Ротному...

Тянутся колонны день, в даль, зелёно-грязные,
На броне горланят песнь, существа зубастые.

Бьют на вскидку радостно, курам прямо в головы,
Ты прости хозяюшка, времена — суровые.

На постой не встанем мы, у селенья гордого,
Дай гуся за пазуху, за солярку вёдрами.

Вслед не плюй чернявая, мы ещё увидимся,
Ведь метлой поганою, нас уже не вымести.

Серпантин опасный тот, мы проскочим влегкую,
Девяносто пятый год, помнит механ, с гордостью.

Извиняй за колею гусеничной техники,
Жаль нам начинать войну, в ваших заповедниках.

Мы не по приказу здесь, мы по справедливости,
От чего стреляете, ну скажи на милость мне?

Вижу мать в твоих глазах гордость поубавилась,
И ручьями седина под платком попряталась.

Ты пойми в нас злости нет, лишь одно сочувствие,
Передай своим сынам, пусть сдадут оружие.

Пусть отпустят пацанов, что в плену полгода,
За ребят своих живых, мы твоих не тронем.

Помнишь, как в СССР, в гости принимали,
Полюбился Сержень-Юрт, пионерский лагерь.

На лице, и на плечах солнышко играло,
И теперь я снова здесь, только капитаном.

За лаваш и молоко от души спасибо,
Верю что копной волос, вдруг напомнил сына.

У меня, у самого их теперь до сотни,
Каждый молодой орёл, сердце мне тревожит.

Мир вернётся потерпи, мирным — моё слово. Честь имею. И прости. Капитан Суворов.