Осада кровати Юджина

    - А если это носок? Спросил себя Юджин и закрыл глаза, чтобы предмет на полу, нагло чернеющий на фоне серости ночной комнаты, исчез из видимого, дав время на упоение страхом и обдумывание природы наличия предмета.
    Зрелая ноябрьская ночь плясала все сильнее в прямоугольнике света на полу от уличного фонаря. Она ползла от кровати в черноту сотнями капель, за окном в такт качался вяз и от этого танца, Юджину было не уснуть. Юджин не принимал в расчет то, что он проспал почти весь день сегодня, ночь и вечер до этого.
    Рядом по улице, ощупывая стены фарами, проехал ночной автомобиль, осветив стену и часть потолка перед Юджином. В доме было необычайно тихо, это напряжение звенело, словно всё и вся в доме замерли, зная что сейчас в темной прямоугольной комнате, ставшей незнакомой и холодной от черноты, сидя на кровати, укутавшись в одеяло, маленький человек сражается одновременно с неизвестностью стоящей совсем рядом, с ожившей тьмой и вязким, умирающим временем. Без оружия и доспехов, пока без успеха и без намека на него. Без искры мысли, что можно кого-то позвать на помощь.
    Есть те, кто с рождения умеют просить и даже требовать помощи. Во всем от мелочи до серьезных обязательств, при чем они это делают успешно лишь до какой-то поры, но всегда пожинают плоды не своих усилий и мыслей. Юджин же никогда не умел просить и никогда не требовал помочь ему заполнить обнаруженную в себе пустоту или несостоятельность в чем-либо, чужими действиями и решениями. Может потому, что ему лишь 11 лет, а может потому, что такое дано или ненужно как раз от рождения.
    Через три неровных удара времени дождем по окну, Юджин снова открыл глаза: предмет был там же. Юджин лег, повернувшись на правый бок и сжался под одеяло в калачик, не отрывая взгляда от предмета. Казалось, будто бы он смотрит на Юджина или даже в него, а потому видит его насквозь и от этого вызов его все звонче. В биении пульса Юджина. В тишине и в бесцветности. Отчего, любые уловки Юджина, возможные, очевидные и даже смелые – лишь вызывают в нем смех и подзадоривают его лежать на полу в неясности формы и сути.
    Самое простое – включить свет. Нитка выключателя с прицепленным к ней пластмассовым капитаном Хэддоком совсем рядом, но предмет явно ждет именно этого. К тому же, Юджин не готов к этому явлению и это парализует уже им построенные ранее планы. 
    Сегодня вечером, когда вчерашняя температура по словам мамы спала, Юджин не успел взять в кровать весь продуманный до мелочи список: фонарь, нож для вскрытия писем (потому что он похож на кинжал) и школьный пенал, с вложенными заранее внутрь: запасной батареей, свистком, рогаткой и стальными шариками, из гаража отца.
    Не успел, в силу навязанных необязательных ему действий, в череде которых его заставили поесть, выпить лекарства и сменить ночную рубашку. А потом отец зачем-то с нескрываемым торжеством подарил ему шахматные часы, которые ему в свою очередь подарил дед еще до войны и долго с восторгом вечного новичка, рассказывал о разных гамбитах, отчего Юджин снова уснул.
    В кровати под подушкой был только плюшевый мишка Спайк и  конфета, стащенная из кухни еще в понедельник. Не мигающим взглядом Юджин смотрел на предмет, медленно запуская правую руку под подушку в поисках Спайка. Но нашлась конфета. Страх не сковал его полностью и обязывал совершить выбор. Более того он обязывал принять меры, а значит включить свет, до этого отвлечь предмет и видимостью неподвижности усыпить его бдительность. Однако, идеи приходившие к Юджину тонули во времени и казались странными, но верными и он цеплялся за них как за откровение.
    Шоколад медленно плавился в сжатой руке. Юджин решительно вскочил и бросил конфету в предмет, одновременно дернув Хэддока вниз. Подушка и Спайк вскочили с ним вместе, но упали порознь.
    Конфета же не попала в цель. Но это и впрямь был носок. Черный. Без признаков жизни он лежал и скомкано щурился от включенного света.
    В желтой теплоте комната снова обрела уют и знакомость освоенного Юджином пространства, даже звуки снова вернулись на место, став обычным дождем и обычным скрипом. Вернулись лица на фотографии первого доктора Кто, бабушки и вырезки из журналов. На рисованный плакат с полетом на Луну вернулся грандиозный успех еще не свершившегося, а на плакате к Фантомасу проявился Жан Маре и пьяного вида Де Фюнес. Шон Коннери снова стал Джеймсом. На обложки журналов вернулись другие миры, корабли, космолеты и герои, даже на обои вернулись их серебристые самолеты. Все игрушки, кажется, оказались на своих местах. Или на каких попались, потому что места у них толком не было.
