Знаки судьбы

1

Сегодня Виктор решил больше не идти на работу. Не то чтобы на это была какая-нибудь серьезная причина. Просто почему-то именно сегодня слабо тлевшее до сих пор отвращение к бессмысленной офисной суете переросло в огромный костер, буквально сжигающий его изнутри. Ему до такой степени надоело насиловать себя ежедневными ранними подъемами, унизительным простаиванием в пробках, вынужденным раболепием перед начальством и оскорбительной льстивостью перед клиентами, что он решил раз и навсегда покончить с этим фарсом. Точнее, эта идея пришла ему в голову вчера, и он целый день добросовестно ее переваривал. К вечеру он был уже в полной решимости с завтрашнего дня начать новую жизнь.

- Вик, почему ты до сих пор в постели? - Лариса заглянула в спальню перед уходом и опешила.

- Потому что я никуда не спешу, - Виктор постарался добавить в голос побольше небрежности.

Лариса была уже с головой погружена в утреннюю суету и не сразу поняла смысл услышанного.  Когда же до нее дошло значение этой короткой фразы, лицо приняло озабоченное выражение.
 
- Ты что, заболел?

- Почему сразу заболел?

- Потому что это единственная уважительная причина, по которой можно не ходить на работу, - машинально сказала она, и тут же задумчиво добавила. - Правда, тогда нужно идти в поликлинику...

- Конечно, туда, в отличие от работы, можно и не спешить, - продолжала она размышлять вслух. - Но сходить все-таки придется... Так что у тебя, говоришь, болит?

- Ничего не болит.

- Как ничего? Ты же сказал, что болен!

- Ничего такого я не говорил.

- Что же ты, в таком случае, говорил?

- Что ноги моей больше не буде на этой работе!

- Ты что же, нашел новую?

- Ничего я не нашел!

- Значит, собираешься найти?

- Да ничего я не собираюсь искать! - вспылил Виктор, о чем тут же пожалел.

- Но так ведь нельзя, - недоверчиво протянула Лариса.

- Почему же?

- Ну, не знаю, потому что для жизни необходимы деньги, а их нужно где-то зарабатывать... И еще потому, что нужно же хоть чем-то заниматься...

- Кому нужно и для чего? - с изрядной долей сарказма произнес Виктор.

Но Лариса его не услышала. Одной рукой она подкрашивала губы, а другой пыталась придать своим пышным локонам вид естественной небрежности.

- Милый, завтрак на столе. И не забудь помыть за собой посуду, - с этими словами она выскочила на лестничную площадку, на ходу завязывая пояс элегантного плаща.

2

Как только за Ларисой закрылась входная дверь, Виктор почувствовал облегчение. Полежал немного, проникаясь чувством свободы. Давно забытые приятные ощущения пьянили и будоражили. Перед его мысленным взором представали картины, одна сладостнее другой.

Небольшой островок посреди бескрайнего океана. Изумрудные волны ласково лижут белый песок, стройные пальмы застыли в торжественном карауле.  Он лениво развалился в  шезлонге,  потягивая экзотический  коктейль под  мерный  шум  прибоя; ласковый  ветерок треплет волосы, солнце нежно гладит его накачанный торс теплыми лучами...
 
Набережная на Лазурном берегу. Вечернее солнце, утомившись за долгий день, посылает прощальные лучи-поцелуи пышной средиземноморской зелени и голубой водной глади. Он в легком полотняном костюме и соломенной шляпе медленно прогуливается вдоль кромки моря, изредка раскланиваясь с шоколадными от загара  голубоглазыми красотками...

Лас-Вегас, мир взлетов и падений, богатства и нищеты, надежды и обреченности. В дорогом костюме, с бриллиантовой булавкой в галстуке, рукой, усеянной массивными перстнями, с налетом легкой небрежности в движениях, он делает одну за другой ставки за игрой в рулетку. Смех и возгласы разряженной толпы, вздохи разочарования и звон монет. Мир богатства, беззаботности и скуки...

Нет, что-то не то... Как-то примитивно и скучно. Нужно разбудить фантазию...

Но прошло и пять минут, и десять, а ничего путного в голову не приходило.

- Вот те на! - удивленно подумал Виктор. - Это что же такое, в самом деле! Разучился я мечтать, что ли?

Встал, накинул халат и босиком прошлепал на кухню. Поставил турку на огонь, и по квартире поплыл тонкий фимиам настоящего  Копи Лувака. Налил ароматный напиток в чашку и только собрался насладиться любимым кофе, как зазвонил мобильный.

Звонок был анонимный, и заинтригованный Виктор отставил чашку и снял трубку.

- Алло! Мне нужен Виктор, - вежливо попросили на другом конце.

- Я вас слушаю, - ответил он машинально, тщетно пытаясь по голосу определить звонившего.

- Хочу предложить вам только что освободившуюся вакансию, - без обиняков начал его абонент.

- С чего вы взяли, что я ищу работу? - от неожиданности Виктор растерялся.

- Зарплата высокая, условия полностью удовлетворяют вашим требованиям.

- А откуда вы знаете мои требования?

- Жду вас через полчаса в Палладиуме, 25-й этаж, офис 5.

- Почему вы так уверены, что я приду?

- Вы не из тех, кто упускает свой шанс...

Ровно через 30 минут он вышел из кабины лифта на 25-м этаже самого престижного бизнес-центра в городе. Нужная ему дверь была прямо напротив. Постучал и, не дождавшись ответа, потянул ручку на себя, вошел.

За столом сидел человек. Ничем не примечательный мужчина средних лет в дорогом сером костюме. Увидев Виктора, приветливо кивнул и приглашающим жестом указал на стул напротив.

- Точность — вежливость королей, - улыбнулся вместо приветствия. - Вы очень пунктуальны, завидное качество. Рад, что не ошибся в вас.

- Откуда вы меня знаете? - нахмурился Виктор. Было в обращении незнакомца что-то фамильярное. Он и «вы» произносил как «ты», с едва уловимой ноткой презрения.

- Это не имеет значения. Рассказать вам об условиях?

- Кто вы такой?

Мужчина равнодушно пожал плечами:

- Обыкновенный служащий, клерк. Мое имя ни о чем вам не скажет.

- И все же?

- Иванов Иван Иванович, - человек по-прежнему улыбался, но глаза смотрели холодно.

Виктор молча поднялся и направился к выходу.

- Тридцать тысяч евро в месяц. Для начала.

Виктор обернулся и недоуменно посмотрел на владельца кабинета.

- Присаживайтесь, уйти вы всегда успеете, - и пока посетитель раздумывал, стоит ему садиться или нет, начал медленно перебирать бумаги в толстой папке, подозрительно напоминающей досье.

- Ладно. Допустим. И что же за работу вы хотите мне предложить?

