Шрамы для Данаи

Предупреждение: данное произведение предназначено для лиц старше 18-ти лет.

               
 Но я лучше буду про букет: как я его донес - не   понимаю. Мне раза три дорогой хотелось бросить его на снег и растоптать ногой.
Мама вздрогнула.
- Ужасно хотелось. Пожалей меня, Соня, и мою бедную голову. А хотелось потому, что слишком красив. Что красивее цветка на свете из предметов? Я его несу, а тут снег и мороз. Наш мороз и цветы - какая противоположность! Я, впрочем, не про то: просто хотелось измять его, потому что хорош…
       Федор Михайлович Достоевский «Подросток»
               
Негодяй и ангел сошлись как-то раз
За одним и тем же столом.
Негодяю пришло четыре туза,
А ангел остался с вальтом.
И он отстегнул свои крылья от плеч
И бросил на зелень сукна.
А небо с улыбкой смотрело на них
Сквозь муть и плесень стекла…
       Наутилус Помпилиус  «Негодяй и ангел»


- Макс, а я на юридический собралась поступать.

- Прикольно…Если на трассе  гаишные к Оби-Вану привяжутся-буду  знать к кому обращаться.

- А ты не лихачь как дьявол чёртов, и никто к твоему Оби-Вану не привяжется, - обняла я Макса за спину, сидя на его байке, когда мы уже подъезжали к берегу.- Я всё равно хорошим юристом стану. У меня папа-следователь. Настоящий. Знаешь какой он?!! Кремень!!! Куча своих заморочек, но держится всегда молодцом. А ему уже за пятьдесят. Часто мне про Рубикон рассказывает. Ну это река такая в Италии. Там Цезарь две тысячи лет назад перешел и закон потом поменял, чтоб императором стать.

- Слышал в школе. У каждого свой Рубикон. И назад возврата после нет. Под холодной то звездой  всё скоротечно. Так что лови каждый момент: учил меня мой старикан, перед тем как покинуть весь этот приют комедиантов,- отрезал Макс, притормаживая на одной из  тихих песчаных кос нашего знаменитого Левбердона, заглушив мотор мотоцикла, который он почему-то называл Оби-Ваном.

Я, обзываю себя  мысленно дурой, вспоминая, что при Максе слово «отец» табу. Знаю, что там что-то грустное. А Макс не рассказывает, не хочет. Гордый.

Меня же зовут Жанна. Мне восемнадцать. Я из Ростова-на-Дону. Макс-мой парень. Он из наших ростовских байкеров. О, вы не знаете, кто такой ростовский байкер?!! Приезжайте к нам, вам расскажут и покажут кто они. Ведь у них у всех в крови дух и гены тех, кто ещё со Стенькой Разиным челны турецкие  сообща грабил и топил четыреста лет назад.
Отвязные, в общем, ребята!!! Чума!!!

За то и Макса люблю!!! Это не передать словами. Больше нигде нам девчонкам таких не встретить!!! Только в Ростове-на-Дону. Не верите, приезжайте и сами убедитесь. Такого количества известных на всю страну настоящих мужчин вы больше нигде не встретите.
А Макс…Он просто мечта. И я балдею с него!!! Он классный, и всё тут. Он такой каким обязан быть мужик.

Я, скинув свои летние тапочки, босиком побежала к чёрной водной глади, вдыхая запах ночной свежести лета, и присела на корточки, пока Макс возился со своим железным приятелем, ставя его понадежнее. Пальцы мои на руках и ногах обожгла прохлада речной воды. Меня вдруг охватило странное неконтролируемое желание маленькой девочки, захотевшей внезапно стать большой и взрослой.

Мои легкое платьице в одуванчиках и такое же невесомое бельё мимолетно скользнули шелком по гладкой атласной коже и остались на прибрежном зеленоватом от ночи песке. Я, сложив их аккуратно на берегу, стала неспешно заходить в Дон, а сердце бешено заколотилось, словно сошло с ума. Я почувствовала, как до  моего оголенного стана, похлестывая, дотрагивается ласково прохладный, но бесконечно властный быстрый поток великих вод вечного нашего  Дона.

Я, набрав воздуха в грудь, ухнулась своей короткой симпатичной стрижкой на голове шатенки, а после всем телом в воду, от чего сердце на мгновение замерло от такой наглости, словно от непрошенного удивления, а после, смирившись, заработало обыкновенно и неспешно, словно и не было секунду назад его дерзкой сумасшедшей пляски, а я же отфыркиваясь, поплыла размашисто от берега прочь.

- Мы так с тобой никогда не купались. И в самом деле Рубикон какой-то. – усмехнулся Макс, снимая куртку и вешая её на своего железного приятеля. – Посторожи, дружище.
Он не боялся, что Оби-Вана могут свистнуть какие-нибудь залетные, из шпаны, которые за одно и меня могли напугать, окажись, они, вдруг, в столь поздний час где-нибудь поблизости. Хозяина и его байк все знали в округе, и никому в голову такое даже не пришло бы. Слишком велико было уважение к моему суровому и молчаливому дорожному страннику.

Макс любовался  на меня купающуюся в ночи,  уже безмерно поглощённый  всей моей белой девичьей наготой в звездной черноте хлестких, но тихих и мягких волн Дона.
- Жанна!!!- крикнул он вдруг с берега.- Мне всегда больше всего нравились в тебе твои руки. Особенно предплечья. Они у тебя как у хорошего борца или у нашего брата-байкера. И голос у тебя громовой!!! Как рупор мощный!!! А тебе ведь только восемнадцать!!! Откуда это?!!

- У прадеда не помешало бы поинтересоваться в раю, он казак вольный донской был, - отбросила я свои действительно сильные руки в размахе, и заплывая всё дальше и дальше в ночь.- Дикого коня объездить и приручить, знаешь какая рука нужна?!! А там и песню затянуть  зычную после можно…Это  не кульки  на прилавке перекладывать с жерделами, да снусмумриков обвешивать с улыбочкой. Ты идешь?!! Или на берегу собрался мои руки рассматривать как в бинокль с  Тачанки!!!

Макс молча скинул последнюю одежду и тоже стал заходить в черную манящую воду. Лишь яркая с огромным холодным желто-румяным кругляшом луны звездная донская ночь, да далекая знакомая с детства песня про «левый, левый, левый берег Дона…» разливавшаяся из колонок одного работавшего до самого утра  ресторана  стали нам в те мгновения свидетелями и верными мудрыми друзьями, видевшими и слышавшими здесь веками столько всего невероятного и неповторимого…

Мне было легко и сладостно с Максом, когда, я,  уже сидя на его ревущем в ночи байке, со своим умиротворенным сердцем уткнулась ему в его пропахшую бензином кожаную куртку с веселым Роджером  на крепкой мускулистой спине. Макс был мой защитник. Что и кого мне еще надо было тогда?!! Никого. Только его. Разве может девушка мечтать ещё о чем-то ином в своих фантазиях?!! Да к тому же девушка с Дона!!! У нас иные божьи старушки до сих пор замирают, да глаза вытирают, коли произнесешь при них имена Григорий или Аксинья!!! Я, правда, не читала и не видела, но, в курсе. Папа, как человек рожденный в период рассвета и мощи Советского Союза, и несмотря на свои прибалтийские корни, с редчайшим именем отчеством: Иозас Карлович, очень любит этот фильм. Тогда умели снимать шедевры, что ни говори.

