Освободитель часть 2 глава 18

Сын
Государственный крестьянин Семён Халтурин всю долгую жизнь счастливо прожил в деревне Халевинская Орловского уезда Вятской губернии. Семья у него была зажиточная, и после смерти родителей он унаследовал крепкое хозяйство.
- Вот только оставить некому… - жаловался он жене в старости.
У них долго не было детей. А единственный сын Николай уродился высоким, сильным и красивым парнем, но слегка придурковатым.
- У него не все «валеты» в колоде! - говорили о нём односельчане.
Уличное прозвище у него было «Февраль». Получил он его потому, что у него в голове, частенько возникала «пурга».
- У сына в голове постоянно бушует ураган, - вздыхали родители.
Любимым его развлечением в двадцать лет было колоть дрова. Чтобы занять отпрыска отец выезжал на лесоучастки, где за водку договаривался с мужиками, насчёт особо сучкастых берёзовых чурок.
- Их труднее разрубить! - знал он точно. - Колька дольше провозится…
Чем больше было сучков, тем больше водки получали мужики, их заготавливающие. Но парня отцовское коварство не смущало. Как только телега с напиленными чурбаками подъезжала к дому, он брался за колун, который имел пятнадцать килограммов веса, и приступал к делу с криком:
- Огонь батарея!
Халтурин с первого удара разносил напополам самые кряжистые. Потом измельчал их до нужного состояния, и улаживал ровненькими поленницами по периметру забора, огораживающего дом. Когда забор протяжённостью метров сто двадцать был окружён тремя рядами в человеческий рост, отец понял, что Коле надо искать другое занятие:
- Хватит!
Он оправился в имение самого крупного местного помещика графа Комаровского с необычной просьбой:
- Примите моего бестолкового сына Николая на работу в свою усадьбу!
- Зачем это тебе крестьянин? - сильно удивился граф. 
- Думаю, мабудь у чужих людей он придёт в разум!
- Ты не мой крепостной и работников у меня хватает…
- Пускай работает задаром, - взмолился Халтурин. - Богом прошу!
Комаровский хотел отказать в странной просьбе посетителя, но в этот момент в комнату зашёл его иностранный гость и, увидев перстень на пальце левой руки Семёна неожиданно спросил:
- Откуда у тебя это кольцо?
Он подробно рассказал, как когда-то давно ездил в составе делегации Вятской губернии на день тезоимства императрицы и как два незнакомца за то, что подвёз их до Петергофа, подарили перстень.
- Я его никогда не снимал! - с гордостью закончил он.   
Иностранец шепнул что-то графу. Он вызвал управляющего имением и поручил решить вопрос. Семён привёз сына в имение барина и велел ему:
- Работай на совесть!.. Иначе тебя домой не отпустят!
Несмотря на то, что Коля вид имел довольно грозный, и его тёмные, довольно наглые глаза из-под нависших надбровных дуг с отвисающей нижней губой симпатий не добавляли, мужики в нём не чаяли души.
- Работает он как вол, - радовался управляющий новому работнику.
На вытянутых руках Николай таскал мешки с зерном, бочки с мёдом он не катал как остальные, а взваливал себе на спину, и таким образом транспортировал их кладовую. За день стирал две берёзовых метлы, тщательно выметая двор и прилегающую территорию.
- Выполняет всякую работу, которая ему понятна... - этот рай длился дней десять, пока не настал день рождения барина. По такому случаю граф выставил дворне ведро водки. И надо же такому случиться, что три мужичка решили пригласить в компанию Халтурина:
- Пойдём Никола, обмоем твоё поступление к нам!
Местом праздничной пьянки они выбрали сарай для хранения инструмента, без окон и с одной дверью. Зайдя вовнутрь, они тщательно заперлись изнутри на засов и начали отмечать. Коле наливали «с бугорком». Он пил, что-то жевал, но в разговоры не вступал. Да мужики и не настаивали, перейдя к обсуждению деревенских проблем:
- Заграничный гость Комаровского такой привередливый!
Вдруг после третьего стакана «Февраль» начал их бить. Ни предварительных угроз, ни каких-либо поводов, не было. Просто неожиданно начал мутузить собутыльников.
- Ты чего энто творишь?! - опешили крестьяне.
- Спасите! - бил Коля сильно, так сильно, что мужички, совсем не хлипкого сложения, летали по вагону и приземлиться никак не могли.
Кулак Халтурина работал, как молот кузнеца, по сравнению с ним даже удар ногой в живот выглядел просто подарком судьбы. Бежать им было некуда, вокруг замкнутое пространство.
- Спаси и сохрани! - истово молились бедолаги.
Сколько он бил их по времени, мужики сказать не могли, но все потом утверждали, что очень долго. Больше всего их возмутило, что Коля даже не запыхался. Одному из них удалось отодвинуть засов.
