Вода сказок

 Вода сказок. Рассказ. (написан в форме предварительного сценария к фильму по нему (либо это пьеса в театре - такое тоже возможно)

Действующие лица:

КлЁнер МАриум - художник (молодой человек в очках с немного растрёпанными волосами, рост неважен, ему - от 18 до 30 лет)
МанэрИк - его любовь (брюнетка ростом от 170 лет 25-35)
СошИ - их сын (толстоватый мальчик восточной внешности лет 14-18, брюнет, коротко стрижен, с грустным взглядом, ни разу не улыбается!)
Дрен ТОко - близкий друг Клёнера (молодой человек лет 20-26, русые волосы, не слишком высокий)
ФАурус ФернАчек - судья и детектив (человек лет 50, в круглых очках, в шляпе, рост до 165 см, с ангельским голосом)
МИна ЛЁмэ - прокурор (короткостриженая брюнетка лет 28-40)
СавОйски - адвокат (корткостриженый молодой человек лет 20-26)

4 Критика мужского пола (всем - от 18 до 27 лет), 2 официанта (им от 18 до 27 лет), другой народ (7-8 человек разных возрастов от 17 до 40)

4 картины: одна - чей-то портрет, вторая - большой кусок рулета, третья - на ней изображён лес, четвёртая - ваза с цветами и фрукты рядом, все картины как бы написаны ребёнком.

Нужные реквизиты для постановки: на всех, кроме Фауруса Ферначека, различные вещи эпохи 1920-1930-ых годов, плащи - без молний, на пуговицах, свитеры возможны, но без рисунков!
На Фаурусе - в момент сцены 11 - бежевая шляпа, бежевый плащ с пуговицами, что под ним - не принципиально.

Примечание: Все реплики стараться говорить очень эмоционально, даже если речь тихая!







Сцена 1.   

Клёнер Мариум, критики, Дрен Токо.
Большой зал с огромным камином посередине.

Сначала зал пустой, звучит красивая музыка (квартет виолончелей). - где-то секунд 30 так, затем музыка прекращается. Далее в зал модельной походкой входят критики и они заносят под музыку картины (каждый - по одной картине - той картине, около которой они и будут стоять), и, когда поставили картину, останавливаются около неё лицом к зрителям. Расстановка картин: по краям от камина 4 картины молодого художника Клёнера Мариума (стоят слева две и справа две, с большими промежутками между друг другом)

Критик 1: (стоит у картины "портрет") Превосходно!!! Великий человек!!! У меня нет слов!!! Он просто рисует, но КАК!!! Он уникальный пример всем нам!!! Посмотрите на это. Здесь один человек, а кажется, что это - весь мир!!
Критик 2:  (картина- натюрморт) Невероятно!! Нет слов!! Моя бабушка вчера видела эту вазу с фруктами и не могла оторваться! Двадцать минут подряд смотрела... Я поражён! За ним - будущее мировой школы живописи!!! Нет слов!! Действительно  - ничего не могу сказать.
Критик 3: (показывает на картину - "Большой рулет".) он близок всем нам. Мне кажется иногда, что кошки тоже его понимают. И ведь он ничего не делает. Просто сидит и рисует. Он как бы объединил всех нас в одном. Мы наслаждаемся даже не его картинами, сколько духом. Это удивительно. Посмотрите. ведь он не делает ничего сногсшибательного! Кажется иногда, что этот рулет больше чем просто еда. Да и вообще. причём здесь пища. Посмотрите как смешно, красиво, искренне, боже, я не знаю что и сказать.
Критик 4: (Картина - "образ  природы") он простой и лёгкий. Всё, что мы ждали. Он пришёл. Наконец-то. Художник настоящего времени. Я думаю, в будущем ему обеспечена любовь миллионов, но, по-моему, он совершенно не хочет быть любимым, он весь в картинах. Ведь да?
Критик 1: давайте же представим его всем нам! (все вместе дружно, с расстановкой между первым и вторым словом: "Клёнер Мариум!!!")

К середине зала медленно направляется молодой высокий мужчина лет 20 в бежевого цвета плаще, с растрёпанными волосами. Он доходит до угла сцены и останавливается там.

Критик 1: как тебя угораздило? (смеясь?)

