Моя история города Хабаровска

У каждого человека, который прожил продолжительное время в каком-нибудь большом городе, есть что вспомнить о нем.  И если соберутся за одним столом несколько человек из одного города, их впечатления и воспоминания будут разные, в зависимости от того, когда, где, в каком районе города они жили или работали. Есть такие воспоминания и у меня. Вот вам моя история города, уважаемые читатели.  Сразу хочу сказать, что география города для меня расширялась по мере лет, что я там  жил, и в силу ряда обстоятельств в моей жизни.  Итак, начну.

Впервые я увидел город в 1955 году восьмилетним мальчиком, когда вместе с родителями ехал на Кавказ через Москву. Жил на севере Хабаровского края, родители были учителя, отпуск летом, в ту пору был еще для северян бесплатный проезд раз в три года.  Впечатлений для ребенка, который впервые выехал за пределы своего небольшого поселка, было выше крыши. Город Николаевск-на-Амуре с его мореходкой на берегу Амура,  поездка на пароходе с огромными колесами по бортам, потом долгая поездка по железной дороге до Москвы, мимо озера Байкал, Красная площадь и мавзолей, где еще лежали Ленин и Сталин. Потом Кавказ, гора Мащук у Пятигорска, видимый вдали  Казбек.  На фоне этих впечатлений в Хабаровске я запомнил лишь грязную речку Чердымовку, на берегу которой стоял дом, где мы остановились на короткое время.

А вот позже впечатления от города  в моей голове увеличивались, как количество снега в лавине, спускающейся с горы.  Причал с дебаркадерами, автомобиль ГАЗ-АА, который в народе звали «полуторка»,  поездка в кузове этого автомобиля  через половину города в сторону Красной Речки, как мне сказали. Первый увиденный в Хабаровске трамвай, стоящий на остановке «19 школа».  Все это случилось  в 1957 году. Потом  несколько лет  были лишь короткие поездки в центр города с родителями, где нам покупали газированную воду и мороженое. Все остальное время летних каникул я проводил у бабушки с дедушкой на подсобном хозяйстве краевой психбольницы, где дедушка работал директором. Это подсобное хозяйство недалеко от Ильинки, рядом с Транссибирской железнодорожной магистралью, по которой туда-сюда проходили пассажирские и грузовые поезда.  Вначале я  считал число вагонов в каждом составе. Но потом на поезда уже не обращал внимание.

Помню, первое время мы ездили в переполненном автобусе 10 маршрута, который и вез пассажиров от остановки «Милицейская» (это на нынешнем Уссурийском бульваре, где конечная остановка  автобуса № 25) до остановки «Красная Речка».  Но мы-то садились и выходили на остановке «Стройка», и проезд на автобусе был 12 копеек. То, что «Красная Речка» где-то далеко, я понял, потому что билет до неё стоил 18 копеек. Билеты нам продавала кассир в автобусе, у которой на ремне висела большая сумка с деньгами, а на лямке  было 2-3 катушки с билетам, где цифры и буквы были разного цвета – черные и красные.  Но это было уже в 60-е годы.

Потом на смену автобусу в наших поездках в город появился трамвай, от которого до подсобного хозяйства было идти ближе.  Остановка называлась «Химфармзавод», хотя до самого химфармзавода было еще далеко. Среди крыш частных домов на окраине города вдали виднелось здание этого завода в несколько этажей.  До сих пор помню названия остановок, мимо которых проезжал вагон трамвая.  Начну в той последовательности от конечной остановки маршрута № 1.  Химфармзавод, Стройка, 9-й километр, 56 школа, Заводская, Сурикова, МЖК,  Мелькомбинат, Лесотехникум, Трампарк, Парк имени Гагарина, Институт Культуры,  Судоверфь, Гортоп,  Стройматериалы, 19 школа, Дендрарий, Улица Ленина, Уссурийская и улица Карла Маркса, где мы и выходили.  Сейчас, про прошествии многих лет, я уже не так уверенно называю остановки, ведь часть из них уже поменяли названия,  некоторые исчезли, например, 9-й километр, Уссурийская,  некоторые появились, например, Шеронова (между Дендрарием и улицей Ленина), Кондитерская фабрика.  Думаю, что и остановки Парк Гагарина и Институт Культуры назывались по-другому, потому что в те годы не было ни того, ни другого. Так что если кто найдет несоответствия, прошу меня простить.

