Баба Даша

Принято говорить, что театр начинается с вешалки. В таком случае, общежитие начинается с вахты. О, это суровое слово. От него так и веет строгостью военного устава. Служи и не балуй! В нашей маленькой общаге, конечно же, была вахта и, соответственно, вахтёрши, аж четыре дамы позднего бальзаковского возраста. В их обязанности входило поддержание внутреннего распорядка: чтоб ключи от комнат сдавали, тишину не нарушали, домой являлись не позднее часа ночи. Потому как дверь входная запиралась. Кто не успел, тот опоздал. Можно и на улице остаться ночевать. Случалось. Самой яркой личностью среди этой «караульной роты» была баба Даша – женщина трудноопределимого возраста с глазами ясновидящей пророчицы - по фамилии Кобелева. Она видела нас насквозь, как на рентгене, и ничего хорошего разглядеть не могла. Все жители подозревались в неблагонадёжности. Приличных людей в общагу не селят.

Сама баба Даша прожила жизнь трудную, квартирку честно заработала на тяжком поприще цеха строительной керамики. О её трудовых буднях до нас доносились некоторые обрывки из воспоминаний соратников. Характер у гражданки Кобелевой всегда был сложный, мягко говоря. Работа не располагала к томному времяпровождению. Обжигальщик на участке производства посуды – это, ребята, не кот чихнул. Тут уж без дураков. Горячий цех, ну и натуры в нём горячие. Всем вам попадали в руки милые цветные чашки, сделанные из красной глины. Как правило, они не отличаются большим изяществом, но манят своей простотой. Их приятно держать в ладонях. А горшочки? Ну-у, те самые в которых подают всякие запеченные вкусности: мясо с картошечкой или острый супчик, как раз на одну порцию. Вспомнили? Чаще всего такую посуду называют "керамика", некоторые умничают, - именуют терракотой. Настоящее её имя - майолика. Вот такую весёлую посуду и делали на нашем заводике. Расписные вазы, чайники, кружки для пива, кувшины. Много чего. Не буду утомлять подробностями, просто прошу поверить, что вся эта милота – результат тяжкого труда. И не всегда получается хорошо да гладко.

И вот в одно прекрасное утро, в тот блаженный момент, когда заканчивается ночная смена, а усталый персонал грезит отдыхом, из печи, подведомственной в данное время Дарье Кобелевой выплыло нечто невообразимое… От возмущения в зобу дыханье спёрло. Явление бракованного изделия отодвигало скорый уход с работы и звало на подвиг. Выводило из себя ещё и то, что ошибка была совершена каким-то злодеем, который видать совсем ничего не понимает и головы на плечах не имеет. Ретивая женщина не знала, что коварным виновником её бед является главный художник цеха и по совместительству парторг - Остап Маркыч. Он в вечеру, по усталости и торопливости, перестарался маленько, очень уж хотелось поскорее увидеть, каким получится его новое изобретение – кувшин в виде виноградной грозди. Переборщил Маркыч с красками. И теперь стоял он в дверях цеха и смущенно слушал, как образно и доходчиво критикует его методы работы ответственная женщина. Речь была прочувствованной, сравнения и пожелания сыпались в великом изобилии. Самой э-э-э бесхитростной и детской стала последняя фраза: «Да кто же этот гад?!» Сгоравший от стыда художник, откашлялся и, наконец, признался со вздохом: «Я это, Алексанна. Я.» Немногочисленная публика передавала потом диалог в лицах, с выражением. Он занял достойное место в копилке заводских легенд и басен. Дарья Алексанна живо обернулась к парторгу, буквально расцвела в улыбке и проворковала: «О-остап Ма-а-аркыч! А я про что и говорю, на то мы тута и поставлены, чтоб, значит всё в аккурате сделать. Ежели надо!» Свидетели сцены у кувшина уползали в разные стороны, дабы на вольном воздухе предаться неудержимому, сокрушительному хохоту, который смехом-то и не назовешь. Такие вот удивительные факты из трудовой биографии имели место быть.

Ко времени нашего знакомства вулкан страстей бабы Даше слегка потух, но порой так клокотал, что спасайся, кто может. Наша суровая караульщица редко бывала в хорошем настроении. К обязанностям своим она относилась серьёзно. Даже очень. На вахте существовал журнал приёма-сдачи смены. Да. А вы как думали? Всё по-взрослому! Иногда мы эту пыльную амбарную книгу тихонечко изымали и с наслаждением предавались громкому чтению. Шайка молодых преступниц собиралась в какой-нибудь комнате подальше от вахты. Желательно на втором этаже. Потому как от смеха стенки дрожали. Что с нас было взять? Молодость. В основном наши вахтёрши кратко сообщали о порядке на объекте. Надо сказать, что в нашем двухэтажном домике особых происшествий не случалось. Иное дело, когда за перо бралась баба Даша. Вот пара записей, которые остались в памяти:
Смена прошла спокойно. В час ночи все уже спали, только один командировочный ушёл. И не сказал куда…
В общежитии было тихо. В одиннадцать ночи на улице получилась драка. Я вмешивацца не стала. Пусть милиция лучче работаит.