- Эта работа соответствует профилю нашей международной компании. Как я уже сказал, у нас вчера освободилась одна вакансия. Нам нужен киллер.

- Что? - Виктор нервно рассмеялся. - Киллер?

- А вы что-то имеете против этой профессии?

- Странно, что вы называете это профессией! Отнимать жизни аморально и незаконно!

- Думаю, что вам не хуже меня известно, что и мораль, и законы придуманы людьми, такими же, как и мы с вами. И придуманы они даже не для нас, а для благополучия и процветания правящей верхушки. И неоднократно менялись на протяжении истории человечества в угоду сильным мира сего. Это всего лишь кнут и пряник для стада, именуемого человечеством.

- Ну, все это общие фразы. Почему именно я?

- Потому что вы идеально подходите для данного рода занятий...

- Этого просто не может быть! - вскрикнул Виктор, но тут же осекся под безжалостным взглядом   человека в сером.

- То есть вы намекаете на то, что чище и нравственнее других? - с нажимом спросил работодатель. - Что подобное занятие запятнает вашу совесть и репутацию?

Виктор молча кивнул в знак согласия.

- Тогда ответьте на один вопрос: что есть ваша нынешняя жизнь? - мужчина в сером костюме немного подождал реакции, но не дождался и спокойно продолжил. - Это же паразитизм в чистом виде! Вы не сеете, не пашете, не строите, ничего не производите. Деньги получаете не такие уж маленькие, а ничего тяжелее телефонной трубки в руках не держали уже много лет. Не так ли?

Что Виктор мог ответить? Он и сам все понимал, только не решался себе в этом признаться. Внезапно он ощутил, как кровь жаркой волной прилила к голове и лицо мгновенно покрылось краской стыда. Он чувствовал себя провинившимся мальчишкой. Но по-видимому, именно этого и добивался коварный «Иван Иванович». Не успел Виктор опомниться, как перед ним лежала толстая стопка листов договора, а коварный работодатель протягивал ему ручку для подписи.

«Словно предлагает мне продать душу дьяволу», - мелькнуло в голове, и Виктор почувствовал себя нехорошо. Лоб покрыла испарина, дыхание участилось. Ему стало страшно. 

- А можно, я подумаю? - промямлил он, чтобы хоть как-то потянуть время.

- Не о чем думать! - злобно рассмеялся человек в сером. - Ты уже давно продал свою совесть за звонкую монету! Так не все ли теперь равно?

В ужасе Виктор вскочил со стула и побежал в сторону двери. Начал дергать ее изо всех сил, но она не поддавалась. А сзади его настигал «серый».

- Подпиши! Подпиши! - повторял он, протягивая бумаги.

- Нет! - закричал Виктор и проснулся.

Очевидно, он пробудился от собственного крика.  Немного полежал, пытаясь успокоить бешено колотящееся сердце. Осмотрелся по сторонам и окончательно убедившись, что это был просто сон, начал успокаиваться. Почему-то вспомнились слова: кошмары — это обращение к тебе твоей больной несчастной совести...

3

Виктор снова встал, искренне надеясь, что на этот раз проснулся по-настоящему. Вдоволь поплескался в ванне. Вошел на кухню, бросил взгляд на красиво сервированный стол. Это было больше похоже на реальность. Мюсли, омлет с томатами и зеленью, пара тостов. И стакан свежевыжатого апельсинового сока. Лариса боролась за  здоровое питание, и он был с ней согласен. Но как любому нормальному мужику, ему все равно хотелось мяса. Да и кофе был бы совсем не лишним. Он чувствовал настоятельную потребность взбодриться   в столь волнительный день.

Итак, решено: сначала чашечка крепкого кофе и сочный гамбургер — менять жизнь так менять! Наскоро проглотив легкий завтрак, он начал собираться.

Сборы заняли совсем немного времени, и уже через двадцать минут Виктор выводил из паркинга свой видавший виды, но выглядевший вполне прилично старенький «Пежо».  Он старательно избегал деловой части города, опасаясь увязнуть в еще не схлынувших  автомобильных потоках спешащих на работу примерных работников. Немного поплутав по узким улочкам старого города, решил остановиться в каком-нибудь небольшом кафе. Наконец, в одном из ничем не примечательных переулков присмотрел уютное кофейное заведение в силе «ретро».

Занял небольшой столик у окна и осмотрелся. Зал был почти пуст в это раннее время, и официантка сразу же направилась к новому посетителю с дежурной улыбкой, странно контрастирующей с ее большими грустными глазами. Виктор сделал заказ и повернулся к окну, где моросил мелкий противный дождь, а злюка-ветер подгонял в спину одиноких прохожих, норовил сорвать  головные уборы или пробраться за воротник холодом и сыростью. В кафе было тепло и уютно, из динамиков мягко струились знакомые джазовые мелодии, стены были увешены кадрами из любимых старых фильмов. Меланхоличная  обстановка настраивала на раздумья. Непривычное для этого времени суток безделье подарило возможность проанализировать сложившуюся ситуацию.

Виктор расслабился, и его мысли сами собой начали крутиться вокруг принятого им с утра неожиданного решения. Именно сейчас, сидя в небольшом кафе, где его никто не знал, словно отгороженный от всего мира невидимой ширмой, он впервые признался себе, что в его жизни наступил кризис. А ведь все начиналось прекрасно! Он был молод, здоров, неглуп. Окончил медицинский с красным дипломом. Мечтал о важной и полезной работе, о научной карьере. Хотел иметь дружную семью: любящую жену и здоровых ребятишек.  Веселые уик-энды с друзьями на природе, отпуска по всему миру, дни рождения в самых необычных уголках земли... В общем, он намеревался радоваться жизни и переполняться любовью, и дарить избыток  счастья окружающим.

А что получилось на деле? Нелюбимая работа, выходные на диване, за просмотром сериалов, редкие встречи с друзьями в дешевых забегаловках, отсутствие взаимопонимания и душевной близости с Ларисой. Жизнь по инерции. Никаких целей, никаких устремлений. Стоячее болото. Он чувствовал, что с этим нужно что-то делать, но не находил поддержки у окружающих. Напротив, он с ужасом стал замечать, что многие живут точно так же, чем вполне довольны, и не собираются ничего менять.

Серега, пять лет убивший на написание кандидатской, вдруг все бросил и уехал на север, на вахту, за длинным рублем. Миха медленно спивается, Андрей каждую неделю красуется с новой пассией, Борис живет с престарелыми родителями и все свободное время посвящает компьютерным играм... А ведь все были умными, энергичными, подающими надежды ребятами. Куда же все ушло, почему всех засосало в пучину рутины, быта, как случилось, что общество потребления их перемололо и превратило в послушных исполнителей своей воли?

