Люби меня вечно

Пролог


Неопределенное будущее…

Человечество серьезно шагнуло вперед не только в земных технологиях, но и в развитии сверхспособностей мозга.

Новейшие открытия ученых и разработанные на их основе практические методики привели к тому, что некоторые научились использовать возможности своего мозга в новых и доселе невиданных форматах.

Самым ярким прорывом стала способность отдельных людей создавать усилием разума реальные объекты, в том числе живые. Таких людей стали называть реализаторами.

Ввиду высокой потенциальной опасности данной способности Глобальное Мировое Правительство издало закон «О творении», в соответствии с которым стало выявлять и брать под контроль реализаторов. За его нарушение первым (временным) видом наказания стал домашний арест, вторым и окончательным – стерилизация мозга. По сути, смертная казнь…

 

Глава 1



За окном висела серая мгла. За окном шел дождь и уже не один час.

Ур стоял у окна и невидящим взглядом смотрел на эту серую стену.

Он ждал. Он сомневался. Он решался и никак не мог решиться.

«Стоит ли рисковать?» - эта мысль беспрерывно крутилась в голове.
«Стоит ли рисковать, если есть опасность вообще все потерять?»

Ур понимал, что рисковать очень опасно, однако возможность увидеть ее снова пленяла его с невероятной силой.

Уже месяц он сидел под домашним арестом. Он был заключен в собственной квартире на неопределенный срок и все то время, что он здесь сидел, за ним наблюдал «жучок» Службы контроля за реализаторами.

Ур был бы рад знать, где в тот или иной момент находится это устройство, однако сделать это было невозможно – «жучок» был крошечного размера и постоянно перемещался, наблюдая за поведением временно арестованного нарушителя закона о творении.

Именно потому и было так рискованно пытаться творить ее. Ур уже несколько раз пытался это делать и каждый раз «жучок» его засекал. Прибегали полицейские-«контролеры», поднимали шум, фиксировали попытку творения, выносили предупреждение. Еще пара таких выходок, грозили они ему, и приговор к стерилизации.

И все-таки, Ур страстно желал увидеть ее. Последний раз он творил ее месяц назад еще будучи свободным, затем его арестовали…

Капли-стрелы продолжали уныло втыкаться в окно. Скоро уже должна вернуться Мэгги…

С Мэгг они поженились несколько лет назад, еще до открытия Уром у себя способности к творению. Жили они, как и все, хотя дети у них так пока и не появились. Почему? Трудно сказать. Да сейчас это и не важно. Важнее было понять, остались ли у них вообще друг к другу чувства - яркие, живые, настоящие. Где-то внутри себя Ур понимал, что с тех пор как он впервые сотворил другую, в отношениях с Мэгг у них что-то разладилось. Возможно, будь у них дети, все было бы иначе, а так сейчас их отношения все больше заходили в тупик. Последнее, что обнажило проблемы в их отношениях, стал арест Ура за очередное творение, которое, мало того, что было нарушением закона, так еще и представляло собой другую женщину. Мэгг, конечно, не знала, кого сотворил Ур, так как закон запрещал разглашать сведения об этом даже близким родственникам. Полицейские, контролировавшие реализатора, также не имели права рассказывать его родным хоть что-либо о сути его творений. Однако Мэгг, вероятно, все же что-то такое почувствовала, так как после ареста мужа как-то внутренне напряглась, и их отношениям был нанесен определенный удар. В то же время, на фоне общего недопонимания и недосказанности, заточение Ура сделало Мэгг и в чем-то мягче по отношению к нему. Вероятно, арест мужа настолько ее напугал, что даже его причина отошла на второй план. Да это и понятно, ведь за домашним заключением могло последовать самое ужасное, о чем и подумать то было страшно… Именно поэтому как только Мэгг узнавала, что в очередной раз сработал «жучок», она пулей неслась домой, чтобы хоть как-то воспрепятствовать полицейским, если те попытаются увести Ура. Хотя, что она, в сущности, могла сделать? Ничего.

Уру было жалко Мэгг. Жалко оттого, что она бессильна перед стражами порядка. Жалко, так как ей приходилось перебарывать саму себя, ведь она, наверное, подозревала, кого снова и снова пытался творить Ур. Жалко… Однако и с собой он ничего не мог поделать. Об этом можно было не говорить вслух, но внутри себя он знал, что давно уже пленен другой...

Мэгги скоро должна вернуться домой…

Ур, наконец, оторвался от окна, и, повернувшись к нему спиной, посмотрел на электронные часы, спокойно мерцавшие в глубине полутемной комнаты.

За окном все быстрее сгущалась тьма, усугублявшаяся непрекращающимся дождем. Наступал вечер. До прихода Мэгги оставалось все меньше времени.

Видимо что-то окончательно для себя решив, Ур подошел к одной из стен. Он стал всматриваться в нее, пытаясь что-то разглядеть. Потом бегло глянул на другие стены, на пол, потолок. Вроде ничто не вызывало тревоги, хотя… Но попробовать можно.

Стоя перед стеной, Ур дотронулся пальцами до своих висков, при этом крепко зажмурив глаза. Со стороны могло показаться, что у него дикая мигрень, но это было не так. Просто он не мог больше терпеть. Он жаждал увидеть ее – ту, другую. От напряжения и страха быть обнаруженным «жучком», его сердце дико колотилось, дыхание и пульс заметно участились.

Еще немного, еще чуть-чуть!
Ну же!
Ну!
Ну же!
Давай!
Давай!!

Дикая боль в затылке и висках, как от сильнейшего переутомления. Быстрая яркая вспышка в глазах, хотя они по-прежнему были закрыты.
Тишина…
Ур медленно убрал пальцы с висков. Открыл глаза. Замер.
Тишина.
Он слышал только, как колотится его сердце.
Тишина.
Он боялся, что ничего не получилось.
Тишина.

- Привет. Ну, наконец-то ты меня позвал.

Вздрогнув, Ур резко обернулся.

Да! Это она! Она! Снова получилось!

Он творил ее уже не первый раз, но никак не мог привыкнуть вот к такому ее внезапному появлению. В момент творения его глаза всегда были закрыты, поэтому как она появляется, он не знал. Пытался с открытыми, не получалось. Про других реализаторов он мало что знал, но говорили, что у каждого это происходит по-своему.

- Иола? Ты пришла!? – собственный вопрос показался ему полной глупостью.

Девушка, стоявшая у противоположной стены, и слегка касавшаяся ее одной рукой, улыбнулась.

- Конечно. Ты же сам меня позвал.

Глядя на нее, Ур все больше понимал, что она, действительно, была его мечтой. По крайней мере, все в ней его волновало, манило. Ее небесно-голубые глаза, тонкий ровный нос, слегка тонкие губы, в общем, все черты лица. Ее светлые волосы, но не длинные, а короткие, «под мальчика». Ее фигура, стать. Но главное - это ее нежность, понимание, спокойствие. И, конечно, любовь к нему. Как хотелось верить Уру, настоящая любовь.

При этом он не мог сказать, что творил ее умышленно именно такой, как внешне, так и внутренне. Однако в первый раз, когда он на это решился, получилось именно так, и теперь она всегда приходила такой. Значит, думал он, где-то у себя в подсознании именно такой он ее и видел.

- Я скучала по тебе, - с этими словами девушка медленно подошла к Уру.

Она встала напротив него, сначала немного робко, а потом все смелее дотронулась своими руками до его рук. Ее руки стали подниматься все выше и вот уже обвили шею Ура. Она медленно подняла глаза. Их взгляды встретились. Она улыбнулась.

Сердце Ура колотилось уже так, что казалось еще чуть-чуть и пробьет грудную клетку. От ее прикасаний замирало дыхание. От ее взгляда щемило где-то в груди. Он испытывал эти чувства каждый раз, когда встречался с ней, хотя происходило это редко. В последний раз месяц назад, да вот теперь…

Испытывал ли он такие чувства к Мэгг? Ну хоть когда-нибудь? Может, раньше? Вряд ли. С Мэгг у них все как-то по-другому и так было даже тогда – еще в начале их отношений.

«Неужели вот это и есть настоящие чувства? Настоящая любовь? Неужели все, что было раньше – совсем не то?» - спрашивал Ур сам себя, глядя на Иолу.

