Тишина побеждает

Признаюсь вам - второй четверг марта, оказался жиденьким деньком. Солнце спустилось за горизонт, предоставляя сумраку полную свободу распространения. В воздухе чувствовалось тяжелое нагромождение различных слоёв запаха, начиная от дорогих ароматов духов до потных подмышек, ментоловых папирос и апельсиновых карамелек. Вирджиния Дикпай вяло добила очередной бокал дешевого вина из коробки. Её язык был фиолетового цвета и с трудом ворочался, в попытках произнести красивый трезвый спич. Будучи задроченной бытом до состояния «немощной шуганой совы», Вирджиния пыталась отыскать философские ответы на донышке фужера, но сколько бы она не подливала туда - ничего кроме пустоты и отвратительного послевкусия, после очередного глотка, там не красовалось. В углу комнаты сидел, прищурившись, Хуасей Мелю. Он ещё не знал, что у него завёлся «скрытень». После последней вылазки в Гималаях, где Хуасей был «портером» на полставки, его нервы лопнули как старые, изъеденные мышами, канаты. Хуасей не мог отвести глаз от мирно спивающейся Вирджинии, неразборчиво бурчащей себе под нос пьяные глупости. Эта вечеринка давно пошла на спад. Гости неохотно продолжали мариноваться в полусонном состоянии в ожидании такси. У Хуасея давно не было нормально здорового общения и он решил действовать. Неимоверное желание излить душу, чуть ли не первому встречному, прилично пекло где-то в груди у Хуасея. Мозгоправ Хуасея - доктор Вайнбрад, всегда советовал начинать разговор в спокойной сдержанной форме, не вдаваясь в яркие провокационные подробности, стараясь не вываливать сокровенные тайны и не преподносить собеседнику доминирующую позицию в беседе. Хуасей имел большие проблемы с самоконтролем в устных контактах, но старался придерживаться краткости и пространно отвечать на личные вопросы в разговорах, оставляя эмоциональную окраску за бортом. Хуасей уверенно привстал с кресла, стараясь не расплескать «двашеньку» вискаря и направился в сторону Вирджинии. «Скрытнем» - называли любую неудобную оплошность, начиная от застрявшей в зубах семечки, неприятного запашка, лёгкой сопли под носом, странного пятна на одежде или дерзкой дырочки на брюках и заканчивая расстёгнутой ширинкой, сквозь которую могли полностью вываливаться причиндалы, отсвечивая, словно дискотечные шары. От «скрытня» всегда помогал «пуфер» - солидное чувство пофигизма и безотказной уверенности в себе. Порой, «пуфер» срабатывал даже если вы были обблёваны, стояли на четвереньках в одном носке и пытались промычать гимн. Хуасей не узрел ничего странно в своём облике, наверное потому, что забыл очки дома. Хотя путь с одного края комнаты к другому и не был столь дальним, Хуасей не успел вовремя - Вирджиния упоролась парой бутылок пива Хузгиббон. Расстроенный Хуасей побрёл прочь. Он вышел во двор и разрядил полную обойму бранной речи прямо в тёмное беззвездное небо. Краем глаза он увидел, как маленький суслик заползает в свежую норку на газоне. Иногда что-то просто происходит, без последствий, без морали, без уроков и опыта. Иногда всё совершенно обычно, даже немного пресно. Бессмысленно. Иногда мы хотим сказать что-то, но не успеваем. Тишина побеждает... иногда.