Эскорт. 1. 9. Так кто ж ты, наконец?

Эскорт. 1. 8. Баллада о любви
<< http://www.proza.ru/2018/07/06/734


     Настя подняла его голову за подбородок и замерла.

     - Почему вы плачете? - тихо спросила она, вся решительность её разом улетучилась.
     - Я? Не знаю... - отворачиваясь от неё, Женя вытирал ладонью лицо. - Не нужно... Пожалуйста... - он аккуратно пересадил Настю на диван, подняв её как котёнка и, встав, отошёл к окну.
     - Я не понимаю, что вы... - начала она, вконец растерявшись.
     - Я тоже, - перебил её Женя, не оборачиваясь.
     - И что будем делать? - она смотрела на сгорбленную от невидимой тяжести спину и просчитывала все свои промахи.
     - Не знаю, - он медленно покачал головой, что-то отрицая, от чего-то отказываясь.
     - Мне уйти? - она села на край дивана, скрипнув пружинами.
     - Нет. Останьтесь, - он вдруг повернулся к ней каким-то другим, незнакомым. - Как вам песня? Не понравилась?
     - Нет, почему же? - сдержанно ответила она. - Красивая... И поёте вы... красиво.
     - Но? - Женя смотрел на неё с грустной иронией: она так же как все купилась на его приманку. - Как будто вы чего-то не договариваете?
     - Нет, я... - Настя не хотела рассказывать ни про кашу, ни про бабушку, ни тем более про то, что успела навыдумывать себе.
     - Скажите мне правду, - потребовал он; с ней явно было что-то не так, не как с другими: действия похожие, но в глазах - боль и отчаяние.
     - Правду? - покраснев, она встала с дивана и, чтобы укрыться от его пристального взгляда, подошла к столу. - Что это?
     - Что? - напрягся он, но поняв, на что направлен был её взгляд, небрежно бросил. - Это глупость.
     - Вы же сами просите говорить правду?! - она обиделась, что Женя общается с ней как с ребёнком, не доверяя ей, считая её недалёкой.
     - Это - список желаний, - он подошёл к ней со спины, вглядываясь в исчёрканные строчки. - Всего того, что я никогда не делал. Или то, что я хотел бы сделать. Или так мне это тогда казалось...
     - Большой... - Настя пыталась прочитать каждое вычеркнутое слово. - Остался последний?
     - Да.
     - И что потом? - она повернулась к нему, упёршись руками в стол.
     - Что? - он смотрел в её глаза, отчаянно борясь с желанием, понимая, что после постели она уйдёт и он вновь останется один на один со своими мыслями. - Не знаю. Теперь - не знаю.
     - Почему - теперь? А что было раньше? Что было до того, как появилось "теперь"? - тихо сыпала вопросами Настя, смахивая все его сомнения своими длинными ресницами.
     - Вы точно уверены, что хотите это услышать? - он взял в ладонь светлый поток её волос и, осторожно вдохнув их запах, прижался к ним губами.
     - Да. Что бы я ни услышала, - прошептала она.
     - Зачем вам это? - подушечки его пальцев ласково заскользили по её щекам.
     - Я не знаю, - она закрыла глаза. - Но мне действительно это важно, правда!
     - Как хотите, - прошептал он ей в самое ухо. - Я устал. Просто устал жить.
     - И?
     - Что - и? - он слегка касался её уха, шеи, лица, бережно изучая всё холмы и впадины её головы.
     - Что вы собираетесь делать? Или собирались?
     - Это... не имеет... значения, - его рука мягко легла ей на горло, чувствуя, с какой силой бился её пульс.
     - Прошу вас! - она сглотнула от страха. - Пожалуйста! Скажите мне!
     - Это не ваше дело, - его пальцы медленно заскользили вниз по платью.
     - Вы хотели... - Настя не понимала, что происходит: по факту это всё должна была делать она, но если уж ему так нравится, то она абсолютно не против; все эти быстротечные случки или, наоборот, многочасовые истязания под воздействием "дапоксетина" так её утомляли, что она совершенно забыла, что можно и самой получать удовольствие.
     - Да! - его палец сделал лёгкий круг по соску.
     - Но почему?
     - Я уже сказал, - он осторожно исследовал её тело, как слепой наслаждаясь одними пальцами её красотой и молодостью.