Когда я подрос, научился плавать, мы вместе с ребятами с подсобного психбольницы, как обычно называли место своего жительства, ходили купаться на Уссури. Тогда река, протекающая вдоль всего Индустриального района, носила это название, уже потом стала называться Амурской протокой.  В пору моего детства существовал залив, который потом засыпали шлаком с ТЭЦ-1.  С одной стороны был судостроительный завод, который все звали 99-м, а с другой – завод Амуркабель.  Оба завода были окружены высокими заборами, и нам всегда хотелось увидеть, что же там такого секретного. В этом заливе  мы и купались.

Когда мой возраст и понимание достигли такого состояния, что меня было можно отпускать одного в город, и мы стали ездить вдвоем с дядей Вовой, всего на год старше меня, я расширил свои познания о центре Хабаровска.  По крайней мере, от площади Ленина до Комсомольской площади.  Увидел, что вместо здания цирка-шапито на площади Ленина появилось здание, где на первом этаже был большой книжный магазин.  На самой площади в лесах начало расти здание будущего медицинского института, и рядом, на улице Пушкина – здание общежития. Тогда я не знал, что буду учиться в этом институте и жить в этом общежитии.  А вот сама улица Карла Маркса от площади до площади практически не менялась. Все также стояли кинотеатры «Гигант» и  «Совкино», центральные универмаг и гастроном. Не менялись  и парки ЦПКО и ДОСА.  Все те же качели, цепочная карусель, детский автодром, тенистые аллеи в первом парке, Утес на берегу Амура, откуда можно было наблюдать, как мимо Хабаровска проплывают речные суда, пароходы, катера, баржи.  Еще танцевальная площадка, но я ездил в дневные часы и не видел, как на ней танцуют.  Такая же танцплощадка была и в парке ДОСА, стояло несколько качелей, и со временем в нем появилось колесо обозрения. Именно тогда я впервые услышал байку о том, что памятник в центре Комсомольской площади собираются сносить, потому что командиру на памятнике левый сапог жмет.

Самые большие изменения происходили в районе той грязной речки Чердымовки, которую спрятали в бетонные трубы поз землей и появился  Амурский бульвар, в начале которого на берегу Амура был построен замечательный комплекс стадиона имени Ленина, со спортивным ядром с трибунами на 25 тысяч зрителей, где играли в футбол летом и в хоккей с мячом команды СКА,  открытым плавательным бассейном и Дворцом спорта, в котором  проходили хоккейные матчи по хоккею с шайбой.

Став постарше, мы с ровесниками стали ходить на танцы в ДК «Строитель». Рядом был стадион «Строитель», где мы играли в волейбол, а я позже выступал на соревнованиях по легкой атлетике. По тем временам стадион был  вполне, разве что немного запущен. Этот стадион был домашней ареной футбольной команды «Строитель», которая выступала на первенство Хабаровского края.  Однажды мы с парнями поехали на танцы  в парк имени Гагарина, который недавно появился, но нам чуть не накостыляли местные пацаны. Пришлось вернуться, так и не потанцевав с тамошними девчонками.

Потом мои познания в  географии этой окраины города Хабаровска расширялась в основном по волейбольным площадкам, где мне приходилось играть, по большей части в районе «Стройки». То возле общежития УНР,  потом общежития завода «Амуркабель», на  пляже этого же завода, где я одно лето работал спасателем, еще не закончив среднюю школу.  Но потом моя жизнь круто изменилась – я стал студентом медицинского института.  Расширение географии на какое-то время прекратилось, но потом я стал узнавать, где находятся медицинские учреждения, на базе которых мы занимались. Тогда, на третьем курсе, я впервые побывал в небольшой больнице водников в Затоне, не догадываясь, что длинный дом недалеко от больницы, который только начали строить, через много лет станем и моим домом на целую четверть века.