Объятия девушки тем временем становились все сильнее. Поначалу просто стоявший, Ур теперь тоже обнял ее за талию. И от ее и от своих прикосновений он чувствовал, что Иола действительно настоящая, реальная, живая. Он не знал, можно ли ее считать человеком в полном смысле слова, но в том, что она сейчас перед ним и они друг друга обнимают, он не сомневался.

- Можно я тебя поцелую? – вопрос девушки застал Ура врасплох.

Несмотря на то, что все, вроде бы, к тому и шло, они еще ни разу не целовались, поэтому и в этот раз он ничего подобного не ждал.

- Ты хочешь меня поцеловать? А откуда ты знаешь, что такое поцелуй? – спросил он, не отпуская ее, но и не решаясь сам сделать первый шаг.

Иола пристально посмотрела на Ура. В ее глазах промелькнула какая-то хитринка.

- Не знаю. Наверное, ты меня такой создал. Ведь ты же знаешь, что такое поцелуй?

- Ну да, вроде должен знать, - отвечая это, Ур совсем не был уверен в том, что действительно знал, что такое поцелуй двух по-настоящему любящих друг друга людей. Своим отношениям с Мэгг он по-прежнему не мог дать точной оценки.

- Ну, значит, это как-то передалось и мне… Так ты позволишь мне тебя поцеловать? – Иола обворожительно улыбнулась.

Улыбнулась так, как могла только она.

Конечно, он хотел этого поцелуя, но его сдерживали мысли о Мэгг, ведь своим согласием он уже открыто предаст их отношения. Одно дело – сотворить другую женщину, другое – вступить с ней в близкие отношения. Такого их брак с Мэгг уже точно не выдержит.

- Иола, послушай, я не уверен, что нам надо…

Девушка не дала Уру договорить. Слегка притянув его к себе, она нежно коснулась его губ своими.

Постепенно поцелуй становился все сильнее, жарче. Ур уже не пытался из-бежать его, полностью отдавшись во власть своего собственного творения. Он задыхался от нежности Иолы. Его сознание отказывалось о чем-либо беспокоиться. Лишь где-то далеко в нем промелькнула мысль о Мэгг. Промелькнула и скрылась. Сейчас для него существовала только Иола…

Писк! Жуткий до боли и узнаваемости писк!

Еще и еще!

Ур моментально пришел в себя. Его словно ударило током.

- Проклятье! Опять!

- Что!? Что случилось!? – Иола испугалась. Вцепившись Уру в руку, она стала опасливо оглядываться по сторонам.

- «Жучок» сработал! Нашел нас! А, ты же не знаешь…

Действительно, Иола не знала, что в квартире находится «жучок» Службы, ведь Ур еще ни разу не смог сотворить ее, находясь под домашним арестом. Попытки были, но каждый раз устройство срабатывало еще до того, как ему удавалось сотворить девушку. Впервые в стенах квартиры Уру удалось это только сегодня и вот на тебе! Что-то теперь будет…

- Все, Иола, тебе пора! Сейчас сюда набегут копы! Если они тебя схватят, то засадят в лабораторию, а потом уничтожат, да и уж мне тогда точно мозг «почистят»!

- Нет! Я не хочу снова туда! Разреши мне остаться! Прошу тебя, Ур!

- Извини, Иола, не могу! Все, отойди, я должен сконцентрироваться, - с этими словами он слегка оттолкнул девушку от себя. Ему было жаль Иолу, но он не мог рисковать. Сейчас Ур переживал именно за нее, а вот о том, что ему самому светило ужасное наказание, он как-то и не беспокоился.

Девушка стояла посреди комнаты и чуть не плакала. Ее пугал продолжавшийся писк, но и уходить она не хотела.

Ур снова, как и при творении, с силой зажмурился, приставив пальцы к вискам.

Надо успокоиться! Надо непременно успокоиться! Надо собраться!

Ну же!
Тише, тише, тише…
Спокойнее…
Спокойнее…
Давай…
Давай же!
Давай!!
Секунда, другая, третья.

Опять, как это сегодня уже и было, как это случалось всегда, сильная боль в затылке и висках. И снова яркий свет в зажмуренных глазах. Потом тишина.

В этот раз она, правда, длилась недолго. Где-то в коридоре, за закрытой в комнату дверью, уже пиликало. Электронные ключи. Кто-то открывал входную дверь. Полиция или Мэгг? Хотя какая разница.

Внезапно дверь в его комнату с силой распахнулась. В ее проеме, на фоне света, шедшего из коридора, застыла женская фигура.
Мэгг.

Все-таки первой на месте преступления оказалась его жена.


Глава 2



Старший офицер Службы контроля за реализаторами почти закончил составлять электронный протокол, а потому взглядом подозвал к себе жену Ура. Буквально выскочив из кресла, Мэгг в момент оказалась перед полицейским-«контролером». Сам Ур в этот момент стоял, снова уткнувшись взглядом в единственное окно комнаты, в которой еще недавно он впервые целовался со своим творением. Мыслями он был далеко от происходившего за его спиной, поэтому не только не видел, но и не слышал как его жена негромко, жалобно, но и одновременно настойчиво уговаривала старшего полицейского не делать последнюю предупредительную отметку в протоколе.

Стоило полицейскому это сделать и следующая попытка Ура сотворить Иолу, обнаруженная «жучком», стала бы прямым направлением на стерилизацию мозга.

Ур уже и до этого случая слишком далеко зашел в своих нарушениях закона, а Мэгг и теперь все еще отчаянно пыталась предотвратить решающее для него наказание.

Старшему офицеру было откровенно жаль жену Ура. Он уже не в первый раз передавал ей протокол на ее супруга, объясняя, чем может обернуться его очередная попытка незаконного творения. А в этот раз ситуация сложилась уж совсем прескверная. Полицейский уже почти готов был поставить отметку о последнем перед стерилизацией предупреждении, и лишь только мольбы Мэгг тормозили эту решительность. При этом он, конечно, понимал, что парень, стоявший сейчас к нему спиной, рано или поздно снова попытается нарушить закон, а раз так, то в следующий раз его непременно ждет «чистка». На самого Ура полицейскому, откровенно говоря, было наплевать, но вот жалобный и усталый вид его симпатичной жены заставлял еще раз подумать, ведь именно от его решения сейчас зависело - последнее это будет предупреждение или нет.

Послушав еще какое-то время мольбы Мэгг, и тяжело вздохнув, старший полицейский закрыл электронный протокол, так и не поставив отметку о последнем предупреждении. Передавая ей копию документа со спасительной пустотой в соответствующей графе, он, тем не менее, пригрозил, что ни ей, ни ее супругу ждать от него такой поблажки больше не стоит.

Захлопнув, наконец, за полицейскими дверь, Мэгг медленно вернулась в комнату и, рухнув в кресло, закрыла лицо рукой. Наступила продолжительная и неприятная пауза. Ур уже вернулся из своих далеких мыслей в реальность и теперь с грустью ждал тяжелого разговора с женой. Поговорить раньше, после ухода Иолы, им не удалось, так как следом за Мэгг в квартиру сразу же ввалились полицейские.

- Как же я устала.

В принципе ожидаемые слова Мэгг резанули слух Ура, но он пока не нашел, что ей ответить.

- Не понимаю, почему я должна каждый раз вытаскивать тебя из этого… - последнее слово она не сказала, хотя было понятно, что имелось ввиду.

Ур по-прежнему молчал.

- Послушай, может, действительно, дать этим ребятам возможность тебя «прочистить»? … Тогда уж все это и кончится.

Слова и тот тон, которым Мэгг их произносила, совсем не нравились Уру, но он понимал, что на иное отношение к себе и не должен рассчитывать. Он и до этого-то, творя Иолу, поступал неоднозначно, а уж сегодня и совсем перешел грань дозволенного. Или это она заставила его перейти? Хорошо, что Мэгг про это ничего не знала, а то бы…

«Вобщем, какая уж тут милость» - подумал Ур, нехотя отрываясь от окна и обращая взор на жену, все также сидевшую в кресле.

- Мэгги, знаешь, нам, наверное, стоит поговорить обо всем этом, но я пока не готов.

