Сказки фея Ерофея 66

Глава 66. «Покачивающийся мальчик»

«Мы не можем сказать,
чем именно окажется неизвестное нам;
но мы уже знаем, чем оно не оказывается».
Н.Г. Чернышевский,
«Антропологический принцип в философии».

Рассчитываясь с Тамарой, Антон робко улыбнулся, как бы испрашивая прощение за странное поведение. Тамара снисходительно улыбнулась в ответ: она видела и более неадекватных посетителей. Нетвердо Антон направился к выходу и остановился у самой двери. Выходить было страшно. Там, за дверным полотном, его ждал Жракон. И Жракон был явно недоволен: в последнее время Антон держал путь в разных направлениях, но ни одно из них не приближало к Венере.
Что сотворит проводник со своим подопечным? Расплавит летним зноем? Обуглит или распылит на фотоны желтым сиянием? Ударит жарким асфальтом в лицо? Сожмет сердце, горло и голову могучими лапами с серебряными когтями?
Пока Антон пребывал в нерешительных раздумьях, дверь распахнулась сама. В пивную вошел посетитель.
Седая всклокоченная голова с редкими прядями темных волос. Одутловатое лицо с красными припухлыми щеками, за которыми глубоко спрятались совершенно трезвые глаза. Среднего роста, корпулентный, с уверенным пивным животом – во всем этом только человек с богатой фантазией мог бы разглядеть эхо былой стройной удали. Одет этот весьма пожилой мужчина был в голубую широкую длинную, почти до колен, рубаху, которую в странах Азии называют саронгом, и свободные, покроя прошлого века, белые холщовые штаны.
Переступив порог пивной, мужчина замер от неожиданности. Потом склонил голову набок и улыбнулся.
- Ну, где бы мы еще встретились? – и протянул руку для приветствия. – Уже собрались в путь, уважаемый? Придется Вам задержаться, раз уж мы оба тут, Антон Несторович.
- Куда ж я теперь денусь, Нестор Иванович? – улыбнулся Антон. – С радостью составлю Вам компанию. Вот только пить я больше не могу. И откуда в тебе столько здоровья, отец? Каждый день: то пиво, то вино, то коньяк, то… Я тебя без алкоголя и не видел – лет двадцать, как не видел.
Тамара уже поставила запотевшие бокалы на стойку, Нестор Иванович сел за свой любимый угловой стол. Антон устало рухнул на лавку напротив.
- У каждого бога свой напиток, - сказал отец многозначительно, а потом усмехнулся. - Да нет у меня уже здоровья. Капельницы через день. Врач, считай, штатный, на зарплате. И немалой зарплате. Так что ты за мной не гонись – все равно не угонишься. Есть у меня в Конторе одно зелье, одно особое шампанское…
- На канале, в кабинете? – понимающе кивнул Антон.
- Нет, в другой Конторе, - после паузы ответил Нестор Иванович. И продолжил на вопросительный взгляд сына:
- Мы же формируем, как сказал бы Пелевин, культурный дискурс. А все, кто формирует культурный дискурс, связаны с той или иной Конторой. В зависимости от веры, мировоззрений, философий, идеологий, принципов, целей и финансирования. Не важно. Все равно моему пути – скоро финиш.
- Зачем такие разговоры? – запротестовал сын.
- Не переживай! – отмахнулся отец. - Буду юных змеек гонять на Седьмом дне. Стану важным, всепроникающим, лишенным сомнения; буду воплощать бесстрастие и прочие божественные категории.
Антон прищурился: то ли отец уже изрядно набрался, хотя в разгаре было лишь похмельное утро; то ли возраст в совокупности с «умом великим» все-таки дают результат неожиданный; то ли сам Антон уже не в состоянии воспринимать информацию под правильным углом; то ли Нестор Иванович говорит о вещах запредельных, а потому – пусть себе говорит. Это саги иных фольклоров, и описаны они совсем в других эпосах.
- Ты мне лучше расскажи, что за статую я узрел при входе, - перевел тему отец. – «Покачивающийся мальчик»: бледный, нетрезвый, в коленях - тремор, в глазах - ужас.
Антон усмехнулся: его, сорокатрехлетнего, уже изрядно располневшего мужика, трудно было бы сейчас назвать мальчиком. Отвечая же, решил не темнить – раз отец говорит загадками, то продолжать можно на той же волне.
- Думал, что за дверью Жракон, - честно признался Антон.
Как ни странно, отец вовсе не удивился. Только уточнил:
