А кто неправ?

А  КТО   НЕПРАВ?

13 июля 1989 года в заводской многотиражке была опубликована моя статья «Кто прав?», как отклик на статью, опубликованную в журнале «ИР» №3, 1989 г. где  спорили кандидат философских наук Ю.Орфеев и доктор биологических наук А.Нейфах.

Ю.Орфеев утверждал, что существующая система научной печати создаёт непреодолимые преграды публикации новых альтернативных идей и работ. А.Нейфах ему возражал: «Мнение о «зажиме» редакциями нетривиальных подходов в науке распространено широко. Но боже мой! Абсолютное большинство рукописей свидетельствует просто о низкой квалификации их авторов».

Я писал: «В прошлом веке учёные заметили, что всё горячее остывает. Из этого заурядного наблюдения был сделан глубокий вывод, что и Вселенная остывает, что рано или поздно наступит её тепловая смерть, то бишь предсказанный Библией конец света. Ввиду важности этот закон возвели в ранг закона природы и назвали вторым законом термодинамики. Возможно, бурные переживания по поводу неизбежной гибели помешали учёным заметить, что всякое движение происходит только тогда, когда есть какая-либо разность, какое-то различие в давлениях, уровнях, потенциалах, убеждениях и т.д., а не только при разности температур, т.е. так называемый второй закон термодинамики является только частным случаем закона единства и борьбы противоположностей. Для движения необходимо наличие противоположностей (например, высокого и низкого давлений). Но  раз есть противоположности, есть между ними и разница. Различие между противоположностями в общем случае должно называться противоречием. Так убеждения Коперника противоречили убеждениям всего человечества. Убеждён, что  появись сейчас новый Коперник, ему тоже будет отказано в публикации.

Из сказанного следует, что для того, чтобы развивалась наука, нужна борьба противоположностей. Каких? Новаторов и консерваторов. Коперник выступил как новатор. Всё человечество, весь учёный мир ему противостоял. Началась борьба. Книга Коперника вышла через 100 лет после изобретения книгопечатания. Тогда издатели не читали рукописей, а просто набирали,  печатали. И получали деньги. Коперник умер, а книга его осталась. Никто из учёных не рассматривал её всерьёз. Прошло лет 70. Книга Коперника встретилась с Галилеем, который тоже сразу не оценил её, но «заноза» в мозгу осталась. И Галилей, наконец, признал  правоту Коперника.

Объективно никакая  идея не может быть вредной или преступной она может быть только истинной или ложной. Но когда идея подрывает престиж каких-то дутых авторитетов они объявляют такую идею вредной и даже преступной. Эта идея вредна для «голых королей». Но никакую идею нельзя ни внедрить, ни   отклонить по приказу свыше. Только в борьбе идея либо укрепляется, либо погибает. Только в процесс борьбы оппонент может превратиться в союзника. Без оппозиции невозможно развитие науки.  Но если истина  становится монополией какой-то группы, то тогда любую глупость в этой группе превозносят до небес, и никакой мальчик не может сказать, что король-то голый, хотя все видят это.

Каждый человек в процессе развития может проходить три этапа, три  ступени. Сразу после  своего рождения  человек познаёт окружающий мир с помощью своих собственных органов чувств. Позднее освоив язык, человек продолжает познание с помощью чужого ума(родителей, учителей, авторов книг…). Этот способ познания целиком держится на авторитете обучающих. Лишите их авторитета и обучение станет невозможным. Человек на этой ступени слепо верит учителям и быстро знакомится с общечеловеческими знаниями. На самой вершине этого этапа находятся учёные, т.е. люди, изучившие какой-то раздел знаний, и сдавшие экзамен об этом (защитившие диссертацию).. Но как метко подметил ещё Циолковский: учёные – это люди, истратившие  всю свою энергию на восприятие наук, люди в силу того усталые, невосприимчивые и по существу своему со слабой творческой жилкой. («ИР» №3,1980,стр.32). И только некоторые из людей поднимаются на третью ступень познания – получение новых знаний с помощью своего собственного ума. Они своим умом находят связь между, казалось бы, несовместимыми явлениями. Такие люди могут выходить как из учёных, так и чаще всего из людей, казалось бы далеких от науки (монах и учитель). И вот, как считает уважаемый доктор Нейфах, человек, стоящий по своему развитию на ступень выше учёных, должен искать среди них тех, которые в принципе не способны правильно оценить теоретическое открытие, союзников, которые помогут ему пробиться в печать. Напрасные надежды.