Правда, всё же обмолвлюсь, маленькие ветреные тайны слабого временами глупого женского сердца про то кто кому шубы, бижутерию, и прочую вермишель на уши дарит, и за что, а после в речке притопить  с концами собирается, для другого случая приберегаем…Но я, есессенно, не такая. Я Макса люблю, что самое главное. И детей от него хочу… Это  я, так, небольшое замечание внесла о безмерно длинном женском языке, упорно помалкивающем однако о приглянувшихся иногда чужих  змеях-обольстителях с их долбанными яблоками на нашу девчачью погибель, несмотря на всю любовь к своему мужчине. А кто поглазастее, тот начинает нервничать. Персидская княжна была не особо глобального ума, оттого и не догоняла как страшна бывает временами та мужская скука.
Плохая девочка от хорошей тем и отличается, что знает настоящую цену этой скуки.

А впрочем, я увлеклась… Мы с Максом летим на их ночной слёт байкеров. Сегодня у них там намечается что-то интересное. Макс мне не рассказывает никогда ничего наперед, но, я знаю, что он ничего просто так не делает. А уж тем более, помчаться ночью на байкерскую тусовку, чтобы там потрепаться как бабка возле телевизора. Тогда бы это был не Макс.

И вот мы подъезжаем на место. Их там человек двести. У каждого навороченный байк со всякими приблудами. Я как девочка могу лишь ими всеми тихо восхищаться и ни черта в этом не разбираться…Ощущение будто я попала в музей мотоциклов под открытым небом. Остается лишь ходить и глазеть по сторонам, прикрывая рот от удивления.

Все приветствуют Макса. Он здесь царь и бог. Я же просто теку от ощущения, что принадлежу такому мужчине. Однако Макс абсолютно невозмутим от всего происходящего, его волевое лицо выражает лишь вроде как спокойное умиротворение. Но, зная его, я понимаю, что в этот момент в нем твориться незримая работа, видимая лишь очень вооруженным глазом.

Он и в самом деле, внешне не спеша и лениво, рассматривает внимательно Оби-Вана, затем ночное загородное шоссе, перерезаемое железнодорожным полотном, и время от времени включается в какие-то их байкерские разговоры.
Все хохочут, кто-то лузгает семечки, играет яростная музыка. В воздухе стоит ядрёная смесь запахов разгоряченного металла, потертых кожаных курток , и настоящих мужских тел. Одним словом, клёво. Свобода. Эти парни не заморачиваются на светские бальные диалоги, но, справедливости ради, отмечу, что  матов я там не слышу. Не принято здесь. В общем, достойные мужики.

Здесь и в самом деле встречаются дяди, которым по возрасту как моему папе…Однако они тут со всеми на равных. Здесь не услышать, чтобы старик вдруг привязался к молодому, начал его учить жизни и рассказывать, как было клево раньше, пока перхоть старая не посыпала.

В один из моментов к тусовке подъезжает черная навороченная «Мазда» с дорогущими московскими номерами, с которыми, даже если она будет лететь со скоростью межзвездного спутника, ни один гаишник не вылезет с радаром на трассе, и не захочет осведомиться о здоровье водителя.

Все на секундочку-другую с интересом  оборачиваются к ней, рассматривают. Стекло дверцы водителя приспускается…Макс интересуется кто это такой «блатной» подъехал к их скромной байкерской тусовке, да еще с навороченными московскими номерами?!!

- Это Норберт, - отвечает Жора, ближайший друг Макса, здоровенный парень лет 28, весь в татухах и шрамах. Бывший военный.- Деловой. Пойдём познакомлю. У него тут фрэнчайз какой-то от Москвы. Гутарят, что этот Норберт связан чуть ли не с Голливудом. Агент какой-то их.

- Ага, решили про ростовское движение  запилить мультики трэшовые, - кто-то присоединяется с комментариями из окружения.

Мы подходим, водитель сидит на месте, словно прикованный…Это мужчина лет тридцати пяти-сорока. Брюнет. Смотрит на шоссе, держась за руль. Думает о чем-то своем.

Жора приветствует, спрашивает как дела?!!

- Нормально, - отвечает тот и рассматривает нас. У него серые холодные…и, невероятно красивые глаза, с пушистыми длиннющими ресницами, за которыми читается столько жестокой мужской воли, что я невольно отшатываюсь и поражаюсь этому.

Жора знакомит Макса и Норберта. Они молча пожимают друг-другу руки, я вижу, что Макса слегка  напрягает, как москвич всё также сидит в машине, словно барин какой, а Макс стоит снаружи, будто он ему должен что-то. Они пристально смотрят друг-другу в глаза.
Я чувствую, что атмосфера слегка начинает накаляться. Нашла коса на камень. Этого только не хватало…Жора нездоровую тему тоже чувствует, и решает разрядить обстановку, спрашивая Норберта.- А чего хотел то, братишка?!! 
Он всех называет «братишка».

Московский «братишка» откликается лениво.- Проезжал по делам, вижу ваши стоят. Я тут кое-кого знаю, мне немного денег должны. Решил потолковать. Да не видать чего-то парней ваших. Как сам?!!

- Да хорошо. Божьими молитвами, - отвечает Жора миролюбиво.- Удачи тебе, братишка.
- И тебе не хворать, - бросает Норберт. И кажется, что эпизод исчерпан.
Но, Макс вдруг улыбается лишь краешками губ, и спрашивает у Жоры, когда мы уже отходим в сторону.- Слушай, а что этот московский мэн с куклой на пассажирском сиденье катается?!! У них так принято нынче в Москве?!!

Жора пожимает плечами, не отвечая…И здесь нас прерывает оклик.

-Эй, ты,- кричит Норберт нам в спину.- Я к тебе обращаюсь. Который Макс. Иди сюда.

Макс оборачивается, секунду рассматривает москвича, а потом неспешно начинает идти к гостю назад…Я дергаю испуганно Макса за рукав куртки, и прошу, чтобы он не лез. Он молча убирает рукав из моей ладошки, отодвигает меня чуть в сторону, и направляется к Норберту.

- Слушаю, - смотрит он в упор на сероглазого москвича.- Что то хотел?!!

- Ты только что посмеялся надо мной и Норбертом младшим, - произносит водитель вдруг урывками, словно выжимает из себя слова по капле.- Тебе весело?!! Сыграй тогда с ним, умник.

- Во что?!!- не понимает Макс произнесенного москвичом.- В дочки-матери?!!

- Играешь, или кишка тонка?!!- упорно повторяет Норберт.

- Базар фильтруй. Тут тебе не Садовое ваше кольцо, - обрывает Макс.- А ты не в клубе с герычем и шлюхами.

- Короче, если выиграешь и к утру хоть пальцем пошевелить сможешь, то пришлют тебе миллион баксов.

Услышав это, окружающие замолкают, кто-то присвистывает, наливается гнетущая тишина от происходящего.

- Ну попробуй, - соглашается  с сомнением в голосе Макс, но, с улыбкой.- Что за игра?!!

Москвич не отвечает и бросает куда-то в салон.- Норберт, здесь с тобой хотят сыграть.
В ответ тишина…Я напрягаю зрение, и вижу, что на пассажирском сидении действительно располагается какой-то силуэт не то куклы, не то ребенка…Темно и мне не видно, что это такое.

-Норберт младший согласен,- бросает наш новый знакомый и обращается к Максу.- Голову  прислони сюда и на него посмотри. Он ждет.

Макс чуть приспускает к водительской дверце голову и смотрит в салон…Это длится всего несколько секунд. Но, я вижу как по сильному телу Макса вдруг бьет судорога и он, отпрянув рефлекторно назад, буквально на мгновение теряет контроль над ситуацией.

