Счастье по рецепту

—А вы можете представить себе жизнь, когда ты каждое утро просыпаешься в обнимку с тоской?
Она, эта тоска зелёная, смотрит равнодушно на тебя и зевает.
Ее надо напоить чёрным кофе, чтобы хоть немного взбодрить.
И обязательно с сахаром, это придаст энергии.
У тебя совсем ее нет, энергии этой чёртовой , делать ничего не хочется, а смысл?
Разве что тревога гонит тебя на балкон, чтобы выкурить первую утреннюю
сигарету.
Ты пытаешься читать утренние новости, но буквы расползаются по
ноуту в разные стороны, как муравьи.
Крики чаек в парке напоминают тебе не о морском отдыхе, а о
фильмах Хичкока.
И совсем не хочется никуда идти и никого видеть.
Может быть я хикикомори, доктор?

Она вовсе не похожа на японского хики, вся такая бело-розовая, как
зефир. Нежная, как фиалка. Слишком нежная для этой долбаной жизни.
Похоже она ее совсем не знает.
Сколько ей лет? От силы двадцать пять.
На всякий случай спрашиваю. Оказывается ей тридцать восемь.
Странно, такой наивный взгляд .
В носу пирсинг. По телу расползаются экзотические цветы, татуировки
свежие. Голубые волосы Мальвины. На запястье несколько маленьких шрамов.
Нет, не хотела покончить с собой, кишка тонка, просто таким образом
боролась с тревогой.
Хочет рецепт от тоски.
Счастье по рецепту, ноу хау.
Такого ещё не изобрели.
Не хочется быть банальной, советовать прогулки на свежем воздухе и прочие витамины.
—А может тебе влюбиться?
Сандра смотрит на меня испуганно, как будто я порекомендовала ей
электрошок. Двадцать сеансов.
В глазах слезы.
Салфетки, естественно, закончились ещё вчера.
Они у нас так и называется « для плача».
Я не могу на это спокойно смотреть и выписываю ей успокоительное.
Она просит побольше.
Это настораживает.
—Подожди в коридоре, у меня важный звонок, — вру я.
Она медленно идёт к двери, оглядывается и неуверенно спрашивает:
—Может и правда влюбиться?
—У меня срочный звонок, я позову тебя через десять минут,—отвечаю я и
погружаюсь в чтение ее журнала.
Через десять минут мне становится понятно, что вместо диазепама,
я чуть не выписала бедной Сандре рецепт на мышьяк.

Неразделенная любовь.
С этим диагнозом она впервые попала к нам, когда ей было восемнадцать.
Интоксикация. Отравилась таблетками, как раз диазепам, не хотела
жить без любимого.
Он не пришёл даже ее навестить.
Тогда она отомстила, подожгла его почтовый ящик, загорелся весь дом.
Пять лет находилась в отделении криминальной психиатрии.
Писала ему письма оттуда.
Резала себе запястье.
Он ходил жаловался в полицию. Ему страшно, она сталкер, от неё всего
можно ожидать.
Когда ее , наконец, выпустили оттуда, влюбилась опять.
Он был женат и не думал об этой интрижке всерьёз.
Сандра же была настроена очень серьёзно. Так серьезно, что приставила
ножницы к его лицу, потом, вспомнив о криминальной психушке,
воткнула их себе в щеку.
Шантаж не удался, любитель интрижек на стороне был напуган, но и только.
Она опять оказалась в психиатрической клинике, уже у нас.
Какие уж там там прогулки с пробежками.
Когда она вернулась в кабинет, я заметила на ее левой щеке маленький шрам, густо замазанный тональным кремом.
—Беру свои слова назад, влюбляться противопоказано
—Я знаю это, но зачем тогда жить?
Как женщина и вообще живой человек, на этот вопрос я ей ответить не могу.
Но, как доктор, не имею право не отвечать.
Ведь это равносильно тому, что сказать ей : пойди и удавись...
И тут я разражаюсь тирадой о множестве других смыслов и радостей жизни.
Она вдруг улыбается, впервые!
Иронично так улыбается, мягко говоря.
Неубедительно у меня это получается: доказывать, что есть много
радостей в жизни кроме любви.
И тогда я говорю ей правду: можно жить без радости, можно жить без
смысла, просто жить...
Если очень постараться, то иногда это получается.