Кризис

Виктор купил телятину, огромный арбуз и сухое вино. Приехал на "конспиративную" квартиру, приготовил крюшон прямо в арбузе,  пожарил мясо, заварил для Катьки зелёный чай, выложил в вазочку печенье и конфеты. Сел ждать. Кати не было. Виктор включил ноутбук и вышел в интернет. На сайте он нашёл новый Катькин стих.

"... люби меня нежно,
как море безбрежно,
люби и отважно,
мне это так важно
люби меня даром -
я буду пожаром"

Дочитав последние строки, Виктор так рассмеялся, что не услышал, как вошла Катя. Она повесила на вешалку куртку и заглянула в комнату.
- Привет! Ты чего?
- Катька, привет! Почитал только что твой стих... Мне понравилось!
- Спасибо. Приятно.
- Давно так не веселился! Хороший стёб над всей их любовной лирикой! "Люби меня даром - я буду пожаром"! Это как? - Виктор опять засмеялся.
- Это не стёб, - сказала Катя.
- Как не стёб? Это ты серьёзно написала?!
- Да. А что? Смешно?
- Нет, ну просто... ты никогда не писала раньше таких стихов...
- Я захотела выразить свои чувства. Ты считаешь, это смешно? Тебе не нравится мой стих? Посмотри, там же есть ритм и рифма, посмотри какой смысл заложен между строк! А образность? И ни одной ошибки – я в ворде проверяла! Хотела тебе сделать приятное. Всем на сайте понравилось - мне уже написали кучу комментариев, одному тебе всё не так!
Катя отвернулась к окну и расплакалась. Виктор подождал немного, потом подошёл и обнял за плечи.
- Кать... ну не плачь. Я просто сразу не понял, что ты серьёзно.
- Что серьёзно?
- Ну, стих этот... Вот ещё - из-за стиха плакать.
- "Я буду пожаром"?! Серьёзно?!
Виктор не знал, что ответить.
- Вик, как ты мог такое обо мне подумать?! Я же прикалывалась!
- Я сначала так и подумал. А ты сказала, что нет. Что это твои чувства, и так далее…
- Что, правда сказала?
- Да.
Катя посмотрела испуганно:
- Вик… Я не помню.
- Ты, наверное, просто устала. Надо меньше сидеть в этом дурацком интернете.
- Да, наверное… Положи меня спать.
У Кати загорелись глаза. И сразу же погасли.
- Идём.
Катя забралась на их огромную кровать, свернулась клубочком. Виктор укрыл её одеялом и поцеловал в щёку.

 
В следующий раз такой «приступ» случился где-то через неделю. Катя «придумала сюжет» для нового рассказа – у парня похищали любимую и обещали вернуть, если он убьёт «крупную политическую шишку».
Виктор пытался объяснить ей, что такой сюжет использовали уже везде, где только можно.
- Вот! – Радовалась Катя, - Значит, людям это нравится! Они будут читать! Колоссальный успех, Вить! Как ты не понимаешь?!
- Ты вчера когда спать легла?
- Я сидела в интернете до глубокой ночи.
«Неужели нельзя сказать просто «поздно»?», - подумал Виктор.
- Катя, я же говорил…
- Мы заболтались. Она мне на многое открыла глаза. Представляешь, на самом деле, Бог есть, и он нас любит. Он заботится о нас, как о своих детях. А все беды и несчастья происходят из-за того, что мы не хотим пускать Бога в своё сердце…
- Катя, стоп!
«А вдруг она больше никогда не станет такой, как раньше?»
- Чего ты кричишь? Слушай, я тебе о чём только что говорила?
- О том, что Бог нас любит.
- Блин… Это меня Наташка вчера нагрузила, вот и переклинило.
- Ты меня пугаешь.
- Я сама боюсь.