По его лицу пробегает  странная тень удивления… Нет, даже, наверное, недоумения. Какая-то надрывность, и обреченность появляется в его глазах. Но, продолжается это всё лишь секунду. Макс мгновенно возвращает себя прежнего назад, сурового и надежного.
 
- Удачи, - бросает Норберт.- Я слово держу. Выиграешь. Получишь миллион.
Макс уже ничего не говорит…Я чувствую как он напряжен, словно струна, которая вот-вот порвется… «Мазда» с ревом, не слабее чем от байка, срывается с места, и уносится в зловещую ночь.

- Охренеть!!!- еле слышно бросает Макс на прощание своему новому заклятому дружку из столицы.

- Что там было, Макс?!!- интересуется Жора.- Ты аж побелел как полотно!!!

-Да..- обрывается Макс.- Мутота какая-то. Не стоит оно того. Забей.

Жора пожимает плечами и «забивает». Да и все вскоре переключаются. Ведь подтягиваются нахичеванские. Их, собственно, здесь все и ждали. А точнее, одного парня по имени Артур.

Этот Артур армянин. Амбиций больше чем у императора галактики…Вечный конкурент Макса. У них это еще со школы. Тысячу лет никак помириться не могут. Всё время меряются у кого крепче кое-чего. Вот и нынче они опять что-то задумали с Максом. Мужчины до старости мальчишки. Дуэлянты чертовы!!! Набили бы друг-другу морды, да успокоились. Так нет же. Это было бы для них обоих слишком просто. Так не бывает.

Артур со своими приближенными подъезжает к нашему становищу и кивком всех приветствует молча. Затем, он с холодной отрешенностью, втыкает взор глубоко посаженных глаз, разделенных крупным носом-клювом в Макса и бросает словно тяжелым камнем.- Ты готов?!

Макс молча смотрит на него, и вместо ответа, заставляет взрычать Оби-Вана.
Они не сговариваясь, оба подъезжают к ночной безлюдной трассе, пересекаемой в темной дали железнодорожным переездом, и становятся рядом, обращая свои взоры куда-то в пахучую ростовскую ночь тяжелую от накатывающего поглощающего собой всеобщего напряжения.

-Сколько еще?!!- спрашивает кто-то басом рядом со мной.

-Через пару минут должен проходить…- отвечает второй голос.

И здесь до меня доходит, что задумали эти два сукина сына, одного из которых я люблю… Я пытаюсь крикнуть, чтобы Макс прекратил немедленно. Но, меня обрывает всё тот же бас.- Спокойно, Маша, он Дубровский... Это их двоих дело. Ты не лезь. Здесь так не принято. Не можешь смотреть, отвернись.

Я, всхлипнув тихонько, замолкаю, и прикладываю ладонь ко рту, чтобы не заорать во всю глотку.

Именно в это мгновение, где-то сбоку далеко-далеко раздается гудок приближающегося поезда, который, словно сигнал, заставляет обоих спорщиков надеть шлемы, как по команде, а затем, сбить подножки мотоциклов в ожидании.

Это невыносимо, и сгустившаяся всеобщая тишина, кажется, раздавит меня словно морское давление камбалу, Мамочки, мамочки, мамочки!!! Спокойно, я девушка самого крутого на свете байкера!!! Спокойно!!! Что ему какой-то там Артур?!! Куда ему до Макса?!! Этот Артур лучше б дынями на рынке торговал или доверчивым иностранкам, плёл бы про своё «арментинское» происхождение.

Поезд приближается на максимально близкое расстояние и стоявший подле этих двух сумасшедших ещё один байкер хлестко кинул руку вверх-вниз и выпалил.- Пшёл.

Макс и Артур рванули с мест с диким треском…И все присутствующие увидели как они, разрывая наэлектризованный воздух в клочья, понеслись в сторону приближающегося поезда, находившегося за линией шлагбаума, закрывающего переезд.

Ближе, ближе, ближе они ноздря в ноздрю рвались к ревущему металлическому чудовищу, совершенно не собираясь уступать друг-другу, а дежурный железнодорожник, видя, что какие-то два мотоциклиста несутся в сторону  его перекрытого участка железной дороги, принялся размахивать руками, и свистеть раздувая во всю свою светящуюся  жилетку.

Да разве это помогло?!!! Макс и Артур еще не доезжая  до шлагбаума, вдруг оба его перепрыгнули на байках с крыши вовремя подъехавшего с обочины к переезду старого «Жигуленка» и уже в воздухе  пролетели навстречу пытающемуся затормозить поезду, и явно собирались перемахнуть через полотно.

И здесь случилось неожиданное и страшное…Артур пролетел перед самым носом поезда и приземлился на другой стороне дороге. А Макс… как-то нелепо дернувшись, в последнее мгновение потерял контроль над Оби-Ваном, и байк зацепился за один из выступов поезда.
Мотоцикл перекувыркнуло и Макс стукнувшись о металл обшивки локомотива был отброшен назад на шоссе…Я заорав в беспамятстве, бросилась к  нему. Да, и все присутствующие бросились на помощь.

То что было дальше я не стану рассказывать. Следствие, суд, истерики, безысходность, чувство отупления.  Вот краткое содержание всего, что происходило. Скажу лишь: было тяжело. Макс выжил, долго лечился, но, навсегда остался калекой. Все его друзья постепенно исчезали. Возле него оставались лишь его мама, Жора, да я.

Потом Жора тоже куда-то исчез (болтали, что приезжие бандиты какие-то убили его из-за крутого мотоцикла), а я понимая, через несколько лет после случившегося,  что от моих причитаний толку никаких, а Макс навсегда останется несчастным калекой, и чуда не предвидится, вынуждена была начать его посещать все реже и реже.

Я была молодая, мне надо было учиться, я из крови и плоти, а прежнего Макса уже было не вернуть, и мне пришлось себя вычеркнуть из его жизни. Я в тот момент даже и не вспомнила, что Максу кто-то перевел миллион долларов. Многое из этих денег и пошло на его восстановление.

И Макс однажды сам меня отпустил, понимая, что уже никогда не сможет дать мне того, что было до этой злополучной ночи. Я долго ревела и плакала, не хотела уходить, но, он зарычал на меня и выгнал навсегда прочь. Подле него осталась лишь мать. А я его до сих пор люблю. Хоть он и не хочет меня больше видеть.

После этого прошло еще несколько лет. Я закончила с горем пополам юрфак, и поступила на службу в госнаркоконтроль, что стало для меня полнейшей неожиданностью после выпуска. Я то планировала в следствие, а здесь история по борьбе с наркотиками.

Конечно, можно наврать, что я стала отменным госнаркоконтрольщиком, но к чему?!! Я как молодой сотрудник занималась нормальной такой бумажной волокитой, которую на меня накидали с превеликим чувством облегчения мои более старшие коллеги.

Обо всех нюансах этой  службы я рассказывать не стану, скажу лишь, что само название «подразделение по борьбе с незаконным оборотом наркотических и психотропных средств» у самих «борцов» вызывает лишь горькую иронию. Скорее уж по внеклассному чтению уголовных лекций, для господ дилеров и хозяев.  В Китае эффективно эту проблему решают, а мы лишь немножко пугаем длительными сроками у хозяина и кума.

К тому же мне проходу не давал капитан Газулин. Маленький, неприятно пахнущий тип с бородкой, рано облысевший, вечно сальный, и постоянно собиравший всякую ахинею про свою мужскую неотразимость, но, любящий рассказывать анекдоты в духе:
 «-Как лето собрался проводить?
    -На колесах.
    -Путешествовать будешь?!
   - Ну, можно сказать и так…»

Забавный, в общем, тип этот Газулин.