- Полундра! - с криком они выкатились наружу и, забыв про недопитую водку, разбежались кто куда.
На следующее утро один из них столкнулся с мучителем на скотном дворе. «Февраль», увидев своего собутыльника, очень обрадовался и бросился к нему навстречу с дивным вопросом:
- Куда ты пропал?
Приняв позу самообороны, в виде закрытой руками головы и свернувшись словно ёжик, мужик ждал новых экзекуций. Но Коля был добродушен как никогда, лишь кричал:
- Давай-ка мы с тобой ещё выпьем!
Поняв, что бить его сразу не будут, мужик, вытаращив заплывший глаз, старался объяснить Халтурину, что он больше не пьёт.
- В смысле, вообще не пью! - божился крепостной. 
Он потирал рукой болевшие ребра и шепелявил распухшими губами. А «Февраль» хотел выпить, видимо в его сознании вчерашний алкоголь оставил только положительный след.
- Бог не велит! - заверил потерпевший и убежал убирать навоз.
Если дворовые мужики до этого пили открыто, то теперь бутылки с самогоном попрятали с глаз долой.
- И правильно… - одобрил результат управляющий.
Забыв про работу, Николай бродил по имению, предлагая каждому выпить, надеясь, что ему нальют. Двор перешёл на осадное положение.
- Мужики пьют, - замечал управляющий, - но как-то осторожно…
Халтурин искать выпивку не прекращал, и один раз удача ему чуть не улыбнулась, когда он встретил пьяного повара. Что уж там было, никто не видел, но тот утверждал, что Коля, требуя водки, его чуть не задушил, помогла только валяющаяся на полу оглобля.
- Трезвый образ жизни дворовых стал нормой! - удивлялся граф.
Не найдя новых собутыльников, «Февраль» стал требовать водку на кухне. Когда он в расстроенных чувствах выбил там окно, вызвали его отца и на следующий день с утра по их родной деревне разносилось:
- Огонь, батарея!
Семёна вызвали к Комаровскому, и его гость сказал крестьянину:
- Я скоро выезжаю на ярмарку в Нижний Новгород!.. Мне нужен сопровождающий, обладающий недюжинной силой для охраны.
- Как я могу помочь в этом? - спросил его Халтурин. 
- Отпусти со мной своего сына…
- Он не справится!
- Справится, - заверил иностранец с немецкой фамилией Шульц. - С нами поедет моя горничная Антонина, она поможет.
Звали его Иоганн. Через несколько дней они выехали на знаменитое торжище. Нижегородская ярмарка, ставшая самой значительной на земном шаре, являлась местом встречи народов, не имеющих ничего общего между собой по виду, по одежде, по языку, религии и нравам.
- Жители Тибета и Бухары - стран, сопредельных Китаю, - рассказывал по дороге немец, - сталкиваются там с финнами, персами, греками, англичанами и французами.
Они ехали в одном экипаже, но Николай не слушал умные речи, а смотрел, не отрываясь на красавицу горничную. 
- На шесть недель в году торговля двух богатейших частей света назначает себе свидание в тесном треугольнике между Окой и Волгой! - вещал Шульц.
Обе эти реки одинаково величественны. 
- На горе выстроен Нижний Новгород, господствующий над необъятной, как море, равниной, а у подножия горы происходит величайшая в мире ярмарка! - иностранец уже был там однажды и делился со спутниками незабываемыми впечатлениями.
Древний город, вместо того чтобы любоваться обеими могучими реками, словно бежал от них и прятался за горой. Такая странность поразила императора Николая, который увидев впервые город, воскликнул:
- В Нижнем природа сделала всё, что могла, а люди всё испортили!
Чтобы исправить ошибку основателей города, теперь под горой на берегу реки строилось предместье, которое росло из года в год и скоро затмило нагорную часть Нижнего.
- Древний Кремль отделяет старый город от нового... - говорил немец. - Нижегородский Кремль стоит на горе, которая гораздо выше, чем холм московского Кремля. По гребню вьются белые стены над покрытыми зеленью дерев крутыми склонами, выше горят золотые главы, как маяк светящие путнику, тоскующему среди песчаных дюн ярославской дороги. В некоторых местах стены Кремля вырастают из отвесных скал.
Ярмарка проходила на противоположном берегу реки, на треугольной низменности между нею и Волгой. Оба берега соединены плашкоутным мостом и являли резкий контраст. Один, как колоссальная пирамида, гордо возвышался над всей именуемой Россией равниной, другой, где имел место ярмарочный торг, стелился на уровне реки, которая ежегодно его затопляла.