За размышлениями Виктор не заметил, как пролетел целый час. После третьей чашки крепкого кофе, наконец, почувствовал, что  проснулся. Выглянул в окно и поежился. Небо было затянуто низкими тяжелыми тучами, готовыми в любую минуту пролиться холодными слезами на укрытую желто-красным одеялом холодную землю. Пора идти, а у него по-прежнему никакого плана. Оставалось ждать подсказки, знака судьбы, которая со вчерашнего дня вела его к одной ей ведомой цели. 

4

Расплатившись, Виктор шагнул на тротуар и осмотрелся. Его охватило ощущение нереальности происходящего. Серебристого «Пежо», припаркованного им час назад в десятке метров вниз по улице, не было на месте. Осмотрелся по сторонам и, не увидев автомобиля, двинулся по тротуару, по ходу движения транспорта. 

Непроизвольно передернул плечами: дорогой костюм английской шерсти согревал в помещении, но не был предназначен для поздней осени, а пальто он оставил дома, справедливо рассудив, что в автомобиле оно ему не понадобится. Виктор ускорил  шаг, но не успел пройти и сотни метров вниз по улице, как за поворотом увидел знакомые очертания. Оправдались его худшие ожидания:  несчастный «Пежо» сиротливо стоял на раме эвакуатора, а два здоровенных детины в ярких комбинезонах бегали вокруг, изредка обмениваясь короткими, одним им понятными, фразами.

Виктор еще ускорил шаг, но мужики, как на зло, быстро вскочили в кабину,  оранжевый эвакуатор тронулся с места и завернул за ближайший угол. Не зная, что теперь делать, он автоматически двинулся следом, все еще надеясь на счастливый исход.

Он плохо знал этот район, хотя и жил в городе довольно долго. Его жизнь протекала по схеме: дом — работа, работа — дом, и была ограничена несколькими кварталами, выходить за рамки которых у него не было ни времени, ни желания. И напрасно. Бросив всего лишь беглый взгляд по сторонам, он неожиданно для себя отметил, что его окружали красивые дома, судя по архитектуре, еще дореволюционной застройки.


Через несколько минут дорога привела его на мост. В низине было еще холоднее, и ветер злее. Очень быстро он выстудил накопленное в кафе тепло, и Виктора стала бить крупная дрожь. Но он продолжал стоять, не в силах оторвать взгляда от реки, полноводной в это время года. Немая свидетельница страстей человеческих, она величественно и неспешно несла свои воды к морю, и ничто не было способно помешать ей идти путем своей судьбы.

Виктор позабыл обо всем на свете, не видел вокруг ничего, кроме светлых бликов на пасмурной, взъерошенной ветром поверхности. Монотонный гул, с которым вода низвергалась с каскада уступов, заглушал окружающие звуки. Еще мгновение, и он перенесся на двадцать лет назад, в тот далекий день, о котором старался никогда не вспоминать.

Вдруг в воде мелькнуло что-то яркое. На мгновение ему показалось, что на волнах он различил голову в красной резиновой шапочке для плавания, именно такая была тогда у Макса...  Виктор перегнулся через парапет, в надежде лучше разглядеть плывущий предмет. Все его внимание было направлено на воду, поэтому мощный удар в грудь стал для него полной неожиданностью. Непонятная сила отбросила его от парапета на добрых пару метров. Хорошо, что от неожиданности он споткнулся, потерял равновесие и упал на мокрый тротуар, а не вылетел на проезжую часть, по которой на большой скорости проносились  автомобили.

Острая боль в руке привела его в чувство, он охнул, сел  и осмотрелся по сторонам.  В трех шагах от него стояла девушка в темном пуховике и тяжело дышала. Виктор отказывался поверить в происходящее, но ушибленная рука не могла ему присниться. Пока девушка испытующе сверлила его взглядом, он успел рассмотреть перехваченные резинкой черные волосы, слегка выдающиеся скулы и большие темные глаза. Ситуация казалось невероятной, зачем этой хрупкой на вид девушке на него нападать?

- Это вы меня толкнули? - спросил Виктор, чтобы как-то разрядить атмосферу.

- Не нужно этого делать! - звонким от волнения голосом выкрикнула девушка. Она все еще не успокоилась.

- Но я ничего не делал... Просто хотел посмотреть...

- Никогда, ни при каких обстоятельствах, слышите! - ни при каких! - не стоит так поступать! - упрямо повторяла незнакомка.

И тут Виктора осенило. Девушка подумала, что он хотел броситься в реку!

- Успокойтесь, девушка, я слишком люблю жизнь, чтобы сводить с ней счеты, - улыбнулся он как можно шире.

Девушка недоверчиво смотрела на него и молчала.

Виктор поднялся с асфальта. Он совсем замерз. Девушка тоже дрожала, но не от холода, а от пережитого потрясения.

- Вы испачкались и вымокли, - ее голос вернул привычный тембр и был довольно приятен. - Я живу неподалеку. Идемте, напою вас горячим чаем с пирогом.

Виктор не решился отказаться. Да и куда он теперь в таком виде?

Получив утвердительный кивок от Виктора, девушка свистнула. Через мгновение перед ней появился, словно вырос из-под земли, золотистый коккер-спаниэль с длинными пушистыми ушами, которые смешно развевались при беге, как флаги на ветру. Он сразу же подбежал к незнакомцу, деловито обнюхал его и услышав команду «домой», с радостью бросился ее исполнять.

Серый кирпичный дом, старый запущенный дворик. Зеленая облупленная дверь в подъезд перекосилась от времени, скрипела и хлопала при каждом порыве ветра. Далеко идти не пришлось, квартира оказалась на первом этаже. С порога Виктора окутали приятное тепло, ароматы ванили и корицы.

Пока он стоял в темной прихожей, стараясь рассмотреть окружающую обстановку, хозяйка прошла вглубь квартиры и начала хлопать дверцами шкафов. Через пару минут появилась, придерживая стопку белья локтем левой руки, правую, с бокалом, протянула гостю.

- Что это? - машинально спросил Виктор, принимая бокал.

- Цикута, - отрубила незнакомка. - Так что не волнуйтесь, подействует мгновенно, вы почти ничего не почувствуете.

- Откуда у вас цикута? - растерялся мужчина.

- Специально для вас берегла, - девушка изо всех сил старалась быть серьезной, но не выдержала и улыбнулась.

- Ну и шутки у вас, - Виктор улыбнулся в ответ.

- Есть здесь шутники и похлеще, - незнакомка посмотрела ему прямо в глаза.

- Говорю же, я просто наклонился, рефлекторно, чтобы рассмотреть плывущий предмет... - начал оправдываться гость.

- И у вас ни на мгновение не возникло даже мысли...? - девушка неотрывно следила за его выражением лица.