- Жракон, значит? Не Дракон? Именно так: Жракон? И почему боялся? Драконы ни злые, ни добрые. Мудрые. Справедливые. Вне мира. В наши судьбы не вмешиваются.
- Этот вмешивается, - заверил Антон.
- И каким образом? – заинтересовался отец.
Разговор был странным, любой психиатр тут же начал бы строчить золотым карандашиком в кожаном блокнотике и посматривать на специальные формы – не завести ли новые истории болезней. Но… За дубовым столом в пивной «Варяк» друг напротив друга сидели отец и сын. Перед ними на столешнице пенились пивные бокалы. Одна семья, один род, один мир, одно поле фантазий, мыслей и – пусть так! – галлюцинаций. Кто им судья? Кто цензор? Кто экзаменатор? Кто, кроме Успенского, вправе лечить Чебурашку?
- Как бы направляет, - пожал плечами Антон. – Корректирует, подгоняет, подталкивает, предупреждает. Не дает сбиться с пути.
- С пути? – переспросил Нестор Иванович.
- С пути к мечте, - подтвердил Антон.
- А ты, насколько я понимаю, сбился и теперь ждешь карательных действий со стороны своего Жракона? – проницательно спросил отец. Антон кивнул. – А ты его оседлать не пробовал? Жракона? А то и…
- Что? – не выдержал Антон паузы в разговоре.
- А то и стать им, - отец дал совершенно неожиданный совет. – Съешь его сам. Сожри Жракона. Иначе до мечты не доберешься. Крылья нужны. Либо свои, либо чужие.
Пока Антон пытался вписаться мыслью в такой крутой поворот, Нестор Иванович вновь перевел тему.
- Сынище, - начал отец, как часто говорил много-много лет назад, и Антон вновь почувствовал себя ребенком. -  Ты ж у меня отельер?
- Давно это было, - откликнулся Антон.
- Ну, не так давно в масштабах вечности, - улыбнулся отец. – Дело у меня к тебе…
- Слушаю, - насторожился Антон.
- В конторе я пусть и первое лицо, но не главное. Не хозяин.
- В какой конторе? – уточнил Антон. – В той, где люди, или в той, где змеи?
- В той, что с прописной, а не с заглавной, - отец кивком оценил шутку. – У той Конторы вообще хозяев нет. Задумался я, что скоро семьдесят, а у меня все есть, да все не свое.
- Многие тебе позавидуют, - заверил Антон.
- Знаю, - согласился Нестор Иванович. – Но мне бы все же что-нибудь свое. С перспективой, так сказать. Не себе, конечно. Все мои перспективы уже не здесь. Не спорь, спорили уже. Накопилось у меня за время службы. Были возможности. Но просто деньги тебе оставлять не буду. По многим причинам. Долго объяснять, со временем сам поймешь.
- Не нужны мне твои деньги, - «обиделся» Антон.
- Знаю, - согласился отец. – Потому и говорю. Одновременно предлагаю и прошу. Предлагаю быть моим партнером в деле. Прошу все это дело начать, поставить на ноги и вести по жизни рукой твердой и профессиональной.
- Да какое дело? – спросил Антон, хотя уже все понял.
- Гостиницу у моря. Подумай, не отвечай сразу. Тут не пивом нужно голову освежить, чем покрепче… И не раз. Участок я уже купил. Небольшой, но при должном умении и достаточных вложениях… В общем, подумай. Не торопись, но не затягивай – я уже не молод. Кстати, о молодости. Помнишь этот день? Всегда с собой ношу, как ты съехал с Кисельной, – отец извлек из планшетки довольно затертую фотографию тринадцать на восемнадцать и передал ее сыну через стол.
Матовая цветная картинка содержала изображение четырех фигур: Антон, лет двенадцати, со смешной прической, в простенькой курточке, клетчатой рубашке, джинсах и огромных кроссовках; мама Нина, молодая, красивая, яркая, хоть и в обычной осенней одежде, в руках – диплом; папа Нестор, еще стройный, совершенно без седины во взлохмаченной ветром шевелюре, в свитере с широким воротником; в центре - Ерофей, совсем еще не фей, а обычный, но уже огромный щенок, с медалью на могучей шее. Все счастливые, все улыбаются, все в обнимку (кроме Ерофея, конечно). Первая победа на первой собачьей выставке. Семья.
- Забирай себе, - предложил-приказал Нестор Иванович. – Я уже «наизусть» помню. Пора мне. Позвоню завтра. Встретимся, посидим, подумаем. Не против?
Антон был не против. Он не мог оторвать мутных глаз от фотографии. То ли пиво, то ли слезы… Семья… Ерофей на фото повел черным носом и… подмигнул.
- Ты добрался, - сказал кто-то: то ли отец, то ли Ерофей.
То ли барменша Тамара сказала: «Ты набрался». Кто разберет?