     - И как вы собирались сделать это? - она почувствовала, как его руки крепко схватили её за талию и посадили на стол - и очень даже вовремя, потому что ещё чуть-чуть и она упала бы на пол. - Прыгнуть...
     - Что? - он целовал её колени. - Нет, - целовал бёдра.
     - Ну пожалуйста?! - взмолилась она.
     - Давайте больше не будем, хорошо? - глухо произнёс Женя, стоя перед ней на коленях и схватившись за сердце: словно тупая игла вошла в него, пронизав как шашлык. - Теперь это уже не важно, - и, едва продохнув сквозь парализующую его боль, он встал. - Я передумал.
     - Да? Почему? Что произошло?
     - "Я встретил вас - и всё былое... - Женя, схватив гитару, шутливо запел. - ...в отжившем сердце..."
     - Пожалуйста! Ответьте мне, прошу вас! - она слезла со стола и чуть не упала: ноги сильно ослабели и от перевозбуждения тряслись мелкой дрожью.
     - "Я вспомнил время золотое..." - Женя остановился, поставив на пол гитару. - Я засомневался. Во всём.
     - Почему?
     - Не знаю, - он воровски глянул на икону Богородицы, смотревшую на него с укором. - Я не знаю, правда, - и, отвернувшись, сел на диван. - Всё из-за вас! Вы во всём виноваты!
     - Я? Что я сделала? - она подумала, что его внезапная остановка и душевные терзания от мужского бессилия.
     - Ничего, - он только что стоял на краю обрыва, едва не предав доверенную ему возможность начать всё заново, с чистого листа.
     - Это из-за того, что уснула? - осторожно переступая ослабевшими ногами, Настя опустилась перед ним на колени. - Или напросилась на кашу? - лаская его, ободряя. - Пожалуйста, скажите мне! - по-детски сказала она, играя в маленькую девочку. - Я не понимаю... - и взяла в рот его большой палец руки.
     - Не нужно! Всё! Достаточно! - грубо остановил её Женя, схватив за голову. - Больше ни слова!
     - Простите меня, пожалуйста... - Настя, поджав губы, испуганно смотрела на него.
     - Вы можете идти, - он отпустил её и, устало сложив на колени руки, потухшими глазами уставился на них.
     - Что? Но я же... Я ведь... - она встала в тупик, голова шла кругом. - Что случилось? Почему вы меня выгоняете? - Настя бережно взяла словно раненную птицу его ладонь. - Из-за моей - болтливости? - и прикоснулась к ней губами. - Простите меня! Я больше не буду!
     - Чего не будете? - Женя отрешенно смотрел на неё, зарывая внутри себя ожившие мечты далёкого прошлого.
     - Задавать вопросы... дурацкие... - она прижалась щекой к его колену.
     - Они не дурацкие, - безжизненно произнёс он. - Правда, вам уже пора. Час давно закончился.
     - Ну и пусть. Я... - она изо всей силы сжала его большую ладонь. - Я уйду и вы вызовете какую-нибудь другую... А потом...
     - А вам-то что? Вы же своё получили, - он чувствовал, как её слабая рука держит его над бездонной пропастью.
     - Не нужны мне ваши деньги! - зло сказала Настя, но руки не отпустила. - Можете их забрать!
     - А как же агентство? - Женя попытался высвободиться. - Разве ему вы не обязаны отдать половину или сколько там...
     - Я как-нибудь без вас разберусь.
     - Ну и отлично. Всего доброго! - оторвав её от себя, он поднялся.
     - Что? Не смейте меня выгонять! - Настя вцепилась ему в ногу, крепко обхватив её.
     - Я не выгоняю... - Женя, расцепив её хватку, легко поднял на ноги. - Я прошу вас оставить меня. Я устал.
     - Ну так ложитесь, отдохните, - ей страшно было смотреть в его мёртвые глаза; "Вот кому нужно играть Воланда" - пронеслось в голове. - Я посижу здесь, - она кивнула на кресло. - Я буду тихо сидеть. Вы меня даже не заметите.
     - Да? - оглянулся он на кресло, где любила сидеть с книгой молчаливая Аня. - И сколько же вы собираетесь здесь сидеть? Час, два, сутки? А может - год?
     - Сколько надо, столько и буду сидеть!
     - Ох ты, ёжкин кот! - едко усмехнулся Женя. - Ну как хотите, - и с вызовом лёг на диван, скрестив руки и ноги.