Клёнер: Не знаю. Никто не знает. А Вы знаете?

Критик 2: ты гений нашего времени. Причём совершенно неважно как тебе удаётся это всё. Продолжай в том же духе, друг.

Клёнер: а я и не начинал!!!

Критик 2: моя бабушка хочет тебя отблагодарить, но не знает как!

Клёнер: я знаю как! передайте ей, что я хотел бы отблагодарить её, но... не знаю как...

Критик 3: как ты живёшь этим всем?

Клёнер: приходится жить всем, потому что всё-равно потом - ничего!

Критик 4: ты как этот... ветерок!

Клёнер: горячий или холодный?

критик 4: какой холодный, конечно, горячий!

Кленёр: горячий? Хорошо! Четыре горячих чая для всех, официант! И помедленней, пожалуйста! Нам всем надо обговорить это.

Заходят два официанта и приносят большой стол, ставят его на середину сцены, потом заносят 6 стульев, ставят их вокруг стола, Клёнер и 4 критика садятся.

Критик 4: а кто шестой?

Клёнер: я жду друга!

критики 1,2,3,4 (хором, радостно) : мы все ждём друга!!!

Молчание 5 секунд.

Клёнер: чай малиновый готов, позовём-те мы котов!

Официанты с улыбками несут 5 чаёв, ставят на стол и хотят уходить.

Клёнер: не уходите, куда Вы! Давайте с нами! Жить веселее всем вместе!

ОФициант 1: мы за стульями!

Клёнер: не надо за ними, садитесь прямо на стол!

Официант 2: это слишком уже!

Клёнер: просто мне совершенно не хочется ни на секунду расставаться со всеми Вами. Хочется... (тихо шёпотом) со всем миром остаться наедине! Так чтоб не видел никто!!!

Критик 1,2,3,4 (хором): и видели все!

Клёнер: ладно, стулья несите! но по пути ещё кого-нибудь захватите!

Официанты бегут за стульями.

Критик 2: а почему пять чаёв всего? Нас же много!

Клёнер: я чай не буду. По возможности я не ем и не пью.

Критик 3: оригинально!

Официанты прибегают и несут 2 стула.

Официант 2: по пути никого не было!

Клёнер: да Вы что... (грустно смотрит вдаль). Неужели, всё-таки, никого нет? Нет, в это невозможно поверить... Как? Никого?

Молчание 5 секунд. Клёнер барабанит пальцами по столу.

Кленёр: какая гадость... нет никого... всё! Надо писать картины! Надоело! Всё равно же нет никого!!! (кокетливо, улыбаясь) Хотя есть весь мир! Да, ещё кошки есть... Точно. О них мы сегодня и поговорим!

Входит друг Клёнера Дрен Токо (молодой человек лет 28) и садится за стол.

Дрен: давно не виделись!

Клёнер: но разве важно это, что давно, ведь сейчас-то увиделись? (улыбнулся)

Дрен: (улыбаясь) откуда пыла в тебе столько?

Клёнер: (направляясь взором к зрителям) откуда мыла в тебе столько!!! (подмигивает) Не знаю. Не хочу знать! Зачем?

Дрен: я знаешь зачем пришёл?

Клёнер смотрит с радостью на Дрена.

Дрен: удивиться ещё раз! Как такое может быть. Один человек и столько...

Клёнер: мыла!!!

Официант 1: откуда душа растёт?

Клёнер: не знаю откуда, но растёт только если ей разрешают другие души.

Дрен: я вот смотрю на эту картину (показывает на рулет) и диву даюсь! Сплошной рулет, а веет страстью!

Клёнер: писал отчаявшись!!!!! Не веришь?

Критик 4: какая разница? Шедевр!

Кленёр: смотрите, мы уже как в пьесе, ритмично говорим! Та-ра-та-та-та-та-та-ТА-та, та-ра-та-ТА-та-таа.. па-ПАММММ!

Дрен: Клёнер это самый честный из моих друзей! Он говорит только то, что думает! А всё только потому...

Клёнер: ...что я никогда не думаю, а сразу говорю!!! И, кстати, я не самый честный. Все честные, в ком-то просто это скрыто. Нас слишком много, Дрен. Мир всё растёт, растёт. Мы как дерево. И чтобы выжить, всем нужна вода. Вот мы и придумываем сказки. кто играет в нечестных, кто в злых. А всё потому что нас всё больше и больше, и всем нужна вода.