Ур, действительно, не знал, как рассказать жене про Иолу. Мэгг не предос-тавлялись протоколы Службы контроля за реализаторами, которые он подписал перед своим домашним арестом, ей ничего не рассказывали сами полицейские, она также никогда сама не видела, что (а вернее, кого) он творил, а потому лишь могла догадываться. И, тем не менее, думал Ур, как и любая женщина, где-то внутри себя Мэгг понимала, что в деле замешаны чувства. Но вот вся правда ей была пока недоступна. Стоило ли раскрывать ее?

- Мне кажется, что когда ты будешь готов, я уже сойду с ума. Или нет, лучше я сама попрошу копов, чтобы мне раньше тебя прочистили мозги!

В последних словах Мэгг сорвалась на крик. От охватившего ее отчаяния, она закрыла лицо уже обеими руками и заплакала. Ур подошел к жене и присев на край кресла, попытался приобнять ее, но она резким движением сбросила его руку со своего плеча.

- Не прикасайся ко мне, - прошипела Мэгг, сверкнув на Ура взглядом, в котором было все сразу – и боль, и злость, и даже не потухшая еще окончательно любовь. – Не прикасайся, пока… пока…

Не договорив, Мэгг поднялась с кресла и направилась в коридор, из которого намеревалась пройти в соседнюю комнату, чтобы остаться там одной на всю предстоящую ночь.

- Так, что - пока? – Ур попытался еще как-то продолжить разговор.

Остановившись на пороге комнаты, Мэгг обернулась, и, глядя на мужа по-красневшими от слез глазами, уже тихо и спокойно произнесла:

- Пока ты сам не расскажешь мне всю правду.



Глава 3



Ур задыхался. Он не мог уже сидеть в этой проклятой квартире, из которой его не выпускали даже на несколько минут. Нет, он не был привязан или закован в наручники, однако попытайся он только выйти за ее порог, как рыскавший в ней «жучок» запищал бы абсолютно также, как и при обнаруженной незаконной попытке творения.

Сколько ему еще сидеть здесь, Ур не знал. Обычно таких реализаторов как он заключали под домашний арест на месяц с последующим обязательным усиленным контролем еще в течение как минимум полугода (не считая, обычного контроля за реализаторами). Месяц он уже отсидел и даже больше. Однако из-за нескольких попыток творений уже под арестом, а особенно из-за последней (которая, на самом деле, даже очень удалась), срок этот был продлен пока на неопределенное время. Ур теперь ждал официального извещения из Службы контроля с уточненными данными о своем домашнем заключении. И, конечно, думал он, надо отдать должное тому копу, который помиловал его в последний раз по просьбе Мэгги. Благодаря им обоим ему еще крепко повезло.

И, тем не менее, Ур задыхался.

Его душила замкнутость в этих гиперпластиковых стенах. Душило это вечно серое от непрекращающегося дождя окно. Душило одиночество (ведь по-сути, думал Ур, он одинок). Даже улица, город, то куда он пытался вырваться, душили его тоже.

Это был не такой город, о которых он когда-то читал в книгах. В тех городах из прошлого была смена времен года, дня и ночи, что-то росло, расцветало, увядало, опадало, в общем жило. В этом же городе уже давно трудно различить, что сейчас – лето или зима, весна или осень. Времена года вроде бы и сменялись, но почему-то почти всегда шел тоскливый дождь или стоял почти непроглядной стеной унылый туман. Развиваясь технологически и в своих способностях, люди, тем не менее, так и не научились контролировать климатические изменения, которые некогда обрушились мощной волной на всю планету разом. Что это было, наука до конца пока еще не объяснила. А так как и попытка покорить другие планеты до сих пор не удалась, человечество продолжало тянуть лямку бытия на родной для себя Земле.

Вроде бы в городе, в котором жил Ур (впрочем, как и в остальных), сменялось и время суток, однако видимо это почти ни в чем не выражалось – утро было лишь чуть светлее тусклого дня, сменявшегося мрачным вечером и непроглядной ночью. Именно поэтому, даже стоя перед окном днем, Ур не видел перед собой ничего кроме серого полумрака, сквозь который кое-где отдельными мелкими пятнышками пытались пробиться огоньки уличного освещения или свет из окон соседних домов.

Ну как тут не задохнуться, думал он все чаще, отчаянно пытаясь не сойти с ума. Могла ли ему чем-то помочь Мэгг? Может, если бы у них все было хорошо в отношениях, тогда бы они справились с навалившимися на них испытаниями, но их нынешние отношения явно не давали такой надежды. Мэгг весь день проводила на работе. С утра и до позднего вечера он сидела за своими бумагами в одном из офисов в центре города, возвращаясь домой уже за темно. И, может, это было даже и лучше, ведь выходные в последнее время стали настоящим мучением для них обоих. Они проводили эти дни поодиночке, в разных комнатах, лишь несколько раз за день пересекаясь на кухне. И почти ничего друг другу не говорили. Ур помнил, что Мэгг ждет от него серьезных объяснений, на которые он пока никак не мог решиться. Возможно, освобождение из под ареста как-нибудь разрядило бы ситуацию, но и на это теперь рассчитывать не приходилось.

Не мог он решиться на разговор и еще по одной причине – он снова жаждал увидеть свое творение. Вот только как это сделать? Снова пойти на грубое нарушение закона, которое в очередной раз уж точно подведет его к самой крайней черте? Или попытаться все-таки как-то обойти «жучка»? Вот только как? Может, что-то сотворить такое, что его как-то заблокирует или обманет?

Добираясь до этой мысли, Ур снова и снова задумывался над той удивительной способностью, которой он обладал – способностью творить. Что это по своей сути такое? Как это происходит? Почему у одних людей эта способность развивается, а у других ее вообще нет? И до какой степени ее можно в себе развить? Вопросов было очень много, но почти ни на один из них не мог ответить не только он, но и вся современная наука. По крайней мере, пока. Нет, попытки объяснить делались, выдвигались теории, которые потом проверялись и перепроверялись, однако до истинного понимания природы этого невероятно уникального явления было еще очень далеко. И если ученые мужи еще только пытались понять все плюсы и минусы такой способности, то власть, в лице Глобального Мирового Правительства, уже давно сделала все нужные для себя выводы. И сделав их, она перешла в наступление. Наступление на реализаторов.

Он снова возвращался и еще к одному из главных мучивших его вопросов – почему что-то реализаторы могли сотворить, а что-то нет?

В связи с тем, что информация о реализаторах и их способностях строжайше контролировалась, в обществе о них было известно мало. Сами же они не имели права рассказывать о себе, так как давали соответствующую подписку, да к тому же постоянно отслеживались Службой контроля. Поэтому по-сути даже про самих себя реализаторы узнавали только из скудных официальных сообщений и слухов, иногда появлявшихся в обществе. Общение реализаторов с себе подобными также было строжайше запрещено. Естественно, если это не нужно было только самой власти.
Именно поэтому ответить на возникавшие вопросы Ур мог только на основе своего скудного личного опыта, который при этом еще и не давали толком проанализировать и, возможно, развить еще сильнее. А опыт этот показывал, что, например, сам он, Ур, мог сотворить только живые объекты, при этом не все, так как играл роль размер творения. Чем больше был объект, тем больше было напряжение на его мозг, сознание, поэтому-то сотворение Иолы всегда вызывало жуткую боль в затылке и висках. Собственно, Иола – и есть его пока единственное полноценное творение. И, несомненно, самое главное и лучшее.

Способность создавать силой разума живые объекты проявилась у него не-сколько лет назад, уже после того, как они с Мэгг поженились. Помогла в этом и та информация о реализаторах, которая хоть и  скудно, но просачивалась в общество из СМИ, а то и просто посредством слухов. Когда-то такой информации было больше, но после выхода закона о творении практически все, что касалось реализаторов, было засекречено. В первую очередь, это коснулось сведений о важнейших открытиях ученых и разработанных на их основе методиках, позволяющих человеку развить способности собственного мозга.