- Этот живописный контраст бросился в глаза императору Николаю I, - напомнил Шульц. - Он полюбил город, ставший местом встречи купцов из отдалённейших стран и приобретший первостепенное торговое значение. 
Они подъезжали со стороны Ярославля, и попали в город по мосту.
- В одном только месте в России есть настоящая толпа, - иронично усмехнулся Иоганн, - на мосту через Оку, единственном пути сообщения между городом и ярмаркой.
При въезде на него пыль слепила глаза, шум оглушал, повозки теснились со всех сторон. В Нижнем Новгороде насчитывались не более двадцати тысяч постоянных жителей, а территория ярмарки пустовала в течение девяти месяцев в году. Во время ярмарки число приезжих, одновременно живущих на её территории, равнялось двумстам тысячам.
- Это настоящий судный день для купцов! - оживилась Антонина.
Отдельные единицы сменяли друг друга, но общая сумма оставалась постоянной, в дни оживлённой торговли доходила даже до трёхсот тысяч.
- По концу коммерческих сатурналий город умирает… - уточнил немец. 
Такое огромное скопление людей происходило без особого беспорядка.
- Он в России вещь неизвестная, - ухмыльнулся иностранец. - Здесь беспорядок был бы прогрессом, потому что он - сын свободы.
На мосту между повозками пробирались пешеходы, а самой реки не было видно. Её сплошь покрывало огромное множество судов и лодок. 
- Для чего собственно, мост? - спросил он. - Положительно, можно перейти с одного берега на другой, перепрыгивая с джонки на джонку.
Однако вскоре огни озаботились поиском ночлега. Им предстояло найти временное пристанище, а все гостиницы были переполнены. Халтурин стучался в каждую дверь, но возвращался неизменно с одним ответом:
- Комнаты нет! 
Проехав всю длинную улицу, они заметили какую-то кофейню. Доступ к заведению был закрыт небольшим крытым рынком, откуда доносились не похожие на духи, ароматы.
- Стой! - немец приказал остановить лошадей и прошёл в кофейню.
Она состояла из анфилады комнат, переполненных шумной толпой гостей, угощавшейся чаем и спиртными напитками. Хозяин встретил их с почётом и самолично провёл по всем комнатам процветающего заведения.
- Но мест для ночлега нет! - уверял он гостей.
Войдя в последнюю «залу», также загромождённую столиками и посетителями, Шульц убедился, что, действительно, нет свободного уголка.
- Комната угловая в доме? - спросил он. - У неё отдельный выход?
- Да.
- Забейте двери, соединяющие с другими, и сдайте мне на пару дней.
Иностранец задыхался от ужасающего воздуха, так как к обычному букету русских запахов присоединялись обильные винные испарения. Николай растолковал хозяину сущность предлагаемой ему сделки.
- Я потеряю на этом деле, - возразил тот сразу.
- Заплачу вам, сколько захотите, - пообещал ему Иоганн.
Сделка состоялась. Гость взял приступом зловонный кабак, за который пришлось платить дороже, чем за самую роскошную комнату в самом дорогом отеле Парижа. Но гордость победы утешила за все его издержки.
- Только в России, где прихоти господ не знают никаких границ, можно превратить в мгновение ока зал ресторана в спальню… - едко заметил он.
«Февраль» настойчиво попросил посетителей удалиться. Они вышли без малейшего ропота, двери немедленно заперли висячим замком и заколотили, после чего ворвалась целая армия молодых монахов в подрясниках, то есть половых в рубахах, и в одну секунду вынесли всю мебель. 
- Ужас! - вскрикнула Антонина и от испуга прижалась к Халтурину.
Из-под каждого столика, из-под каждого табурета выползли полчища невиданного её ранее зверья. Различных чёрных насекомых, с полдюйма длиной, мягких, липких и бегающих довольно быстро.
- Я туточки спать не буду! - категорично заявила девушка. 
Только когда её уверили, что отвратительное логово основательно вымыто и проветрено, она рискнула переступить его порог. Кровать, набитая свежим сеном, красовалась посередине комнаты, ножки её покоились в четырёх полных водою мисках. Спать на ней пришлось втроём.
- Я предпочла бы, пожалуй, иметь дело с тиграми, чем с полчищами этой мелкой твари... - дрожала всем телом Антонина и «Февраль» её обнял. 
Иоганн уехал в Петербург, чтобы оттуда уплыть на Родину. Антонина и Николай вернулись в Вятскую губернию, где вскоре поженились. В 1856 году у них родился сын Степан.
- Слава Богу, нормальный! - обрадовался его дедушка.
После этого Семён Халтурин умер счастливым. Ему можно было не беспокоиться за дальнейшую судьбу его крепкого крестьянского хозяйства.
 
 
продолжение http://www.proza.ru/2018/07/18/346