- Нет, конечно, нет, - как ни старался, ответ прозвучал не так убедительно, как ему бы хотелось, но направленный на себя взгляд он выдержал.

- Ну ладно, пейте вино, пока не остыло, а потом идите в ванну, переоденьтесь, - она протянула ему одежду. - Может, не совсем ваш размер, но ничего другого все равно у меня нет. А потом я посмотрю, что можно сделать с костюмом... Кстати, меня зовут Настя.

- Виктор, - представился он, допивая бодрящий напиток. Приятное тепло быстро начало растекаться по телу. - Зачем вы все это для меня делаете?

- В том, что произошло с вами, есть и моя вина. Хочу хоть чем-то ее загладить...

В ванной он быстро стянул с себя мокрые вещи и стал под горячий душ.

«Как мало нужно человеку для счастья!» - думал, стоя под упругими струями и пропитываясь теплом. Предложенная девушкой одежда была мягкой, приятной на ощупь и практически его размера. Футболка, свитер и джинсы — он уже успел позабыть, как удобны подобные вещи. Много лет назад он удалил их из своего гардероба, заменив на костюмы и рубашки — обязательный атрибут офисного работника. 

Когда он вышел из ванной, окутанный облаком пара, Настя окликнула его из гостиной. Стоящий посередине комнаты круглый стол, покрытый нарядной скатертью, был уставлен блюдами с пирогами, а посередине возвышался старинный медный самовар.

- Ух ты, какой красивый! Настоящий антиквариат! - искренне восхитился Виктор.

- Ну, не только у японцев cуществует чайная церемония, - улыбнулась девушка. - Как вы себя чувствуете? 

- Жить буду, - улыбнулся Виктор. - А вы?

- Хорошо, - удивленно протянула девушка. - Со мной все в порядке. А почему вы спрашиваете?

- Мне показалось, с вами что-то не так...

- Нет, что вы! Я в порядке, - Настя усадила гостя за стол, потом уселась сама. То ли от переохлаждения, то ли от пережитого потрясения, аппетит у Виктора, несмотря на то, что не более как час тому назад он вышел из кафе, оказался волчий. А может всему виной были пироги — пышные, ароматные, которые так и таяли во рту.

Чай пили неторопливо, изредка перебрасываясь короткими фразами. Виктор украдкой рассматривал комнату, но для Насти не остались незамеченными его любопытные взгляды.

- Спрашивайте, - устало улыбнулась девушка, - не стесняйтесь.

- Да я, собственно... Мне так неудобно... Доставил вам столько хлопот, - Виктор ощущал себя странно: мысли путались, он поймал себя на том, что не может выразить словами то, что чувствует.

- Пустяки, это, если можно так выразиться, профессиональное...

- Что вы имеете ввиду?

- Я уже несколько лет занимаюсь благотворительной деятельностью, я волонтер. Собираем пожертвования для одиноких инвалидов, о которых некому позаботиться.

- А... Так вот откуда у вас эти вещи, одежда...

Девушка улыбнулась.

- Нет, что вы... Это другое. Не подумайте ничего плохого. Эта одежда когда-то принадлежала Андрею, моему жениху.

- У вас есть жених, - Виктор не смог скрыть разочарования, его полуутвердительная-полувопросительная фраза прозвучала довольно резко.

Настя грустно улыбнулась и какое-то время молчала.

- Был. Но я до сих пор не могу смириться с тем, что его больше нет. Эта квартира все еще хранит его тепло, звуки его шагов, его смех... Он был... необыкновенным! Сильным, добрым, жизнерадостным, справедливым... - Настя помрачнела, ее взгляд обратился внутрь.

- Он вас бросил? - осторожно спросил Виктор.

- Можно и так сказать, - девушка немного помолчала, собираясь с духом. Наконец, будто на что-то решившись, тряхнула головой и начала рассказ. -  Он был автогонщиком. Первые места ему не давались, зато вторые и третьи он занимал с завидным постоянством. Но он был упрямым. Упрямым и целеустремленным. Тренировался днем и ночью. И старался не пропускать ни одного авторалли.

В тот день были важные для него соревнования, на которые он возлагал большие надежды. Но с самого утра все пошло наперекосяк. Началось все с того, что мы проспали. За окном лил дождь, видимость была отвратительная. И именно этой ночью у нашей «Мазды», стоявшей под окном, воришки «позаимствовали» все четыре колеса. Я словно почувствовала неладное, отговаривала его участвовать. Мне казалось, мир предупреждает нас об опасности...

- Но Андрей вас не послушал, - высказал предположение Виктор. Затянувшееся молчание было страшнее слез и истерик. Оно говорило об отчаянии и боли, продолжающей терзать душу этой симпатичной девушки.

- Мы приехали на такси, как раз успели к началу гонок. Я плохо помню происходившее в тот день. В памяти запечатлелось счастливое лицо Андрея перед началом ралли. До сих пор перед глазами стоит его широкая улыбка и лучащиеся радостью глаза. Он был полон сил и желаний!

Где-то ближе к середине гонки, на одном из виражей его автомобиль занесло и швырнуло на отбойник. Потом были долгие часы ожидания в реанимации. И приговор: тяжелый перелом позвоночника и полный паралич рук и ног. Врачи сказали, что шансов нет.

А дождь лил не переставая, словно оплакивал наши разбившиеся надежды. Его — на победу, мои — на счастливую семейную жизнь. Ведь после этой гонки мы должны были пожениться.

Он не впал в кому. Все время был в сознании. Но изменился до неузнаваемости. Словно кто-то на его счастливое, смеющееся лицо, одел маску покойника.

Полтора года мы скитались по больницам и реабилитационным центрам, но безрезультатно. Я держалась из последних сил, стараясь улыбаться и поддерживать в нем хрупкую надежду. Но ему это было не нужно. Он сдался. Утратил интерес ко всему. Молчал и избегал смотреть в глаза. А потом попросил об эвтаназии.

Я была против, но в моем согласии он не нуждался. Он все решил сам. Решил за нас двоих. И я осталась одна.

- Когда это произошло? - одними губами спросил Виктор.

- Пять лет уже... - прошептала Настя.

- Сначала было очень тяжело. Я впала в депрессию. Бродила по городу, как сомнамбула, не замечая ничего вокруг. Могла ни с того ни с сего разрыдаться, несколько раз чуть не попала под колеса. Подруга посоветовала мне пойти в место, где людям еще хуже, чем мне. Так я попала в дом инвалидов, от которых отказались родственники. Есть среди них инвалиды детства, есть и те, которые получили увечья в зрелом возрасте. 