А вмешиваться Дарья Алексанна могла-а-а. Ой, ка-ак могла! На вахте имелся телефон. Ага? «Москва слезам не верит» помните, да? Вот-вот. И у нас звонили девушкам кавалеры. Мобильников-то не было. Бегать и приглашать девчонок для пожилой женщины тяжело. Не восьменад-дцать мне годов! Обычно баба Даша зычно кричала в лестничный пролёт: «Четырнадцатая-а-а, Ва-а-а-аля!» На первом этаже у нас жили по большей части молодые люди и засидевшиеся на выданье зрелые невесты. Молодняк женского пола обитал на втором. Иногда кричать надоедало. Понять можно. Только если остальные наши вахтёрши честно говорили, что никуда не побегут и звать не будут, то на Дарью Алексанну нападало острое желание пошутить, разыграть, скоротать рабочее время в предвкушении дальнейшего развития событий. Пример? Легко. Звонит кавалер барышне. Где ты, моя ненаглядная, где? А ему ехидно отвечают, что евоная ненахлядная в кино ушла с сии-импатичным молодым человеком. И добавляют: «Привет! Шляпа!» Класс? Другой случай ещё забавнее. Глухая крымская зима. Такое бывает. Дождь льёт стеной. Темень на улице. Хороший хозяин собаку из дома не выгонит. Упорный юноша, начиная с шести вечера, пытается пригласить к телефону свою милую. Ответ один: «Её нет дома!» И в семь, и в восемь звучит всё то- же. Наконец в девять вечера, рассерженная баба Даша гремит в трубку: «Хорош телефон обрывать! Она бельё сушит. Некогда ей. Завтра звони!» Изумлённый парень стоит в телефонной будке, размышляя о превратностях судьбы. Где можно сушить бельё в такой ненастный вечер? И что, собственно говоря, происходит?! Ясное дело, что сцены ревности на такой благодатной почве расцветали махровым цветом. Причём, представители сильного пола дружно не верили в коварство приличной пожилой женщины, обвиняя подружек в легкомыслии. Если телефонные шалости сходили с рук нашей блюстительнице порядка, то личное общение иногда заканчивалось скандалом. Не буди лихо, пока оно тихо.

Как-то вечерком припожаловал какой-то несвежий кавалер, намереваясь нанести визит вежливости даме сердца. Такие гости, конечно, не приветствовались. Лучше бы мирно договориться. Убедить заглянуть в другой раз. Когда погоды будут благоприятствовать, тэ-эк сказать… Увы. Вьюноша бледный был сильно взором горящий, а Дарья Алексанна не в духе пребывали. Некоторое время они просто препирались. Гость присел на маленькую тумбочку, что была около входной двери, туда уборщицы порошок всякий моющий складывали и тряпки… А ответственное лицо стояло в дверях «каптёрки» - крохотная комнатка, где вместился стол с телефоном, диван для отдыха, да шкафчик. Так вот. Слово за слово, кулаком по столу. Завела баба Даша гостечку дорогого, точнее довела до белого каления. Она его обличать и воспитывать удумала. Да. Переговоры вскорости завершились на высокой ноте. Бахнуло так на всю общагу, что мы сперва присели, кто где был, не понимая, что произошло. Потом все дружно ринулись вниз. Оказалось, разъярённый гражданин фулюганской наружности хряпнул об пол тумбочку со всем содержимым, которое моментально разлетелось в разные стороны. В тумане от стирального порошка наша бедовая старушка заперлась в каптёрке и моментально вызвала наряд милиции, военный патруль и скорую помощь. Почему патруль? Ну-у-у, он же курсировал по улицам города, порядок помогал поддерживать. А потом, раз уж такой случай вышел… Звать, так всех! Напугалась? Как бы не так! Чувствовала она себя преотлично. Герой дня. Злые люди ехидно сообщали, что милиции бабуля выдвинула версию, якобы негодяй мог на честь её девичью покуситься! Всё разрешилось благополучно. Честь не пострадала, в коридоре мы убрались. Службы разъехались. Злодей был опознан и вразумлён. В нашем районе все друг друга знали, не составило великого труда вычислить ретивого жениха. Милиция работала ударно. Раскрываемость без всяких натяжек близилась к ста процентам. Да и преступлений-то почти не случалось…

Дарья Александровна работала ещё долго. Дома ей не сиделось, хоть и ноги подводить стали, болели, проклятые. Она трудно шагала на работу, валилась на диванчик, долго пыхтела, приходила в себя. Жизнь утекала, солнце клонилось к закату. Сыновья выросли. Мужа не случилось. Парней поднимала одна. Выучила. Высшее образование получили, разъехались в другие города. Они навещали свою маму, но жили далеко, а ей было скучно в своих четырёх благоустроенных стенах. На людях веселее. Она так и стоит у меня перед глазами… Газовая косынка на голове, солидная кофта, простая юбка, растоптанные туфли и сумка в руке. Маленькие живые глазки смотрят пристально. Ты прости нас, баба Даша, если что не так… Без тебя наша жизнь осталась бы пресной, да и тебе без нас некого было бы караулить и наставлять.