На контроль Ура взяли сразу же после первых простейших попыток творения, когда у него толком-то еще ничего и не получалось. Он дал подписку, в которой обязался строго соблюдать закон «О творении» и не пытаться что-либо создавать без обязательного в таких случаях разрешения Службы контроля. Однако Ур не только нарушил обещание, но и усугубил преступление, сотворив, в конце концов, человека - Иолу. Это произошло не сразу, потребовалось немало времени, развития способности, концентрации, да много чего. В итоге, однажды и была сотворена Иола – такой, какой она теперь всегда и являлась в этом мире.

Такое грубое нарушение закона естественно засекли в Службе, назначив Уру первый вид наказания – домашний арест, под которым он сейчас и находился. Однако еще тогда, сразу после ареста, в Главном управлении Службы контроля ему удалось перекинуться несколькими фразами с еще одним реализатором. От него-то Ур и узнал, что у Службы есть какое-то растиражированное портативное устройство, с помощью которого они и выявляют людей, способных к творению. Ну, а уж дальше все по отработанной схеме…

Вот и сейчас он снова возвращался к тому, что уже давно его мучило – он пытался понять, кто же или что же на самом деле была его Иола? И даже не зная ответа, он безумно желал увидеть (да что там скрывать) и обнять, поцеловать ее снова. При этом он не знал Иолу еще очень хорошо, он только знакомился с ней и даже не имел толком возможности поговорить. А узнать хотелось очень многое, ведь даже создав эту девушку, Ур мало что знал о ее сущности. Понять все это, думал он, действительно сложно. Может, даже, вообще невозможно.

Чувствовал ли он себя Богом или кем-то вроде Него, Ур не знал. На этот вопрос тоже было ответить трудно. Во-первых, чтобы сравнивать, в какой-то Высший Абсолют надо было действительно верить, чем он, наверное, не мог похвастаться. А во-вторых, опять же – что такое творение, что такое - создание чего-то и уж тем более кого-то силой разума? И на это ответа у него не было.

Все эти вопросы и недоумения, да еще вкупе с заключением, доводили Ура до тяжелого, тягостного состояния, а потому, чтобы хоть как-то отвлечься он предпочитал думать об Иоле. При этом он, конечно, чувствовал вину перед Мэгг, но ничего с собой поделать не мог. Думая же об Иоле, Ур снова и снова желал ее увидеть. И, может, ради этого даже стоило еще раз рискнуть.



Глава 4



В этот раз должно, наверное, получиться лучше. В этот раз он больше не будет полагаться на случай, а попытается перехитрить «жучка», рыскавшего где-то по квартире…

По слухам Ур знал, что «жучок» реагирует на движение реализатора, находясь именно там, где находится и последний. Однако так бывает, если реализатор сидит, например, в комнате один. А что если он будет находиться в ней с другим настоящим человеком? Конечно, скорее всего, «жучок» реагирует только на реализатора, но что, если…?

Ура осенило - он ведь никогда не пытался творить, будучи в квартире не один! Возможно, если попытаться это сделать когда Мэгг будет дома, что-нибудь да получится. Вот только как это сделать при самой Мэгг?

Ур решал этот ребус несколько дней и, наконец, придумал.

Сегодня на ночь он остался в комнате жены. Вернее, в той комнате, в которой она жила одна уже некоторое время.

Под каким-то малозначимым предлогом он провел с ней весь вечер, болтая ни о чем, отводя разговор от главной волнующей ее темы и с нетерпением ожидая наступления ночи. Когда совсем стемнело, они включили ультравизор – устройство, напоминавшее старые панельные телевизоры, только встроенное прямо в гиперпластиковую стену.

Продолжая перебрасываться редкими фразами, они начали смотреть одно из многочисленных вечерних телешоу. Мэгг, вроде, даже погрузилась в эту передачу, а вот Ур блуждал мыслями совсем в другом месте. Шоу его не интересовало, он ждал, когда же она заснет.

Наконец-то! Под негромкое бубнение ультравизора Мэгг засопела. Свернувшись как новорожденный младенец, она тихо спала, ничего вокруг себя уже не видя и не слыша. Глядя на жену, Ур боялся шевельнуться в своем кресле, в котором просидел уже добрых часа два. Однако нельзя терять времени!

Осторожно встав, почти не дыша, он прокрался к двери, и, выйдя, аккуратно притворил ее за собой.

Коридор. Куда теперь? Направо – к себе или налево – на кухню? В своей комнате он, скорее всего, опять попадется, а что если попробовать в другом месте? С этой мыслью, а также надеждой, что «жучок» остался где-то в комнате Мэгг, Ур завернул налево.

Оказавшись на кухне, он и здесь прикрыл за собой дверь, а также на всякий случай подпер ее стулом. Вряд ли это станет серьезным препятствием, но если кто-то попытается внезапно сюда зайти, сделать ему это так просто не удастся. А у Ура будут спасительные секунды.

Свет он включить не мог, а потому на противоположную сторону, где располагалось единственное здесь окно, он пробрался на ощупь. Главное ничего не задеть, ничем не загреметь.

Оказавшись рядом с окном, от которого, правда, толку было немного, Ур уселся прямо на полу. Пока успокаивались его дыхание и сердце, готовое, казалось, выпрыгнуть из груди, он прислушивался. Вроде все тихо. По крайней мере, никаких подозрительных шумов или звуков до него не доносилось. Раз так, то и ждать больше нечего.

Было страшно, ведь Ур опасался, что как только он начнет создавать Ио-лу, сразу же где-нибудь рядом раздастся знакомый противный писк. И, тем не менее, попробовать надо. Отступать уже поздно, да и глупо после всей этой заранее спланированной операции.

Операция. Именно это слово пришло Уру на ум, отчего стало даже немного смешно. И такая, вроде бы, мелочь сняла напряжение, раскрепостила его.

Он взялся за виски. До боли зажмурился. Только бы получилось и в этот раз!
Сильное напряжение. Очень сильное. Голова уже раскалывалась. Как обычно, сильнее всего болели затылок и виски.

Ну что там?
Что?
Где же она?
Где?
Давай же!
Ну, давай!!
Давай!!!
Несколько бесконечных секунд.
Наконец-то!

Яркая вспышка в зажмуренных глазах. И, наверное, самый сильный сегодня приступ головной боли. Значит все должно получиться.

Ур осторожно открыл глаза, однако после вспышки в них, вокруг себя видел только кромешную тьму. В принципе, так оно и было, хотя какие-то очертания предметов, какие-то образы разглядеть было можно. Все-таки от окна что-то исходило. Возможно пробивался тусклый свет от уличных электрофонарей.

Надо только дать привыкнуть глазам. Дать им прийти в норму после…

Кстати, а вообще получилось? Ур испугался, что нет, ведь стояла полная тишина. Ни звука. Он даже слышал собственное дыхание.
Нет, только не это!

- Где мы? – внезапно раздавшийся за спиной шепот заставил его невольно вздрогнуть. Он даже чуть не вскрикнул.

Осторожно обернувшись, он попытался всмотреться в темноту. Спустя не-сколько мгновений он увидел неясные очертания.

- Иола! Это ты? – прошептал он в темноте.

Да, это была она. Девушка тоже сидела на полу, в самом углу кухни, чуть в стороне от Ура, расположившегося прямо под окном.

- Ты каждый раз будешь меня спрашивать, я ли это? Скажи лучше, где это мы? – Иола тоже шептала, но даже так Ур почувствовал, что она улыбается.

- Нет, конечно. Просто я каждый раз боюсь, что у меня не получилось, - сказав это, Ур попытался дотронуться до девушки. А она сама уже осторожно приблизилась к нему, положив свои нежные руки на его плечи.

Сейчас, когда они были уже рядом друг с другом, Ур, наконец-то, разглядел знакомые черты лица своего любимого творения.

- Так, что же это за место? И почему так темно?

Иола обхватила Ура за шею, как и в прошлый раз, когда они впервые поцеловались.
У него снова дико заколотилось сердце. Он чувствовал нежность ее рук, ее дыхание. Дыхание живого человека. Он даже в темноте разглядел ее взгляд. Они почти уже касались друг друга губами.

- Сейчас ночь. И мы на кухне. Ты знаешь, что такое кухня?

- Да, знаю, хотя я здесь и в первый раз.