Вы не представляете, что это такое! Когда молодые люди лишены возможности передвигаться. Но многие сумели преодолеть обиду на несправедливость судьбы. Нашли в себе силы жить дальше. И не просто жить. Каждый нашел в жизни свой интерес. Антон, слепой парнишка, сочиняет музыку. Валентин, лишенный обеих рук, читает книги и сочиняет стихи. Николай вырезает из гипса фигурки ангелов!

Конечно, мы со своей стороны стараемся облегчить их жизнь и привнести в нее частичку света. Но бывают и другие случаи. Когда, несмотря ни на что, люди отчаиваются. Теряют надежду и смысл. Подходят к черте...

- Так сегодня вы меня приняли за такого человека? - догадался Виктор.

- Да, за такого, только с руками и с ногами...

- А знаете, Настя, откровенность за откровенность. Не знаю почему, но сегодня я не пошел на работу. Впервые в жизни. Просто остался дома, в постели. До сих пор не могу этого осознать.

- Возможно, сегодня вас судьба уберегла от чего-то. Или для чего-то...  - задумчиво проговорила девушка.

Помолчали.

- И чем вы намереваетесь заняться? - вышла из задумчивости Настя.

- Ваш рассказ навел меня на одну мысль, - отозвался Виктор. - У меня есть брат-близнец, с которым у меня сложные отношения. Мы не виделись много лет. Думаю, пришла пора нам встретиться и пообщаться.

- Правильно. Нужно как можно чаще говорить родным и близким людям о своей любви, пока есть такая возможность, пока не стало слишком поздно...

Виктор стоял перед дверью, когда Настя принесла ему куртку.

- Вот, возьмите, а то замерзнете.

- Мне и так неудобно, - пробормотал Виктор.

- Если не удобно, потом занесете. Хотя мне она, сами понимаете, без надобности.

- Да, конечно, я занесу, - он поймал себя на том, что рад внезапно появившемуся поводу снова увидеть Настю.

- Договорились. Тогда же и костюм свой заберете, - улыбнулась про себя Настя, довольная тем, что еще раз увидит Виктора.
 
5

Чтобы быстрее попасть на вокзал, он решил срезать и пройти дворами. В узком проулке, образованном стенами ветхих хрущовок, единственной достопримечательностью  которого были три мусорных контейнера, стоял тяжелый запах гнили и нечистот. Виктор приготовился побыстрее проскочить неприглядное место, как вдруг услышал слабый стон. Постоял, прислушался. Тихо. Неужели показалось?

Только собрался пойти дальше, как ему почудилось какое-то движение за контейнерами и тихий возглас. Виктор остановился, возня усилилась. Он, с трудом преодолевая отвращение, протиснулся за ближайший контейнер и увидел у стены, на расстеленных газетах, свернувшегося калачиком человека. Два черных глаза с болью и страхом заглядывали, казалось, в самую душу. Виктора пронзила острая жалость к этому  существу, практически потерявшему человеческий облик.

Он подошел к незнакомцу и склонился над ним, пытаясь рассмотреть поближе, но лежащий в ужасе начал отодвигаться к стене. Очевидно, движение вызвало у бедолаги острую боль, потому что он застонал и сник, возможно, потерял сознание. Виктор хотел осмотреть больного, но тот был плотно укутан в несколько слоев лохмотьев. Наскоро ощупав лежащего через одежду, он заподозрил приступ аппендицита и решил действовать. Вызвал по мобильному «скорую» и пока она ехала, вынес старика ближе к проезжей части.   

Потом была тряская дорога в областную клиническую больницу на машине с плохой амортизацией, долгое ожидание в приемном покое и, наконец, новый пациент готов к операции. Когда старика везли на каталке в операционную, Виктор бросил беглый взгляд на изможденное, влажное от пота лицо больного, и снова ощутил приступ жалости. Пациента привели в порядок, вымыли, побрили и остригли, и теперь перед удивленным Виктором предстал мужчина средних лет с высоким лбом и орлиным носом.

Врач оказался опытным, и операция заняла не больше сорока минут. Неожиданно Виктору пришла идея посидеть в палате. Он уселся на пустую кровать напротив лежащего под наркозом человека и прикрыл веки. Окружающий воздух пропах медикаментами, из-за закрытой двери доносились приглушенные привычные больничные звуки. Виктор почувствовал, что ему не хочется никуда уходить. Вспомнил времена, когда сразу после медицинского проходил интернатуру в ожоговом отделении. Дружный коллектив, хорошие специалисты и просто отзывчивые люди, радовались каждый раз, когда тяжелый больной шел на поправку...

- Молодой человек! - вывел Виктора из приятных размышлений вопрос девушки в белом халате. - Вы родственник?

- Нет, я случайный прохожий. Проходил мимо, вызвал «скорую»...

- Значит, о пациенте не можете рассказать ничего нового?

- К сожалению, нет, - развел руками Виктор.

- А как Вы поняли, что у него аппендицит?

- Я медик, - опустил глаза Виктор.

- Ой, коллега, большое Вам спасибо за пациента, Вы спасли ему жизнь! Еще немного, и у него начался бы перитонит, - он заподозрил, что девушка была интерном, уж слишком восторженно воспринимала больничные будни.   

- А в какой больнице Вы работаете? - полюбопытствовала доктор.

- Да я из другого города, проездом, - не решился сказать правду Виктор.

6

Оказавшись в поезде, он почувствовал, что его решимость куда-то пропала. Пытался вообразить предстоящую встречу, и ему становилось неуютно. Чувство вины схватило его в    объятия и так крепко сдавило, что он еле переводил дух. Несколько раз  порывался выйти на ближайшей станции и вернуться домой, но каждый раз пересиливал себя и оставался на месте. За этими метаниями Виктор не заметил, как прибыл к месту назначения.

Выйдя на своей станции, он обнаружил, что здесь мало что изменилось за годы его отсутствия. Пластиковые окна в довоенном здании вокзала да пара красивых современных особняков в отдалении — вот и все перемены.

Узкая тропинка все так же озорно петляла среди кустов сирени и боярышника, так же весело плескалась река. Все казалось таким родным и до боли знакомым — и двухэтажное здание школы с выгоревшей на солнце надписью «Добро пожаловать!», и клуб, и летний кинотеатр, и площадка для танцев...

Виктор чувствовал, как прошлое, словно живительный родник, вливается в его душу, наполняя ее ностальгией. Господи, как давно он здесь не был! По улице бегали незнакомые дети, они родились в его отсутствие, это еще куда ни шло. Но и взрослых он не узнавал тоже. Мужчины, женщины, молодые, жизнерадостные, энергичные. «В городах молодежь выглядит по-другому,» - отчего-то подумалось Виктору.