Из сказанного можно понять, что открытия, т.е. новые знания, неизвестные пока человечеству, могут быть двух видов: сделанные с помощью своих собственных чувств, либо с помощью своего собственного ума. С помощью чужого ума открытие в принципе совершить невозможно. Но при существующей научной системе, когда учёные собраны в институтах, с печатью, подчиненной руководству института, это руководство может рассчитывать на соавторство, если кто-то из подчиненных сделает открытие. Потому и распространяется миф о коллективных открытиях, что они выгодны влиятельным людям. Если единственный известный доктору Нейфаху случай с Белоусовым, открывшим колебательные реакции, не был оценен рецензентами, хотя они своими глазами могли увидеть открытие, то, как могут рецензенты оценить новую теорию, которую нужно долго изучать, чтобы понять.

Отсюда неизбежно следует вывод, что автор открытия сам должен решать, публиковать или не публиковать. Никто лучше самого Коперника или Галилея не знал истинную ценность  своего открытия. Но прав и доктор А.Нейфах, что не может быть печатания всего подряд. Наука утонет в море бумаги. Количество погубит качество. Где же выход из противоречия? Мы уже упоминали, что не может быть нормального развития без противодействия. Это способ, применяемый во многих странах при  патентовании изобретений. Там противодействием служит денежная пошлина.  Если автор не видит ценности своей идеи, он не будет платить и пошлины. Если  надеется извлечь пользу из идеи – платит. Этот способ предполагается внедрить и у нас. Но в изобретательстве он у нас не принесёт успеха, пока у нас общественная собственность, не может быть товарно-денежных отношений в развитом виде, а только суррогатные.  Изобретатель даже очень ценного изобретения не будет платить пошлину, так как знает, что его изобретение никому не нужно. Другое дело открыватель. Он готов заплатить за свою публикацию, ему нужно только сообщить людям о своей находке. При этом неизбежна публикация и государство не останется в убытке в любом случае».

Поэтому, когда в январе 1992 года П.Смычагин познакомил меня с рукописью «Движение как диалектическое равновесие», в которой Б.Черкун более основательно излагал аналогичные идеи, я сразу же понял значение этой работы. Оказалось что многие проблемы,  волнующие мыслящих людей, давно решены. Но опубликовать человеку со стороны в научной печати ничего невозможно. П.Смычагин пишет о Черкуне:

«Однажды он всё-таки отважился послать в научный журнал небольшую статью. Там реакция – обычная: откуда взялся такой «писатель»? И прежде чем читать рукопись, выслали автору  карточку, чтобы он заполнил её и признался, кто он такой. В карточке, кроме много прочего, надлежало сообщить, какое у автора учёное звание. А поскольку в той графе оказался  прочерк, то и вернули ему рукопись, не прочитав. То есть, прежде всего, учитывается, КТО написал статью, а не ЧТО в ней написано. Если написал начальник от науки, то сразу ясно, что непременно скажет новое слово в науке».

Хотя  Конституция РФ «гарантирует» гражданам РФ право на научное творчество, а цензура даже запрещена Конституцией, фактически правом научного творчества обладает узкий круг лиц, имеющих учёные звания, тех, в которых РАН уверена, что они не допустят «крамольных» мыслей.

