Ч. 176 Умолчание равнозначно лжи

Предыдущая страница  http://www.proza.ru/2018/07/10/900

В первую оборону города защитники получили приказ генерала Горчакова перейти по мосту на другую сторону бухты. Это спасло их от плена и от гибели. Противник захватил севастопольские продовольственные склады.

Оказалось, что у гарнизона оставалось хлеба на двадцать дней, а солонины – на десять. Такие расчёты сделали английские и французские интенданты, выяснив, что по нормам для защитников города, чтобы у них были силы сражаться, каждому полагалось в день восемьсот граммов хлеба и сто двадцать граммов солонины.

Но это всё в теории, а на практике солдаты и матросы питались тюрей – толчёными сухарями, размешанными в солёном кипятке. Солонина куда-то таинственно исчезала.

Горчаков, чтобы неприятель ничего не заподозрил, приказал при отступлении на Северную сторону на каждом бастионе оставить прикрытие из добровольцев, которые должны были периодически постреливать из пушек, поддерживая видимость боевой деятельности.

Другая  группа готовила к взрыву пороховые погреба. К погребам подтащили уцелевшие орудия, чтобы уничтожить их при взрыве. Но обмануть противника не удалось. Англичане и французы поняли, что гарнизон уходит на Северную сторону.

Тем не менее, входить в город союзники не спешили, опасаясь возможных потерь от подрыва мин. Но они заблуждались, мины защитники Севастополя не закладывали. На подготовленных к подрыву бастионах остались тяжелораненые и умирающие солдаты и матросы.

Их не стали перевозить на Северную сторону, а просто оставили там, где они сражались. Это одна из самых трагических страниц в истории обороны Севастополя и одна из самых постыдных. Признавать это не хочется, чего уж тут хорошего! Но так было.

Умолчание сродни лжи. Хочется думать, что, останься в живых хоть один из трёх похороненных рядом с Лазаревым адмиралов, он бы не допустил такого позора. В последние дни своей жизни Нахимов отдал распоряжение  перевезти на подводах книги из Морской библиотеки в Николаев. Так неужели он бросил бы людей?

Многострадальную севастопольскую Морскую библиотеку эвакуировали из осаждённого города дважды: в Крымскую войну - в Николаев, а в Великую Отечественную войну – в Поти.

Подожжённое здание морской библиотеки послужило сигналом для поджога последних уцелевших в городе домов. Основная эвакуация населения и войск началась, когда стемнело, 28 августа. Сначала при входе на переправу возникли сумятица и давка, ещё немного, и началась бы паника.

Равнодушно относившиеся к смерти на бастионах люди, теперь, с руганью отталкивая друг друга, стремились как можно скорее попасть в безопасное место. То, что там творилось, ярко описал артиллерийский подпоручик Лев Николаевич Толстой, награждённый за боевую службу на Язоновском редуте орденом св. Анны IV степени с надписью «За храбрость»:

«Сталкиваясь штыками и толпясь полками, экипажами и ополчениями, жалась пехота, проталкивались конные офицеры с приказаниями. Плакали и умоляли жители и денщики с клажею которую не пропускали; шумя колёсами, пробивалась к бухте артиллерия, торопившаяся убраться.
 
Несмотря на увлечение разнородными суетливыми занятиями, чувство самосохранения и желание выбраться как можно скорее из этого страшного места смерти присутствовало в душе каждого».

Жёсткими и решительными мерами офицеры по приказу генерала Дмитрия Ерофеевича Остен-Сакена, начальника севастопольского гарнизона, восстановили порядок на переправе. В городе неожиданно оказалось ещё много жителей, хотя уже давно действовал приказ об их эвакуации.

Им разрешили переходить на Северную сторону после прохождения по мосту войск. Женщины, дети и старики несли с собой жалкие пожитки. Они столпились большой толпой у входа на мост.

Каждый хотел скорее ступить на колышущуюся  опасную переправу. Все кричали, бранились, отталкивали друг друга, то тут, то там вспыхивали потасовки.
Горожане были наслышаны о судьбе населения Керчи, которую в мае захватил противник.   

По городу после занятия его союзническим десантом бродили толпы вооружённых мародёров, которые грабили дома и издевались над людьми.

Особенно зверствовали турки и присоединившиеся к ним крымские татары. Они насиловали женщин, отрубали головы детям, ломали и уничтожали в домах всё, что были не в состоянии унести с собой.

Остен-Сакену с огромным трудом  удалось успокоить людей. На переправе восстановились порядок и тишина.

Продолжение следует