Свято место. Глава 51

Большой дорогой, пересекая путь, промчалась вереница машин экспедиции. Семён, заметя их, притормозил, проследил пока они скрылись за придорожным дурностоем ивняков, и погнал, опять выжимая из «Ёжика» все соки. Сабанов машину жалел, подсказывал, где и как лучше проехать, да и вообще показывал дорогу. Женщины, которых пришлось разместить в будке, где были устроены скамейки, напоминали о себе на ухабах, машину подбрасывало и где-то сзади обязательно что-нибудь ударяло об пол так, что Семён иногда даже останавливался и пристально вглядывался в узкое окошко, соединявшее пространства кабины и освещённого двумя небольшими оконцами грузо-пассажирского отсека. Клавдия Михайловна непременно маячила «всё в порядке».

Весь путь до Проклятого болота занял почти два часа, Сабанов показал удобную стоянку, где под прикрытием кустарника они и оставили машину.

К Святому месту пошли пешком. Офросинья Онисимовна, перенёсшая дорогу довольно тяжело, быстро приходила в себя радуясь лесу и тёплому ветерку. Она пошагала первая.
– Уж, не думала и побывать-то, тридцать лет ить дальше Крутого логу не хаживала… – с каждым шагом она, казалось, набирает силы, идёт быстрее, увереннее.
– Ты дорогу-то по памяти находишь? – спросил шедший за ней Сабанов.
– Дак вижу я её, дорогу-то, а помнить-то, нет, не помню…
– А гостей-то не видишь?
– Почто? И их вижу, и Аню вижу.
– Что с ней? – Семён подступил ближе.
– Едет себе, по-середке её посадили, а с краев колдуны сидят, нас ишшут. Шибко проворна девка, не дает им во всю-то силу разгуляться, а оне и не поймут, кто мешат-то им.
– Вы мужики к им поближе проберитесь, а мы с Клавдией к Святому месту пойдём... А ты Вася башку-то везде не суй. У их ить ружья есть, стрелять будут, шибко худы робята с ими едут…

Когда женщины ушли, Сабанов притащивший из дома вместе с лебёдкой ещё и топор, срубил молоденькую осинку и, не говоря ни слова, вырубил из ствола две увесистых палки.
– Держи, – протянул он одну из них Семёну, – ей и по хребтине может кого-то отходить придётся… Ну, айда, ждать.
– Ты сейчас шибко-то вдаль не смотри, как ты их, так и они тебя могут увидеть. А так, может, подольше нас не заметят… – Василий Григорьевич забирал вправо, двигаясь краем леса и избегая открытых мест.

Колонну из тех же семи машин заметили издалека. Вслед за ними тарахтя, переваливаясь на колеях, промасленный и местами ржавый, хранящий ещё небесную голубизну на своих натруженных боках, из-за леса показался трактор «Беларусь».
– Вроде Олежка?! – удивился Сабанов, – Семён, перестань злиться. Офросинья говорила, они человека могут и по смеху и по горю найти. Это значит по эмоциям. Понял, – бесцветным голосом отчитал он Семёна, – лучше вон, про птичек думай, слышишь, как поют…

Семён послушно попытался не думать, получалось неважно. Тем временем автомобили стали располагаться полукругом. Рокот моторов прекратился. Вышли пассажиры, стали выгружать какие-то тюки, коробки и ящики. Вскоре в центре полукруга появилась большая яркозеленая палатка.

– Давай ещё подойдём, – Сабанов неслышно пошёл к машинам.
– Василий Григорьевич, увидят… – громко зашептал Семён, пустившись за ним, на половину изогнувшись и втягивая голову в плечи.

Стало виднее, Семён, однако пытался не смотреть, не уверенный в себе, в своей способности управиться с тем странным даром, что открылся ему в прошлой поездке. Но совсем не смотреть было уже не возможно.

Вокруг машин бродили вооруженные квадратные парни и откровенно бездельничали. Семён догадался, необъятность фигурам придавали бронежилеты. Парни, кажется, всерьёз происходящее не воспринимали, смотрели на копошащихся исследователей с ироничной ухмылкой, переговаривались, собравшись группами иногда громко и беспардонно гогоча на весь лес. Семён с удивлением узнал в одном охраннике Мишку Исакова. Он всё искал глазами Аню, увидел её совершенно неожиданно, рядом, насупившись, стоял Перминов.

Прибывшие слаженно и казалось совершенно без слов, распаковывали ящики и коробки, вынимая приборы, устанавливали какие-то антенны. Вскоре в полукруге машин появились трое в странных сетчатых шлемах на головах, подключённых к каким-то приборам в ранцах за спиной.

– Я сейчас, – шепнул Семён не оборачиваясь и, отступив глубже в подлесок, стал обходить новоявленный лагерь.
– Стой… – зашипел Сабанов.

Семён сделал вид, что грозного шепота не услышал и, пригибаясь, перебежками пробирался ближе к машинам. Исаков стоял и курил, болтая с ещё двумя такими же бронированными пацанами. Затарахтел мотор генератора.

