Подранок

                90-е. Июль. Пятница. Тверь. Николай с утра успел зайти ещё в проектный институт и спешил в гостиницу. Надо было успеть освободить номер до 12:00, чтобы не платить за лишние сутки. Поезд до Санкт-Петербурга был в час ночи, так что можно было посидеть и на вокзале, сэкономив деньги за лишние сутки. Командировка была успешной и Николай пребывал в прекрасном расположение духа. По дороге зашёл в магазинчик при хлебокомбинате, чтобы купить так понравившиеся ему здешние «московские плюшки». Заодно прикупил тонконарезанной аппетитной ветчины. Ждать на вокзале предстояло долго и надо было чем-то подкрепиться.
В гостинице сдал номер дежурной по этажу и спустился на третий этаж в буфет перекусить. Заказал порцию невкусных пельменей, чай и кусочек хлеба. И хотя у него были деньги за выполненный заказ, он старался расходовать их экономно, не позволяя себе ничего лишнего. Времена были не простые, «лихие 90-е». Перекусив, вышел из гостиницы и направился через площадь к вокзалу. Вещей не было, кроме чёрного кейса.

                Зал ожидания вокзала был большой, но пассажиров было мало, так что были свободные места на лавках. Николай сел и предался воспоминаниям о недельной командировке. Так прошёл час. Было скучно. Он встал и вышел на улицу. У многочисленных киосков сновал народ. Пили пиво, ели шаверму. Привокзальные пьяницы караулили освободившиеся бутылки. Всё как и везде, где он бывал в командировках. Тяжело вздохнув, побродил немного по улице и снова вернулся в вокзал, но не сел, а стал просматривать справочную и рекламную информацию, развешенную на стенах. Зачем-то прочитал «Правила поведения пассажиров на железнодорожном транспорте». Верно, чтобы как-то скоротать время. Но оно тянулось невыносимо медленно. Потом снова сел на скамейку и стал наблюдать за пассажирами. Кто-то входил, кто-то спешно выходил при объявлении посадки. Вот по залу не спеша прошлись два милиционера, не обращавшие ни на кого внимание и разговаривавшие друг с другом. По их поведению было видно, что их совершенно не интересовал порядок в зале, словно их дежурство было для них наказанием и они с нетерпением ожидали его окончания. Ну, это обычное дело. Бомжей почти не было, всё-таки лето, не зима. Николай достал булочку, кусок ветчины и стал закусывать, поглядывая по сторонам.

                В конце зала был буфет и стояло штук семь высоких столиков. Подходили посетители, кушали и уходили… И тот же час подбегал бомж, что-то допивал, доедал и относил посуду буфетчице. Похоже он был тут завсегдатаем и буфетчица не возражала против его помощи и даже иногда что-то давала ему поесть. Но тут появился второй помощник. Это был молодой парень в чёрном костюме и белой рубашке. На бомжа он был не похож. Парень старался подскочить к столику первым, но бомж отгонял его. И только когда освобождалось одновременно два столика, парню удавалось доесть остатки и отнести посуду. По тому, с какой жадностью он это делал, было видно, что он очень голоден. Николай не мог отвести от него глаз. На бомжа не похож, голодный. Что же случилось, почему он на вокзале? За годы командировок в «лихие 90-е» он много насмотрелся людского горя, но никак не мог привыкнуть к этому. Про таких говорят – душа ранимая, сердцем всё принимает. Он не мог дальше есть бутерброд, завернул его в бумажку и убрал в кейс. Потом встал и, подойдя к буфету, стал рассматривать парня. Рост около 180, лицо исхудавшее, слегка волнистые волосы были грязные. Да и издали белая рубашка была не первой свежести, а на новом, но измятом костюме были пятна, ботинки пыльные. На вид ему было лет 17-19.
- Иди за мной, - коротко позвал он парня и, не оборачиваясь, пошёл к свободной скамейке.
Парень безропотно проследовал за ним. Сели.
- Тебя как звать?
- Валера.
Николай молча раскрыл кейс, достал плюшку, положил на неё два куска ветчины и протянул парню. Тот схватил булку двумя грязными руками и, давясь большими кусками, почти не пережёвывая, стал есть. Через минуту ничего не осталось. Валера с жадностью посмотрел на кейс. Николай поймал его взгляд, снова молча раскрыл кейс, достал последнюю булку и оставшуюся ветчину и передал парню. Тот снова глотал не жуя. Тогда Николай достал свой недоеденный бутерброд и передал Валерию. Он и его с жадностью проглотил и посмотрел на своего благодетеля. Вы когда-нибудь видели взгляд голодной собаки? Заискивающий, с мольбой, смотрящий прямо в ваши глаза не мигая и просящий «дай, дай, дай!». У Валеры был этот взгляд.
- Есть хочешь? – не выдержал Николай.
Тот молча кивнул, не отводя взгляда.
- О, Господи! Пошли!
Николай и Валера поднялись на второй этаж в ресторан. Посетителей не было и к ним сразу подошёл официант, молодой парень, и подал меню. Не долго думая, Николай заказал солянку, двойное жаркое с картошкой и компот. Сразу и расплатился. Заказ принесли минут через пять.
- Ну, ты ешь спокойно, не торопись. А я не буду тебя смущать, пойду в зал ожидания.