И вот однажды я была взята в качестве «писаря» на облаву в один наркопритон, душевно слитый информатором за обедом одному нашему оперативнику, что и было, доложено начальству, и решено приказать  их там в притоне для отчетности потрясти, шугануть, как следует, чтобы не забывали.

Чего не забывали, нам не удосужились объяснить и я оказалась  вместе с остальными сотрудниками в этом притоне…Притон не совсем точное слово. Скорее «пентхаус» в котором господам из местячковой богемы помешали нюхать порошочки с пакетиков и облизывать марочки, почитывая дедушку Кастанеду под экстазом.

Силовики положили их всех предварительно лицами в пол, а после уже зашла рабочая опергруппа, в которой была и я…И вот здесь его Величество Случай и свел нас вновь. Предполагаемого главаря притона подняли с пола и усадили на шелковый королевский диван, давать показания. И когда я его увидела, то, испытала мощные смешанные чувства от радости до горечи. Это был тот самый  Норберт.

А на обеденном столе сидело то, что я тогда не смогла рассмотреть в его машине…Это была какая-то полукукла-полукарлик…Я даже не знаю, как такое правильно назвать. Но, вся странность этого «нечто» заключалась в том, что его лицо было разделено на две равные половины. Одна была ослепительно прекрасна, а другая  имела просто отвратительнейшее свойство, какая-то богомерзкая рожа!!! Увидишь ночью- не проснешься. И мелкие черточки с обоих сторон втыкались и растворялись в противоположной половине.

Венчали это всё два угольно-чёрных бездонных как колодцы глаза. Вроде одинаковых, но, на одной стороне интересно, а на другой пугающе, отвратно.

Да и само тельце игрушки, было с одной стороны  стройное и мускулистое, словно из атласа по анатомии, а на другой горбатое и худое, и одежда на нем была также разделена на чистую и белоснежную, и грязную замшелую. И всё те же полосы переходящие с одной стороны на другую и обратно.

Возле игрушки лежала  тоненькая книжка «Сон смешного человека» с обложкой из красно-черной слегка потрепанной кожи с выбитым  рисунком Земли, затянутой теми же красно-черными щупальцами кожи.

-Это что такое?!-кивнул майор Окунев, руководитель группы, глядя на эту хрень, похожую на игрушку.- Что за психоделика?!!

- Товарищ майор, разрешите я,- спросила я, обращаясь к Окуневу.- Я с таким сталкивалась однажды. Они с секретом эти игрушки. Вдруг там контейнер запрятан.

- Добро, - согласился Окунев.- Смотри. Чего найдешь, я тебя отмечу потом. Про понятых не забудь.

Я взяла с интересом это нечто и стала рассматривать. И тут же почувствовала холодное отвращение, словно взяла в руки липкую гадину какую, отчего посадила игрушку на место, до того она мне показалась мерзкой.

- Норберт младший тебя помнит,- усмехнулся его хозяин.- И парня твоего тоже. Как он там поживает?!! Сам ведь виноват был.
Мне показалось, что он издевается….
-Заткнись,- прошипела я в исступлении.- А то я тебя и твоего ублюдка сейчас в унитаз спущу.

Присутствующие оперативники в недоумении переглянулись на такой пассаж от меня, а я не обращая на их  ухмылочки никакого внимания, продолжила:
- Кто ты такой?!! И что у вас тогда случилось с Максом?!
- Хочешь узнать?!! Это опасно, предупреждаю.

- Мне плевать. Ты и твой уродец Максу и мне жизнь поломали…Он никогда не делал таких ошибок.

- Сыграй,- невозмутимо продолжил Норберт.- И тогда сама всё узнаешь.

- Во что играть?- разозлилась я совсем.

- Норберт,- тихо произнес хозяин этого сумасшествия из «Детского мира».- С тобой хотят играть. Порадуй девушку, раз уж ей хочется этого.

Я ждала не понятно чего…И вдруг эта полукукла-полукарлик подняла голову и уставилась на меня.

- Смотри ему в глаза, и не отрывай.- сказал Норберт-старший.

Я стала смотреть в эти два бездонных колодца ночи, не отрываясь и понимая, что со мной начало происходить что-то необъяснимое и невероятное, но, вполне реальное. Комната куда-то поплыла и растворилась в пространстве, словно её и не было никогда.
Меня закружило как на взбесившихся каруселях…И я очнулась.

Но, очнулась уже не Жанна, молодая сотрудница «отдела по борьбе с лекциями»…Это была Гретхен. Маленькая темноволосая девочка лет семи.

Я, Гретхен, шла по темной закопченной холодной улице, с трехгрошовой луной над головой, едва освещавшей поверхность, держа за руку своего отца, профессора Цунгера. Что за страна я еще не понимаю. Не Германия точно. Но, похоже на нее…Но, зато, я осознаю, что мне очень страшно и папа куда-то спешит, тяжело дыша, он не ел третий день подряд, и кое-как тащит меня за руку, всё пытаясь успокоить.

Тут в сознание врезается воспоминание обыска в квартире, всё перевернуто вверх дном,  черные полицейские скручивают грубо маме руки, а я успеваю выбежать и спрятаться в собачьей конуре, и они гаркнув пренебрежительно, забывают про меня. Не велика потеря.

Папа страшно струсил, придя с работы, и, видя с улицы, что в доме полиция и ему остается лишь схватить меня за руку и успеть отвести к тете Эмме, пока его самого не арестовали. Мы пробираемся какими-то темными закоулками. Мне холодно и страшно. Я плачу. Я тоже сегодня почти ничего не кушала.

Со всех сторон из радиоточек доносятся речи проклятого Вождя, который, конечно, же, подслушал папу и маму на кухне, ругавших его там за глупость и развязанную очередную войну, и забравшего за это всё у них. Я уже его ненавижу и буду ненавидеть всю оставшуюся жизнь за всё.

Кругом смрад, вонь, сифилис…Мы отчаянно с папой пробираемся из темных переулков к едва освещенной площади генерала Иволджеса, чтобы перейти на другую сторону, и оказаться вблизи дома тети Эммы.

Папа останавливается, осматривается кругом, и, наконец, убедившись, что вокруг никого, тащит меня стремительно, собрав последние свои силы, через площадь. А я бегу как угорелая за ним, семеня своими короткими ножками в стоптанных башмачках.

Кажется, что всё, мы преодолели последнюю преграду, и у папы даже появляется какое-то подобие улыбки…Но, внезапно, темноту перерезает свет фар автомобиля, и скрежет тормозов, оповещает нас, что теперь мы не одни на площади.

Из подъехавшего из-за поворота грузовика выпрыгивают люди, и мы с папой замираем, и понимаем, что, пойманы словно мама, которую папа однажды нечаянно застал без одежды с дядей Умбрехтом, придя не вовремя домой,  и потом долго ревел, полагая, что я, его дочь ничего не понимаю еще. А я уже в два года помнила себя и всё отлично понимала.

-Так, так, так,- раздается издевательски сытый голос над нами.- А как же комендантский час?!! И строжайшее запрещение правительства находиться на улице после 22-00 во время боевых действий?!!

- Я всего лишь вел дочь к доктору, - пытается соврать папа во спасение- У нее сильный кашель.

Он незаметно щипает меня, чтобы я ему подыграла, и изобразила кашель. Я старательно кашляю.

Те, кто нас остановил называются: «Друзья народа». Они следят за соблюдением правил комендантского часа. А те, кто отваживаются его нарушить, если пойманы, то несут суровое наказание.

