Самолёт в слезах туч

   Она рисовала самолёты у себя в альбоме.
- Почему они? - спросила я у неё.
   Она будто бы обиделась и сделала вид, что не заметила вопроса, и, облизывая языком губы, продолжила старательно вырисовывать окно в кабине пилота.

Она показала мне, что хочет меня сводить высоко.

   Мы жили на 9 этаже, что, собственно, могло быть выше...в 9 этажном-то доме.

   Она попросила меня чуточку подождать, совсем чуточку.
- Мне остался один самолетик, - сказала она мне на языке жестов.
- Хорошо, маленькая, - сказала я ей и поцеловала в нежную детскую головку.
Слишком глупо стоять и ничего не делать, - решила я наверное, и потому, вышла на кухню и открыла окно. Среди высоких тополей почти невозможно было различать высоких людей, наверное, они, такие серые, сливались с асфальтом. Как же красиво-то. Без людей. Я стояла и любовалась пустой и свободной улицей, кстати сказать, очень редкой. Нечасто можно увидеть улицу без людей. Высунувшись из окна, почувствовала, как капли дождя меня умывают. Мне становилось легче. С тех пор, как мы расстались, мне часто становилось легче. Я улыбнулась. Привычка улыбаться дождю - вредная привычка.
   Кто-то начал дергать меня за платье, я пришла в себя и закрыла окно. Рядом со мной стояла она. Такая маленькая, такая любимая. Она держала в руках альбомный лист, который дрожал, как мышка. Она пыталась показать всем своим видом, что всё, дорисовала. Её детские глаза были полны такой веры в добро, такой надежды, доверенности и любви ко мне, что когда я посмотрела на её самолетики, то увидела в них ночные звезды...
Я присела на колени и обняла ее. Где-то между ресниц я заметила ее мечту.
- Какая же ты еще маленькая, - сказала я. Не понимаешь совсем, что если мечта и сбывается, то только раз в жизни… Она не понимала, но заметила мои волосы , намокшие под дождём,  и попыталась выкрутиться из объятий.
- Ты куда? - спросила я её.
   Скоро она вернулась, но не одна, а с полотенцем в руках, и накрыла мои мокрые волосы.
Мы встали и куда-то пошли. Куда мы шли? Отняв куртки у вешалки, и забрав детскую шапку с верхней полки, я остановилась и задумалась. В гробовой тишине непрерывно переговаривался со мной дождь, но разве можно было что-то разобрать в его словах? Я слышала лишь, как бьётся её сердце и как ждет она от меня, ждёт, чего-то важного. Чёрт его знает, чего.

   Я помогла ей просунуть ручки в куртку и завязала шапку на шнурок. Чего никогда не понимала, так этих детских шапок на шнурках, что так больно впиваются в шею.
- Не туго? - спросила я её.
Она быстро-быстро кивнула мне головой, мол, нет, и потянула меня к двери.
   Мы вчетвером вышли на площадку. Я, маленькая, моя куртка, накинутая лишь на одну руку, и полотенце, успешно пытавшееся съехать с моей головы и сьехавшее.
   Она вела меня куда-то на лестницу, мы поднялись на этаж выше девятого. Протяжно завыла скрипучая дверь. Она выпрыгнула за неё и спокойно ждала меня там. Я последовала за ней, пытаясь находу натянуть второй рукав.
   Это было больше похоже на бассейн, нежели на крышу, и от этого мне снова захотелось смеяться под дождём.
- И куда мы? - спросила я её.
Она повела меня к самому краю. И заплакала.
- Что ты? Что? - испугавшись и впадая в панику, спросила я у неё. Но она показала вовсе не на край  выступа, что испугало бы меня, а на лужу, скопившуюся возле. Она начала в ней прыгать со зла и отгребать ногами воду.
Я подошла и стала помогать ей.
Надо же! Самолёт в слезах туч! Да! Под лужой на самом дне был рисунок самолёта... Кто-то видно давно нарисовал его краской.
Она достала свой лист с самолетиками и , перевернув его, подала мне.
- Я хочу такой же, - показала она пальцем.
Теперь я поняла к чему были тысячи самолетиков в ряд на её альбомных страницах.
- Но...я не умею рисовать, - ответила я ей и задумалась, - Нет, слушай...давай, я тебе его сделаю из бумаги?
 И не получив ответа, я принялась за работу.

Пока мы изобретали с ней новую модель, дождь решил нам не помогать. Он так сильно плакал, что теперь наш самолёт был не лучше дырявой лодки. Он был таким же бесполезным и жалким.
   Она показала мне, что папа Миши купил ему такой же, только с пультом управления. И сказала ещё, что хотела бы папу, как у Миши.

- Не переживай, - сказала я ей, - наш самолетик в тысячу раз лучше. Вот, смотри. Я распустила ему крылья и лёгким движением руки отпустила его на свободу. Он летел, летел, летел...и упал, утонув в слезах туч.

   Она посмотрела на меня глазами, будто бы понимала, что всё, мы разбились.
   Я отвернулась от неё, мне было стыдно...не потому, что я не умею делать бумажные самолетики, и не потому, что погода нелетная, а наверное, потому, что у неё не было папы, как у Миши...