Краевая больница за улицей Серышева, на улице Истомина, на целый год стала почти родным домом, ибо там нам читали лекции,  и мы  проходили в ней занятия по терапии и хирургии. Тихая, спокойная улица Истомина, старые деревья в парке вокруг лечебных корпусов, медперсонал  в белых халатах и больные в разноцветных пижамах и халатах были тем оазисом, пребывание в котором  многим давало надежду на выздоровление, как глоток свежей воды после блуждания по пустыни.  На следующих курсах я узнавал другие районы города, где находились  противотуберкулезные и психоневрологические диспансеры, новая больница № 10 в Краснофлотском районе, железнодорожная больница.   Учился бы на педиатрическом факультете, узнал бы и про больницы № 9 и 11 в Индустриальном районе, детскую больницу на Орловом поле (хотя она стоит на улице Тургенева).  Пока жил в квартире родителей на улице Ленина, исходил её вдоль и поперек, от площади Славы до завода «Энергомаш».

Безусловно, в мою историю города входят два родильных дома. Первый, №1, расположен на улице Ленина. Именно в нем увидел белый свет мой первенец, сын Саша. А вот два других ребенка, сын Сережа и дочь Наташа, родились в родильном доме № 2 в районе 19 школы.  Причем об их рождении я узнавал лишь через несколько дней после рождения, так как я это время находился в плавании. Но знаю, что в день рождения дочери 19 мая 1973 года, в Хабаровске выпал снег. Это было самое позднее выпадение снега в истории города.

После окончания института на три года мое знакомство с Хабаровском прекратилось.  А потом я стал работать  11-й городской больнице, и район МЖК, ТЭЦ-1 и Пятая площадка стали моими родными. Там я изучил до тонкостей все улицы, закоулки, тупики. Улицы Халтурина, Узловая, Аксенова, Вологодская и другие стали хорошо известны. Даже узнал каждую шпалу на железнодорожных путях от улицы Аксенова до улицы Краснореченской,  по которым много лет почти каждый день ходил в райком партии и райисполком, будучи парторгом больницы.

Пятая площадка пользовалась неважной репутацией у горожан. Не раз читал объявления об обмене жилплощадью, где предупреждали:  «Пятую площадку не предлагать!».  Это связано было с тем, что здесь  много общежитий разных заводов, и вообще жил рабочий люд Индустриального района.  Хулиганство и преступность была выше, чем в других местах города. Да еще неважное транспортное сообщение отталкивало людей, ходил один автобус 33 маршрута.  На Пятой площадке было много старых двухэтажных домов,  окруженных выросшими за долгие годы деревьями.  Стабильный состав жильцов позволял устанавливать связи, многие услуги и покупки делались по блату.

Примерно в таком же режиме жили и жильцы другого небольшого участка на территории района, рядом в ТЭЦ-1. Построенный одновременно со строительством ТЭЦ в конце 40-х и начале 50-х годов, состоящий из одинаковых двухэтажных домов, этот микрорайон был заселен работниками ТЭЦ и обслуживающими её организациями. В домах были толстые стены,  большие комнаты и просто огромные кухни, почти 30 квадратных метров. Когда-то это были коммуналки, но потом жильцов расселяли, и у оставшихся жить здесь получились очень  большие жилплощади.  Построенные рядом с микрорайоном капитальные гаражи имели отопление до середины 70-х годов. Потом из-за дефицита тепловой энергии в городе их отключили.  Этот район  был тоже  очень зеленый.

 Вообще в этих местах Индустриального района было много пустырей, оврагов,  рядом с которыми стояли частные домики с приусадебными участками.  Многие хозяева держали свиней, кур, гусей.  Все это мне доводилось видеть во время пеших переходов из стационара в поликлиники больницы и в райком партии. 