Вот и родительский дом. Все было точно таким, как в его воспоминаниях, разве что  обветшало и потускнело. Посреди двора, лениво щурясь на едва проглядывающее сквозь плотную пелену туч солнце, развалился большой серый кот. Увидев Виктора, он неспешно поднялся и важно двинулся навстречу. Подошел, потерся о ногу, но увидев в дальнем конце огорода мелькнувшую рыжую спину своего противника, сорвался с места и умчался выяснять отношения.

Виктор тем временем подошел к крыльцу и толкнул дверь. Как и в далеком детстве, она оказалась не запертой. Мама сидела за столиком у окна и вышивала на пяльцах. Все те же до боли родные и знакомые черты, даже платье на ней было, казалось, оттуда, из далекого детства.

Взглянув на вошедшего, она какое-то мгновение пребывала в замешательстве. Но быстро взяла себя в руки и с улыбкой поднялась навстречу сыну.

- Виктор! Рада тебя видеть! Почему не предупредил о приезде? Мы бы тебя встретили... - начала как ни в чем ни бывало, будто и не было этих лет разлуки и отчуждения. И тогда Виктор заподозрил, что все проблемы в их отношениях существовали только в его голове.

- Да я, собственно, и не собирался... Все получилось спонтанно... - начал он мямлить себе под нос.

- Что-то случилось? - в голосе матери, как в былые времена, появились нотки металла, которых он так боялся в детстве. И помимо воли он втянул голову в плечи, но тут же рассмеялся своей реакции.

- Нет, все в порядке. Просто соскучился. Захотелось вас увидеть.

- Хочешь увидеть Макса? - взвела бровь мама. - Уверен?

- А как он?

- Часто вспоминает тебя. Он чувствует перед тобой вину.

- Вину? За что? - Виктор не верил своим ушам.

- За то, что все так вышло. За то, что тебе пришлось уехать.

Голова шла кругом, он не мог поверить в реальность происходящего.

- Как он? - повторил вопрос Виктор. 

- А вот пойдем и посмотрим, - мама накинула шаль, закрыла дверь на замок и двинулась вверх по улице.

Виктор в последний раз здесь был пятнадцать лет назад, на похоронах отца. Он и предположить не мог, что Макс живет отдельно. Родительский дом был просторный, в нем места хватило бы всем, но выходит, что сейчас здесь жила одна мама. Но каково же было его удивление, когда они направились прямиком к одному из тех шикарных особняков, что бросились ему в глаза по приезде.

- Как его здоровье? - Виктор волновался и старался любой ценой оттянуть момент встречи.

- Все так же, - вздохнула мама. - Кому мы только его не показывали. Все в один голос говорят, что современная медицина здесь бессильна.

«Подумать только! - травил себе душу Виктор. - Какая страшная глупость! Если бы я тогда отказался с ним идти на реку, ничего и не было бы...»

Дверь открыла миловидная девушка с длинной русой косой, Ангелина, жена Макса. Она была рада гостям, особенно Виктору, о котором Макс много ей рассказывал. Усадила родственников на диван в гостиной и поспешила к мужу с радостной новостью.

По лестнице наперегонки бегали два светловолосых малыша дошкольного возраста. Завидев гостей, тут же бросились им под ноги, выпрашивая гостинец. Виктор смутился, у него с собой ничего не было. Мама достала заведомо приготовленные шоколадки и протянула малышам, потрепав каждого по вихрастой макушке.

- Знакомься, сын. Твои племянники, Борька и Ленька, или Болек и Лелек, как тебе больше нравится, - улыбнулась Виктору.

«Близнецы, - с теплотой подумал Виктор. - И когда они все успели?!»

- Макс просил начинать без него, - сказала  Ангелина, расставляя чашки. - Он присоединится к нам сразу же, как только освободится. 

Через четверть часа в гостиную въехала коляска. Виктор смотрел в лицо брата словно в свое отражение в зеркале. Вспомнилось почему-то, что в детстве их сходство было настолько сильным, что их не различали ни учителя, ни ученики. Только  родители всегда безошибочно определяли, кто есть кто. Впрочем, сейчас их схожесть поубавилась, отметил про себя Виктор. У Макса был более волевой подбородок, и лицо его словно изнутри светилось счастьем.

Подъехав к брату, он протянул руку и широко улыбнулся.

- Ну здравствуй, беглец! Рад тебя видеть!

После чаепития мама деликатно осталась помочь невестке по хозяйству, чем Макс не преминул воспользоваться, увлекая брата за собой.

- Вик, идем ко мне в кабинет, там нам никто не помешает.

В огромной прямоугольной комнате царила рабочая атмосфера. По центру было составлено вместе несколько столов, где на четырех больших мониторах вращались 3D-модели  отдельных частей зданий. Остальное пространство столов было завалено чертежами. Две стены были от пола до потолка уставлены книгами, в основном по архитектуре и дизайну. На двух других висело несколько фотографий красивых особняков.

- Ты извини, брат, не подумай ничего такого. Я очень рад тебя видеть, правда. Просто была очень важная для меня встреча с заказчиком, я готовился к ней полгода. Зато теперь мой проект одобрен и утвержден. Так что можешь меня поздравить — сегодня я заключил контракт на миллион евро, уже второй в этом году.

Он усадил Виктора на диван, сам устроился напротив. Их взгляды скрестились. В темно-серых, будто низкое осеннее небо, глазах брата Виктор не увидел ни тени обиды или ненависти. Напротив, они светились любовью и пониманием. Они широко улыбались миру, отражая, как два рефлектора, все самое прекрасное, что встречалось им в жизни. И Виктору стало страшно стыдно за свое малодушие. За то, что столько лет упущено. За то, что он, как маленький, прятался от жизни, от реальности. Он не выдержал направленного на себя взгляда и отвернулся.

- Что-то не так? - нахмурился Макс. - Я тебя чем-то обидел?

- Да нет, - Виктор продолжал смотреть в сторону. Это ты прости меня. За все. За то, что бросил вас, уехал. За то, что не показывался пятнадцать лет. За то, что пошел в то утро на речку, за то, что согласился прыгать... 

- Ну что ты, глупышка! Ведь ты же меня и отговаривал! Кто, скажи, кроме меня виноват в глупом упрямстве, с которым я хотел что-то себе доказать? Я и только я!

Виктор молчал.

- А знаешь, нет худа без добра, - спокойно сказал Макс. - Я даже склонен думать, что если бы не тот дурацкий прыжок, стоивший мне хождения, ничего бы из меня не вышло. Я ведь тогда крепко задумался о жизни, времени было достаточно. Начал рисовать. И все получались какие-то дома, замки, дворцы. Мальчишки увлекаются машинами, самолетами, танками, а мне хотелось рисовать только здания. Вот тогда папа и предложил поступать на архитектурный. И представь, я ни разу не пожалел о выбранной специальности. Страшно увлекательное занятие, да и деньги приносит неплохие, если честно.

