Евангелие для котенка

Вдоль фасада старой московской пятиэтажки, обещанной под снос,
от первого подъезда в сторону шестого с пустой кошелкой в
подрагивающей руке двигалась старушка, медленно перебирая
опухшими ногами, говоря при этом тихо, но превосходно интонируя:
милый, прости, я забыла сегодня приготовить тебе еду, но может
быть Матрена с шестого уже вынесла – мы сейчас подойдем,
отсюда не видно, мы ее попросим поделиться с нами, а завтра мы
поделимся с ней, подожди, милый.
Фраза была обращена к молодому и бездомному бело-рыжему
котенку, худому настолько, что можно было предположить, что
вчера старушка тоже забыла о еде для него, но когда-то его
кормила, и память желудка давала надежду, что это повторится, и
когда старушка продвигала вперед правую ногу, котенок
перемещался к правой вплотную, и прежде чем левая нога
оказывался впереди старушки, котенок занимал ее место, и тогда
старушка опять говорила: милый, прости, я забыла сегодня
приготовить тебе еду, но может быть Матрена с шестого уже
вынесла – мы сейчас подойдем, отсюда не видно, мы ее попросим
поделиться с нами, а завтра мы поделимся с ней, подожди, милый.
Старушка повторяла фразу каждый раз, как фраза заканчивалась,
как будто она боялась, что котенок забудет и потеряет надежду,
когда голос старушки перестает звучать, и так они прошли третий
подъезд и четвертый, а когда они дошли до шестого и убедились,
что на скамейке возле парадного никакой Матрены нет, а всегда
была, - старушка задумалась и, подумав, сказала котенку: знаешь,
пожалуй, я после пойду в магазин, а сначала... у меня есть что-то
для тебя. Старушка развернулась, котенок тоже, и они начали
продвигаться в противоположном направлении от шестого
подъезда к первому. Сейчас у тебя будет вермишелька с сосиской,
повторяла старушка, и когда дверь первого парадного захлопнулась
за старушкой, снаружи остался сидеть бело-рыжий котенок с верой
в небесплодное ожидание, и было видно, что эта вера имеет под
собой глубокое душевное основание.