Полночь в Риме

Трудно вспомнить, с чего все началось. Помню узкие улочки, наполненные людьми, громкие разговоры, смех – был какой-то праздник. Ночью город не спал, напротив, мерцал и жил. Едва слышалась серенада, которую распевал пьяный бродяга на итальянском, развлекая туристов. Я помню, как мы покинули душный паб и направились вдоль улицы; мы моментально слились с толпой развеселенных людей, да и сами прибывали в подобном настроении. Казалось, что эта ночь не закончится никогда. Я старалась как можно лучше сохранить в памяти эту последнюю ночь в Риме со всей ее колоритностью и самобытностью.
Тогда мы были обычными студентами-медиками, которым наконец-таки удалось «вырваться на свободу». Наши глаза были полны надежд, а сердца были открытыми и горячими.
Я была веселой и грустной, безбашенной и скромной. Мое настроение менялось, подобно качелям. И даже в тот самый вечер. Я была весела и воодушевлена, а потом мне вдруг стало грустно. Мы еще не покинули Рим, но я уже скучала.
Наши друзья решили продолжить веселье, а мне хотелось вернуться обратно в хостел. И тогда мой одногруппник – мальчик с серыми глазами и добродушной улыбкой изъявил желание проводить меня, предварительно сделав несколько незамысловатых прогулок перед сном. В ту секунду я подумала: «Ну не чудо ли это? Не знак ли свыше?». Ведь мне он нравился. Нравился уже давно, и в тот вечер я могла поспорить, что он об этом не догадывался.
Нас осталось трое: я, он и Рим. Он рассказывал мне забавные истории и угощал конфетами, а Рим, несмотря на его шум и праздность, был весьма уместен. Что касается меня, то я глупо смеялась, стараясь не смотреть на моего спутника, однако, когда смотреть получалось, я терялась и переставала слышать то, о чем он говорит.
– Даже не верится, что уже завтра уезжаем домой, – не без грусти произнес мальчик с серыми глазами.
– И что же будет дальше?
– Дом, учеба и медицина, – по его лицу проскользнула улыбка.
– Звучит как лозунг, – усмехнулась я, остановившись возле нашего хостела.
Он остановился напротив, глядя мне прямо в глаза, такой серьезный и задумчивый. И я практически смутилась, но все же смогла перебороть панический страх и поднять глаза. В этот момент я была поражена, убита, я клянусь, я видела в его глазах то, что ощущала сама! Но я не была уверена.
Мы молча смотрели друг на друга, не в силах что-либо сказать. Это неловкое молчание разрывало меня на части, а сердце выстукивало с бешеной скоростью. Смех, шум, лица, огни – все затухло и стало лишь фоном. Все, что я слышала, – стук своего сердца. И в душе я умоляла его, чтобы он прямо сейчас что-то сказал, чтобы он взял меня за руку, чтобы он улыбнулся, но ничего этого не произошло. А я струсила. Я не осмелилась сделать то, чего ждала от него. И этот тяжелый зрительный контакт мог продолжаться вечность, пока, словно из ниоткуда, вернулись наши приятели. Пьяные, веселые, жизнерадостные; они быстро вернули нас в реальность, Рим перестал быть фоном, он снова стал частью этой ночи.
Оставшееся время я была подавлена, мне было грустно. Я ненавидела себя за трусость и упущения, ведь у меня был шанс рассказать о своих чувствах. И даже если бы он отверг меня, этот камень недосказанности свалился бы с моей души. Но я предпочла промолчать, чем быть отверженной. И легче от этого мне не стало. Это была моя первая влюбленность, но не последняя. Я с уверенностью могу сказать, что она была самой чистой и самой светлой.
И я вспоминаю ту ночь, ту минуту, когда счастье было так близко, стоило лишь просто протянуть руку. Больше такого шанса мне судьбой не предоставлялось. А сколько раз я пожалела, трудно представить. Еще труднее представить мои чувства, когда спустя несколько лет мой хороший товарищ рассказал мне о том, что когда-то я нравилась мальчику с серыми глазами. А теперь я даже не знаю, где он и что с ним спустя годы. И все, что у меня осталось – теплые воспоминания о летних каникулах в Италии и цветные обертки от конфет, аккуратно  разложенные между страниц книги на самой дальней полке.