Примерно в это же время я побывал в Южном микрорайоне,  и не узнал это место. Студентом я бегал кросс  по полям, на которых выросли девятиэтажные жилые дома и разные другие здания, необходимые для жизни почти сотни тысяч жильцов нового микрорайона города Хабаровска.  А когда там в начале 80-х годов открылась и поликлиника  с травмпунктом,  я не только увидел здания, но и стал знакомиться с жильцами этого большого жилого массива. Они до ста человек в сутки приходили на прием в травмпункт, где я имел дежурства от 8 до 10 в месяц.

В 1979 году мне дали квартиру  в Затоне,  рядом с судоремонтным заводом.  Тогда, чтобы добраться от остановки транспорта «19 школа» или «Завод Стройматериалов»,  нужно  было идти пешком по Трубному переулку, как правило, навстречу ветру, дующему с реки. Идти приходилось не менее 20 минут, и этот путь казался иногда бесконечным, особенно в морозные и ветреные дни.  Но каждый метр этого переулка, в конце которого поперек его была труба системы отопления, проброшенная поверх дороги, и надо было подниматься на мостки,  стал известен мне до любой выбоины на асфальте.  На Трубном переулке было здание, в котором размещался какой-то НИИ, и в нем магазин, где торговали вино-водочными изделиями. Там всегда толпились мужики, и часто весьма пьяные, которые ссорились, сквернословили, а то и дрались. Из-за этого магазина Трубный переулок был известен всем алкашам в нашем околотке.   Еще один магазин, который все называли «На семи ветрах», стоял почти на берегу Затона,  дальше нашего дома,  очень длинного, с десятью подъездами,  один торец которого  глядел на Затон, а второй был на улице Шевчука.  В конце нашего проживания в Хабаровске по этой улице пустили автобусы, и теперь не требуется долго идти пешком от улицы Волочаевской до нашего дома и Затона.

Там же, в Затоне, я познакомился и с другими достопримечательностями этого района. Это средняя школа № 25, в которой учились мои дети, Дом Культуры судоремонтного завода и стадион «Водник», где я зимой играл в хоккей. Все они располагались в одном месте.  А вот за стадионом, ближе к реке, был район «Чикаго». Так его прозвали за то, что там жило очень много местных хулиганов и даже преступников, поэтому  не местным в этот район заходить  было опасно. Затонская шпана весьма высоко котировалась среди криминалитета города.

Стоял в Затоне и свой памятник Ленину, в небольшом сквере у заводоуправления судоремонтного завода. Там же было и ремесленное училище № 5, которое готовило специалистов для речного флота.  В этом училище все жители Затона отдавали свои голоса во время выборов. Помню, в  дни выборов играла музыка на этой площади, в здании училища работали многочисленные торговые точки, торгующие вкусными булочками, сладостями, редкими книгами.

Затон, как было принято называть этот микрорайон, тоже в основном застраивался двухэтажными кирпичными домами с наружной штукатуркой. Пятиэтажных кирпичных домов было немного. Одним из них был дом, в котором я получил квартиру. Он долгие годы строился на средства РЭБ Амурского речного пароходства. Как у всякого ведомственного жилья, 10% квартир уходило в райисполком, который и выделил мне квартиру в этом ведомственном доме.  Моими соседями были судоводители, матросы, работники судоремонтного завода и РЭБ. Мне нравился наш микрорайон, тихий, зеленый. Правда, асфальт там во многих местах был старый, но это беда всех периферийных районов города, да и не только их.

Хоккей с мячом в Затоне был самым любимым видом спорта. Стадион «Водник», на котором проводила свои домашние матчи команда с одноименным названием, её содержал завод и РЭБ (ремонтно-эксплуатационная база Амурского пароходства), привлекал массу мальчишек из этого района.  Я очень долго жил в этом районе, многие годы играл в хоккей со своими сверстниками в так называемой группе «Здоровья», пользовался популярностью и  у многих мальчишек, с которым не чурался играть в хоккей, а многим зашивал раны, полученные во время спортивных баталий. Часть из этих пацанов становилась на преступный путь, но они продолжали со мной здороваться и не допускали ко мне никаких деяний, за которые можно угодить за решетку.