 
Один раз, когда Виктор пришёл на их квартиру, Катя пила пиво и смотрела футбол в интернет-трансляции. Такого с ней раньше не случалось. Бокс Катька ещё могла посмотреть, но футбол…
Виктор понял, что это очередной приступ, но что делать не знал. Раньше у него получалось вывести Катю из такого состояния громким криком, но это стало срабатывать всё реже и реже, и теперь уже совсем не помогало.
- Привет! Пиво будешь?
Катя бросила ему банку светлого дешевого пива.
- Какой счёт? – спросил Виктор.
- Два-ноль. Наши ведут.
Виктор хотел ещё спросить кто играет и кто из них «наши», но передумал.
- Я, кажется, догадываюсь, с кем ты вчера общалась.
- Да. Классный мужик.
- О бабах говорили?
- Ты слишком плохо о нас думаешь. Мы говорили о футболе и литературе. Только не мешай смотреть, пожалуйста.
Виктор не стал мешать – включил ноутбук, вышел в сеть. Почитал комментарии к Катиному стиху «про пожар». Спор затянулся. Одни считали, что в стихе показаны сомнения ЛГ по поводу выбора будущего жизненного пути, а другие думали, что Катя жалеет о последствиях аборта, и всячески старались её поддержать. Но все сходились на том, что стих хороший, и что он намного нужнее сайту, чем «всякая там парнушка».
«Тут и вправду рехнуться недолго», - подумал Виктор. С полминуты он смотрел на слово «парнушка» и не мог поверить, что его написала Катя.
- А что такое «парнушка»?
- Ну ты что, сам не знаешь? Порнография, порно, порево…
- А чего «парнушка» через «а»?
- «Мативация» тоже через «а». Ну и что? Какая разница? Это же только буквы. И вообще, давай я тебе потом всё объясню.
Футбол закончился вничью.
- Слушай, Вить, я тут подумал – почему у нас нет телевизора? Мы что, хуже всех?
Виктор долго молчал. Никогда раньше в телевизоре не возникало потребности. Катя гордилась этим.
«Может, «скорую» вызвать? А что я им скажу – «Катя стала нормальной»? Или скажу – «Катя думает, что она мужик»? Может, оговорилась?»
- И рассказы у нас какие-то непонятные. Зачем мы пишем про двух психов? Кому это надо? Кому это интересно? Нужно разрабатывать популярные темы, создавать узнаваемых персонажей, чтобы каждый читатель мог примерить наше творчество на себя, чтобы рассказы чему-то учили, чтобы имели моральную и духовную ценность. Я себя так нелепо чувствую, когда кто-то пишет нам критику, просто жутко. Мне нечего возразить, я со многим согласен, но ничего не могу сделать. Мне кажется, в образе этих комментариев судьба раскрывает перед нами свои объятия, а мы, вместо того, чтобы смело шагнуть навстречу, неумолимо оказываем сопротивление, продолжая писать свою грязную парнушку…
На последнем предложении Виктора «вырубило», такое воспринимать он не мог. Слово «парнушка» дало возможность хоть за что-то зацепиться, чтобы перебить Катю.
- Так что такое «парнушка»?
Катя посмотрела на него. Она старалась выглядеть серьёзной, но глаза её выдавали.
- Как?! Ты не знаешь?! Это новый литературоведческий термин. Наталья придумала.
- И что он означает?
- Ну, тут у нас мнения расходятся. Она так пренебрежительно называет всю порнографию, но я думаю, что это как-то связано с сексом в бане.
Катя не выдержала и рассмеялась.
- Тьфу на тебя! – Виктору захотелось выпить. – Я больше с тобой в одну кровать не лягу.
- Почему?!
- Ты только что говорила о себе в мужском роде.
- Неправда!!!
Он показал Кате пустые банки из-под пива и открытое окно футбольного сайта на ноутбуке.
- Вик..! Я не хочу быть мужчиной. Я не люблю светлое пиво и футбол. Слушай, пошли водки бахнем!