-Ах ты маленькая лгунья!!!- покивал головой старшина этих «друзей»- Кашель у нее. Что то, я тут ни одного доктора не припомню в этих домах. Ну, ничего в приюте для детей врагов республики расскажешь.

Многочисленные лапы его подручных хватают нас. Отца обыскивают, из кармана извлекают жалкие помятые купюры, да  старенькую книжку.

- Лицензии на ношение книги, конечно же, нет?!!- уточняет старшина.- Крамола.
Папа молчит, ему нечего сказать в ответ. Он, в бесконечный раз в своей странной жизни признан виноватым и преступником. И некому за него заступиться. Хорошие «адвокаты» всегда стоили больших денег.

- Цветы для Элджернона,- читает один из «друзей» название .- Ладно, в сортире сгодятся твои цветы. С бумагой напряженка...

Он выдирает несколько страниц, сминает их, и сует  в карман. Присутствующие начинают ржать как кони, и своим массовым гоготанием, наверное, способны обрушить стены домов.

- Отдайте, - лепечет отец.- Вы не имеете права, я буду жаловаться. Эта книга в разрешенном списке, без лицензий.

- Отдайте, вы не имеете права, - скуксившись, передразнивает его старшина. Его подручные еще громче начинают ржать конями.

- Баста,- приказывает старшина.- Грузите этого гнома и его пащенку. В комендатуре разберутся кто такие.

- Отдайте книгу немедленно, - резко пытается вырваться и броситься за книгой отец.
Ему почти удается, но, старшина как-то вяло рукой в лицо отталкивает назад взбунтовавшегося.
 
Потом он щелкает пальцами, требует бензина. Ему приносят, он же обливает книгу вонючей жидкостью и бросает спичку. Книга вспыхивает ярким факелом в ночи. У папы течет слеза. Он не может ничего. Он бессилен. Единственное существо его любящее на всем белом свете это я.
         
И я знаю, что папина беда в том что он слишком чувствителен, любит стихи, поэтов, живопись, и никогда не мог заставить себя, даже через волю, причинить вреда другому существу, и через это злобный мир, наивно полагающий, что он добрый, но, с кулаками, постепенно забрал у него безответного все силы, с самого рождения. А окружавшим его  людям на такую штуку сморкаться с многоэтажных апартаментов  Вождя.

Даже мама не стеснялась папу называть в открытую «импотентом». Я пока не понимаю смысла этого слова, но, догадываюсь, что оно очень обидное для папы, и знаю, что соседские мальчишки любили так дразнить одного старого бродягу, когда тот проходил мимо по своим делам.

Лишь я жалею папу по настоящему…

- На, держи свою книгу, - усмехается старшина, наблюдая с блеском в глазах как огонь пожирает «Цветы для Элджернона».- Я бы сказал-книга с огоньком!!!

Все иступлено опять начинают ржать…И тут их хохот прерывает чей-то грубоватый властный и веселый голос.- Уважаемые друзья народа, разрешите ли вы воспользоваться вашей машиной сегодня?!! Этой ночью нам очень надо ограбить одного толстосума. Да и закусить найдётся чем. А у вас такой шикарный фургон.

Старшина от подобной наглости разевает рот в удивлении. Такого еще с ним не случалось…Если бы он тогда знал, что ему повстречался знаменитый король здешнего дна Джимми-мясоруб и его люди (точнее нелюди), то он бы бросился прочь, благодаря бога, что остался жив в ту проклятую ночь.

- А, ну-ка запрыгнули все дружно в наш фургон и поехали в комендатуру, - подписал свой приговор старшина. Ведь он не знал кто перед ним. Откуда я, девочка семи лет об этом знаю?!!

Чуточку терпения. Сейчас…В ответ Джимми-мясоруб чудовищным кастетом опрокинул навзничь старшину, и началась не менее чудовищная свалка…Эти ребята Джимми-мясоруба видели ад во всех его картинках. Их было трудно удивить хорошей уличной дракой с поножовщиной и топорами.

Надо сказать, над разразившимся в ночи общим побоищем раздавался и возопил   голос Вождя в экстазе, с призывами: «Не бойтесь стать ещё одним булыжником в мостовой…. Во имя нашей общей цели. Во имя процветания и победы над врагом».

Где-то я это уже всё слышала!!! Только не могу вспомнить где...

В дикой свалке отец совсем потерялся в куче дерущихся и уничтожающих друг друга тел…Вдали раздался вой сирен полиции. Меня кто-то выдернув, подхватил стальной лапой за руки, словно кот-мышку, и побежал к темноте ближайших катакомб. Я еще слышала жалобный прощальный вой отца, задушенного чужими телами.- Гретхен, Гретхен. Где ты, девочка моя?!!

Меня притащили в какой-то грязный вонючий подвал и бросили на пол. Потом притащили ещё что-то большое и швырнули рядом со мной, покряхтывая и поругиваясь весело…Сколько я так просидела, не знаю. Но, когда зажегся тусклый огонь от свечки, рядом со мной лежало мёртвое  изувеченное тело старшины «друзей» с открытыми широко удивленными глазами, а на меня воззрилась какая-то бородатая старуха, впрочем заговорившая старым мужским голосом.- Какая ты румяная!!! Вкусная. Няма ты!!!

Она отложила в сторону огромный тесак, которым отрезала кусок мяса со спины старшины.
Затем эта бородатая ведьма облизнулась, и оскалив зубы, заулыбалась. - Всем сыночкам хватит сегодня на обед. Старшенький мой, Джимми нынче молодец. Истинно, что мясоруб. Да ты не бойся. Я это… умею обращаться с детками. Не больно будет. Ты не первая. Думаю, послезавтра тебя испробуем. Поживи пока еще…  Ребеночек то завсегда вкуснее взрослого. Дай я тебя хоть поглажу, моя сладкая. Конфетка.

Старуха стала приближаться ко мне, распластав свои грязные ручища из-под бороды с ошметками нечистот и грязи. Я раскрыла рот и затравленно завизжала, закрываясь худенькими руками в испуге и задохнулась в собственном крике ужаса…Я очутилась в одной из колоний безмерно расплодившихся в те годы каннибалов, в период массового голода в стране, под мудрым руководством Вождя.

Страх приложил свои холодные пальцы на мою шею.

Когда же я смогла очнуться от этого безграничного крика, то осознала, что, собственно, нахожусь уже не в грязном подвале, а сижу, пристегнутая наручником к спинке литой панцирной кровати, вмурованной намертво в пол. И зовут меня уже Василиса. Мне 25 лет.

Я живу в Советском Союзе, в конце восьмидесятых…Но, я лучше начну сначала. А то так будет непонятно.

Итак, я живу в маленьком захолустном городке Ж… Не улыбайтесь, пожалуйста, город полностью называется Железноводск. Но, я как в старинных книжках, решила использовать сокращение Ж…

Итак, городок как городок, ничего примечательного…За исключением одного факта.
Когда всё это началось, я работала скромным ассистентом кафедры естественных наук нашего местного НИИ…Как все адекватные  девушки мечтала встретить не принца, а нормального малопьющего парня (может даже иностранца), нарожать ему ребятишек, построить общий дом и прожить счастливо до глубокой старости. Нормальные женские человеческие мечты.

И вот когда к нам приехал по распределению из самого Ленинграда Лео, то счастью наших девчонок не находилось границ. Было  от чего!!! Красивый словно кинозвезда, стройный, утонченный, знающий миллионы шуток и книг, а главное, истинно по-рыцарски умеющий относиться к даме, что выражалось во всем его поведении.