Чем дольше длился разговор, тем более настороженным становился Виктор. Он понимал, что рано или поздно, но речь зайдет о его бегстве, и ловил себя на том, что и хочет, и боится этого одновременно. Он заметил, что Макс намеренно избегает упоминания об этом,  ожидая, очевидно, инициативы от брата.

- Знаешь, - наконец, решился Виктор. - Когда ты.. когда с тобой это случилось, я не находил себе места. Не мог есть, спать, ничего не соображал. Чувство вины выжигало меня изнутри, как кислота. Я не мог никому смотреть в глаза. Мне мерещились со всех сторон осуждающие взгляды. И знаешь, что было самое страшное? Ощущение беспомощности. Я хотел бы все исправить, ведь я так любил тебя! Но что я мог поделать, глупый тринадцатилетний мальчишка?

Окружающие успокаивали меня, но я никому не верил. В их словах мне мерещилось лицемерие. Мне казалось, что весь окружающий меня мир насквозь пропитался фальшью. В конце концов, мне стало невыносимо находиться дома. Видеть, как все сверстники, в том числе я, могут ходить, бегать, танцевать, а ты прикован к инвалидной коляске, и даже не можешь посещать школу!

- У меня были хорошие репетиторы, благодаря им мои знания на то время выходили далеко за рамки школьного курса, - попробовал вставить Макс, но Виктора было не остановить.

- Поэтому свое шестнадцатилетие я воспринял как освобождение. Едва получив паспорт, собрал и вещи, и поставив родителей перед фактом, постарался уехать как можно дальше от дома.

- Твоя жизнь была намного труднее моей, - грустно улыбнулся Макс. - Я всегда был на полном обеспечении, за мной всегда ухаживали, ублажали, старались предвосхищать мои желания. Меня жалели! А я не хотел этого! Потому и решил всего добиться в жизни сам. Мне надоели подачки. Родители окружили меня вниманием, особенно после твоего отъезда. Ведь кроме меня, у них никого не осталось.

- А как родители восприняли мое бегство? - решился задать много лет мучивший его вопрос Виктор.

- Они поняли твое состояние. Об этом не переживай. Они же наши родители, самые близкие и родные люди! Мама часто плакала, хотела написать тебе или приехать, но отец был против. Он всякий раз убеждал ее, что когда ты успокоишься, приедешь сам. «Чтобы вернуться, нужно быть к этому готовым», - всегда повторял отец.

Ты же помнишь, он был немногословен, но все его слова были на вес золота. О тебе он говорил со мной всего один раз. «Я хочу, чтобы ты помнил, сынок, что Виктор твой родной брат. Нет в мире ничего прочнее кровных уз. Рано или поздно, но он вернется. И тогда ты должен будешь встретить его так, как будто ничего не было. Никогда не забывай о том, что он любит тебя так же крепко, как и ты его».

Разговор затянулся. Было уже далеко за полночь, а Макс все показывал брату свои проекты. Наконец, Виктор сумел улучить момент и спросил о главном, о том, что волновало его все годы, то, ради чего он пошел в медицинский.

-Макс, покажи мне, пожалуйста, свою карту.

- Какую карту? - удивился брат.

- Медицинскую. Диагнозы, рентгены, назначения. Все, что есть.

Некоторое время Макс раздумывал, наконец, подъехал к одному из шкафов и достал несколько толстых папок. Открыл, полистал, сложил в аккуратную стопку, положил их на стол и выжидательно посмотрел на Виктора. Тот наскоро пролистал амбулаторную карту, внимательно ознакомился с результатами всех исследований, диагнозами, выписками, эпикризами. Задумался. Собрал все папки и уселся с ними в кресло, просмотрел еще раз, медленно и вдумчиво.

- Ты позволишь, я возьму это с собой?

- Конечно. Делай все, что считаешь нужным, - в этих словах было столько доверия, столько понимания, столько надежды, что Виктор почувствовал, как на глазах выступили слезы.

Чтобы не выдать своего волнения, которое, в чем он не сомневался, Макс сразу же почувствовал, от поднялся и подошел к окну. Стоял так некоторое время, делая вид, что рассматривает уходящую вдаль улицу и первые несмелые снежинки в ярком свете фонарей.  Только проморгав непрошеные слезы и убедившись, что глаза высохли, он  повернулся лицом к брату.

- Я помогу тебе. Кажется, я уже знаю, что делать. Конечно, не сразу. Предстоят годы работы. Но уверен, что способ есть.

  7

Несмотря на уговоры, решил ехать ночным поездом, пообещав скоро приехать снова. Удобно расположился в теплом купе и под стук колес смотрел в окно, где на густую чернильную темноту изредка заползали веселые огоньки-светлячки. Он был рад тишине и  одиночеству, испытывал небывалое возбуждение и вдохновение. Ему нужно было о многом подумать. Впервые за много лет он чувствовал вдохновение. Ощущал себя нужным. Увидел сферу, в которой мог принести пользу.

На одном из крошечных полустанков, не имеющем названия, дверь в купе медленно отъехала в сторону, и в проеме выросла щуплая фигура сгорбленного старичка с большой сумкой на колесиках. Он запыхался и старался отдышаться. Виктор машинально поднялся и затащил тяжелую сумку внутрь. Старичок же оставался на месте, пока его дыхание не стало ровным. Только тогда он шагнул в купе и приветливо улыбнулся.

Это был сморщенный старик, лет семидесяти пяти, с седой растрепанной шевелюрой. Одет он был скромно, но аккуратно. В правой руке он сжимал рукоятку деревянной трости, в левой аккуратно держал видавшую виды фетровую шляпу.

- Добрый день, молодой человек, - высоким, почти юношеским голосом, проговорил старик. - Благодарю за помощь!

Виктор улыбнулся странному несоответствию голоса и вида своего временного соседа. Очевидно, заметив его дольше обычного задержавшийся на сумке взгляд, старик весело рассмеялся.

- Что, тяжелая сумка? То-то, там у меня сказочные сокровища!

Виктор на мгновение представил груды алмазов и бриллиантов, как на картинке в пещере Али-Бабы.

- Вот, везу для своих внучков, хочу их побаловать! - с этими словами он открыл молнию и достал яблоко и грушу. Виктор никогда не видел таких больших и красивых фруктов. Они казались ненастоящими, словно светились изнутри. Хотел было отказаться от угощения, но старик был настроен решительно.

- Отказ не принимается. Это вам в благодарность за своевременно оказанную помощь.

Пришлось покорно съесть фрукты. На вкус они оказались такими же прекрасными, как и на вид. Он вежливо поблагодарил старика, но не выдержал и спросил, почему тот обыкновенные плоды называет сокровищами, да еще сказочными.