После этих слов Иола еще крепче обняла Ура за шею, притянула его к себе и поцеловала. Как и тогда, по-настоящему. И он не мог не ответить на этот поцелуй. Он снова полностью отдался своему творению.

Возбужденно дыша, они, наконец, оторвались друг от друга. Ур чувствовал, как все его тело колотит дрожь и, вроде, то же самое происходит и с Иолой.

- А почему ты позвал меня ночью? Да еще именно сюда?

Теперь Иола обняла Ура за талию, положив свою голову ему не плечо. В ответ он также обнял ее.

- Только ночью и только здесь я рискнул тебя позвать. Иначе, все могло бы закончиться как в прошлый раз. Впрочем, это может произойти и сейчас, так что говори потише.

- Хорошо, давай побудем вместе хотя бы так, - в шепоте девушки послышались тоскливые нотки.

- Послушай, Иола, я хотел тебя кое о чем спросить. Что ты знаешь о себе и обо мне? И вообще, что ты знаешь об этом мире? Да, и что ты чувствуешь, когда находишься там? В смысле, где-то, пока я тебя на позову сюда…

Ур хотел точнее сформулировать вопросы, но и сам не знал, как правильно задать некоторые из них.

- Ой, как много ты хочешь знать, - Иола снова улыбнулась. – Боюсь, я не смогу ответить точно на все.

- Ну, попытайся хотя бы, мне это очень важно знать.

Девушка какое-то время помолчала.

- Об этом мире я знаю только то, что и ты. По крайней мере, мне так кажется. Хотя то, что я сама не видела или не пробовала, мне трудно оценить. Я просто знаю и все.

- Ну что, например? Ну, вот кухня, что ты о ней знаешь? – Уру, действительно, важно было понять, как воспринимает этот мир Иола. По-сути только так он и мог что-то узнать о своей собственной способности.

- Кухня… В этом помещении люди хранят продукты, готовят из них, едят здесь и пьют. Вроде бы все… Ах, да, еще на кухне можно отметить какой-нибудь праздник.

Слушая Иолу, Ур отметил, что она отвечает так, будто что-то выучила наизусть, при этом, не понимая сути своего собственного ответа. Она чем-то напомнила ему аудиопомощников, которыми были нашпигованы все современные средства связи и получения информации.

- Да уж… Ну, хорошо, а что ты знаешь обо мне? Кто я? Может, ты мои мысли можешь читать!?

Чтение мыслей стало бы просто уникальной способностью Иолы, ведь не-смотря на все научные прорывы, в том числе в развитии собственных способностей, люди этого делать так пока и не научились.

Ур почувствовал, что Иола снова улыбнулась. При этом она еще теснее к нему прижалась, все также продолжая нежно обнимать.

- Я знаю о тебе все. Ты – мой, а я – твоя. Ты создал меня такой, какой хотел бы видеть любимую женщину.

- Постой, постой. Ты что же, действительно, читаешь мои мысли!? – Ур даже вспотел.
      
- Нет, что ты, - она чуть не рассмеялась вслух. – Просто я знаю, что знаешь ты, но вот так, чтобы знать, что ты сейчас думаешь… Нет, я так не могу.

- Фу-у-у, ну и напугала ты меня, - Ур тоже улыбнулся. Ему было так хорошо и легко, как, наверное, еще никогда в жизни.

- Ну, хорошо, а кем ты считаешь себя? Или даже, кем чувствуешь?

Ур не видел сейчас лица Иолы, но понял, что она задумалась. Наконец, де-вушка произнесла:

- Я – человек… Наверное…

- Да, конечно… Может, только немного отличаешься, я сам еще не знаю, но…
Иола не дала договорить.

- По крайней мере, я хочу им быть. И хватит. Давай, лучше о чем-нибудь другом поговорим.

- Хорошо, но ты не ответила еще на вопрос о том, где бываешь, пока я тебя не… пока не вызову… Ты что-нибудь вообще помнишь?

- Я не знаю, как тебе это объяснить. Ты, наверное, не поймешь. Это что-то вроде того, что здесь называют сном. Я что-то вижу, какие-то цвета, движение, звуки… Не могу передать свои ощущения… Зато, когда ты меня создаешь здесь, я как будто бы просыпаюсь… Так, наверное.

- А раньше? До того как я в первый раз…

- Не знаю, милый, не знаю. А ты разве помнишь, что было с тобой, до того, как ты родился?

- Ну… Нет, конечно… Но как же тело? Разум, сознание – это одно, но тело-то где находится!? – Ур был в полном недоумении.

Что же это за способность то такая? Что еще может мозг человека? Или разум? Или сознание? Ур запутался в терминах и совершенно перестал что-либо понимать.

Иола вернула его в реальность. Нежно коснувшись губами его левого уха, она еле слышно прошептала:

- Милый, а когда я смогу остаться здесь навсегда? Когда мы будем вместе?

От этих вопросов на Ура снова накатила волна уныния, отчаяния, безысходности. Он совершенно на знал, что ответить.

- Послушай, Иола, а что ты ко мне чувствуешь?

Снова еле слышный шепот, и в этот раз вместе с учащенным дыханием:

- Я люблю тебя. А ты меня?

Его сердце снова заколотилось. И снова по всему телу пробежала легкая дрожь. Повернувшись к Иоле, оказавшись своими глазами в миллиметрах от ее, он ответил:

- Я тоже тебя люблю. Но разве ты знаешь, что такое любовь? Разве ты можешь описать это чувство?

- Нет, не могу. А ты? … Ты ведь тоже не можешь… Никто этого не может…

И они снова слились в жарком, каком-то нереальном, космическом поцелуе. Поцелуе, который никто бы из них тоже не объяснил.

Страсть от него стала охватывать и их тела, одновременно заставив забыть обо всех опасностях. Обнимая друг друга, не замечая ничего вокруг, Ур и Иола уже лежали на полу. Казалось, еще чуть-чуть и…

Вдруг за спиной Ура что-то рухнуло. Резко обернувшись, он разглядел в темноте контуры стула, который, видно, был сбит им в порыве страсти. Ур не успел еще опомниться, как где-то рядом с ним раздался уже знакомый писк.

- Проклятье!

- О, нет! Это снова то устройство!? – в глазах Иолы, которые Ур смог разглядеть, застыл ужас.

- Да, «жучок»! Будь все проклято! Так, оставайся тут и не прикасайся ко мне!

Ур отскочил от девушки как ошпаренный. Схватившись за виски, он начал концентрироваться, чтобы как можно быстрее убрать ее отсюда.

- Ур, постой! Может, мне лучше остаться? Может, мы смогли бы вместе все им объяснить – что я тоже… ну, человек… и что мы любим друг друга?

Иола хотела было дотронуться до него, но не решилась и отдернула руку назад.

- Прошу, не мешай! Мы ничего им не объясним! Они уничтожат тебя, а потом и меня!

Ур никак не мог сконцентрироваться, а где-то в квартире уже раздавался какой-то шум.

Вдруг кто-то попытался открыть дверь на кухню. Дверь отчаянно толкали, тарабаня в нее изо всех сил. Скорее всего, Мэгг.

- Ур, открой, что у тебя там происходит!?

Да, это она!

Ур как можно сильнее обхватил голову руками и сильно зажмурился. По обычаю, он ждал сильной головной боли и яркой вспышки в глазах.

Ну же!
Ну!
Давай!
Давай!
Давай!!!

Жуткая боль как выстрел пронзила его виски и затылок. От такого сильного удара он даже не понял, была ли вспышка света или нет. Зато вспышка боли была такой, что он даже упал на пол.

Слабо соображая, Ур, наконец, открыл глаза и уставился сторону двери, которую по-прежнему пыталась взломать Мэгг под неутихающий и оглушительный писк «жучка».

- Ур, я еще здесь. Ты решил меня оставить?

Его сердце чуть не остановилось. Иола!?

Привстав с пола, он стал вглядываться туда, где они еще недавно обнимались. Даже почти в непроглядной тьме Ур различил знакомые очертания.

Нет, только не это!

- Почему!? Почему ты еще здесь!? Я же все сделал как надо! Почему не по-лучилось!?

Его бил озноб, он был мокрый как после многокилометрового забега.