    Но успокоение к Юджину почему-то не пришло. Что-то оставалось в комнате и не уходило, просто сейчас оно было не явно и слабо. Юджин свесил ноги с кровати, поправил подушку и уложил на нее Спайка. Потом сполз ногами вниз на ковер, с напускным спокойствием и всё еще клокочущим несогласием внутри, встал и подошел к носку. Взяв его двумя пальцами, как провинившегося щенка и держа его перед собой на вытянутой руке, Юджин спросил:
    - Ты что, хотел играть?
    Затем опустив с громким вздохом руку и направившись к комоду, продолжил:
    - Я не люблю когда меня пугают, не потому что боюсь, а потому что это глупо. И глупо после, что все смеются шутке с испугом, потому что тебе нечем ответить. И сам ты стоишь и смеешься, хотя чувствуешь себя глупым. Иди спать и больше не вылезай.
    С этим словами Юджин выдвинул ящик комода явно наугад и отпустил носок внутрь, плавно задвинув обратно. Затем он подобрал конфету и на ходу развернув ее, и отправив в рот, пошел к своему столу. Там из ящика под ним, достал фонарь.
    План дальнейших действий рождался по наитию, старый план обороны померк и уже не годился на всю ночь. Потому как не содержал в себе ничего заполняющего или увлекающего. Искушение послушать радио под одеялом, давно ждавшее исчезновения препятствий, вдруг одержало верх и оборона стала чем-то обыденным и сопутствующим тайному удовольствию. Юджин хотел услышать тысячи ритмов и трелей морязнок, странные голоса других городов, которых не понимал. Это была форма связи и поиска, ведь можно было услышать что-то, что послали только ему, возможно с Марса или с тонущего корабля, или из страны, которой нет еще на карте мира.
    Юджин открыл ящик в столе и взял школьный пенал, обойдя скрипучие половицы у окна он выудил спрятанный ранее нож для писем из пространства между стеной и батареей. Потом свалив все собранное на кровать у подушки, вернулся к комоду тем же не скрипящим путем и взял, подаренный ему на Рождество двухволновый Робертс Р300.
    Усевшись в центре кровати, Юджин усадил Спайка рядом, накинул одеяло на плечи и сгреб принесенные предметы к себе под правый бок. Затем он включил фонарь и положив ладонь на стекло посмотрел как она стала почти прозрачной с розовым нежным ореолом меж пальцев на белом сиянии.
    - Как рентген. Вот бы он бы он был мощнее и я бы увидел все что внутри – подумал Юджин и поправил Спайка, который в этот момент клюнул носом в простыню.
    Убрав руку с фонарика и положив его между ног, подсветив свое лицо снизу, Юджин обвел цепким и уверенным взглядом комнату, пытаясь передать этим действием спокойствие героя и вызов неизвестности. Теперь, все было готово и Юджин дернул Хеддока вниз, второй рукой перекидывая одеяло через голову. Стало темно и тихо. Ноябрь снова закачал тени пальцев вяза на стене у двери и где-то у окна скрипнул пол.
    Фонарик светил внутри желтым светом и казалось что на кровати лежит карамельная глыба, внутри которой проступает Будда. Проверив, что правая ручка на минимуме, Юджин включил левую и выбрал средние волны. Теперь медленно он поднял громкость, так чтобы едва слышать и никого не разбудить, он двинулся по линейной шкале ломаным путем от дома через Шотландию в Лион к зоне сигналов бедствия.
    На этом пути встречались разные станции, не похожие друг на друга, три раза одна и та же песня Битлз в разных куплетах и множество голосов, рассуждавших или изображавших что-то. Возле Лиона какой-то детский голос с французским акцентом громко закричал:
    - Вы выбрали меня против моей воли! И я пришла совсем не из-за этого! Я должна спасти Венсана!
    Кто-то с глухим и скрипучим старушечьим голосом ей отвечал:
    - Ты всегда была избранной!
    Юджин сделал чуть тише и подумал, что этот радио-спектакль слишком прост и двинулся дальше.
    В зоне бедствия было тихо. В комнате снова кто-то был. И сейчас он не ждал и не был носком. Он двигался и множился, причем сразу в нескольких местах. Юджин расправив основание пирамиды одеяла изнутри, переложил фонарь перед собой, подложив под него звенящий шарами о стенки пенал. Нож он взял в левую руку и напрягая слух и сжимая свой меч смело двинулся обратно через дом в зону любителей. До конца. Сопротивляться он тоже будет до конца, потому как радио – это радость, а пришедший - незваный гость. Как простуда.
