Живая кукла

Существуют такая нерушимая и в то же время хрупкая вещь, как мечта. За ней можно гнаться всю жизнь и так и не достичь, а можно находиться у самой финишной линии и так через нее и не переступить. Иногда это приводит лишь к появлению новой мечты, но чаще это ломает изнутри, словно куклу…

                ***
Множество людей, бесконечным потоком плывущих по улице, не могут заметить столько маленькой детали…Множество бесконечно несущихся вдаль и пропадающих за горизонтом машин, автобусов и трамваев едва ли остановятся посмотреть. И лишь ветер изредка гладит Ее по голове, когда двери открываются и закрываются, нежно звеня колокольчиками. Она маленькая, совсем простая и довольно старая. Ее крошечное тельце застыло в одной позе уже очень давно, и она ни за что не осмелится ее сменить. Пыль, которую так украдкой сбивает Большой человек, снова садиться на нее позже, обволакивая, делая старше и, как ей казалось, грациозней.

Легкая, словно сотканная из шелка, она каждый день по-новому смотрит на мир, оставаясь все такой же. А что может поменяться в такой? Ни наряд, ни прическа, ни выражение лица никогда не скажут о ней больше или меньше, чем раньше. Лишь шляпка, которая так долго красовалась на нее голове, теперь, обманутая ветром-озорником, лежит неподалеку. Но и это ничего не меняет. Что зима, что лето, дождь, снег или жара – ничего не заставит ее оставить свой пост, свое столь важное и ответственное место в этом мире. Фарфоровая статуэтка, стоящая за стеклом старинной лавки…

День выдался на удивление холодным, хотя были только первые дни осени. Пасмурная погода всегда заставала люди в самый неподходящий момент, потому что подходящего никогда не существовало. Так же, как и жаркий день, холодный сразу портил настроение, собирал в голове все неприятные воспоминания, связанные с погодой, отбрасывая ненужные счастливые, не менее важные и не более связанные с состоянием окружающего мира. Просто людям хотелось думать именно об этом, и никто им этого не запрещал.

Укутавшись в теплые шарфы и надев ноябрьские пальто, случайные прохожие, как всегда, случайно проходили мимо старой лавки игрушек, имеющей хорошую, но давно позабытую репутацию. Мир развивается, создает новые, более прогрессивные и интересные вещи, оставляя старые пылиться на полках. Может, людям и не хотелось забывать о прошлом, но будущее беспощадно к отстающим. Либо ты остаешься позади, либо двигаешься вперед. Такая однобокая философия.

Обгоняя медленно движущиеся по улице машины, дети большой компанией неслись по тротуарам. Где-то позади, возможно, шли их родители, а может ребятня просто бесцеремонно сбежала из-под контроля взрослых и теперь наслаждалась свободой.
Свобода…У нее никогда ее не было. Она стояла вчера, сегодня и завтра непременно будет стоять. Ее задача была проста. Хотелось ли ей это изменить? Нет, никогда.
Дети остановились возле самой витрины, их глаза заблестели, и какая-то девочка восторженно стала тыкать пальцем в нее. Наверняка малышку привлекло красивое персиковое платье на тонком тельце. Многих привлекали расписные узоры, струившиеся по шлейфу. Также многих привлекали стеклянные, немного выпученные глаза, смотревшие сквозь стекло или бледная имитация настоящей кожи. Складная картинка.

То, что внутри, никому не было интересно, поэтому она со временем пришла к выводу, что стоит убрать это вообще. Ведь ее главная цель – служить людям. Это было ее мечта.

Послышался скрип двери, со звоном ударился об ее колокольчик, и юркий порыв ветра тут же залетел в лавку, веселясь и играя с ее обитателями. Можно было сказать, что он сегодня особенно холоден и неприветлив, но это лишь выдумки человечества. Он такой же, как и всегда.

Мир довольно постоянен по своей сути, но гибок и оттого податлив. В итоге та динамичность, с которой он меняется, мало соответствует общечеловеческому представлению.