- Не, знаю… Прости! Мне очень страшно!

Иола попыталась приблизиться к Уру, но он ее опередил:

- Постой! Подожди! Я попробую еще раз! Только не прикасайся ко мне!

Она снова отдернула руку, уже готовую ухватиться за его плечо.

Что же это? Почему у него не получилось?

Ур глубоко и судорожно вздохнул и снова схватился за виски, еще сильнее зажмурив глаза. Продолжавшиеся удары в дверь и жуткий писк мешали ему сконцентрироваться, к тому же Иола начала впадать в панику.

- Милый, мне страшно, мне жутко! Сейчас сюда ворвутся!

Девушка обхватила себя руками за плечи, и с ужасом смотрела на очертания своего любимого, который пытался сделать так, чтобы она исчезла. Ее трясло от страха.

Внезапно дверь чуть подалась. Еще чуть-чуть и Мэгг ворвется внутрь, а может, даже и не одна! Наверняка, заявились уже и копы!

Ур чувствовал, что силы покидают его. От дикого напряжения он уже не мог сконцентрироваться. Голова, казалось, давно раскололась на части, а глаза были зажмурены так, что из них потекли слезы.

Услышав, как заскрипела дверь, он снова попытался собраться, и во что бы то ни стало отправить Иолу назад. Куда-то назад.

- Милый, я боюсь! Боюсь! – Иола уже почти сорвалась на крик.

- Не мешай, прошу! Не мешай! Исчезни! Исчезни!! Исчезни!!!

С диким криком, новым приступом жуткой головной боли и долгожданной яркой вспышкой, Ур снова рухнул на пол. Обхватив голову руками, он замер без движения.

Дверь грубо толкнули. Спустя мгновение кухню залил свет от биоламп. Ур не мог видеть, но услышал, как Мэгг издала вопль ужаса и отчаяния. Испугавшись, что она увидела Иолу, он через силу приподнялся на локте и, щурясь, стал оглядываться по сторонам.

Знакомый угол был пуст. Ни следа. На кухне не было никого, кроме него и Мэгг, медленно сползавшей спиной по стене у входа. Оказавшись на корточках, она опустила голову на грудь, обхватила ее руками и беззвучно зарыдала.

Где-то в коридоре раздался новый шум. Воспользовавшись специальным ключом, в квартиру вбежали полицейские.



Глава 5



Что же произошло в последний раз? Почему Иола не исчезла сразу? Может, он что-то сделал не так как обычно? Нет, вроде, все как всегда. Тогда почему? Почему?

Ур бесцельно ходил по квартире, не находя себе места, где можно было бы спокойно все обдумать. Его и так безрадостное настроение усугублял мелкий и противный дождь, с самого утра назойливо стучавший в окно.

Ур заходил в свою комнату, но не мог в ней пробыть и получаса. Она давила на него своими голыми и бледными гиперпластиковыми стенами. Давила таким же однотонным и унылым потолком. И даже окно, которое, казалось бы, должно было давать воздуха, добавлять пространства, наоборот, сдавливало беспроглядной серостью и душило. Он валился на постель, но барабанивший по стеклу дождь заставлял его снова встать и уйти прочь.

Ур пытался проводить больше времени на кухне, но после недавних событий и там не мог оставаться надолго. И окно, под которым они обнимались и целовались с Иолой, и угол, в котором он был вынужден ее бросить, чтобы спасти – все заставляло его лишь еще раз переживать события той ночи, снова и снова возвращаясь к мучившим вопросам.

Почему не удалось с первого раза? Может, это были какие-то структурные изменения в его способности творить? Смешно. Как же можно ответить на этот вопрос, если он мало что знает о самой этой способности. Это, наверное, то же самое, думал он, как человек однажды впервые добыл огонь, не зная при этом, что это такое.

Блуждая по квартире все последние дни, Ур захотел однажды зайти и в комнату, в которой его жена Мэгг проводила теперь почти все свободное время. Каково же было его удивление, когда он обнаружил, что она заперта на электронный ключ. Ур уже знал, что после произошедшего Мэгг запирается от него, особенно на ночь. Поначалу он был этим настолько потрясен, что даже не знал, как к этому отнестись. Хотя поразмыслив, он согласился с тем, что, вероятно, окажись на месте своей жены, поступил бы также. От жуткого напряжения той ночью он слабо помнил, что конкретно с ним происходило в момент ухода Иолы. Скорее всего, это действительно было что-то страшное, может даже походило на сумасшествие. Однако зачем запирать свою комнату днем, когда в доме кроме него никого нет? Этому Ур пока не нашел объяснения.

Вот и сегодня после блужданий между своей комнатой, коридором и кухней он машинально уткнулся в дверь комнаты Мэгг. Слегка толкнув ее ногой, и собираясь уже развернуться, Ур замер. Дверь медленно приоткрылась. Не заперта? Он зашел внутрь.

«Наверное, сегодня Мэгг просто забыла про дверь. Ага, вот и ключ».

Действительно, на тумбочке-ночнике рядом с кроватью лежал небольшой прямоугольник с набором цифр и световым датчиком на передней панели.

В этой комнате они никогда толком не жили, так как рассчитывали, что когда-нибудь она станет детской. Детей у них так пока и не было, зато теперь в ней поселилась Мэгг. В отличие от комнаты, в которой Ур жил теперь один, здесь было гораздо уютнее. Заметно, что тут жила именно женщина. Интересно, как бы украсила их комнату Иола?

Нет. Стоп. Лучше не надо.

Уру старался не думать об Иоле, ведь как только такие мысли появлялись, его сразу тянуло вернуть ее, обнять, приласкать, поцеловать.

Почему же так не происходит с Мэгг? Почему же нет такого желания по отношению к ней? Хотя и у нее, очевидно, теперь точно такое же отношение к нему. Может, у них и не было никогда настоящих чувств друг к другу? Или были, но они их растеряли? Или, наоборот, не взрастили? Может, настоящая любовь и не может родиться быстро? Тогда почему все так быстро происходит с Иолой? Только ли лишь потому, что она – идеал его женщины, который сформировало его же собственное подсознание?

Мэгг… Иола… Любовь… Возможность создать свой идеал… Ту, которую всегда хотел найти здесь…

Стоп. Ур почувствовал, что снова начинает заводиться. Если сейчас он себя не сдержит, то снова сотворит ее. И это будет в последний раз, так как после той ночи он ожидаемо нарвался на последнюю предупредительную отметку.

В Службе контроля еще решали, что с ним делать после последнего незаконного творения. Думали, как и насколько продлить арест. Что там придумают, об этом Ур не знал ничего, но он точно знал другое – еще одна попытка, еще хотя бы один писк «жучка» и его отправят на «чистку» мозга. Это будет смерть – и для него, и для его Иолы.

Уходя из комнаты, Ур снова обратил внимание на электронный ключ. Подойдя к столику, он взял его в руки и стал разглядывать. Ничего особенного - ключ как ключ.

«Интересно, Мэгг больше ничего не придумала, чтобы окончательно от меня отдалиться?»

Он посмотрел по сторонам, но не заметил ничего необычного. Вот, правда, еще тумбочка есть. Ур слегка дернул за верхнюю пластиковую ручку и застыл.

- А вот это уже интересно. Оружие?

В верхнем отделении лежал небольшой бластер, который можно было приобрести по идентификационным документам для личной самообороны.

- Оружие… Значит, Мэгг купила оружие… Но когда и зачем? … Хм… Она купила оружие и ничего мне не сказала. Значит, серьезно меня боится...

Ур аккуратно вынул бластер из тумбочки, повертел в руках, проверил за-ряд (он был полным) и… взял оружие с собой.

«Вернется домой, надо будет с ней серьезно поговорить. Что-то мне все это совсем не нравится».

Внутри себя он, конечно же, понимал, что то, что произошло недавно ночью, насторожило бы кого угодно.

Ему снова стало невыносимо жалко Мэгг, которая, по-сути в одиночку, должна была решать все навалившиеся на них проблемы, да еще и саму себя держать в руках. По-настоящему она тоже одинока, да вот теперь еще, вероятно, почувствовала себя беззащитной. И, тем не менее, думал Ур, оружие ей ни к чему. Он не настолько опасен, а вот шальной выстрел может привести к настоящей, непоправимой беде.

