Родом из детства. Самоё далёкое

   Самые ранние воспоминания. Что они значат для человека? Отправная точка жизни? Осколки первого неосознанного счастья? Случайный мусор нашего сознания? Эти смутные неясные тени чьих-то лиц, эти обрывки звуков немодных ныне песен, эти старые предметы — машины, мебель, дома, которые в нашей ранней памяти выглядят так свежо, выпукло и молодо. Это всё кусочки мозаики, которой уже никогда не суждено собраться в единый образ или событие. Они всегда останутся лишь осколками. Но они не ранят, а лишь бередят душу, давая ей удивительное тепло и нежность, которых порой нам так не хватает в нашей ежедневной «борьбе за достойное существование».

   …Сквозь туманную дымку вижу неуклюжие фигурки малышей, неприкаянно шатающихся от края до края какого-то большого, ограниченного сеткой пространства. Топтание маленьких ножек, многоголосое гудение, плач, хныканье. И где-то здесь я. Я? Быть не может! Воспоминание нереальное, тягостное и почти мистическое...
    Мама всегда говорила, что не мог я запомнить свои ясли на улице Горького возле Долгого моста, не мог, ведь мне не было тогда и трёх лет. Но я помню.
    Помню как сквозь этот серый туман и бесконечный гомон меня ведут к двери, к свету сильные, надёжные руки. Это за мной пришёл отец. Лица его не вижу, но голос его звучит во мне:
    - Игорёнчик, а посмотри-ка, кто тебя там встречает, посмотри.
    Я осторожно перешагиваю через порог группы и вижу как слева от лестницы вдоль стены стоит мой дядя Миша, тогда ещё совсем-совсем молодой (ему было лет 15, наверное), худущий, с большими оттопыренными ушами, с вытянутым, слегка «никулинским» лицом, на котором улыбка до ушей. Его весёлые глаза хитровато косят куда-то вправо, туда, где у нас стояли ящики для зимней обуви. Он несколько раз кивает мне головой: «Погляди, погляди, мол, туда».
    Я удивлённо и чуть испуганно (а я всегда был немного боязлив) поворачиваюсь. Ящики все пустые. Конечно, ведь сейчас уже весна. Но в одном дальнем ящике я вдруг замечаю ярко-красное пятно! И сердце забилось вдруг сильно-сильно, где-то внутри закипает удивление и восторг — там что-то спрятано! И это «что-то» — для меня!! Я бегу туда со всех ног. Мои маленькие дерматиновые сандалики со звонким клацаньем отбивают по напольной каменной плитке два десятка летящих шажков. И вот я у этого ящика. О, чудо! Там спрятан о-огромный (чуть ли не больше меня самого) красный пластмассовый тепловоз с желтыми колёсами! И они вращаются!! Я так счастлив в этот миг, так счастлив, что… что, наверно, поэтому это был первый момент жизни, который намертво впечатался в мою память. Навсегда. С трудом удерживая своими маленькими ручонками тепловоз, я в пол-минуты слетел с нашего ясельного этажа на улицу и только тогда внимательно и бережно стал рассматривать своё «пластмассовое счастье».
    И ещё я помню, как ослепительно сверкало солнце, когда мы все втроем шли через пыльный и грохочущий от грузовиков, автобусов и бензовозов мост в маленький домик на улице Маяковской, где жили мои баба Маня и деда Коля. Под мостом мутным быстрым потоком с разноцветными мазутными пятнами бежал Иж. После пруда и городской плотины природа здесь уступала место цивилизации. Среди пригнувшихся к воде старых вязов, ив и тополей, вдоль топких берегов лежали груды коряг, битых бутылок и ржавых железок. Из-за быстрого течения кое-где возникала даже пена и воронки водоворотов.
    Но всего этого я тогда не замечал. Мир вокруг меня был прекрасен, потому что мне подарили такой замечательный тепловоз! И я вприпрыжку нёсся впереди отца и дяди Миши, предвкушая, как гордо буду сейчас показывать всем свою новую игрушку...