     Настя тихонечко пробралась до кресла, ступая на скрипучие паркетины, села в него, оглядывая комнату и осторожно взяла Булгакова.

     - Настя?
     - Да, - вздрогнула она, впервые услышав, как он назвал её по имени.
     - Говорите, - мягко попросил Женя.
     - О чём?
     - О чём хотите. Что вы сейчас читаете?
     - Я? - уточнила она.
     - Ну не я же! - улыбнулся он.
     - "Мастера и Маргариту"... - произнесла она, слегка заикаясь.
     - Где вы сейчас? - повернувшись на бок, он поглядел на неё.
     - Я? - она огляделась вокруг себя, не понимая вопроса.
     - Да, вы, - Женя кивнул на книгу.
     - В самом начале.
     - Понятно. Читайте, - он подпёр рукой голову. - Читайте вслух.
     - "Однажды весною..."
     - Это разве начало? - перебил её Женя.
     - Да, - неуверенно произнесла она.
     - Нет! Смотрите внимательнее!
     - Но это правда начало.
     - Вы что, издеваетесь?! - вскипел Женя.
     - Нет, - она нахмурилась, сдвинув брови к переносице. - "Никогда не разговаривайте с неизвестными".
     - Уже лучше, - смягчившись, сказал он. - Но это не начало!
     - Глава первая.
     - Выше!
     - Часть первая.
     - Ниже!
     - Но я не понимаю! - кровь опять залила ей лицо.
     - Эпиграф! - закричал Женя. - Читайте эпиграф!
     - "Так кто ж ты наконец?" - сдерживаясь от гнева, чтобы не закричать в ответ, она медленно процедила сквозь зубы.
     - Кто это говорит? - злой огонёк блеснул в его глазах.
     - Я не знаю. Там не написано.
     - Написано! - напирал он. - Что стоит в конце эпиграфа?
     - Гёте. Фауст, - прошептала она.
     - Фауст! - яростно вцепился он в последнее слово. - Кого он спрашивает?
     - Там... - она хотела показать ему книгу, что в ней ничего об этом не написано, но натолкнувшись на его пылающий огнём взгляд, нетвёрдо произнесла. - Гёте.
     - Приплыли! Гёте - писатель! Фауст - герой! Кого спрашивает Фауст? - гремел Женя.
     - Я не знаю.
     - Вы читали Гёте? - спросил он с презрением. - Читали "Фауста"?
     - Да! - обида вырвалась криком из глубины сердца. - Мефистофель!
     - Молодец! - спокойно сказал он, разглядывая свои ногти. - Дальше!
     - Что дальше? - Настя оторопела: его эмоциональные колебания сбивали её с толку. - "Я часть той силы, что вечно хочет зла и вечно совершает благо".
     - И?
     - Что?
     - И что вы об этом думаете?
     - Я не...
     - Это я уже слышал, - лениво оборвал её Женя. - Что вы об этом думаете?
     - Это какая-то подсказка, - осторожно предположила она.
     - Возможно.

     Настя перечитывала, шепча вслух реплики, всматриваясь в них, вслушиваясь в их смысл.

     - Он пытается обмануть его.
     - Кто? Кого? - Женя сел на диване, привалившись к стене.
     - Мефистофель. Фауста.
     - Зачем?
     - Я не... - она замолчала, глубоко вздохнув. - Фауст ему зачем-то нужен.
     - Кто такой Фауст? - он не смотрел на неё, закидывая вопросами: казалось, что он вместе с ней искал ответ на единственный вопрос - что дальше делать?
     - Доктор. Учёный! Сверх учёный для своего времени. Сверхчеловек, как говорит про него Мефистофель.
     - А кто такой Мефистофель?
     - Чёрт. Бес. Злой дух. Сатана. Дьявол, - она уверенно перечисляла давно всем известные истины.
     - И что дьяволу надо от Фауста?
     - Ну как? Он же спорит с Богом, что... - Настю смущало его внимание к произносимым ею мыслям, но в то же время было очень приятно, что её слушают, что она интересна, что её ценят не просто за аппетитную попку и красивые глаза.
     - Как с библейским Иовом. Помните эту историю? - Женя закинул руки за голову.
     - Да, - подтвердила она. - Но мне кажется, здесь есть что-то ещё.
     - Интересно, что же?
     - Фауст - учёный! - волнуясь в размышлениях, она ломала пальцы рук, выкручивая их так, что Женя стал переживать. - Здесь вопрос не только веры или неверия. Дьявол выдаёт себя за другого, обманывает Фауста. Он выворачивает правду о себе, что он весь такой несчастный, что он всем несёт только добро, благо. Но на самом деле - он лжец, обманщик! С одной стороны - это месть Богу, за то, что Тот создал человека. С другой... - она задумалась. - Зачем ему нужны люди? То есть - души людей? Как будто он питается ими. Если он, отвернувшись от Бога, попал в состояние вечной смерти, вечного гниения, разложения, распада, то... Может, чтобы...

     Женя соскочил с дивана и, подбежав к Насте, крепко поцеловал её в губы.