- Так ведь это же чудо природы! Посудите сами, эти фрукты вобрали в себя энергию солнышка, чистой родниковой воды, свежего воздуха. Они целое лето копили витамины, минералы, кислоты, сахара... Это ведь живая фабрика здоровья! А что есть в мире дороже здоровья? Вот потому и сокровища, что помогают сохранять силы и продлевают жизнь. А золото да бриллианты — что? Бездушные каменья, будящие в людях зависть и алчность, а часто и отбирающие жизни.

Виктор промолчал, не найдясь, что ответить. А  старик между тем заметно оживился. По всему было видно, что ему хотелось поговорить.

- Вы, молодой человек, куда путь держите? По работе или по другим делам?

- Я.. Нет, не по работе, - Виктору было трудно сформулировать причину поездки. Но старика, казалось такой ответ полностью устроил.

- Значит, отдыхаете. Правильно. Нужно уметь не только работать, но и отдыхать. А то многие люди, знаете ли, работают за троих, а спланировать досуг, чтобы восстановить силы, не могут! По моим наблюдениям, заработать деньги намного легче, чем их потратить. В основном, люди делятся на две категории: на скряг и на транжир. Скряги во всем себе отказывают и собирают копеечку к копеечке, да только часто теряют накопленное, не успев им воспользоваться. А транжиры распыляют заработанное попусту, часто не понимая, на что уходят их денежки, так что иногда им не хватает средств для покупки необходимого. Понятно, что оба не получают удовольствия ни от труда, ни от заработка.

- Вот вы, к примеру, к какой категории себя относите? - старичок хитро посмотрел на собеседника на удивление ясными глазами, в которых светились глубокий ум и проницательность. Разумеется, что Виктору даже в голову не пришло его обманывать.

- Не знаю, как-то не задумывался об этом... Зарабатываю, не много и не мало, но на жизнь, в общем, хватает.

- Понятно... - протянул старичок. - А почему едете на отдых в одиночестве, где ваша семья? И, не дождавшись ответа, заговорил:

- Сейчас времена какие-то странные,  не находите? Люди сходятся-расходятся по пять раз за год и все равно чувствуют себя  одинокими. Брать на себя ответственность за семью и детей не хотят ни мужчина, ни женщина. А годы идут, и утерянные возможности не возвращаются.

Вот мы с Любовью, моей супругой, в прошлом году отпраздновали золотую свадьбу. Вырастили за эти годы пятерых сыновей, уже имеем шестнадцать внуков и три правнука. Думаете, нам жилось легче, чем остальным? Но как бы трудно ни было, мы не позволили, чтобы быт съел наши чувства. И до сих пор живем в мире и согласии, и радости, и беды — все переживаем вместе.

Детей воспитывали в доме, на земле, на свежих фруктах и овощах, со своего сада и огорода. Потому и выросли они здоровыми и жизнерадостными, не то что современные ребятишки, родившиеся среди асфальта и бетона, видевшие гусей и телят только на картинке.

- У вас, поди, тоже дети имеются?

- Нет, детей у меня пока нет... - в который раз Виктор обманул ожидания старичка своим ответом.

- Ну а жена-то хоть есть?

- Есть, но не жена... Просто... Хорошая девушка...

- И долго живете вместе?

- Пять лет.

- Ну что же... Пять лет — срок немалый. Почему же не женитесь? Разве это честно? Неужели за пять лет так и не смогли определиться и либо жениться и завести детей, либо расстаться, предоставив ей возможность найти того, кто не будет долго думать. А?

Ну что он мог ответить на настойчивые вопросы дотошного старика? Пришлось в очередной раз промолчать.

- Ну ладно, а что скажете по поводу своей работы? С этим-то у вас, надеюсь все в порядке? - ободряюще улыбнулся старик.

И на это вопрос Виктор не мог ответить ничего утешительного. Признаться, что он, хирург, дипломированный специалист, бросил медицину ради денег? Менеджер по продажам в крупной фармацевтической компании...

Поезд въехал в тоннель. В купе стало темно. Очень темно и тихо. Виктору показалось, что он один. Нет, не только в купе, в вагоне, в поезде... Один в мире. Один на один с судьбой. Почему в его жизни все не так? Потому что судьба не дала ему шанса? Или потому, что он  ничего не сделал для того, чтобы быть счастливым? Ведь у него есть здоровье, профессия, деньги, близкие люди, которые любят его и понимают. А он? А он не доволен собой, жизнью, целым миром! Хандрит, убегает... Пришло время  разобраться и с собой, и с собственной судьбой.

Поезд выехал из тоннеля. Виктор задумчиво смотрел в окно. Он думал о том, что в жизни каждого человека бывают такие моменты, такие тоннели... Когда все вокруг кажется черным и безнадежным. Но каждый тоннель рано или поздно заканчивается, и тогда твой поезд выезжает на открытое пространство, и жизнь твоя освещается и ты видишь свои ошибки и чувствуешь в себе силы все исправить.

Он сбросил с себя наваждение и осмотрелся по сторонам. Действительно, он был в купе один. Таинственный старичок со своей тяжелой сумкой на колесиках исчез, как будто его и не было. А может и правда, ему все приснилось?

Виктор вышел в коридор и спросил у проходившего мимо проводника о своем необычном соседе.

- Вы спрашиваете о Николае Петровиче? - заулыбался человек в форме. - Он вышел на прошлой станции.

- Вы его знаете? - удивился Виктор.

- Конечно, он частый гость на железной дороге. Постоянно в разъездах, все ездит к своим многочисленным родственникам. Раньше к бабушкам и дедушкам, теперь к детям и внукам. Гостинцы возит. Небось угостил фруктами из своего сада?

Виктор молча кивнул.

- А кто он, этот Николай Петрович? - немного поколебавшись, спросил проводника.

- Профессор, доктор биологических наук и просто очень хороший человек! - и проводник пошел по своим делам, а Виктор долго не мог успокоиться. Наконец-то все кусочки пазла сложились, и он увидел картину целиком. Теперь он твердо знал, чего хочет. Следовательно, наступило время действовать.

Двадцать лет спустя

Стоя на сцене Концертного зала в Стокгольме, где король Швеции собственноручно  вручил ему медаль, диплом и денежную премию по медицине за открытие новых методов реабилитации спинальных больных, Виктор вспоминал тот странный день, когда решил больше не идти на работу. И ловил себя на мысли, что если бы не было того дня, этот мог бы никогда не наступить.   

А из зала с любовью и гордостью за ним наблюдали самые близкие люди - Настя и трое сыновей, мама, несмотря на возраст, пожелавшая лично присутствовать на церемонии, Макс, с тросточкой, но твердо стоящий на ногах, Ангелина, племянники. Большая дружная семья, готовая поддержать друг друга в любую минуту.