С начала 80-х годов в летние месяцы у меня основным видом транспорта был велосипед. Купленный для детей, он был удобен и для взрослых. Не очень большие колеса и высокий руль давали возможность почти вертикальной посадки, складывающаяся рама позволяла его хранить в помещениях небольших габаритов. Модернизировав велосипед, установив на оба колеса багажник с сетками из магазина «Универсам» на Заводской, сделав поворотники, как у мотоцикла, я мог ездить и по проезжей части, и по тротуарам. Весь путь от Затона, где я получил в то время квартиру, до 11-й больницы,  проходил практически по ровному месту,  поэтому с конца апреля до начала октября я добирался на работу и обратно на велосипеде.  Невысокая скорость позволяла более внимательно смотреть на  дома и производственные объекты, мимо которых лежал мой путь.  Иногда я менял маршрут движения и проезжал по незнакомым улицам, узнавая все новые и новые места.  На велосипеде я ездил на дежурства в травмпункт, в райком партии и райисполком.  А потом, когда у меня появились внуки, я стал катать их на велосипеде, еще более усовершенствовав его.

По выходным я ездил с внуками, которые размещались у меня на специальном велосипедном кресле между руками, держась за руль, по всему городу. Было сложно забраться на одну первую гору, где проходила улица Ленина, а потом было можно ездить и по другим, переезжая с улицы Ленина на Карла Маркса и Серышева по улице Ленинградской.  Но не только с внуками я ездил по городу, много ездил один. Мне доставляло удовольствие кататься на велосипеде. Это давало неплохую физическую нагрузку, к которой я привык. На велосипеде я добирался до Базы КАФ (Краснознаменной Амурской флотилии) и по Воронежскому шоссе, и по улицам Тихоокеанской, Руднева.  На моих глазах строились многие здания вокруг Военного пограничного училища,  в районе улицы Краснодарской, где стоит комплекс зданий краевой больницы № 1, крайСЭС, крайтубдиспансера. А в районе Хабаровского авиагородка я проехал по всем улицам. Однажды на велосипедах мы со старшим сыном добрались до поселка Князе-Волхонка, причем не на спортивных, а на тяжелых дорожных. Это почти сто километров туда-обратно.  Устали сильно, но очень многое рассмотрели по пути. 

Но когда у меня появился первый автомобиль, я не прекратил свое знакомство  с новыми районами города, где до этого не побывал. Тем более что автоинспектор, который принимал у меня навыки вождения автомобиля, советовал больше ездить, чтобы научиться лучше управлять автомобилем.  И по выходным дням я наматывал на спидометр своего «Ниссан Скайлайна» по 200-300 километров.  Вот тогда я объездил и все пригороды города, а также те районы, где раньше не был. Даже поселок Горького, где я был в больнице № 8 как главный рентгенолог города, из окна автомобиля выглядел несколько иначе.  Конечно, я не мог не побывать и в Краснофлотском районе, на базе КАФ, в Северном микрорайоне, в других местах довольно большого по площади города Хабаровска, где к этому времени было свыше 600 тысяч жителей.

Город Хабаровск, вытянувшийся вдоль рек Уссури и Амур на 46 километров  практически с юга на север, вначале состоял из нескольких отдельных поселений. Таковым к югу были Красная речка, где в советское время дислоцировалось немало воинских частей.  А вот крайней северной точкой города является остановка автобуса № 8 «Полярная» на базе КАФ. Здесь дислоцировались корабли и катера Амурской флотилии, которая позднее, после участия в войне с Японий, стала Краснознаменной. Для отстоя этих военных кораблей и катеров остров Заячий был соединен дамбой с берегом,  и получился Затон, названный Кировским.  В нем не только на зиму становятся катера флотилии, но и суда, которые делают на заводе имени Кирова или ремонтируют на военном заводе № 179.  Естественно, все это было при советской власти, ибо в «демократической» России все пустили на слом. 

