Фрида

Накануне он решил, что пора. Потом передумал, увидел ее радостную и цветущую при виде свежих щавелевых пирожков только из духовки, и перенес на завтра.
Нашел салфеточки как у нее, скрипучие стулья, такие же пожившие, как и она. Подумал,, что надо бы не шибко шокировать, а воссоздать обстановку ей близкую.
В общем, работы было много. Главное, чтоб ей было комфортно, окажись она тут. Ну, и неожиданно опять же.
Она-то себе там всякие глупости придумывает, пока валидол рассасывает или коньяк с пенсии берет, самый маленький, дешевый. Для скусу, так сказать, чтоб вспомнить былое перед сном, язычок обжечь и забыться.
А тут все как дома. У нее дома. На то и рассчитывает. Какое никакое уважение к возрасту.
Почти девяносто пять лет.
Сколько раз она к нему порывалась, а он все противился. Уж больно бойкая, неугомонная. Думал, обождать надо, перебесится, как по молодости обычно говорят.
Фрида Карловна.
Как она его воспримет? А он ее?
Осмотрел комнату, залитую солнечным светом. Чашки поправил на столе, скатерть пригладил. Подумал, пора однако.
- Как-то неспокойно мне на душе, Верочка  Сергеевна. Хотела в аптеку зайти, да передумала, и так все есть. Спала днем, спала да. Проснулась сама не своя. Наша с Пашей старая квартира приснилась. И Пашу я давно не видела. В прошлое воскресенье свечку ставила. Да не звал, не звал..., - Фрида Карловна прищурилась, всматриваясь в экран телефона.
Разговор внезапно прервался.
"Ну ладно, позже еще поговорим", подумала Фрида Карловна.
Присела на стул возле круглого дубового стола, купленного еще в далеком пятидесятом году.
- Фрида Карловна, голубушка, нам пора, - сказал незнакомец моложавого вида.
- Паша! - вскрикнула она. - Нет, не ты! - сказала, приглядевшись. - Кто? Откуда? Как?
Разволновалась, руками беспомощно давай цеплять воздух.
Тогда он ее подхватил, чтоб не упала. Все-таки испугал. Думал, что иначе все будет. Посчитал, что Паша как-то сгладит ситуацию. Не получилось, хотя с другими прокатывало. Пришлось лишить ее сознания.
Так она и пришла к нему.
За столом сидел Павел Геннадьевич, без вести пропавший, когда Оленьке было только три. Увезли в ночь на машине какие-то люди и все. Она с тех пор так и не вышла замуж.
- Здравствуй, Фрида, - произнес Павел Геннадьевич, будучи в самом расцвете своих сил.
Фрида Карловна, ничего еще не понимая, бросилась прибирать растрепанные волосы, и вдруг поняла, что с нее пропало лет пятьдесят как минимум. Метнулась к зеркалу, вперилась в отражение и в бессилии замычала. Потом давай стучать маленьким кулачком по той картинке, что на нее смотрела.
Павел Геннадьевич подошел сзади, взял за плечи, и оба поняли, что в комнате не одни.
Со стола упала мельхиоровая ложка. Сквозняк нагло раскрыл худую оконную раму и опрокинул с подоконника герань.
- Как тогда, Паша. Ты помнишь?
- Да, как тогда...