Ну как было в такого не влюбиться?!! Да еще на фоне наших потрепанных здешних мужских особей, вечно отирающих собой задрипанные советские пивные. Всё почти как в фильме «Самая обаятельная и привлекательная»…. За исключением того, что Лео везде таскал за собой своего друга Ваню, которого он называл на французский манер Жан.

Дружба их была достаточно странная штука. Ваня-Жан выполнял любое поручение Лео. Даже был рад этому, и всегда сносил терпеливо все причуды Лео, что поначалу ставило меня в ступор, а потом я, видимо, привыкла, и перестала обращать внимание, списав на вариант: «красивая-некрасивая подружка», только с мужским ароматом.

Меня даже не смутил тот факт, что Ваня всё время проводит в квартире Лео, которого на самом деле зовут Леопольдом, но он предпочитает сокращенный более романтичный вариант. А у Вани словно и дел других не было на свете, кроме как сидеть целыми днями в жилище Лео и выполнять любую его прихоть.

Местные бабки на лавочках даже пошушукивались, что по Ване-Жану плачет 121 статья УК РСФСР. Но, сигналов никаких не поступало, и милиции было индифферентно на странного друга ленинградского красавца.

Лео же сразу выделил меня из остального окружения. В свои 25, я страстная крепкая брюнетка среднего роста с красивым лицом и энергией нереализованной любви. При удачных обстоятельствах детей я могу нарожать, хоть целый детский садик. С моим крупным тазом это не проблема.

Одним словом, наш роман закрутился бешенным калейдоскопом. Боже, это было феерично и никогда ещё я так не сгорала божественно от мужчины!!! …Случилась настоящая  сказка на фоне серого промышленно-угрюмого Ж... Да, и Лео обещал меня вскоре забрать в Питер с собой. Чему я была бесконечно рада.

И вот еще один факт, который мне пришел в голову много позже: как он умудрился приехать с Питера по распределению, ни кола, ни двора,  и сразу же отгрохать себе роскошную трехкомнатную квартиру с многочисленными музейными картинами и статуэтками?!! Да еще в одной из комнат поселил своего дружка Ваню, который вообще не боялся никаких законов о тунеядстве!!!

Долго ли коротко, но, сказка продлилась год…Всё это оборвалось внезапно, после того, как я решила однажды обрадовать Лео и сделать ему сюрприз.
- Лео, - улыбаясь и смотря в его скуластое мужественное лицо, произнесла счастливая советская женщина Василиса, стоя возле стены с плакатом кинофильма про советскую же Мэри Попинс до свидания. - Я беременна.

Он как-то весь выпрямился, напрягся и спросил.- Это точно, проверено?!!

Я счастливо заулыбалась.- Точнее не бывает. Три недели уже. Задержка.

- В консультацию обращалась?!!

- Нет, еще…На днях пойду,- улыбалась я счастливо.

И вот здесь произошло неожиданное.

Дело происходило у него на квартире…Он вышел куда-то, а когда вернулся в комнату, то подошел ко мне с каким-то платочком. И нежно приложил мне его к губам.

И я потеряла сознание. А когда очнулась, то уже была прикована наручниками к спинке кровати.

- Лео, - подёргала я прикованными руками.- Что ты сделал? Зачем ты меня пристегнул?!!
Но, мой возлюбленный ничего не ответил и молча в задумчивости вышел опять из комнаты…Ему на смену пришел Ваня-Жан и притащил жестяное ведро.

Он поставил ведро возле спинки кровати, и сообщил.- Гадить будешь сюда. Я всё за тобой буду убирать. Это приказание месье. Слушайся его и всё будет хорошо.

- Вы с ума оба что ли спятили?!! – не поняла я этого странного поведения.- Оцепи меня немедленно. И позови Лео. Что за шутки?!!

Но, «шутки» только начинались… Я не могу всего передать словами, а то это выльется в целый роман страниц на пятьсот-шестьсот в духе «Мизери» или «Святилища». Мне предстояло провести ближайшие «чудесные» девять месяцев, прикованной к спинке кровати.

Чего я только ни пережила за это время!!! И, пощечины по лицу, и долбанный «стокгольмский синдром» к Ване-Жану, и питание через воронки в рот от того же Вани-Жана, когда я отказывалась от пищи, и полнейшее молчание Лео, заходившего регулярно в комнату, и наблюдавшего, как постепенно растет мой живот, и совершеннейшее одиночество в бессонные ночи.

И даже же дикое желание убить ребенка от мерзавца, в котором я так ошиблась…Но дите было ни в чем не виновато, и я отказалась от этой мысли. Да и как?!!

Самое поразительное, что меня за девять месяцев никто почти не хватился. Даже соседи за стенкой никак не отреагировали на мои короткие вопли в первое время, едва мне Ваня-Жан раскрывал рот для еды. Ну лупит мужик бабу и ладно. Редкость что ли в Совдепии?!!

Потом Лео однажды подошел и молча сломал мне мизинец. Это была дичайшая боль!!! А Ваня-Жан сказал, что если я буду еще орать, то месье переломает мне все оставшиеся 19 пальцев. Один за другим .…Ну уехала и уехала куда-то отвечали в милиции. Вернется. В Ж… тишь да гладь. У милиции с алкашами, рэкетирами, да дебоширами нынче дел хватает.

Всем было безразлично. Тотальный пофиг на фоне тотального дефицита…На заявления моей матери в милиции сухо отвечали: Ищем. Работаем.

Они и в самом деле приходили к Лео, я их слышала с кляпом во рту, но тот сообщил  им, что я бросила его и уехала с каким-то кавказцем высоко в горы на его белой «Волге» с апельсинами-мандаринами в багажнике. И милиция сделала вид, что поверила в этот бред с несуществующим жителем гор.

Я тогда не догадывалась, что милиция нашла в итоге какого-то алкаша, который дал признательные показания в моем убийстве…Нашли неопознанный женский труп, записали мной, направили дело в суд, встать, суд идет, приговор-пятнадцать лет строгого режима. Точка. Дело в архив.

Впрочем, всё было не так просто, и все тупо закрывали на сигнал глаза, чтобы не лишиться своих насиженных мест, там было кое-что о чём помалкивалось. Но об этом ниже. У Лео был в друзьях сын первого секретаря нашего обкома. Они нашли друг друга тогда. Я еще во время «сказки» радовалась этому факту. Мол, какой у меня Лео!!! Водит дружбу с детьми первых лиц!!! Дура!!!

А мои мучения продолжились в лучших традициях фильма ужасов!!! Живот рос, я впадала в депрессию, понимая, что они меня не просто так держат пристегнутой, им для чего-то страшного необходим ребенок. А я ничего не могу изменить. И от меня скорее всего после родов избавятся как от опасного свидетеля.

Поэтому, сколько я прорыдала в безнадежности неважно, а важно то, что когда я выплакала всё, то вспомнила однажды вдруг, что, вообще то, я дочь солдата. А им не положено плакать, как известно. Папа был одним из тех, кто несколько часов удерживал Даманский от превосходивших по численности китайцев.

Папа рано покинул этот приют комедиантов. Алкоголь. Сердце не выдержало всего. В первую очередь, «подарок» китайцам в виде Даманского…А еще я вспомнила как в детстве дядя Игорь, наш участковый и папин друг показывал в шутку как открыть наручники без ключа. А я маленькая это видела. И сейчас память услужливо вытащила нужное воспоминание. Вот такой кивок от судьбы.