Внутрь зашел Человек. Одетый в поношенные с дырками штаны, в серое грязное пальто с заплатками на обоих рукавах и шагающий в узких, явно не по размеру надетых ботинках он имел очень пронзительный взгляд. Невозможно было не заметить его холодные спокойные глаза, бегающие по витринам с неподдельной уверенностью. Его цель была здесь.

В руках у посетителя был довольной новенький чемодан с необычной резьбой. Большой человек, стоявший у кассы, остановил взор на незамысловатых узорах на пару секунд. Наверно, это очень качественная работа. Да и кто бы захотел иметь у себя некрасивую вещь? Хотя вся одежда Человека было очень неприятной на вид. Зачем же он ее носит? Такие люди раньше не заходили в лавку.

Он стоял на месте, у самого порога и в то же время уже побывал во всех частях этой маленькой комнаты. Не было сомнений, он мог найти нужное даже с закрытыми глазами.

«Эту» - коротко сказал незнакомец, указывая пальцем на то самое место, где стояла она.

Одно мгновение и вся важность ее роли утратила значение. Во всем этом никогда не было смысла. Разве можно так просто избавиться от нее? Разве она не важна? А как же ее мечта служить людям? Как ей выполнять свое предназначение вне этого маленького мира?

Большие теплые руки, что лишь пару часов назад бережно сбивали в пыль с ее платья, резким и грубым движением оторвали бледное тельце от земли и передали в грязные, холодные и едва трясущиеся. Одно неловкое движение, и она упадет, исчезнет и станет тем самым свободным ветром, что гуляет вокруг и даже внутри.
Новые картинки одна за одной сменялись, вытесняя все обыденные и привычные. Мир словно перевернулся и сложно было сказать, зависело ли это от того, что Человек нес ее в широком кармане пальто головой вниз. Взял ли он очаровательную шляпку? Ведь так она не сможет выполнять возложенные на нее обязанности в полной мере. Ее создали идеальной, а сейчас отрывают от идеала по куску.

Незаштопанная дырка грозила скорым окончанием ее путешествия и в то же время открывала удивительный вид на мир. Тот мир, которого до этого не существовало. Появился ли он сейчас или же существует вне ее рамок. Может, эта дорога имеет свою историю, и она бесконечна, а может продолжается лишь до тех пор, пока Человек идет по ней.

Впереди шло множество людей, которых она не видела раньше, все они были незнакомцами. Наверно, у каждого из них тоже была мечта. Иначе как объяснить их постоянную спешку? Множество и множество шагов в разных направлениях. Для каждого ли из них проложена дорога вперед?

Остановка ощутилась не сразу. Она не успела уловить тот момент, когда картинка впереди перестала двигаться, но уже стояла на гладкой и ровной поверхности стола.
Вокруг было темно, комнату освещал лишь один единственный светильник. Не было ни витрин, ни игривого ветра, ни других людей, кроме Человека. Повсюду лишь тишина впересмешку с редким скрипом деревянных половиц и шуршанием бумаг. Со временем стало слышно только ровное дыхание в другом конце помещения.

И день сменялся днем, неделя – неделей, а она все стояла. Светильник то включался, то гас и лишь так можно было понять какое время суток, ведь больше не было того большого окна с видом на улицу, не было вообще никакого окна.
И все же было хорошо. Человек проводил в комнате почти все время, иногда украдкой поглядывая на нее, как бы уделяя внимание. Пыль уже лежала на ней толстым слоем, но это ничего не меняло. Разве могло что-то поменяться? Разве так важно место? Можно случить людям и здесь. Может ее видит меньше глаз, но от этого ее роль не уменьшается. Все в порядке, все хорошо. Мечту можно и изменить, чуть-чуть, так будет лучше, правильнее…

И она стояла. Так прямо и гордо, как раньше. Платье из нежно персикового становилось все более и более серым, и блеклым, перед глазами появлялась едва заметная пелена, некогда похожая на живую, кожа становилась все более грубой и «мертвой». И все же так было надо. Кто станет спорить с существующими законами этого мира? Если уж этот мир так устроен, то нужно подстраиваться. Верно, Человек здесь совсем непохож на людей там. А значит в этом мире другие стандарты, которые надо учитывать и которым надо соответствовать.

