Тропующий 2. Часть 5. Мир который его породил

 Он долго и тщательно выбирал безлюдное место на окраине Барселоны. Быстро выпрыгнув из своей штуковины, он снова издал жуткий звук, закрыв за ними люк. Взявшись за руки они двинулись к перегруженному автомобилями шоссе. Воздух насыщенный нескончаемым шумом и смешением запахов выхлопных газов и людского пота, вызывал нестерпимое желание сбежать из этого мира. Но стремление повидать любимых внуков, преобладая заставило его взять себя в руки и приложив волю, он снова стал сторонним наблюдателем.
   Да, это был тот самый мир, который пятьдесят лет назад выплюнул его на свет, будучи уверенным, что породил ещё одного раба, готового отдать ему всю свою жизнь до последней капли. Но он ошибся. Этот мир не учёл одного - возможности порождённого вспомнить о бесконечной неоднократности своих порождений и способности сохранить и применить тысячелетиями накапливаемые знания и уроки беспощадного учителя по имени Жизнь.
   Они быстро поймали такси и мчались в аэропорт. Такие сложности перемещения были необходимы лишь ради подарков из Испании и штампа в паспорте, то есть для конспирации.
   Им достались билеты на трёхрядной половине и к сожалению у него появился сосед, лет шестидесяти с огромными мешками пьяницы под хитрыми еврейскими глазками. Не прилично дорого разодетый сосед, сразу же заказал себе "коньячка" и сославшись на "летательную болезнь", как он оправдываясь выразился, быстренько накатил, после чего начал важно раздувать ноздри горя желанием завести беседу с молодым малоопытным соседом. Молодой сосед взглянув на жену, смиренно пожал плечами и повернувшись к многоопытному коммерсанту, всем своим видом дал понять, что деваться ему некуда и он готов выступить в роли пассивного собеседника.
   - Иосиф Андреевич Гордиевич, состоявшийся бизнесмен. - Напыщенно представился тот и явно не требуя взаимности продолжил, тряся побагровевшими от алкоголя щёчками:
   - Занимаюсь керамикой. В Испании она очень хороша и при наличии правильных друзей, здесь её можно приобретать за копейки. Где-то небольшой брачокс и эти щепетильные идиоты европейцы снимают всю партию с торгов. А тут я, собственной персоной. А у нас в Москве кто на это смотрит? Да никто! Главное то цена, моржа так сказать. Так и процветаю.
   Заказав себе ещё коньяку, он быстренько накатил и после вынужденной заминки торопливо продолжил, заплетающимся языком:
   - Всё хорошо, квартира в центре, огромный загородный дом, три машины. А вот с семьёй не сложилось. Всё это из-за этой вертихвостки Верки, прислужкой в моей прежней семье работала. Красивая сучка... Ой, простите мадам. Ну правда красивая, всё при ней. Из-за неё то я семью и бросил. А ведь старая жена мне всю жизнь верна была, двоих сыновей мне родила. Это я грех имел, а она чистейшей воды человек. А я им однушку на окраине и вдобавок кукиш с маслом. А Верка с меня тянула, доила как корову баба деревенская. Родила мне сучёнка и подала на развод с разделом имущества. Хрен ей, а не моё кровно нажитое! Голой по миру пущу, вместе с отродьем своим. - Выпалил он в сердцах, заказав ещё коньяку и накатив третью уставился пустыми жалкими глазами на не проронившего ни слова собеседника, вдруг жалобно спросил:
   - Вот скажи мне друг, за что мне это?
   - Вопрос-то простой, не касающийся проблем мироздания, а всего лишь лично Вас. Вам и отвечать.
   - Да не знаю я ответа! Как ни крути! - Возмущался уже довольно пьяный попутчик и не унимаясь спросил:
   - Может ты умник знаешь?
   - Да, знаю. Просрал ты жизнь свою никчёмную Йёся, напрочь и бесповоротно. И ничего у тебя нет, кроме пустых квадратных метров и гниющего железа на колёсах. - Жёстко ответил он и отвернувшись, дал понять, что не намерен больше общаться.
   Москва встречала их леденящим душу холодом, холодом всеобъемлющего равнодушия и озабоченности. Спёртый воздух перенасыщенного людскими проблемами города окрашивал пространство в уныло серый цвет. Огромный тягучий мерзко-серый океан простирался до горизонта.
   - Быстрей, быстрей отсюда! К детям, внукам. К морю, на юг! - Взмолилась жена.