Эти две отдаленные части города, Красная речка и база КАФ, были связаны с центром только  улицами практически без домов, по которым ходили по одному маршруту в каждую сторону -  автобусы № 8 и № 10.  Позже на базу КАФ пустили трамвай маршрута № 5.  Когда уже в 70-е годы появились Южный и Северный микрорайоны, пустили из центра города еще 2 автобусных  маршрута – № 25 в Южный микрорайон и № 21 – в Северный.  Город постепенно входил в те границы, в каких существует в настоящее время.  А вот поселок Горького, хоть и является частью Железнодорожного района Хабаровска, находится в отдалении и связан лишь автобусным маршрутом, проходящем через пустыри.  Между всеми частями города вполне хватало территории, на которой в последние годы стали строиться жилые микрорайоны.  И хотя в городе очень много построено жилья, но в настоящее время численность населения только-только перевалила за 600 тысяч, хотя к концу 90-х годов прошлого века составляла 640 тысяч человек. Очень много хабаровчан покинуло родные места в «лихие 90-е».

Теперь хочу высказать свое мнение о некоторых районах города, которые мне удалось увидеть. Конечно, это довольно поверхностное суждение, но все же.  Центр города, расположенный на трех параллельных холмах, по которым проходят три улицы – Ленина, Карла Маркса (сейчас это Муравьева-Амурского) и Серышева.  В пору моей молодости они были очень зеленые из-за обилия деревьев,  но основная масса деревьев, которые там росли – тополя, так что в июне в городе было полно тополиного пуха.  Между этим улицами на вершинах холмов проходили  перпендикулярно идущие улицы Тургенева, Комсомольская, Истомина, Калинина, Фрунзе, Запарина, Дзержинского,  Волочаевская, Шеронова, Пушкина.  По обеим сторонам этих улиц стояли разные дома – и кирпичные небольшой этажности, и деревянные на кирпичном фундаменте, как правило, входящие в список домов, относящихся к памятникам старины. Были и огромные, например, здание КГБ и стоящее напротив здание, где селили работников этого ведомства и милиции. А вот внутри хватало просто развалюх, с общественными туалетами во дворах. Два бульвара – Уссурийский и Амурский, на которых росло много деревьев, а по центру бульваров были клумбы с цветами, придавали центру очень уютный вид, а два парка на берегу Амура – ЦПКО и ДОСА, а также парк стадиона «Динамо» и детский парк имени Аркадия Гайдара относили город Хабаровск к числу наиболее зеленых городов Советского Союза.

В 2003 году я уехал из Хабаровск, но на фотографиях последних лет  вижу, что весь центр города застроен высотными зданиями оригинальной архитектуры, отличных друг от друга. Многим такая застройка не нравится, якобы она портит привычный облик города.  Такие высотные здания перекрывают солнечный свет жителям старых домов центра города. Я тоже не сторонник дворов-колодцев между высотными домами, особенно в России, где чего-чего, а площади под жилую застройку хватает.  И если бы старые развалюхи были снесены, а вместо них возвели дома не такие высокие, это было бы правильным. И во времена Советского Союза так и было бы, скорее всего. Но сейчас другая жизнь, другие градостроительные правила, и во главе всего стоит его величество прибыль и местных муниципалитетов, и строителей.  И теперь центр Хабаровска, как и того же Владивостока, очень похож на центры многих американских городов.

Начатая во времена правления губернатора Виктора Ивановича Ишаева реконструкция центра Хабаровска  в первые годы критиковалась, особенно  пожилыми людьми. Но реконструированный город похорошел, пруды на Уссурийском бульваре просто украсили центр города.  При этом некоторые улицы в центре города расширили, убрав часть старых деревьев на газонах. Правда, на этих местах оказались тысячи припаркованных автомобилей.

