Зов площадей. Глава 9

1. В прошлой главе я отметил центральную роль дисциплинарной революции в громадном росте политического и культурного влияния европейских стран на развитие человеческой цивилизации 19-20 веков. Это влияние было сложным, как положительным, так и отрицательным, его можно оценивать по разному, но вряд ли возможно оспаривать его значение.

2. Дисциплинарная революция длительное время позволяла европейским государствам преодолевать связанную с развитием рынка социальную и политическую фрагментацию, которая в 18 веке разрушила могучую империю Великих Мугалов в Индии, резко ослабила Османскую империю (как задолго до этого Багдадский халифат Аббасидов и монгольскую династию Юань в Китае).

3. Те восточноазиатские страны, которые хотели избежать негативного влияния рыночной глобализации, были вынуждены частично  (маньчжурская династии Чин в Китае) или почти полностью (Япония времён династии Токугава)прекратить или ограничить своё участие в мировой торговле.

4. Но что собственно мы имеем в виду под Дисциплинарной революцией? Сам этот термин введён в употребление американским специалистом в области исторической социологии Филиппом Горски (Gorski) одноименная книга которого The Disciplinary Revolution. Calvinism and the Rise of the State in Early Modern Europe будет исходной точкой наших размышлений на эту тему.

5. Горски считает, что Дисциплинарная революция означает прежде всего развитие и распространение новых и старых дисциплинарных техник и стратегий внутри того или иного религиозного движения (его главный интерес здесь это кальвинизм) и их использование для укрепления политических и административных структур местного и государственного управления (Gorski 2003, 34).

6. Таким образом упор делается прежде всего на инструментальную сторону дисциплины, как способность сознательно регулировать собственное и чужое поведение и приводить его в соответствие с господствующими религиозными и общественными ценностями, ожиданиями и установками.

7. Там, где такая способность оказывалась в центре внимания и становилась предметом систематических усилий со стороны религиозных общин и местных властей оказывалось возможным достигнуть значительных результатов например в плане контроля над преступностью и обеспечения безопасности населения.

8. Горски приводит в пример Голландию 17 века. В Европе начала Нового времени с ее постоянными войнами, эпидемиями, массовой нищетой и разгулом бандитизма Голландия по свидетельству современников была единственным уголком, где человек мог спокойно гулять по улицам без оружия в любое время дня и ночи и чувствовать себя в безопасности. Причём это достигалось не за счёт развития полиции, которая в Голландии этой эпохи находилась в зачаточном состоянии по сравнению например с Францией Людовика XIV, где несмотря на развитый полицейский аппарат уровень преступности был во много раз выше.

9. В важнейшем торговом и промышленном центре Голландии Амстердаме уровень убийств драматически снизился в 16/17 веках. В 1500 г когда население Амстердама было всего 15000 человек на 100000 населения приходилось ежегодно 6.6 судебных процессов по делу об убийстве, а в 1670 г когда Амстердам стал важнейшим мировым портом, куда ежегодно заходило до 12000 кораблей со всего мира, а население увеличилось до 200000 человек число судебных дел об убийствах сократилось а пересчете на 100000 до ничтожной цифры 0.5 (то есть более чем в 12 раз, притом, что и прежний уровень был сравнительно низким). А вот в не столь уж далеком Стокгольме в 1620х годах этот уровень был 32, а в Париже в эпоху Мазарини в 1643 г. 75.

10. И это несмотря на то, что число профессиональных полицейских в Амстердаме 1700 г. не превышало двух дюжин (плюс 500 добровольных ночных стражников), а в Париже достигало 3000. Так в чем же причина столь низкого уровня преступности в Голландии 17/ 18 веков? Мы попробуем выяснить подлинный ответ на этот вопрос в следующей главе.

Примечания.

9 и 10. Philip S. Gorski, Disciplinary Revolution, The University of Chicago Press, 2003, p. 51.