 
Виктор молча оделся и вышел на улицу.
Редкий осенний дождик нудно рассказывал свою длинную историю желтеющим деревьям и забрызганным грязью машинам. Никто не знал, когда эта история закончится, так как все давно забыли её начало и не вникали в суть. Многие шли без зонтов. Виктор зонты не любил, постоянно их терял, и сейчас, пробираясь между лужами к остановке, чувствовал, как волосы напитываются промозглой осенней влагой. Уже три месяца он держал машину на стоянке – экономил. Один за другим уходили клиенты, а теперь вот уходит Катя. Виктор видел её сейчас один – два раза в месяц. Видимо, Катька рехнулась от одиночества. Кризис, блять…
Виктор зашёл в бар, заказал немного виски и, неожиданно для себя, напился. Около одиннадцати вечера он сделал несколько деловых звонков. Говорил, как ему казалось, совершенно трезвым голосом. Во всяком случае, собеседники воспринимали его всерьёз.
Весь следующий день он занимался делами. Катя не звонила. Виктор забеспокоился вечером, когда, в очередной раз выйдя в Интернет, не нашёл её ни в чате, ни на одном из их «общих» литературных сайтов. Позвонил сам. Катя ответила минут через пять, когда Виктор перезванивал уже в третий раз. Она была возбуждена, язык немного заплетался – Катя сидела в спорт-кафе и смотрела какой-то футбол.
- Витёк, подгребай, здесь пиво дешёвое, и тёлки классные!  Наши ведут в счёте, а судья подсуживает этим гадам. Вить!
Виктор аккуратно нажал на «отбой».


Утром он встал немного раньше обычного, по заранее приготовленному списку  тщательно упаковал все вещи, которые хотел взять с собой,  после этого  поехал на их «конспиративную» квартиру. Там Виктор пробыл около получаса, и вышел оттуда с большой спортивной сумкой. Около десяти утра он уже входил в офис, где работала Катя.
Зашёл на пять минут в кабинет директора,  поговорил с ним вежливо, но очень настойчиво, потом прошёл в комнату, где сидели сотрудники. Саша, увидев Виктора, демонстративно уткнулся в монитор и надел на голову наушники. Ольга покраснела и почему-то начала поправлять причёску, красиво подняв руки вверх и выпятив  свои круглые груди без лифчика. Катя,  покосившись на Ольгу, зло фыркнула:
- Ну и зачем ты сюда припёрся?
- Поговорить, - Виктор помахал перед носом Кати свежим номером газеты «Спорт» и приподнял из кармана банку «Балтики». – Пошли?
Неизвестно, что именно вытащило Катю из-за стола – то, что Виктор наконец-то стал настоящим мужиком и стал следить за спортивными событиями, интерес к свежей газете, или банальное похмелье «после вчерашнего», но она послушно встала и накинула на себя куртку.
- Сумку возьми.
Катя не стала спрашивать, почему ей нужно брать сумку. Просто взяла. Когда-то давно, наверное, в другой жизни, она привыкла слушаться Виктора в мелочах.
Опомнилась только на улице, когда они уже зашли в подворотню.
- Ты чего это командуешь? Зачем мне сумка?
- Давай за победу! Наши ведь выиграли? – Виктор толком не знал, кто и с кем играл, но в результате был уверен на 100% - пивной «спортсмен» одинаково легко пьёт и за победу, с радости, и после поражения, с горя.
- Выиграли. Только я на работе. Нельзя мне пива, - Катя уже следила за руками Виктора, которые легко открывали банку за «колечко».
- Можно. С директором я договорился. Давай, полечись…
Катя почему-то сразу поверила (привыкла верить!) и отхлебнула из протянутой ей открытой банки.


