Последний эльф

Сказать по чести, мне здесь не очень нравится. Шумно здесь: машины грохочут, радиоприемники кричат, люди то и дело ругаются. Дома каменные, холодные, громадные…но самое главное – люди здесь  скучные, не то что поозорничать – поговорить  не с кем. Лица у всех угрюмые – не улыбнутся друг другу, не поздороваются – все спешат, спешат, спешат. Дела у них, видите ли. А эльфов здесь и вовсе ни одного нет, ну, не считая меня, конечно…
 А ведь я еще помню, как этот город был небольшим селеньицем. Вокруг чернели леса, а  в них на опушках, лунными ночами мы устаивали веселые танцы, водили хороводы вокруг верхушек деревьев, прыгали с ветки на ветку, кувыркались в воздухе шишками швырялись друг в дружку и в звезды. А лучше всех плясала, кувыркалась и швырялась наша прекрасная королева эльфов, моя любезная матушка! А как мы проказничали в селе вечерами! То ленточки у крестьянки украдем и вокруг шеи корове повяжем, то собаку на трубу дома посадим, а то крестьянину весь табак росой обольем. Все нам сходило с рук! Кто ж мог знать, что в селе живет колдун? Ах, угораздило меня вылить крынку молока на голову этому старику Олафу! С этого и начались мои злоключения. Он так рассвирепел, будто это было не молоко, а кипяток! Лицо у него перекосилось, глаза стали как у разъяренной кошки, он взмахнул руками, выкрикнул заклинание и… Когда я очнулся, вокруг был уже этот город с домами, с толпами людей, с машинами… На тысячу лет я уснул, а за это время и земля, и небо, и люди стали другими… Все мои собратья – веселые эльфы, угрюмые гномы, прелестные феи и изящные ундины давно уже перебрались на  звезды, подальше от этого мира людей, так поглупевших и поскучневших, что они, кажется, уже не могут думать ни о чем,  кроме денег и политики. В гномов, фей и эльфов тут не верит никто, даже малые дети.
Впрочем, я заприметил тут в округе одного малыша – взгляд у него особенный, не такой, как у всех. Вечерами он иногда сидит на своем подоконнике, обхватив коленки руками, и грустно глядит на небо. Должно быть, ему, бедняге, так же одиноко, как и мне… Раза два я тихонько подлетал к нему сбоку, но так и не решился с ним заговорить  - я ведь знаю, чем это кончается: увидев меня, он, как и другие дети,  испугается, захлопнет свое окошко и побежит звать папу и маму.  Но вчера, когда вечер был особенно тих, а ветерок особенно ласков, и когда я лежал на крыше, запрокинув за голову руки, и, плюя вниз косточками от вишни, мне пришла в голову чудесная мысль. Детям этого странного века кажется чудом, что под облаками порхает маленький легкий эльф, но не кажется чудом, что в воздух поднимается огромный, тяжеленный, железный самолет. Что же, будь по-вашему, решил я. Нужно раздобыть обычные детские штанишки с подтяжками – я уже присмотрел такие на балконе дома напротив и обычный вентилятор – его я тоже видел на подоконнике в доме на соседней улице. Скоро старомодный сын короля эльфов Карла превратится во вполне современного пухленького сына летчика с пропеллером за спиной! И мы с этим малышом с подоконника подружимся, будем вместе летать над городом, проказничать… Как нам вдвоем будет весело! Э-ге-ге!
… Малышу в тот вечер было особенно грустно. Ему так хотелось завести собаку, но родители были против этого. Вдруг он услышал слабое жужжание, которое становилось все громче и громче. Вскоре  мимо окна Малыша пролетел маленький толстый человечек с озорной улыбкой на веснушчатом лице и с пропеллером за спиной Человечек сделал круг около трубы, подлетел к оцепеневшему Малышу  и важно сказал: «Привет! Можно мне здесь на минуточку приземлиться?» «Да! Да!» – поспешно согласился Малыш. Так началась их дружба с Карлсоном, который живет на крыше.


Август 2000 года – январь 2001 года,  г. Уфа