«Вернется, обязательно поговорю с ней».

Поговорить? Но ведь в таком случае она непременно потребует ответа на все свои накопившиеся вопросы. А значит, спросит и про творение, то есть про Иолу, о которой еще ничего не знает. Что же делать? Может, действительно, все рассказать и будь что будет? А с другой стороны, какой в этом смысл, ведь все равно Мэгг – не Служба контроля, она ничего не решает. И даже если в итоге они расстанутся, если она уйдет (а она точно уйдет), ему все равно не дадут сотворить Иолу.

Думая обо всем этом, Ур сам не заметил, как снова оказался перед залитым непрекращающимся дождем окном своей комнаты. Наступал очередной вечер. Становилось все темнее, и с этой темнотой Ура снова накрывала волна отчаяния, безысходности, ощущение замкнутости не только снаружи, но и внутри.

Он совершенно несвободен. Он заперт. Заперт в этих стенах. Заперт в этой квартире. В этом городе. Смешно, но обладая уникальной способностью, он совершенно не вправе ей распоряжаться. Он обычный раб, которому повезло только в том, что еще не надо ни на кого работать. Пока не надо. Кто знает, может потом Служба еще обратит на него свое пристальное внимание. Да, наверняка. Ведь говорят же, что способность эта уникальная, заманчивая своими перспективами… особенно для тех, наверху…

Значит, он, действительно, раб. Раб этой власти. Этого общества. Идиотских законов. Ему ничего не остается, как только сидеть и ждать своей участи. Ждать момента, когда Служба контроля получит директиву свыше и его заберут для свершения «великих» и «благих» идей сильных мира сего…

Ур грустно улыбнулся.

Бедная Мэгг. Ей все равно с ним ничего не удастся построить. Они просто не дадут этого сделать. Они все контролируют. Они планируют жизни всех выявленных реализаторов. Жизни всех… И они все разрушают. Они.

Могли ли они иначе? Могли ли не контролировать таких людей, предоставив им возможность самостоятельно распоряжаться своей способностью? Над этим Ур как-то не задумывался, но даже если правы они – там наверху, почему от этого должен страдать именно он? Почему он, Ур, человек, изначально свободная и разумная личность, не может сам делать то, что хочет?  Он ведь никому не собирается причинять вреда. Он вообще не хочет вмешиваться ни в чьи дела. Он просто хочет быть счастлив с той, о которой мечтал, даже сам того не осознавая в полной мере, с той, кого по-настоящему любит и кто любит его. Тогда почему?

Перед ним снова встал образ Иолы.

- Проклятье! Как же я от всего этого устал!

Ур с размаху ударил кулаком в окно. Мягкое синтетическое стекло не разбилось и не причинило ему боли. Его кулак просто отпружинил обратно.

«Больше не могу! Чем дольше я ее не вижу, тем вернее схожу с ума!»

Ур чувствовал, что больше не может себя сдерживать. Ему хочется видеть Иолу. Обнимать ее, говорить с ней. Чувствовать ее.

- Это будет конец.

Несмотря на данное самому себе последнее предупреждение, Ур уже не мог остановиться. Собственная комната ему была ненавистна, а потому он вышел в коридор. Да хотя бы и здесь, какая разница.

Его уже совершенно не волновало, где сейчас «жучок». Ему просто хотелось увидеть свою любимую. Он - не машина, он не может постоянно себя сдерживать, и у него тоже бывают слабости, когда он идет на поводу у своих чувств и желаний. Разве это неестественно для человека?

В коридоре было темно, поэтому Ур включил биолампы.

- Так-то лучше.

Он хотел видеть Иолу, а не искать ее на ощупь.

Он взялся за виски, зажмурил глаза.

В последний момент в голове еще раз пронеслось, что это будет концом всего. Прежде всего, для него самого. Потом уже для Иолы и Мэгг. Ну, к Мэгг у них вопросов не будет. Она просто станет свободной и, может даже, найдет себе кого получше. А вот Иола…

Ур задумался.

Для нее это тоже будет конец… Но она не погибнет в лабораториях Службы. Нет уж! Он сам ее сотворил, он и отправит ее назад. Бытие там или небытие, кто знает? Но пусть уж лучше там, чем на столе у этих изуверов. И если там, куда он ее отправит, она видит сны, то, может, увидит в них и его. Иола – его творение и она останется с ним навсегда. Пускай даже только в мечтах.

Он с силой зажмурил глаза. Он был спокоен.

Давай.
Давай!
Давай же!
Ну!
Секунда, другая.

Снова боль. Казалось, еще сильнее, чем прежде.
Снова яркая вспышка.

Открыв глаза и еще щурясь от боли и яркого освещения, Ур увидел Иолу. На этот раз она появилась прямо перед ним.

Девушка улыбнулась.

- Привет, милый. Если я здесь, значит все в порядке?

От взгляда Иолы, ее голоса, самого факта, что она здесь, у Ура что-то защемило в груди. Он испытывал что-то непонятное – какую-то смесь тоски и тревоги с безмерной радостью. Что-то трудно описуемое. Возможно, подумал он, это и есть настоящие чувства, истинная любовь.

Он тоже слегка улыбнулся.

- Я бы не сказал, что в порядке. Просто очень захотел тебя увидеть.

- Да!? И ради меня ты не побоялся «жучка»?

Иола медленно подошла к Уру и обняла его. А он как можно крепче прижал ее к себе. Они внимательно посмотрели друг другу в глаза. И, наконец, поцеловались.

Почему же время нельзя остановить? Почему люди так и не придумали, как это сделать?

Уру хотелось, что бы этот поцелуй никогда не кончался, но он понимал, что пора прощаться. И, казалось, Иола это тоже поняла. Нет, она не умела читать его мысли, она просто знала, о чем он думает.

- Он, наверное, уже нашел нас? – спросив это, Иола еще сильнее прижалась к Уру.

- Да, я думаю, сейчас все кончится. Но ты не бойся, они тебя не схватят. Ты вернешься туда, назад.

Он почувствовал, как Иола тихо заплакала у него на груди. Она даже не всхлипывала, просто закрыла глаза, а слезы потекли уже сами собой. Он сам еле сдерживал себя. Но надо было стерпеть. Он должен быть сильным именно сейчас.

На мгновение им обоим показалось, что в мире не осталось никого кроме них. Наступила какая-то удивительная тишина. И они так и стояли в коридоре, обнявшись, и слушая дыхание друг друга.

Еще чуть-чуть. Еще одно мгновение вместе.

Пи! Пи! Пи!

Пора!

Ур отнял от своей груди Иолу, и взглянул на нее. Она все поняла.

- Послушай, любимая, сейчас я отправлю тебя назад. Не прикасайся ко мне. Не знаю, что будет со мной, но тебя они не достанут.

- А что же со мной будет там? Я не хочу оставаться одна! Прошу, оставь меня здесь! Если нас и схватят, то пусть уж вместе!

Это совсем не входило в планы Ура.

- Нет, Иола, нельзя! Они, наверняка, начнут тебя исследовать, они уничтожат тебя, но сначала изуродуют. Я не допущу, чтобы они над тобой издевались!

- Ну, а как же ты!? Они же с тобой тоже что-нибудь сделают! Я же знаю!

- Может, и сделают, плевать. Но тебя я им не отдам! Все, хватит, они скоро уже заявятся!

В этот момент Иола снова бросилась к Уру, и они снова слились в жарком поцелуе. Коротком и последнем.

Отстранив, наконец, от себя девушку, бросив на нее прощальный взгляд, Ур зажмурил глаза и взялся за виски. В его глазах застыло прекрасное, но бледно мертвенное от горя, лицо любимой.

В ушках не умолкал пронзительный и настойчивый писк.

Все, давай!
Давай!
Давай же!
Давай!!!
Ну, еще!!!

Жуткий приступ головной боли. Наконец-то!

Ур открыл глаза и снова испытал отчаяние недавней ночи – Иола была на месте. Вжавшись в стенку недалеко от него, девушка обхватила себя руками за плечи и со слезами на глазах смотрела на своего любимого.

- Что же это такое!? Почему опять не получилось!?