… Очнулась она уже в самолёте. Самолёт, по виду транспортник, никак не меньше «Ан-26», гудел старенькими движками и куда-то серьёзно летел. Виктор подрёмывал рядом на каком-то большом мешке. Катя, полежав какое время неподвижно, вскочила и с размаха ударила Виктора ногой в лицо. Виктор успел отвернуть голову. Ботинок не расквасил ему нос, а всего лишь оставил чёткий отпечаток на щеке. Прямо из положения «лежа» он провёл подсечку. Катя упала. Ей стало плохо, закружилась голова. Виктор достал приготовленный бумажный пакет и подержал его перед Катей, пока ту тошнило.
После этого он аккуратно протер ей лицо носовым платком и сунул под нос  стакан минералки.
Катя, проглотив минералку, уставилась на Виктора зелёными глазищами. Смотрела она, конечно,  на отпечаток своего ботинка у него на щеке:
- Ты удар пропустил. Стареешь…
- Хотел сделать тебе приятное.
- Куда летим?
- В тайгу, за Байкал.
- Будем прыгать?
- Ага. А снотворное в пиве?
- Ты уже получил за него.
- А работа?
- Насрать. Ты же меня выкупил?
- Я думал, это будет сюрпризом… Эх…
- Вдвоём будем прыгать, на одном парашюте?
- Конечно.
- Я тебя хочу!
- Рано. Мы вообще-то вчетвером прыгаем.
- Ого. Группенсекс?
- Нет. Вот этот мешок мы спихнём перед собой. Он - третий. А вот эту бочку с соляркой – следом за мешком. Четвёртый пассажир.
- А что в мешке?
- Вот…Это нарезной карабин «Соболь» для мелкой дичи. Это – «Тигр», для крупных хищников и нехороших мальчиков, это – дробовик помповый, дрянь, егерям показывать, если заметут…
- Вик, а мы на охоту едем?
- Да.
- Надолго?
- На сезон.
- Это сколько?
- До весны.
- Ты охренел совсем.
- Нет. У нас всё по-серьёзному, как у больших. Будем амурского тигра валить.
- А что мы есть будем?
- Дичь. У меня 20 кило патронов и 10 кило взрывчатки.
- А что взрывать?
- Мало ли… Может, золото найдём.
- Какой ты…предусмотрительный. Чего ты ещё набрал?
- Ноут военный, влагоустойчивый. Модем джиэсэмный. Радиостанцию. Дизель-станцию к ноуту, чтобы электричество было. Горючку к дизелю. Инструменты, аптеку, еду. Одежду всякую, палатки... Ну, про стволы я уже говорил. Есть ещё пара «Грачей» и гранаты. Так, на всякий случай.
- Ого. Мы будем воевать?
- Всяко может получиться. Там ведь разный народ шляется, в тайге.
- Здорово! А откуда у тебя деньги? Ты получил большую предоплату?
- Я свой «Опель» продал. Всё равно на стоянке стоял. Помнишь, мы с тобой гадали, сможем ли прожить вдвоём, один на один, хотя бы месяц?
- Помню. Нужно просто не пробовать казаться лучше, чем ты есть на самом деле.
- Давай, Катька, жить правильно и честно. Ты не будешь больше писать про пожары?
- Вик, а дай мне этого «Грача» посмотреть.
- Держи. Видишь, тут предохранитель белой краской выделен?
- Вижу. Патроны в нём есть?
- Полный магазин. Вот ещё два магазина, а вот патроны в коробке…
- Руки вверх!
- Катя… с оружием не шутят.
- А я и не шучу, Вик. Мне не до шуток. А ты вот уже пошутил. Усыпил, закинул в самолёт и увёз на полгода в тайгу… Да ещё месяц назад я бы прыгала от счастья!  Где ты был месяц назад?
- Катя, я..
- Ты даже в сеть не выходил две недели. Не помнишь? Удивляешься, что я начинаю писать сопливые стишки, пить пиво и смотреть футбол? А у меня друзья такие. Они находят время, чтобы общаться со мной. А ты – нет. Ты… ты меня приручил. А сейчас не в ответе! Поворачивай самолёт! Не хочу такого счастья! Сама хочу. Иди к пилотам. Скажи, что летим обратно.
Виктор, пожав плечами, послушно направился в кабину пилотов. Через минуту двигатели замолкли, и в конце салона начал открываться широкий грузовой люк.
Из кабины водителя выглянул молодой парень, посмотрел удивлённо на Катю с пистолетом, потом – на Виктора, подошёл к открытому люку и… выпрыгнул. Катя отлично видела, что парашюта на нём не было – парень был одет в комбинезон авиационного техника...

 
Через пятнадцать минут Катя с Виктором уже стояли на крыше терминала и смотрели сверху на тёмный силуэт транспортника, который распластался ночной птицей на площадке перед соседним ангаром. Он не взлетал никуда.

Виктор попросил техника запустить двигатели и ничему не удивляться.  Техник, получив свои сто долларов, закрыл люк и ушёл. Катю только что перестал колотить нервный смех. Она, закусив губу, сосредоточенно резала ножом руку Виктора. Виктор смотрел поверх её головы на быстро темнеющий горизонт – туда, где  в далёкой тайге бродят гордые амурские тигры. Он был абсолютно счастлив.