Глава ii непроглядная тьма

ЛЮТЫЙ.
— Ну, прощай… — автобус уже скрылся за горизонтом, но Лютый продолжал махать рукой, невзирая на ураган, сбивающий его с ног. — Прощай, Егор. — сталкер в бессилии упал на колени. Бег сильно утомил его и оказался напрасным — он не нашёл спасения. В последнюю секунду, когда Лютый уже заскакивал в автобус, кто-то дёрнул за воротник; не успев ничего понять, сталкер почувствовал лишь тяжесть в переносице и упал на землю. Прежде чем двери закрылись, он сумел разглядеть мелькнувший в проходе кончик плаща. Последний военный, стоявший около прохода, с сожалением посмотрел на Лютого. Хлопок. Автобус затарахтел и плавно тронулся. Поднявшись с земли, сталкер осмотрелся, убедившись, что Пугач уехал и оказался в безопасности.
Лютого охватило отчаяние, тот убеждал себя, что всё это дурной сон и вот-вот это кончится, подобно Выбросу, но буря становилась всё сильнее — одно из зданий Армейского КПП осталось без крыши, а врезавшийся ствол дерева и вовсе разрушил его. Закрыв глаза, сталкер ждал своей смерти. Проносилась вся жизнь на Большой Земле, путешествия в Зоне и даже лица подопечных, что он обучал на Кордоне. Теперь всего этого нет. Но осознание того, что спастись ещё можно, что бункер Сидоровича совсем недалеко пришло уже в момент раската Апокалипсиса. Небо затянуло густыми серыми тучами, которые медленно опускались на землю, будто гидравлический пресс. Лютый открыл глаза, взглянул на них, но тут же отвёл взгляд — появилось ощущение потери равновесия. Но появился и страх, пробудивший его — страх быть раздавленным, страх умереть. В голове кто-то словно потянул за рычаг и сталкер сорвался с места, гонимый инстинктом самосохранения, подобно человеку, запертому со львами в вольере. Но он ведь и был человеком…
Уворачиваясь от кусков бетона, черепицы и, о нет, человеческих останков, Лютый на всех порах мчался к Деревне новичков. Тяжёлый брезентовый рюкзак трясся за спиной, что-то металлическое внутри него неприятно лязгало. При поднятии на склон он тянул сталкера вниз, как если бы это был корабельный якорь. Лютый пытался двигаться, бежал и перебирал ногами, но движение было незаметным. Сбросив с себя балласт, он, карабкаясь, забрался на холм — показались почти полностью разрушенные временем и бурей дома.
— Я… смогу… Карабкайся, Лютый, карабкайся как в своём прошлом… Цепляйся за жизнь зубами, цепляйся! — яро кричал он и с некоторой злостью бил ладонями себя по щекам. Лицо было измазано грязными перчатками, из-за чего создавалась видимость камуфляжной раскраски.
Спустившись с холма как с горки и влетев в забор, проломив его, Лютый взревел — из левого бедра торчал обломок забора. На штанах показались бурые пятна крови. Поднявшись с земли и подскакивая на одной ноге, сталкер доковылял до бункера, но уже на подходе свалился из-за сильного ветра. Ползя и борясь с ураганом, подобно кораблю во время шторма, он дополз до бункера и ухватился за одну из бетонных ступеней. В ту же секунду ветер подул с новой силой и Лютый взвыл вновь — удар пришёлся на больную ногу, прямо по бедру. Взглянув на ранение, сталкер понял: деревяшка чуть-чуть сместилась, из-за чего кровотечение усилилось. Руки побледнели, появилась слабость и дрожь по всему телу. Подтянувшись, он скатился по ступенькам вниз, вскрикивая. Столкнувшись с железной дверью бункера, Лютый попытался встать, но тут же упал обессиленный — кровопотеря становилась всё больше и больше, а обломок забора больше не торчал из ноги, он лежал на одном из лестничных пролётов. Опираясь на лежавшие поблизости ящики, сталкер поднялся и не постучав, рванул дверь на себя — та поддалась без всякого сопротивления. Товара и торговца на месте не оказалось, прилавки были абсолютно пустыми, лишь старый радиоприёмник напоминал о том, что ранее тут кто-то был.