- Не знаю, милый. Может, не надо тогда?

- Нет, надо! А, может, это ты мне как-то мешаешь? Прошу, не сопротивляйся! Ты должна уйти!

- Поверь, милый, я ничего не делаю! Но я не хочу уходить! Оставь меня здесь, прошу!

Внезапно с наружной стороны входной двери раздался какой-то шум. Копы!

- Иола, не сопротивляйся, иначе они тебя схватят!

Ур снова зажмурил глаза, схватился за виски.

Голова разрывалась от боли. Жуткий писк «жучка», казалось, уже проник внутрь сознания. За входной дверью по-прежнему кто-то шумел.

Тише.
Спокойнее.
Еще, еще.
Тише.
Ну, давай!
Давай!
Давай же!!
Исчезни!!!

От нового приступа головной боли Ур чуть не потерял сознание. Была ли вспышка, он не понял, но, не удержавшись на ногах, ударился об стену коридора и упал на пол.
Женский крик!

Снова сильно щурясь, Ур попытался встать на ноги, но так и застыл, полулежа на полу. Иола по-прежнему была здесь. Увидев, что Ур упал, она бросилась к нему:

- Дорогой, как ты!? Тебе очень больно, перестань! Я все равно не уйду!

Ур ничего не понимал. Его голова, казалось, уже несколько раз раскололась на множество мелких кусочков и снова сложилась. При этом боль не стихала ни на мгновение. Не переставая, резко пищал «жучок». За дверью по-прежнему кто-то кричал, но внутри квартиры так никого пока и не было.

- Ничего не понимаю. Почему ты еще здесь? – прохрипел он, приподнимаясь с пола.

- Послушай, милый, - Иола помогла Уру встать, - я тоже не знаю почему, но у меня не получается вернуться назад. Может, я больше не могу вернуться? Может, теперь я могу быть только здесь?

Ур нервно оглянулся на дверь. За ней происходило что-то серьезное. Еще чуть-чуть и копы точно ворвутся внутрь!

Он глубоко, судорожно вздохнул и приобнял девушку за плечи.

- Послушай, Иола, ты не можешь здесь остаться! Это исключено! Ты не знаешь, да и я не знаю, что они с тобой сделают, но это будет что-то страшное!

Кажется, Иола поняла. На мгновение она задумалась, после чего взглянула на Ура так, как никогда раньше – уверенно и бесстрашно. Она, очевидно, на что-то решилась, и, решившись, уже тихо и спокойно сказала:

- Ур, милый, ты знаешь, я люблю тебя. Я готова отдать за тебя свою жизнь, хотя, может, она даже и ненастоящая. Но даже если это и так, то все равно я люблю тебя сильнее, чем ее. Я дарю ее тебе. А ты… Сделай же то, что обычно делают люди, когда забирают чью-то жизнь.

- Иола, ничего не понимаю! Они сейчас ворвутся сюда! Я тоже тебя люблю и тоже отдам жизнь, но что значит забира…

Ур замер. Его прошиб пот, а в горле в раз пересохло так, что даже не сглотнуть.

Не обращая уже внимания на окружавший шум, он медленно спросил:

- Ты хочешь… что бы… что бы я тебя… у-у… убил!?

Кивнув головой в знак согласия, Иола слегка улыбнулась, хотя ее глаза уже снова переполнили слезы. Медленно, одна за другой, капли начали срываться, устремляясь куда-то вниз.

Ура затрясло. Внутри все оборвалось как от самой дурной вести на свете, прилетевшей, когда ее совсем не ждали. Мокрые от пота ладони слегка заскользили по плечам Иолы.

- Но… но… как?  - Ур не соображал, о чем спрашивает – то ли о том, как это сделать, то ли о том, как вообще его любимой пришла в голову такая дикая мысль.

- Ты забыл, дорогой, я же знаю то, что знаешь и ты. И у тебя есть, чем это сделать.

Она медленно опустила руку в карман его брюк, достав оттуда мини-бластер. Потом, сняв его правую руку со своего плеча, вложила в нее оружие. Поцеловала в губы и отошла на пару шагов назад.

За дверью раздался какой-то грохот. Очевидно, ее пытались уже взломать. Где-то над головой, а, может, и по сторонам, ненавистно, будто уже требуя наказания для нарушителя закона, продолжал заходиться «жучок».

Ур никак не мог совладать с бластером. Словно не желая подчиняться, тот ерзал в его скользкой руке из стороны в сторону. Глаза заволокло то ли потом, то ли слезами. В голове все гудело и рвалось на части.

Ур продолжал смотреть на Иолу, не решаясь даже подумать о выстреле.

- Ну, что же ты! Милый, не бойся! Мне совсем не будет больно, может, я даже и не умру по-настоящему, а просто исчезну. Давай же, скорее! Они уже почти здесь!

Иола стояла вся в слезах, пытаясь улыбнуться. Она слегка протянула свои руки к Уру ладонями вверх, как бы приглашая его сделать уже неминуемое.

Шум за дверью стал еще громче. Кто-то уже почти ворвался внутрь.

- Я люблю тебя. Стреляй, - Иола сказала это одними губами, без слов, но Ур все понял.

Они смотрели друг другу прямо в глаза.

Мгновение.

Еще одно.

Выстрел!

Глаза Иолы расширились, но она не вскрикнула. Пытаясь сдержать гримасу боли, на ее лице задвигались скулы. С одного из краешков рта заструился маленький красный ручеек. Зажав руками рану в области живота, девушка стала медленно оседать и вдруг, не удержавшись, рухнула на пол.

Швырнув бластер в стену, Ур кинулся к Иоле. Упав перед любимой на колени, он страстно стал целовать ее лицо. Губы, лоб, нос, щеки, глаза. Ур старался не пропустить ни одной частички лица Иолы. Превозмогая боль, девушка пыталась лишь улыбнуться в ответ.

Собравшись с последними силами, она еле слышно произнесла:

- Сейчас сюда ворвутся… любимый… пообещай мне… одно…

- Что!? Что!? Что хочешь, любимая! Обещаю! Что ты хочешь, что бы я сделал!? – Ур продолжал целовать Иолу, заливая ее лицо слезами и потом.

- Пообещай, что… что… бу… будешь… будешь любить меня… вечно…

Прижав девушку к груди, Ур тихо прошептал ей на ухо:

- Клянусь. Буду любить тебя вечно. Всегда, сколько бы мне не осталось.

Вероятно уже через силу дождавшись этих слов, Иола судорожно вздохнула и обмякла на его руках.

Входная дверь не выдержала. Кто-то с силой ворвался внутрь. За спиной Ура раздались крики.

- Вы, еще ответите за то, что помешали нам вовремя оказаться здесь! - бросил Мэгг старший полицейский Службы контроля, оказавшись в квартире вместе с ней и двумя своими помощниками.

Не слушая его угрозы, Мэгг с тоской посмотрела на Ура все также сидевшего с прижатой к груди Иолой. Она уже давно догадывалась о том, что он украдкой творит другую женщину, а потому увиденное не слишком ее удивило. Было только очень больно где-то внутри. Нет, это не сердце, что-то другое…

Прислонившись спиной к стене, она безучастно стала следить за происходящим.

Спустя полчаса все было кончено. Тело Иолы увезли сотрудники медицинского отдела Службы контроля, а в электронном протоколе Ура сделали пометку о направлении на стерилизацию мозга.

- Можно мне минуту? Хотел с женой…

- Хорошо. Только пару слов, - не дал договорить ему офицер.

Ур медленно подошел к жене, которая так и стояла, прислонившись к стене.

- Прости меня, Мэгг. Ты же все знала? Тогда, почему ты это сделала?

Мэгг пристально посмотрела на мужа.

- Не знаю… Но, надеюсь, тебе хватило времени.

- Да, конечно.

Он чуть помешкал, но все же решился – подошел и обнял жену. В ответ Мэгг слегка ткнулась ему в грудь лицом.

- Так, ну все, пора! – раздался из-за спины голос старшего полицейского.

Выходя из квартиры, Ур еще раз посмотрел на жену.

- Мэгги, прости… Я ее люблю.

Ничего не ответив, Мэгг отвернулась. И заплакала.