В 1965 году я начал заниматься историей науки, надеясь разыскать в ней ошибку, которая привела науку к двойственности света. Я понимал, что решенная проблема не может быть двойственной. Только нерешенная проблема двойственна.  Вскоре я  вышел на главный труд Ньютона «Математические начала натуральной философии». Читал я эту толстую книгу (около 700 страниц) с большим интересом и вниманием. И вот Ньютон рассказывает, как он пришел к своему третьему закону «Действие всегда равно противодействию». Я задумался. Если дом стоит на земле, то его действие на землю и противодействие земли равны друг другу. Но бывают трагические случаи, возможно неизвестные Ньютону, когда дом проваливается в землю. Очевидно, в этом случае действие дома больше противодействия земли. И причиной движения дома  будет разность между действующей и противодействующей силами. Следовательно, в общем случае действие и противодействие не равны друг другу. Так я пришел к пониманию основного эакона  природы, которому Гегель дал название - закон единства и борьбы противоположностей. Я же для краткости буду называть  этот закон – законом противодействия.

Закон противодействия охватывает все возможные случаи взаимодействия в природе. На одном фланге этого закона находится третий закон Ньютона «Действие равно противодействию». На другом фланге - действие без противодействия. Монополия действия всегда приводит к катастрофе. Забиваемая свая идет в землю пока действие молота больше противодействия земли. Но противодействие нарастает и скоро сравняется с действием молота. Свая остановится. Иногда при очередном ударе молота противодействие земли исчезает. Исчезает и свая, проваливаясь в какую-то полость. Процессы, где взаимодействуют противоположности, где есть противодействие, принято называть диалектикой. По аналогии процессы, где действию нет противодействия,  будем называть монолектикой. (Б.Черкун и многие другие авторы противопоставляют диалектике малопонятную метафизику. Поэтому я и ввожу новый термин – понятную монолектику).

Монолектические  процессы в природе носят только вспомогательную роль. Гвоздь, забиваемый в стену, должен испытывать её противодействие. Если стена гнилая, противодействия нет, гвоздь забивать бесполезно. Если  электрическая цепь испорчена, и не  противодействует току, ток становится током короткого замыкания. Если размножению саранчи нет противодействия, саранча съедает всё на своём пути и только потом погибает от голода. Если в стране нет конкуренции, препятствующей росту цен, монополист подобно саранче, высасывает  деньги от населения, нормальная экономика становится невозможной. Если власти нет оппозиции, власть становится абсолютной («гнилой»), при которой нормальная жизнь невозможна. Если научным гипотезам нет противодействия, нет их обсуждения, наука превращается в схоластику.

И гипотезы тоже бывают диалектическими и монолектическими. В диалектических - идет взаимодействие противоположностей. В монолектических - процессы идут только  в одну сторону, без противодействия.  Например, теория убывающего плодородия почвы. Или теория израсходования кислорода в атмосфере. Или теория   «равновесия», о которой я узнал из статьи Б.Черкуна,  «творцами, которой были Г.Спенсер, Е.Дюринг, А.Богданов и др. Эта теория  отрицала диалектический характер движения, естественным состоянием вещей она считала покой, а движение – отклонением от нормы, явлением преходящим. Исходя из таких представлений, сторонники теории «равновесия» пришли к выводу,  что движение должно смениться вселенским покоем, поскольку  в конце концов всё должно уравновеситься во всём. Вот что писал по этому поводу Г.Спенсер: «Если равновесие имеет своим результатом покой, то к какой  же судьбе стремится совокупность всего существующего?» И сам же отвечает: «Непосредственным результатом… всех преобразований должно быть состояние покоя», которое он называл «вездеприсутствием смерти». Очевидно, что все монолектические гипотезы являются гипотезами «вездеприсутствия смерти».
Все эти гипотезы не видят противодействующего обратного движения. Как только обратное движение  обнаруживается, монолектическая теория превращается в диалектическую. Но нужно понимать, что диалектический принцип парности или закон противодействия является основой природы – «вездеприсутствием жизни». Природа вечна и никогда не погибнет. 