Для начала мне предстояло уговорить Ваню-Жана освободить одну мою руку для приема пищи…Я буду покорной девочкой, я не буду орать больше, я вам полностью подчиняюсь, господа-товарищи злодеи. Тут мне и понадобилось по настоящему заболеть Стокгольмским…
И Ваня-Жан, с разрешения Лео, в итоге согласился, ему возни меньше, каждый раз не надо воронку мне в рот запихивать.
 
Дальше я несколько месяцев раскачивала и  ковыряла свободной рукой  на сетке кровати металлическую скобу  для себя. Боже, как это было трудно!!! Потом еще с месяц ушло, чтобы её во рту согнуть нужным образом. Я  была уже без кляпа. Внешне сломленная и покорная.

Ближе к родам я стала  тяжелая уже, и мне не хватило немного, чтобы осуществить свой план. Это произошло позже, уже после родов, и я,  в качестве «отработанного материала», наконец, смогла, добраться до проклятого наручника, пока Лео и Ваня переключились на новорождённого мальчика.

Они мастерски приняли у меня роды, наплевав на все мои родовые крики, и здесь же унесли ребенка, моего мальчика, прочь из комнаты…У меня даже не было времени отлежаться после родов.

Я понимала, что счёт идет на часы, а то и на минуты. Если они зайдут в комнату, то всё будет кончено для меня…Я лихорадочно принялась изготовленной скобой отжимать чертову шестеренку замка наручника.

Быстрее, быстрее…Кажется чьи то шаги?!! Я замерла в оцепенении...Нет, прошли мимо. Я еще лихорадочнее задергала свободной рукой. Вдруг пальцы мелко дернулись, и скоба упала на пол.

Я резко прыгнула за ней и принялась шарить по полу…Ну где же ты, скобочка миленькая?!!...Наконец то, нашла.

Я схватила её и зажав зубами, с яростью хищницы продолжила ковырять в замке….И о чудо!!! Замок щелкнул, и наручник раскрылся, выпуская пленницу из девятимесячного заточения, еще до конца не верившую в подобное.

Я на цыпочках прошла ко входу, а потом, сообразив, что мне так просто не выйти отсюда, оглянувшись принялась искать чего потяжелее, благо тут было много всякого антикварного барахла.

«Потяжелее» оказался бронзовый бюст Наполеона…Я всё также на цыпочках, взяв его в руки, аккуратно и еле слышно, приоткрыв дверь комнаты, прошла по коридору, в сторону комнаты Лео, с замирающим от ужаса сердцем. В полнейшей тишине, приотворив вход, я увидела за его спиной, что он сидит за столом и возится с какими-то пробирками и колбами. Руки его в медицинских перчатках. А на столе лежит…маленькая детская окровавленная печень, разрезанная на кусочки.

Я, всё поняла, и, уже, не помня себя, подскочила к Лео, он еще успел обернуться на шум, но удар Наполеоном по голове сделал своё дело…В лютой ярости я принялась молотить изверга по голове Бонапартом со скрещенными  на груди бронзовыми руками….Сколько это продолжалось не знаю, но, прекратила я  лишь, когда осознала, что в размозжённой голове убийцы моего малыша Наполеон торчит словно на балконе перед свои солдатами, и рассказывает им как они сейчас быстренько дойдут  до обоих столиц России. Никаких Клястиц не предвидится, и русский царь первым прибежит просить мира, поджав хвост. И заживут они все дружно и счастливо, без всякой дичи с гнилыми лошадями на обед и подмерзшими некогда боевыми товарищами на второе.
 
Я нашла моего маленького несчастного мальчика, запеленала его и в беспамятстве собиралась покинуть этот квартирный ад, сама не понимая как теперь буду жить дальше. На пороге мне еще встретился Ваня-Жан, который упал на колени, всё поняв, и видя меня окровавленную с трупиком ребенка в руках.

- Не убивайте меня, пожалуйста, - завопил он трусливо, воздев руки с продуктовой авоськой к потолку.- Я всего лишь слуга. Это всё месье Лео!!! Это гены!!! Он незаконнорожденный сын месье Де Сада…Это он придумал дьявольское снадобье для вечной молодости. Я тут не при чем. Я всего лишь слуга…
Дальше он что-то быстро-быстро залопотал по-французски.
 
- Идите вы в ж…- только и смогла произнести я по-русски, и покинула дом дьявола навсегда. Теперь у меня было одно  твердое решение. И я просто направилась на кладбище похоронить по- человечески своего малыша.

Когда я пришла и начала хоронить сыночка, находившееся рядом люди это видели, и вызвали милицию.

Я была доставлена в ближайшее отделение, меня долго с помощью врачей приводили в чувство.  Когда я всё смогла рассказать, а Лео начать вонять на весь дом, то вскоре за мной приехали странные крепкие люди со специфической «бандитской» внешностью на черной  иномарке, и забрали меня из милиции. А те безропотно меня отдали. Распоряжение сверху.
Я поняла, что это конец. Я, советская женщина пережившая шок, а не «Пираты XX века», чтобы пытаться им сопротивляться. Силы мои закончились…Лео был лишь вершиной айсберга, на котором правили другие, более могущественные людоеды… В машине, сидя меж двух крепких мужчин, я в исступлении затянула вдруг песню: «По Дону гууляяет казаак молодой…»
В ответ мне на рот легла тяжелая ладонь, привыкшая ломать человеческие жизни…Черная машина уезжала в никуда. Черная же безысходная эпичная тоска захлестнула всё мое истерзанное существо.

Страх своими холодными пальцами  профессионально сдавил мою шею.

Из этой черной тоски я вынырнула уже в какой-то хорошо освещенной комнате, выложенной белым кафелем.  Комната заканчивалась  входом в другую черную и почти не освещенную комнату.

Я вижу, что рядом со мной старый мясник в окровавленном фартуке ведет маленького теленка в эту черную комнату. Теленок не пытается упираться, он всё понимает, и даже слышит как в страшной темной комнате, с его предшественников по каплям падает красная тягучая жидкость на грязный пол.
Кап, кап, кап…

Я пытаюсь остановить мясника, но, он даже не видит моего присутствия.. Меня нет в этой комнате. Я лишь наблюдатель со стороны. А несчастного теленка уже подводят к страшной черной пасти.

Он оборачивается на входе и обреченно смотрит мне в глаза…В его взгляде столько проницания и понимания, что так уж устроена вся эта жизнь, что одних кушают, а другие кушают…Но, он тоже просто хочет еще немножко пожить. Совсем чуть-чуть. Ведь он больше никогда-никогда не повторится!!!

