Спаниели

Инстинкт охоты и убийства, равно как стремление к спариванию и размножению, — являются наиболее примитивными из человеческих желаний… Но они бледнеют в сравнении с наиболее могущественной силой, движущей человеком — потребностью в любви.
 Спаниели... Её звали Мили - великолепная черная русская красавица. Оказавшись на чужой территории, она, словно перепуганная лань, сначала ото всех пряталась, не давалась в руки, огрызалась и рычала, не подпуская к себе никого. Порода и характер чувствовались сразу, видно было, что так просто она не сдастся, и придется немало потрудиться, чтобы завоевать ее доверие.

Филя - шикарный рыжий американец, только увидев ее, загорелся инстинктом охотника, который был у него в крови. Медленно, но неотступно, он преследовал ее по пятам, надеясь завоевать гордую красавицу. Спокойный и уравновешенный, он не обращал никакого внимания на ее рычание и укусы, целенаправленно идя к цели. Стремление к спариванию в тот момент затмило все остальные инстинкты,  став на время смыслом существования.

В огромном вольере, словно в клетке, у нее не было никаких шансов выстоять перед таким натиском, и она постепенно сдавалась, словно воля в один момент оставила ее, уступив место безнадежности сопротивления. Сначала она перестала кусаться, потом и рычать, все еще пытаясь улизнуть от него, бегая кругами по клетке, пока не обессилила окончательно. Сдавшись на милость победителя, удовлетворившего свои природные инстинкты, она впервые за все время принялась протяжно скулить, словно оплакивая свою свободу, волю и гордость.

Филька в тот же миг забыл о ней, словно из жертвы она превратилась в нечто предметное и незаслуживающее никакого внимания. А Миля, забившись в угол, с тоской поглядывала за забор, уже даже не завывая, лишь из глаз ее все еще струились горькие слезы. В один момент она, словно разом став взрослее, превратилась в запуганное и печальное существо, которого лишили воли, гордости и какого бы то ни было желания сопротивляться. Огонь из ее глаз исчез, а на его месте появилась невыразимая словами тоска.

Забравшись повыше и поглядывая по сторонам, она с печалью и даже некоторой завистью смотрела на стайку собак, крутившихся за забором, где за одной сучкой гонялась свора кобелей, мерявшихся силой, характером и желанием победить другого, дабы завоевать обычную дворняжку, у которой был выбор. Инстинкты у животных всегда берут свое, но в природе у них есть право выбирать, а ее лишили даже этого.

У нее родится великолепное и породистое потомство, радующее глаз, но, к сожалению, болезненное, слабое и не способное выжить в окружающей среде без человека. Инстинкт к размножению, загнанного в клетку животного, дает все более слабое потомство ввиду отсутствия естественного отбора.
Странно наблюдать, как человек пытается то же самое проделать с другим человеком, напрочь игнорируя чужие чувства, словно выводя некую новую породу столь же слабых, безвольных, нежизнеспособных людей, лишенных свободы и права на выбор, еще и жалуясь при этом, что человечество мельчает. И если раньше мужчины, движимые теми же инстинктами и любовью, завоевывали женщин в честном бою - силой ли, умом или смекалкой, что давало здоровое, сильное, умное и волевое потомство, то сейчас многие пытаются таким же образом загнать женщин в клетку, лишив их права выбора, права на любовь.

 Еще удивительнее наблюдать, когда женщины сами предпочитают золотые клетки, - кто-то ради породы, кто-то ради денег или престижа, что самым губительным образом отражается на их детях. Женщины, даже в самых дорогих клетках, выглядят глубоко несчастными, лишенные любви, тепла и искреннего внимания или ищущие все это на стороне, а их дети же, в большинстве своем, равно как и те породистые щенки, становятся все более хилыми и неприспособленными к выживанию.

Атир Ла Перлина