Однажды светильник не погас. Он просто продолжил гореть в гордом одиночестве, озаряя своим светом стол в другой части комнаты. За ним, сгорбившись, сидел Человек, громко топая ногой по непонятной причине. Его руки быстро и жадно хватали разные предметы, лежащие на столе и больше не возвращали на место, как когда-то и ее не вернули обратно.

Затем Человек резко встал и кинул на нее тот самый взгляд внимания, которым он удостаивал ее ежедневно, однако в ту же секунду он сорвал серое тельце с нового пьедестала. Наверно, она нужна другому миру.

Но с места, где она оказалась, было видно все то же темное и тихое помещение, тот же светильник, хоть и с другой стороны. Стоит ли говорить, что это не оправдало ее ожиданий? Но и пусть. Если Человек считает важным ее нахождение здесь, то она будет стоять и так же усердно выполнять свою работу, как и прежде.

Шорохи, звуки биения металла о металл, всполохи, яркие и обжигающие – все смешалось воедино. Каждый знакомый звук превращался в новый, доселе невиданный. Каждый известный до этого цвет становился незнакомым. Все эти чувства нельзя было описать одним словом, но…

Когда наконец наступила тишина, то она показалась какой-то бесконечной и напряжённой. Лампа в светильнике учащенно замигала, видно уставшая от постоянной работы. На секунду стало темно. Силуэт Человека был едва различим с темными тонами неожиданно наступившей ночи. Было видно только его горящие восторгом глаза, которые не мигая смотрели в одну точку на столе. Там лежало сердце…
Свет вновь озарил комнату, и сердце, такое крошечное и хрупкое, вспыхнуло, отбросив на пол бледно-розовую тень, затем учащенно забилось, повторяя один и тот же звук каждую секунду.

Тудум...Тудум...

Стол задрожал в такт этому новому звуку. Скрипнули половицы. Мертвая комната с маленькой жизнью внутри.

«Получилось! Я создал ее! Я создал жизнь!» - Человек кричал. Он кричал всему миру о своем открытии, но ответило ему лишь восторженное эхо.

Жизнь – это нечто ценное, что имел каждый человек – это все, что ей было известно. Имела ли она жизнь? Наверно, нет. Она имела только работу, которую должна была выполнять и мечту, к которой стремиться. Остальным позволено обладать лишь людям.

Она видела все отчетливое, видела каждое движение Человек. Он позволил ей наблюдать? Что она должна уяснить? Понять?

Но Человек молчал. Его пальцы держали маленький источник жизни, который мерцал не переставая, усердно продолжая кричать всем о своем рождении.

Тудум...Тудум...

Она почувствовала жар, когда сердце поднесли к ее лицу. Это чувство окутало с головы до пят, хоть и не было ей известно. Что-то новое, снова заменяющее привычное старое.

Замах…Удар…Звук бьющегося стекла…

Ровные, красивые, фарфоровые осколки разлетелись по столу. Если она могла опустить глаза, то непременно бы увидела огромную дыру в груди и черную пустоту, скрывающуюся внутри. Но ее взгляд был по-прежнему устремлен вперед.

Тудум...Тудум...

Секунда и свет снова погас, просто выключился, но не в комнате, а где-то в голове. А потом все перед глазами стало красным. И удар, удар, удар…
Этот ритм зазвучал внутри нее, звонкий, невыносимый, красный. Каждую секунду…постоянно.