Семён увидел подходящего к хохочущим парням Бутаковского. Парни огрызнулись на его негромкое бурчание, но, подчинившись, разошлись, по своим заранее определённым местам, замыкая в круг и палатку и машины и исследователей. Исаков оказался на противоположной стороне круга, Семён припал к земле и пополз.

От ещё недавно обильно политой земли поднимался горячий наполненный запахами увядающей прошлогодней травы и расцветающей нынешней невидимый, но казалось очень плотный пар. Уже через несколько минут одежда промокла от пота. Никакого движения воздуха тут, в траве, не было, зато во множестве кишели насекомые. Комары, которых при попытках подняться выше ветер вбивал обратно в травы, пировали тут вволю, были и разные другие, но им внимания Семёна уже не доставалось.

Такое перемещение заняло втрое больше времени, чем рассчитывал Семён. Однако скучающий Исаков, наконец, оказался достаточно близко.
– Миха… Миха, – позвал Семён.

Исаков совсем не слышал. Приглядевшись, Семён различил провод, идущий из Мишкиного кармана. Пришлось ползти ближе. Мишка прикуривал. Семёна отделяло от него, около двух метров и куст уже до тошноты надоевшей таволги.
– Миха, ты, дубина глухая… – опять зашептал Семён, слегка привстав из своего укрытия.
– Опа, Сёмка! – Наконец заметил его и громко прокомментировал Мишка.
– Тихо, ты, – Семён снова припал к земле, показалось, что Мишка, не слыша себя, проорал на всю поляну.

Раздался какой-то шум. Семён слегка приподнялся, посмотреть. Один из шлемоносцев бежал к лесу, размахивая снятой с головы сетчатой конструкцией. За ним бежали, пытаясь остановить, двое, он их отталкивал, отмахивался шлемом, и, казалось, бежал ещё стремительнее. Вся троица вскоре скрылась в березняке. Следом, нехотя потрусили двое тяжёлых охранников.

– Мишка, ты Аню мою видел? – Семён подобрался ещё ближе, – да сними ты свои наушники!
– А? – спросил Мишка, выпрастывая из ушей пуговки наушников.
– Аню, говорю, видел?
– Ага, как её не увидеть. Все пацаны на неё только и смотрят. Местные-то девки, видел, какие страшные… И накрашенные и не накрашенные…
– Ты, что выпил, что ли?
– Да, так... Курнули с пацанами. А то с этими умниками не поговоришь, не поприкалываешься… – Мишка продолжал говорить почти так же громко как в наушниках.
– Да говори, ты, тише… – делая грозную гримасу, зашипел Семён
– А я что, громко говорю, да? Блин, пробрало…
– Ну вот, можешь же, – подбодрил озадаченного Мишку Семён.
– Ты, чо ползаешь? – Мишка с любопытством взглянул на Семёна.
– Мне Аньку надо выручить.
– Я, так-то, по-идее должен задерживать всех кто из лесу вышел.
– Ну, я же не вышел, а выполз… – попытался пошутить Семён.
– И, думаешь, я её так вот запросто приведу и тебе передам, и вы типа такие в лес уползёте?..
– Нет, ты нам устрой угон УАЗика, – у Семёна, наконец, появился план.
– Ты что ли, угонять-то будешь?
– Ну да. А у тебя есть другие варианты?

В лагере всё ещё был переполох. Двое, оставшихся в шлемах, сидели возле палатки, к их ранцам были подключены уходящие под палаточный полог провода. Бутаковский с озабоченным видом бегал по поляне, собирая всех исследователей, наверно, для какого-то совещания. Семён немного приподнялся, чтобы разглядеть Аню. Она стояла у ближайшей машины и как бы украдкой поглядывала в их сторону.

– Мишка давай я вон ту машину угоню. Не знаешь, там ключи есть? – Семён кивком головы указал именно тот УАЗ, возле которого стояла Аня.
– Да как ты её угонишь? Тебя же пристрелят нахрен. Пацаны-то совсем без башни, такие пушки дали, и не пострелять. Они только и ждут в кого бы стрельнуть… Ладно, давай так: я твою Аньку по поляне прокачу, а потом и ващще уеду.
– А где ты её высадишь?
– А может, и не высажу, а может, мы с ней договоримся как ни будь, и она пошлёт тебя «на небо за звездочкой…» и меня любить начнёт? А, Сёмка, что тебе дать за неё, проси… А у нас с ней неплохо бы всё получилось!..
– Мишка достань ключи, потом сторгуемся… – просил из травы Семён.
– Да ладно ты, Сёмка, не ссы, не трону я её. Отъедем вон за тот поворот, там и высажу, а сам дальше погоню... Давай, шуруй туда, жди свою крысавису, – Мишка вздохнул глубоко и кажется с искренним сожалением.

Семён полез обратно, стараясь плотнее припадать к земле и отыскивая места с более высокой травой. Сзади слышался издевательский хохот Исакова. Порывы ветра доносили мерный рокот генератора и голоса спорящих по-английски людей. Семён ощущая спиной Мишкин насмешливый и пронзительный взгляд пробирался к ближайшей берёзовой опушке.