     - Обожаю! Люблю! - горячо выпалил он. - Вы первая, кого я знаю, кто задаёт эти вопросы! Вообще - вопросы!
     - Но если бы не вы... - она смотрела на него с широко раскрытыми глазами.
     - Не скромничайте, - он нервно зашагал по комнате. - Читайте дальше.
     - А как же эпиграф? - губы горели от его поцелуя: не то чтобы она никогда не целовалась ни с кем - попадались всякие, кто лез к ней со своими слюнями, но она старалась беречь поцелуй для призрачного возможного.
     - А что с ним? - Женя, остановившись у стеллажа, брал одни книги, ставил на их место другие, сортируя по цвету, по росту, по фактуре.
     - Ну, я ещё не сказала, зачем дьяволу нужен человек... - ей впервые не захотелось вытереть свои губы.
     - А вы знаете? - обернулся он. - Знаете замыслы дьявола?
     - Наверное - нет.
     - И слава Богу! Нам бы с собой разобраться! Учитесь задавать правильные вопросы. Чем больше, тем ближе к сути, - Женя так разволновался, что книги посыпались у него из рук; всё бросив, он подошёл к окну. - Я закурю, вы не против?
     - А можно я с вами? - попросилась Настя: разговор этот и то, что случилось до него - всё это разбередило её, разволновало.
     - Вы курите? - открывая балконную дверь-окно, удивлённо спросил Женя.
     - Да, - тихо призналась она. - Но если вы не хотите, чтобы я... Я могу потерпеть.
     - Пойдёмте. Тапочки только оденьте - ноги замёрзнут. И книгу захватите... - не успел он договорить, как Настя уже стояла с ним рядом.
     - Ух ты! - вцепившись от страха в края чугунной ограды, она оглянулась вокруг. - Какой вид! Даже голова закружилась.
     - Мне тоже нравится, - садясь в плетённое кресло, Женя закурил. - Красиво, правда?
     - Да. Я первый раз на таком балконе, - с усилием оторвавшись от модерновых завитушек, она мягко опустилась в кресло. - Сегодня вообще столько всего в первый раз!
     - Это хорошо, - он помог ей прикурить. - Читайте дальше.
     - "Никогда не разговаривайте с неизвестными", - Настя остановилась, затянувшись и вопросительно посмотрела на него.
     - Почему? Почему так называется глава? Не с незнакомыми, а с неизвестными?! - словно услышав её вопрос, её сомнения, Женя сделал акцент на "незнакомыми".
     - Может, потому что неизвестно, что от них можно ожидать? Неизвестно что у тех на уме? Как будто предостережение.
     - Кого - кому? - ему хотелось спросить её в лоб, но боялся, что испугается.
     - Булгакова - читателям, - она смотрела на него, примеряясь, представляя себя с ним.
     - Потому что - неизвестно кто пришёл к власти... - он не понимал, как она такая начитанная, такая умная стала работать проституткой.
     - И неизвестно что замышляет! Нельзя доверять их словам... - но любые свои фантазии она перечёркивала горьким опытом, что мужчинам доверять нельзя.
     - Их даже слушать опасно. Они как яд для души... - что её толкнуло на это, что её теперь удерживает и что она собирается делать дальше.
     - Для души, отвернувшейся от Бога! - его начитанность, его аналитический ум, его буйная натура без опоры на Бога, на Его заветы представляли из себя опасную смесь: с ним было очень интересно, но жизнь рядом с ним она не могла представить.
     - Где вы учитесь, Настя?! - сорвалось с его губ. - Идём дальше...

     Шаг за шагом они подробно разбирали каждое слово, понимая, что в романе нет ничего случайного, что каждая фраза выверена, мучительно выношена, что за каждым образом лежит скрытый пласт той информации, за которую Соловки, подвалы Лубянки, даже ледяные бараки Колымы показались бы неслыханной щедростью. За такую "бомбу" Булгакова стоило бы немедленно уложить выстрелом в затылок, потом оживить и снова убить - и так бесконечное число раз, в назидание другим. Но "человеколюбивая" власть "милосердно" поступила со своим нерадивым отроком, наложив на него запрет, всего лишь на тридцать лет, позволив спокойно умереть в собственной постели, рядом с любимой женой. Но он до смертного часа работал над романом, упрямо не смиряясь со своей судьбой.

     Накурившись в расследовании дела "Мастера" до тошноты, они вернулись в комнату. Настя так замёрзла, что тряслись крупной дрожью все части тела. Женя укутал её в одеяло, посадил на диван и заварил чай. Бессонная ночь, проведённая им в размышлениях, в подведении жизненных итогов, начала давать знать о себе: он сидел в кресле, клюя носом.

     - Ложитесь. Не стесняйтесь, - Настя подвинулась на диване, уступая ему место.
     - Хорошо, - согласился Женя и осторожно прилёг на край. - Я только чуть-чуть...

     Согревшись после улицы горячим чаем, он мгновенно и глубоко провалился в сон. Какое-то время Настя ещё сидела, смотря на него, размышляя об их разговоре, о Жене, о себе. Решала: уйти ей сейчас или немногим позже.
     В какой-то момент она на секунду закрыла глаза, сказав про себя, что только на секунду, а дальше она встанет и уйдёт, но вырвавшиеся на свободу из тёмных уголков сознания липкие пальцы, схватили её и потащили в леденящую кровь тьму.


Эскорт. 1. 10. В лабиринтах подсознания
>> http://www.proza.ru/2018/07/15/574