Последние сюрпризы

Из сборника «Страна, которую мы забыли»

Глава 3. Три украинских лета (1966-1968)

3.9. Последние сюрпризы

     Третье и последнее лето в украинском городке Остёр началось с разочарования. Павло, с которым я сдружился, несмотря на разницу в характерах (или благодаря этому?), забрали в армию. И вместо встречи с ним я получил возможность любоваться на фотографии, которые он прислал Александре Сергеевне в утешение о долгом расставании с третьим из ее сыновей. Куда попал служить Рита, я не помню, но кажется, как и его средний брат, тоже куда-то в Среднюю Азию. Старший брат, Олег, отправился служить еще до моего второго лета в Остре.
     Такой поворот событий окончательно сделал меня членом семьи Федосенко, то есть четвертым, самым младшим сыном. К тому же, начиная со второго лета, я приезжал к ним самостоятельно, то есть без сопровождения взрослых. Надо сказать, моим родителям такое усыновление обходилось недешево. Каждый месяц на мое содержание мама переводила по почте 100 рублей. Не забудьте также про авиабилеты, пусть даже по льготному тарифу для школьников. В общем, деньги, по тем временам, складывались очень большие. А если учесть, что это всё затраты всего лишь на отдых подростка, просто невообразимые. Ведь путевка в ведомственный пионерский лагерь обошлась бы как минимум в десять раз дешевле. Вот она, реальная цена свободы! (1)
     По заведенному распорядку я проводил большую часть времени на Десне. За год до этого я привез из Москвы все необходимое, чтобы в местах порезов наложить заплаты на днище лодки. С тех пор она всегда была в моем полном распоряжении. Больше всего я радовался ветреным дням, когда, взвалив на плечо мачту, обмотанную парусом, с веслами под мышкой, направлялся к стихийной пристани. Это был кусочек берега, где была возможность забить в дно реки деревянный столб или шест. Лодки привязывали к ним цепями, на которые навешивали разнокалиберные амбарные замки. Правда, ни об одной попытке угнать плавсредство я никогда не слышал. А вот течение небрежно «припаркованную» лодку могло унести в два счета.
     В дождливые дни и просто в виде развлечения я выполнял разнообразные работы по хозяйству. Благо, недостатка в столярных инструментах у Андрея Герасимовича не было. К тому же ближе к концу лета он приобрел еще один потенциальный объект для приложения моих сил. Какой-то знакомый сосватал ему «плавучий дом». На таких самодельных лодках целыми семьями прибывали в палаточный городок отдыхающие из Киева. На носу была расположена каюта, больше похожая на просторную собачью будку. Ближе к корме располагался стационарный бензиновый двигатель кустарного производства. В общем, та еще яхта…
     Однако в данном случае уникально соблазнительной была цена: 25 рублей. Хозяин где-то цепанул литым винтом за камень, и две лопасти из четырех отломились. Отпуск подошел к концу, надо было возвращаться в Киев, а найти в Остре необходимую запчасть оказалось совсем непросто. Оставалось только бросить свое хромое имущество на берегу. В такой ситуации найти хоть какого-нибудь покупателя можно почитать за счастье. Его воплощением и стал Андрей Герасимович, которому удалось-таки уговорить жену на невиданное расточительство. Вскоре покупку отбуксировали лагом всё к тому же стихийному причалу.
     Но приняться за дело мне не удалось. Последнее цельное лето завершилось досрочно. До конца августа оставалось еще около десяти дней, когда из Москвы пришла телеграмма с вызовом на переговорный пункт. В те годы эта была обычная практика: если вы хотели поговорить по телефону с тем, у кого телефона не было, следовало послать ему телеграмму с указанием даты и часа, когда он должен явиться на почту, где была междугородняя связь.
     Встревоженный голос отца объявил, что я должен срочно ехать домой по важной причине, которую родители объяснят мне в Москве. На следующее утро я первым автобусом выехал в Киев. Билета на самолет у меня не было, но поскольку летний предшкольный пик еще не начался, купить его не составило труда. Уже 23 августа я был дома. Только здесь мне рассказали о вводе войск в Чехословакию. Богатый жизненный опыт подсказывал старшим, что во время подобных событий лучше держаться всем вместе.

Москва, февраль 2018

(1) Возможно, следует заметить, что даже спустя десять лет уже как преподаватель МГИМО, правда без степени, я сам получал 125 рублей в месяц минус подоходный налог, партийные и профсоюзные взносы, которые все вместе составляли 15%.