Не закрывая дверь, сталкер перелез через прилавок и свалился на керамическую плитку. Взглянув на лестницу, по его телу пробежали мураши — за ним тянулся длинный кровавый след. Сняв с себя пояс, Лютый крепко затянул его около таза: нога начала понемногу неметь, а он терять сознание. С трудом вобрав в лёгкие воздух,
сталкер пополз дальше, в надежде найти бинт или обезболивающее, но единственным, что он увидел, оказался какой-то люк.
— Туннели. — прокряхтел Лютый и опустил голову. Кровь не останавливалась, а пульсирующая в ноге боль не давала спокойно размышлять. Всё снаряжение осталось за порогом бункера, было даже нечем отвлечь себя.
Внезапно из радиоприёмника послышался чей-то хриплый голос:
— Сталкер, какого хрена ты здесь делаешь? — ответа не последовало. — Алло, ты меня слышишь вообще? Твою же, да у тебя сквозное в ноге. — люк заскрипел и оттуда высунулась чья-то рука. Лютый почувствовал, как его кто-то тащит и попытался дать отпор, но прошло несколько секунд, как он оказался в темноте, без всяких ориентиров. Люк опять скрипнул и закрылся. — Пошли, дорогой мой, пошли. — сталкера до сих пор кто-то тащил, но разобрать, кто это был, он не мог даже по голосу — в голове ощущалась какая-то тяжесть и туманность, а мысли переплетались, что порой ощущалось небольшое покалывание на макушке. Нечто острое вонзилось в ногу Лютого, тот закричал, но крик прервался — чья-то рука с силой сжала его челюсти. — Да не ори ты! Придурок… — воскликнул неизвестный. — Я ему жизнь спасаю, а он кричит. Игла это, игла! Морфин.
Действительно, сталкеру полегчало и тот даже смог приподнять голову. Боль постепенно стихала, вместе с ней возвращалась и ясность ума.
— Кто ты? — приглушённо спросил Лютый. Его голос отдавался эхом.
— Тебя сейчас это так волнует? Сидорович я, торгаш. Кстати за обезболивающее ты мне тоже заплатишь, хе-хе. — он усмехнулся.
— Не верю. — с уверенностью проговорил сталкер.
— Ну и не верь, на кой хрен ты мне сдался.
— Теперь верю.
Они замолчали. Лютого оставили в покое, зажглась керосиновая лампа и круглое заросшее лицо с лысиной приблизилось к нему. Сидорович. На рукавах его рубахи виднелись алая кровь.
— Я вас таких уже с десяток спас. Ладно, передохни, дотащу тебя до лагеря. Ты вообще как так себе ногу продырявил. — он с интересом оглянул Лютого.
— Перевяжи лучше. — сталкер откашлялся, дышать становилось легче.
— Да у тебя тут уже ремень есть, а бинты у меня в лагере. Дотащу тебя, короче, а там посмотрим. И кто вот эту вакханалию навёл? Откуда только взялись эти бури, ураганы, эвакуации военных. — Сидорович хлопнул себя по колену. Лютый никак на это не отреагировал и пытаясь отделаться от вопроса, к которому он причастен, произнёс:
— А ты почему не в автобусе?
— Отдохни лучше. — проговорил Сидорович, дразнясь. — Да и разнесло уже твой автобус давно, это сто процентов.
— Посмотрим. — прошептал Лютый и задремал.
Снаружи бушевал ураган, сверкали молнии, гром буквально сотрясал землю. Деревня была полностью разрушена, от неё остались лишь редкие руины. Но разглядеть этого всё равно бы не удалось — тучи уже опустились на землю. Царила непроглядная тьма.