Всё ещё существует теория возрастания энтропии или остывания Вселенной, которая базируется на так называемом втором законе термодинамики, которую  совершенно необоснованно противопоставляли профессиональные учёные Б.Черкуну. Есть громадное количество тепла рассеянного в природе, например, в морской воде. Можно ли его использовать? Наука  отвечает, что  нельзя. Этому  мешает   второй закон термодинамики.  Но «Знание-сила» публиковал в №12 за 1986 год  на  стр.17 небольшую заметку «Обогревает  Гольфстрим», в  которой  сообщалось, что тепло Гольфстрима используется для отопления 14  тыс. домов норвежской столицы. Инженеры уже более ста лет  умеют  концентрировать рассеянное в природе тепло и применять его для  практических нужд. В нашей стране  этой  проблемой  занимался  заслуженный деятель науки, профессор П.К.Ощепков. Говорят, что практика проверяет теорию. Но при монолектичной организации науки ложная теория  выше практики..

22 июня 1987 г. «Правда» опубликовала статью  трех  академиков Е.Велихова, А.Прохорова и Р.Сагдеева «Чудо не состоялось», в которой П.К.Ощепков был подвергнут резкой критике  за  его  работы  в этой области. Много раз авторы статьи ссылались  на  второй  закон термодинамики, который будто бы много чего не  позволяет. Я  отправил в «Правду» письмо, в котором писал, что этот «закон» не  может ничего запрещать. Так как  движение происходит  только  тогда, когда  есть какая-то разность (давлений, уровней, потенциалов, убеждений и т.д. и т.п.). Если есть высокое и низкое  давление, дуют ветры. Если есть высокий и  низкий  уровни, текут  реки. Если  есть  противоположные убеждения, возникает спор, в котором может родиться истина. Различие между  противоположностями является тем, что принято называть противоречием. Когда нет никакой разности, когда нет  противоречия, не может  быть  никакого движения. Из сказанного выше следует, что нет никаких оснований, заурядную разность  температур возводить в ранг закона природы. Так называемый второй закон термодинамики является только частным случаем закона единства и борьбы  противоположностей. Тепловая смерть не грозит Вселенной.

«Правда» переслала мое письмо в Президиум АН, т.е. тем  же  академикам. Через полгода 17 января 1988 года в «Правде» была  опубликована  статья А.Покровского «А истина дороже». В статье упоминалось,  что  длительное время Президиум АН СССР не отвечает на отклики  читателей на статью трех академиков. Так академики и не ответили. Да и что они могли ответить? Признать свою неправоту?  Они  знают, что система надежно защитит их от критики, а науку от совершенствования. Научные журналы почти 30 лет отклоняют все мои притязания на публикацию по смехотворной причине «не соответствует современному научному уровню». Но если публиковать только то, что «соответствует» можно забыть о научном прогрессе. Так оно и было. Последний президент АН СССР Г.Марчук  признал: «Широкой общественностью, руководством страны должно быть осознано: наше положение в науке находится в разительном контрасте не только с развитыми, но и с развивающимися странами». (газета «Поиск»  №12-1989) Так было, так и продолжает быть.

Противодействие является необходимейшим свойством природы. И всякая новая гипотеза всегда испытывает противодействие мира ученых. Только через противодействие гипотеза может стать теорией. Но противодействие ученых должно происходить публично в печати, а не на пороге редакций, которые не публикуют ничего, что не «соответствует».

Из сказанного следует, что для того, чтобы развивалась наука, нужна борьба противоположностей, нужен спор, в котором рождается истина. Монолектическая наука отвергает необходимость дискуссии. Есть высший научный центр (РАН), который «рождает» истину. Помню, в годы перестройки на одном из партийных форумов, от имени РАН выступал академик, который сообщил, что они приказали всем научным изданиям завести рубрику «дискуссии». Но нет дискуссий. Дошло даже до того, что в журнале «Вопросы философии» (№11-2002) опубликована статья, в которой доктор философии Г.Левин «доказывает», что пословица «в споре рождается истина»  неверна.

П.Каравдин