    Зона радиолюбителей пестрила точками и тире. Кто-то хулиганил с той же песней Битлз. Юджин уперся в шум эфира и в этот момент кто-то грузно сел на кровать справа.
    Это было внезапно и неожиданно. Непознаваемо. Юждин окаменел и побелел весь, как только что изученная им пустота меж пальцев на стекле фонаря. Страх еще не успел стать ощутимым, время замерло и слилось в один ком мгновенья. Юджин, стеклянным взглядом, уставился в сторону сидящего, не возможного для зрения через одеяло.
    Что-то нужно было предпринять и Юджин выставил руку с ножом вперед, уткнувшись им в одеяло. Спайк завалился за спину Юджину, прячась от происходящего.
    Сидящий пошевелился, качая матрас и не издавая звуков. Радио лежащее меж скрещенных ног Юджина вдруг затянуло протяжный звук туманного сигнала, как на катере отца.
    От этого время пошло и Юджин закрыл глаза. Потенциальная возможность того, что теперь можно открыть глаза и все увидеть вселяла некую малую крупицу надежды на спасение. К тому же логике 11-летнего мальчика это означало что сидящий тоже его не видит, а следовательно не знает точно где он.
    Радио продолжало выть одну заевшую ноту, сидящий резко двинулся на Юджина качая кровать и сдвигая одеяло, словно змея вползающая в мышиный дом. Юджин вскрикнул и махнул ножом вниз. Фонарь звякнул, его схватили и вытащили из норы. Сидящий резко встал и бросил фонарь на пол.
    Стало окончательно темно. Но пусто. Пришедший исчез. Через  5 ударов пульса в горле Юджин открыл глаза и стянул одеяло с головы. Все было как всегда. Спайк смотрел на потолок довольно улыбаясь. Жан Маре сверлил взглядом вертолет с улетающим Фантомасом. Из под кровати что-то слабо сияло голубым.
    Радио продолжало издавать одну ноту, но на полтона выше и теперь это было похоже на виолончель. Почему-то Юджин не дернул Хеддока снова, вместо этого он лег на живот на краю кровати и посмотрел вниз. Фонарь лежал на полу на границе ковра и тьмы, пустого мира пыли и того, чего Юджин как раз никогда не боялся. Фонарь светил тусклым голубовато белым светом. При чем свет этот не разливался овалом как обычно, а лился как вода в одну точку.
    Юджин свесил левую руку, коснувшись края ковра, затем решился и потрогал странный свет, радио на кровати от этого запело мелодичную фразу, повторяя ее по кругу. Все также лежа на животе, Юджин поднял фонарь и светящийся луч как резинка потянулся от пола, не отрываясь от него. Чем выше Юждин понимал руку, тем больше луч натягивался как струна. Правой рукой Юджин провел по лучу снова и мелодия в радио изменилась. Пронося и вращая руку, как под струей из крана, Юджин зачарованно смотрел и слышал как свет рождался, пел и исчезал, стекая вниз в породившую его неизвестность. Мелодия в радио менялась, завися от движений, но пела она только о страхе, о неизбежности и о времени.
    Такой музыки Юджин никогда не слышал, но почему-то хотел слушать еще, и даже более того, в первый раз в жизни он хотел что бы кто ещё, кроме него, её услышал. Южин попытался лечь поудобнее.
    В этот момент, толи от усталости, толи от тупого ножа, спрятавшегося в одеяле и упершегося внезапно в левый бок, левая рука Юджина разжалась и фонарь выскользнул вниз. Юджин зажмурился, думая что он ударит его по голове, но фонарь задел ему лишь ухо, вылив часть света внутрь и упал стеклом вниз. Почему-то без звука. Радио зашумело обычным фоном.
    За спиной у еще ничего не понявшего Юджина, раздался смех и из темного угла у окна, отделилась черная фигура. Выйдя на прямоугольник света на полу, она растворилась в дожде, выскользнув наружу с легкостью ветра. Юджин резко обернулся, но никого не увидел.
    На следующий день Юджин проснулся лежа попрек кровати с отпечатком рукоятки ножа на левой щеке. Спайк обнимал молчащее радио. На полу лежал разбитый фонарь.
    Ровно через 30 лет, в ноябрьском номере журнала Жизнь, сэр Юджин Эмерсет на вопрос, что или кто послужили образом его знаменитого концерта для виолончели с оркестром ре-минор «Тьма», со свойственной ему эксцентричностью ответил:
- Страх, Фантомас и волшебный фонарь.