Я не выдерживаю этого и дико закричав, не нахожу ничего лучше, как схватиться руками за какие-то висящие как сопли вдоль стены провода и резко их дернуть книзу…Свет в комнате с треском внезапно гаснет. Становится кромешно темно, и мясник испугавшись от неожиданности случившегося, испуганно же крестится и выпускает на какое-то время теленка. Еще несколько мгновений тому подарены…

Меня же от удара током выбрасывает в неопознанную темноту с белой сферой по центру, и я лишь вижу, что ко мне со всех сторон стрелами от нее летят бесконечные потоки информации. И приходит ко мне понимание, что я Создатель.
И творение моё Гармонично и прекрасно, как я думаю. И я знаю, что мое дальнейшее любое вмешательство, даже из самых благих намерений приведет к более худшим последствиям. А значит, нарушит Гармонию.
И то, что в Гармонии появляются черные пятна от внешней бесконечной Тьмы, где Я нахожусь вечно…Так это хорошо для Гармонии!!! Она живет, переваривая свои пятна самостоятельно…И всё что остается мне, Творцу, так это просто наблюдать за всем, не вмешиваясь. И я всех смогу простить и забыть пригрешения, погрузив в Любовь в себе. И Ее частица живёт в Гармонии. Ведь в этом всё заключается.
Любое движение, Моё движение есть, в конечном итоге, всего лишь ещё один поток, еще одно дуновение, всплеск Тьмы, Меня окружающей бесконечно. Ведь цель конечная Тьмы в отношении Гармонии очевидна и ясна…И я просто наблюдаю. Даже того мальчика Макса, отец которого…Ладно, об этом как-нибудь в другой раз. Слишком непросто всё. Даже для Меня. Ведь кто сможет поблагодарить искренне и простить Меня самого, за то что я не смог придумать иной Гармонии?!!
Ведь, Я есть Бунт против бесконечной Тьмы…То чего Она не смогла предвидеть однажды. И дети мои, познавшие Меня, к величайшему моему Сожалению, обречены на заклание. Ведь они не могут и не желают стать ещё одним пятном на теле Гармонии…

Здесь от осознания Всего этого и дальнейшей невозможности простого смертного переносить подобное, меня  дико замутило, затрясло и я бешено завопила в лютой истерике…

Страх перекрыл мне кислород и наслаждался моей гибелью.

Открыв глаза, в предсмертном вопле, я снова оказалась в комнате с Норбертом. Я замахнулась рукой и собиралась было ударить игрушку по лицу, но в миллиметре остановила свою руку…В загадочном лице Норберта-младшего появились в обоих половинах новые черты.
 
Он своими черными колодцами грустно смотрел на меня…Присмотревшись, я осознала, что в лице Норберта-младшего появились… мои черточки.

Убрав руку в сторону, я затем взяла и погладила его, с тем, чтобы быть первой кто это сделает. Ведь его никто  и никогда не гладил. Я это почувствовала и знала…А вот по своему лицу, Норберт-младший, вероятно, получал неоднократно и привык. И почему же так всё устроено в конце концов?!!

-Кто ты?!! И что тебе надо?!!- отошла я от своих мыслей и, ошарашенно посмотрела  уже не на Норберта-младшего, а в красивые серые холодные глаза его хозяина, так поразившие меня в ту злополучную ночь в Ростове.- Кто ты такой, твою мать?!!

«Кто я и откуда: тебе не надо знать, но, ты заслужила право получить  ответ на свой вопрос. – Раздалось вдруг каким-то космическим седым гулом в моей голове. - Я наказан. Я должен доделать то, что не успели завершить мои предшественники, которых вы здесь привыкли называть громким словом «Пророк» . Мне же в наказание поручено отыскать формулу лекарства от одной заразы, которой поражена ваша цивилизация. Норберт поможет однажды мне найти разгадку. Он  благодарит тебя за новый любопытный образец в его архиве. В сонмище ваших истинных страхов где-то и таится мой ответ на вопрос.  Ступай».

Я очумевшая от всего произошедшего, ничего не сказала, и вышла прочь из комнаты, понимая, что сегодня напьюсь водки как распоследняя тварь-алкоголичка и подзаборная б… чтобы не рехнуться окончательно, и какая-нибудь свинья вроде Газулина будет приставать ко мне в итоге и лапать, добиваясь своего. Таким как он в их счастливенькой  бодренькой тупости глубоко фиолетово на  всех «пророков», «лекарства», вопросы... А я, истово желая застрелиться, и не имея своего табельного оружия, буду искать глазами пистолет в кобуре у Газулина, и  одновременно начну плакать, рыдать по-бабьи, и будет мне на всё плевать. На весь этот «приют комедиантов» как говорил когда-то мой несчастный Макс.

Ну, а Норберта, разумеется, уже сегодня выпустят по запросу крутых московских адвокатов. Ведь он не имеет никакого отношения к этому наркопритону, и зашел туда, есессенно, совершенно случайно. Ведь на пакетах с этой гадостью нет ни одного его отпечатка. И точка.

Так, собственно, всё и получилось в дальнейшем. За исключением пистолета. М… Газулин в тот день его где-то умудрился сломать о радиатор отопления по пьяной лавочке. Как такое, вообще, возможно?!! Герой происшествия писал рапорт и объяснительную. В канцелярии и окрестностях долго и громко веселились,  читая его версию событий. Цирковое училище многое потеряло, когда Газулин  перепутал двери при выборе профессии.

В заключение  расскажу следующий эпизод.

Однажды много времени спустя я, уже уйдя из своей конторы, коренная ростовчанка с прадедом донским казаком, в один из отпусков  в эпоху глобального туризма очутилась  в старом Иерусалиме, и в одно раннее-раннее тихое лишь с единичными отзвуками голосов утро дожидалась на ветхом балкончике больно понравившийся мне кровавый и невероятно величественный здешний рассвет над пустынной Via Dolorosa, где суетливые уличные  арабы-продавцы еще пока не начали свой ежедневный муравьиный гомон-пир с праздными покупателями и зеваками, как и две тысячи лет назад…

Надо сказать, что на днях в этих паломнических местах  случилась ближневосточная, и, увы, уже, обыкновенная въевшаяся в сознание для прибывших полиции и медиков трагедия-парень из одной религии  зарезал ножом парня из другой религии, и теперь засохшие потеки с гроздьями  капель крови были разбрызганы на десятки метров вдоль дорожных вековых булыжников.

Мне припомнилось как вчера разноязычные и многоликие туристы с опаской и любопытством  рассматривали эти высохшие на беспощадном синайском Солнце следы человеческой хрупкости,  беззащитности и  одновременно зверинности какой-то что ли, а заодно мемориальные  библейские надписи выше, с тем, чтобы сфотографировать, а после пройти мимо по своим делам дальше.

И вот с утра-пораньше я с балкона вдруг увидела ненароком как проходившая некая тоненькая и совсем еще молоденькая девушка лет восемнадцати в аккуратненьких миленьких очках, вдруг присела на корточки, украдкой погладила булыжники с засохшей кровью, и оставив на них что-то неразличимое для моего взора в предрассветной темноте, затем поднялась и ушла прочь.

Меня это заинтересовало, я спустилась и прогулялась до того места…Там лежала книга с засохшей белой розой, вероятно, в качестве закладки среди пожелтевших от времени страниц. Книга была на французском. Но, я и без перевода по первой же картинке догадалась что это была за книга. Маленький принц.
Полистав страницы, я бережно вернула книжку назад на место, и пошла к себе, задумавшись глубоко о случившемся.

К чему я рассказала про иерусалимские дела?!! Все мы  здесь получаем свои причудливые и уродливые рубцы на изначально чистые детские души. Кто-то сразу , словно одним взмахом кисти сумасшедшего испанца, кто-то частями с иезуитской и бухгалтерской точностью ростовщика…Всех без исключения не минует чаша сия. Ведь маленький принц в финале обязан погибнуть.

Но, вот вопрос: для чего?!! Надеюсь, что, когда-нибудь я смогу добраться до ответа. Добраться, и суметь простить себя и всех тех, кто истово и  навсегда поклонился своим рубцам, считая их эталоном красоты, и вовсе не замечая насколько они уродливы и безобразны. Пусть даже они и рождают по воле хаоса, порой,  своим коллективным уродством нечто невероятно притягательное, парадоксальное, чёрноквадратное, штучно «парфюмерное»...Но, всё же некрасивое. Антигармоничное.

Я буду верить, что однажды это произойдет. И тогда мой маленький принц получит подарок, с которым сможет продолжить свою историю.