Игрушки без детей

     Серые бетонные коридоры больших городов разрезаются небольшими зелёными аллеями – так на лице преждевременно постаревшей женщины выделяются кровеносные сосуды; они дают жизнь каждой клетке, но смотрятся так неуклюже! Разбросанные по карте скверы и парки – небольшие островки свежего воздуха, которые притягивают к себе тех, кто находит в себе силы для отдыха.
     Увы, почти везде можно увидеть мусор: бутылки, пакеты, газеты. Мы привыкли не обращать на это внимание, поэтому просто закрываем глаза. Жизни одного человека не хватит, чтобы всё привести в порядок. Нас совершенно не трогают поломанные пульты, выцветшие разноцветные тряпки, ножки от стульев. Я не собираюсь сейчас кого-либо обличать, выказывать святое негодование. Тут одно чувство – жалость к тем, кто мусорит в собственном доме. Возможно, они бы этого не делали, если бы знали, какой он у них большой. Но бетонные стены делают своё дело – и домом считается только то, что находится между ними.
     Нас пугают только игрушки – чистые и грязные, брошенные и забытые, большие и маленькие. Их можно встретить на детских площадках и недалеко от них, прямо в траве возле дороги или на ступеньках у подъезда, в парке, даже за городом. О чём вы молчите, игрушки? Почему вы здесь, а не со своим маленьким хозяином? Сколько о вас пролито слёз, скажите мне? И по какой причине смотреть на вас так грустно?
     Что это за чувство – действительное сопереживание неизвестным детским судьбам, продиктованное верой в то, что всё лучшее должно отдаваться детям, что ни одна война не стоит слезы ребёнка, что чужих детей не бывает, или это сожаление о собственных годах жизни, когда мы бегали под столом? Что это возникает внутри нас, когда мы видим грузовичок без колеса, куклу без руки, плюшевого мишку, в котором уже больше грязи, чем этого самого плюша?
     Может быть, это ненависть – к существующему порядку, к миру, который разрешил себя таким сделать? Я говорю о ненависти, которая вытекает из любви, из права на счастье, но не наоборот. На языке любви можно говорить о ненависти, но на языке ненависти о любви – никогда.
     Именно в детстве мы мечтаем так, как должно, как того требует наша душа. И брошенные и разбитые игрушки – это брошенные и разбитые мечты. Мы не хотим их видеть. Им не место в этом мире. И мы это чувствуем, но не задумываемся об этом. Поэтому просто проходим мимо.

14.07.2018, Москва