Тело стало тяжелым, словно фарфор вдруг превратился в свинец, снова охватил жар, испепеляющий и сжигающий, затем холод, неизвестный и уничтожающий. Все эти чувства нельзя было описать одним словом, но…это была боль…

Она сломалась, определенно сломалась. Ее тонкие ледяные ручки задрожали. Человек починит ее! Он сможет, иначе так она не сможет служить ему и другим. Всем нравятся красивые, элегантные и грациозные снаружи, а не внутри. «Мертвые», а не «живые».

Изо дня в день она слышала жалобные мольбы людей, когда стояла на своей прекрасной витрине давным-давно. Они кричали, просили, и все их голоса сливались воедино, вторя одно и тоже: «Меняю «живое» на «мертвое»! «Живое» на «мертвое»!
Так что же она сделала не так? Разве не этого они просили? Тогда почему так больно? Что значит «больно»?

Тудум...Тудум...

С каждым ударом все сильнее захлестывало чувство невыносимого одиночества и тоски. Хотелось убежать и спрятаться. Ее милый мир, ее прекрасный, идеальный мир…был разрушен.

Человек наблюдал за ней долго, словно выжидая определенного момента. Он смотрел, как ее крошечное тело разрывает изнутри, как оно сжимается, мучается, как болит. Улыбка не сходила с его лица, словно это был самый чудесный момент в его жизни. Его руки осторожно касались ее волос, гладили по голове, касались красивого платья, обходя огромную дыру в груди. Так нежно и заботливо, как никогда прежде, Человек поднял ее и усадил себе на ладонь.

«Теперь ты живая» - мягко прошептал он, не переставая улыбаться.

Первое, что она почувствовала, обретя жизнь, это желание умереть…

С тех пор Человек начал учить ее. Он рассказывал, как на самом деле устроен мир, какие процессы происходят в природе, что собой представляет жизнь. И она понимала и ловил каждое его слово, надеясь уцепиться хоть за какой-нибудь образ, напоминающий ее мечту.

Человек учил мыслить, предполагать, соглашаться и отрицать, желать, пытался объяснить основы речи, просил ее говорить постоянно, без остановки, но она хотела молчать. Каждое слово давалось с невыносимой боль, давая понять, что все это совершенно неправильно. Все вещи, которые она теперь знала, не могли уместиться в ее крошечной головке. Сердце позволяло ей ощущать огромный спектр эмоций, но все заглушала боль и отчаяние.

Теперь дни уже не мелькали так быстро, а тянулись бесконечным потоком. Появилось желание периодически «выключаться», а также потреблять нечто неживое, коим и она когда-то являлась. Ожидание из желанного стало невыносимым. Сердце отбивало привычный ритм, словно обжигающая музыка, под которую она должна была «плясать» всю эту жизнь.

Затем дни стали превращаться в года. Теперь нельзя было отрицать те изменения, что с ней происходили. Она не росла, но взрослела. На лице изображалась усталость. «Жизнь» длилась уже долго, но никак не заканчивалась. Удалось приспособиться, привыкнуть к боли, но не удалось принять. От ее мечты не осталось и осколочка. Вся она рассыпалась в тот день, когда по ней ударили, вынули и вставили сердце. Теперь у нее была только жизнь, постоянный поток бессмысленных мыслей, глупые желания, обременяющие возможности, сковывающая свобода…
Свобода…У нее никогда ее не было. Она стояла вчера, сегодня и завтра непременно будет стоять. Ее задача была проста. Хотелось ли ей это изменить? Нет, никогда…
А что теперь? Кому она нужна? Сама себе разве что. Хотя…и себе она была не нужна. Все изменилось в ней, но разве мир изменился? Люди все также бродили по улицам, и их мольба доносилась до нее: «Живое» на «мертвое»!

Имело это сердце право существовать? Как оно смело занять место той прекрасной пустоты, шального ветра? Да, злость часто мешалась с болью…

«Живое» на «мертвое»!

Так медленно…так грустно…так незримо…она затихла. И последнее, что до нее донеслось, это ровная бесконечная музыка, под которую она научилась «танцевать», но так и не научилась «жить».

Тудум...Ту……