                Николай сидел в зале ожидания и думал о парне. У него были две дочери примерно такого же возраста. Старшая окончила первый курс института, а младшая школу. Что-то их ждёт впереди? Подошёл Валерий и молча сел рядом.
- Наелся?
- Да, спасибо.
- Ну, рассказывай, Валера, кто ты, откуда, почему на вокзале? Судя по одежде, ты не бомж.
- Я из Волгоградской области, из небольшого городка N. Слышали о таком? Я один в семье ребёнок. Раньше-то мы жили хорошо, а теперь совсем плохо. У отца работы нет, цех, где он работал, закрыли. Мама медсестрой в больнице работает, но деньги редко выдают. Вот я и решил…
Валера замолчал.
- Что решил?
- После окончания школы в Москву уехать. Я в этом году сразу после выпускного вечера взял дома заначку на чёрный день и уехал.
- Погоди, я не понял. А родители что?
- Я родителям ничего не сказал. Они не знают где я.
- Ты что, даже записки не оставил?
- Не оставил. А что же жить впроголодь? У нас из класса несколько ребят уехало.
- В Москву?
- Не знаю. Кто куда.
- И что в Москве? Почему сейчас в Твери?
- В Москву-то я приехал, а деньги все на билет израсходовал. Жить негде, специальности никакой нет. Стал по вокзалам ночевать, объедками со столов питаться. А на Курском вокзале подходит ко мне мужик и говорит, что устроит на работу. Пошли к нему домой. Накормил меня. Иди, говорит, помойся в ванной и спать ложись. Я так и сделал. А он залез ко мне под одеяло и начал приставать. Я вырвался, схватил одежду и убежал. Потом вот сюда «зайцем» доехал. Здесь спокойней, но голодней. Пассажиров очень мало.
- И что дальше ты думаешь делать?
- Не знаю. По дому сильно скучаю. Я мамку люблю.
Голос у Валеры дрогнул, он замолчал, глаза наполнились слезами. Посидели молча.
- Трудно тебе… Скучаешь… А ты подумал каково сейчас твоим родителям!? Мать, наверно, все глаза выплакала. А ты поступил, как последний…
- Что же мне делать?
- Что мне делать… Что мне делать… Домой надо возвращаться. Большие города слабых не любят, перемелят и выплюнут на помойку. Не готов ты ещё. Ты что-то умеешь делать?
- Ничего.
 - Что же ты в Москву попёрся? Может увлечение у тебя какое-нибудь есть?
- Я хорошо лобзиком могу выпиливать.
- Вот и отлично! Выпиливай ажурные полочки, этажерки, фигурки наконец. Покрывай их лаком и продавай. Заработок будет небольшой, но будет. Главное начать, а там ещё что-нибудь придумаешь. Никогда не сдавайся, работай и всё получится.
- Да, выпиливать я смогу.
- Всё получится. Я ведь тоже сейчас работаю не по специальности и ничего, получается. Время такое. Выживать как-то надо.
- Я понимаю.
- Понимает он… Ничего ты ещё не понимаешь. Родителей бросил в трудное время. Сейчас вместе надо держаться. А ты? Мать-то с горя может уже и…
По грязному лицу Валеры потекла слеза. Николай замолчал на полуслове. У самого «защемило» сердце.
- Эх… Ладно! Куплю я тебе билет домой. Паспорт-то есть, не потерял?
- Есть. Мне бы только до Волгограда, а там недалеко, на попутках доберусь.
- Давай паспорт.
Они встали и прошли к кассам. Очереди не было. Николай купил билет до Волгограда на ближайший поезд. Он проходил через Тверь в два часа ночи, через час после поезда Николая.
- Вот тебе билет до Волгограда, отправление в два часа ночи. Не прозевай. Вот тебе деньги на попутку и вот тебе деньги на еду, чтобы по чужим столам не побирался. Билет и паспорт спрячь во внутренний карман. Нет, погоди. Давай обратно всё и сходи в туалет умойся, почисть ботинки и пиджак стряхни. Иди, я здесь тебя буду ждать.