Первый микрорайон города застраивался «хрущевками», там не так много девятиэтажных панельных домов. Создана вся необходимая инфраструктура – школы, детские сады, магазины, поликлиника.  По такому же принципу велась застройка и следующих микрорайонов – Южного, Северного, Прибрежного, только вместо пятиэтажных «хрущевок» в них девятиэтажные панельные дома, похожие один на другой, как две капли воды. Но если Южный и Прибрежный микрорайоны построены в равнинной части города, то Северный – на небольших холмах.  Да еще  в центральной части самого большого из них – Южного, есть небольшой анклав, состоящих из небольших деревянных частных домов, окруженных панельными девятиэтажками.

В 60-80-е годы очень уютным и чистым был район базы КАФ. Там улицы Руднева, Ильича и другие подметали матросы из учебного отряда, который был в этом микрорайоне. Транспорт туда ходил не очень часто, каких-то магазинов, где было можно приобрести дефицит, не было, поэтому заезжие там появлялись редко. Вот и был микрорайон чистым. Завод имени Кирова, хороший ДК этого завода, у которого была конечная остановка трамвая маршрута № 5 – все это мне хорошо помнится.  На свежих снимках города я не замечал, чтобы там что-то поменялось.  Разве что офицеров в морской форме и матросов не стало видно.

А вот более поздние микрорайоны я  своими глазами не видел, поэтому ничего о них писать не буду.  Город, вытянувшийся вдоль берега Уссури и Амура на много километров,  до строительства развязок на разных уровнях задыхался в  автомобильных пробках. И сейчас это бывает в центре города в часы пик, но большое автодорожное строительство во многом снизило напряжение на дорогах. Три идущих параллельно вдоль рек широких магистрали позволяют перемещаться  из конца в конец города довольно быстро.  Организовано сквозное движение транзитного автомобильного транспорта от моста через Амур,  до выезда из города в сторону Приморья.

Города, расположенные на берегах широких рек, имеют свои отличия, как и приморские города на море. Рельеф местности накладывает свой отпечаток. В далеком 1967 году я был в Волгограде на Волге, а потом, через 20 лет,  в Куйбышеве (ныне Самаре), гулял там по многокилометровым набережным и мечтал, чтобы такая набережная появилась и в Хабаровске.  Но этому мешали многие факторы. На берегах Уссури и Амура  находилось несколько крупных заводов, речной порт с его подъемными кранами и складскими помещениями, ТЭЦ-2,  а также преимущественно дома частного сектора. В Волгограде и Куйбышеве на берегу Волги стояли добротные многоэтажные дома послевоенной постройки, и набережные были всегда заполнены гуляющими. А в Хабаровске мне было трудно представить гуляющих по берегу (кроме рыбаков, разве), которые пробирались бы мимо стоящих у берега небольших частных домиков. Но когда сейчас в Хабаровске появился огромный микрорайон в Индустриальном районе рядом с рекой, вдоль улицы, которая носит имя одного из градоначальников города Павла Леонтьевича Морозова,  это возможно. И когда после наводнения 2013 года всем береговым сооружениям был нанесен немалых ущерб, при возведении защитной дамбы вдоль города появилось нечто, напоминающее набережную, которая идет вдоль этих новых домов, Дворца спорта «Ерофей». Даже дамба, отделяющая Затон от основного русла реки, оделась в бетонные плиты, которые со временем могут превратиться  в настоящую набережную.  Так что я уверен, что будущие руководители края и города приложат усилия, что мест для прогулок по берегу великой реки в городе будет больше.  Безусловно, это произойдет отнюдь не скоро.

За свою жизнь я жил в нескольких городах. Наиболее близки мне два из них – Хабаровск и Владивосток. Я даже не могу для себя определить, какой из этих дальневосточных городов нравится больше.  Но Хабаровск роднее, здесь я прожил большую часть жизни, здесь появились на свет мои дети и два внука. В Хабаровске я знал очень много районов, и весьма неплохо ориентировался в нем. Но новостройки последних двух десятилетий неузнаваемо изменили город. Видя фотографии Хабаровска с высоты птичьего полета, я часто не могу понять, что за район города на них изображен. Но таков закон природы, и не стоит цепляться за старое, более привычное глазу, все равно новое возьмет верх.  Так что будем любить наш город таким, каким он был, каким он стал, и каким будет в будущем.