                Валера ушёл и Николай пошёл и сел на свободное место в зале. В голову лезли невесёлые мысли о Валере, о его неудачном начале самостоятельной жизни, о душевной травме. Вспомнились другие схожие случаи. Подумал о власти, ввергнувшей страну в пропасть, о кучке жирующих «реформаторов» и миллионах обнищавших простых людей с поломанными судьбами.
- Сволочи! Сволочи! – неожиданно громко вырвалось из его уст.
Сосед по лавке отложил газету, снял очки и вопросительно посмотрел на него.
- Мух много. Летают сволочи, - выкрутился Николай.
- Ааа… - разочарованно промямлил сосед и вновь принялся за чтение.
Вернулся Валера. Николай отдал ему паспорт с билетом и деньги.
- Ты сходи к киоскам и купи еды в дорогу.
- А как вас величать?
- Николай Николаевич.
- А можно дядей Колей? Так как-то роднее.
У Николая перехватило дыхание, ком подкатил к горлу.
- Можно. Ты иди, иди, - с трудом произнёс он.
Валера ушёл. А Николай стал наблюдать за пассажирами. В буфете «шустрил» только один бомж. Конкурентов не было и он уже не так быстро бросался к освободившемуся столику.
- Даа… Этот уже всё… Этого уже не спасти, - горестно подумал Николай и посмотрел на часы. Валера задерживался и он забеспокоился. Встал и вышел на улицу. Валера стоял у киоска и ел буханку белого хлеба, запивая лимонадом.
- Голодный, не наелся ещё. Время нужно забыть всё. А забудет ли?
Николай не стал его окликать, а зашёл обратно в вокзал и стал ждать. Вот и Валера вернулся.
- Купил?
- Купил хлеба и воды. Мне хватит. Мне теперь деньги надо беречь.
- Это правильно.
Они ещё долго сидели, разговаривали за жизнь. Вставали, бродили по залу. Снова сидели и разговаривали. Валера не отходил от Николая ни на шаг, заглядывая ему в лицо. Как бездомная собачка, которую накормили, приласкали, а она смотрит в лицо с преданностью и просьбой «забери меня к себе жить, пожалуйста».

                Объявили о скором прибытии поезда «Москва – Петербург».
- Я провожу вас.
- Стоит ли? У тебя через час тоже поезд, не прозевай.
- Не прозеваю. Теперь не прозеваю. Я вас всё равно провожу.
Они вышли на платформу и пошли по ней.
- Дядя Коля, а как же я вам долг отдам?
- Какой долг?
- Так за билет.
- Как отдашь? А вот как приедешь домой, встанешь перед родителями на колени и попросишь у них прощение, так долг и спишется. Не всё, Валера, деньгами меряется. И помни, хороших людей на свете больше!
- Я так и сделаю, как вы сказали.
- И последнее. Ближе и роднее, чем родители у тебя никого нет. Люби их и почитай.
- Я люблю их. А теперь…
Он не договорил, задрожали губы… А тут подошёл поезд. Николай зашёл в вагон и помахал рукой Валере. Тот стоял, прижав пакет с хлебом и водой левой рукой к груди, а правой махал Николаю. Поезд плавно тронулся и стал набирать ход. Валера побежал вслед по платформе, махая одной рукой. Николай ещё раз успел выглянуть в дверь тамбура на Валеру. Он был похож на молодую нескладную птицу с подбитым крылом, пытающуюся взлететь на одном крыле.
- Подранок!
- Кто ранен? Мужчина, проходите в вагон. Мне надо дверь закрыть.
Николай прошёл в вагон, нашёл свою верхнюю полку, расстелил простыни, разделся и забрался на неё. В вагоне был полумрак. Все спали, только мужик внизу храпел. Николай никак не мог уснуть, ворочался и думал о Валере. Залечится ли второе крыло, взлетит ли он или так и останется подранком?
- Сволочи! – громко вырвалось у него в темноту.
Мужик перевернулся и перестал храпеть. Незаметно и Николай уснул под мерный стук колёс и убаюкивающее покачивание вагона.

Алексей Балуев (14.07.2018)