Дрен: какой ты умный.

Клёнер: ты разве не думал? Это же на поверхности.

Дрен: но у тебя никогда не бывает воды!

Клёнер: мне она не нужна. Я лишний. Очень несчастный. И от этого, кажется, счастливый.

Дрен: ну, ну. Что ты! Ты очень счастливый.

Клёнер: не думаю.

Дрен: в картинах видно.

Клёнер: картины я пишу потому, что по себе знаю, как другим тяжело. Хочется чуть-чуть увести от тяжести. Хотя бы рулетом...

Дрен (смеясь): рулетом ты увёл, увёл.

Клёнер: но что я ещё умею, кроме картин? Ведь ничего!

Дрен: а ничего не надо! Ты сделал всё!

Клёнер: веришь, нет? Мне грустно. И страшно иногда.

Дрен: я знаю! Тебе нужна любовь. Она гармонией своей тебя заставит усомниться в страхе. Ты обо всём забудешь. Ты удивишься! Веришь?

Клёнер: да. Верю. Надо мне влюбиться. В кого бы?

Дрен: когда-то ночью, ты выйдешь погулять, в тумане. Ты встретишь диву. Она заставит усомниться тебя во всём. Забудешь ты плохое, будет хорошо. Я знаю. Встретишь ты её. И очень скоро. Очень.

Клёнер: а рулет?

Дрен: напишешь сто таких рулетов, двести! Один другого краше! Любовь придёт. Не веришь? Ты никуда не денешься, друг мой.

Клёнер: я пойду домой, мне надо спать. Я сегодня чуть чуть устал. Да. Пойду. (идёт от сцены)



Занавес.



Сцена 2. Вся сцена проходит под музыку (фортепиано играет сверхлиричную музыку фоном)   Ночь. Туман. Звёзды. Одинокое дерево посередине. Клёнер гуляет один ночью.


    Действующие лица:

Клёнер. ( на нём вязаный свитер тёмно-зелёного типа с коричневыми полосками и синие брюки)
Манэрик. (вся в чёрном, обтягивающее платье типа латекс)




Клёнер гуляет, задумавшись, по сцене туда-сюда (секунд 30 под музыку).

Внезапно из угла сцены появляется девушка лет 25 в чёрном платье, высокая, на каблуках. Она подходит к Клёнеру, который и не смотрит на неё вначале, и зовёт его тихой песней.


Манэрик: (высокая нота) а-а-а-а-а-аа-ааа.... А-а-а-аа-а-а-а-а-а..

Клёнер оборачивается внезапно.

Клёнер: кто Вы?

Манэрик: я твоя любовь!

Клёнер: я, наверное, искал Вас. Да. И Вы пришли... Но как-то быстро.

Манэрик: я пришла к тебе. Ты же хотел меня!

Клёнер (смотрит на Манэрик) : как Вас зовут?

Манэрик: а это тебе важно? Ты же хотел любовь, а не моё имя!

Клёнер: но всё же - скажи имя. Я хочу понаслаждаться его звучанием.

Манэрик: МанэрИк. Меня зовут МанэрИк.

Клёнер: какая красота. Меня Клёнер.

Манэрик: это ещё красивей. Я полюблю тебя, и мы уйдём вместе от страха, от невзгод. Мы кинемся друг другу в объятия.

Они подходят медленно к друг другу и обнимаются.

Клёнер: (Находясь в объятьях) я хотел любви. Но ведь и ты тоже чего-то хотела. Чего?

Манэрик: я просто пришла к тебе. Я не хотела ничего.

Клёнер: так не бывает! Это счастье, видимо. Я когда тебя обнимаю, мне кажется, что звёзды уже упали сюда к нам.

Манэрик: (улыбаясь) так и есть, Клёнер!

Клёнер: не верится, но звёзды упали. Да.

Манэрик: я знаешь кто? Я буду жить твоими желаниями, ты скажешь так - и будет так. А скажешь так - и будет так. Ты сколько будешь обнимать меня?

Клёнер: бесконечно! Не хочу отпускать, кстати. Вообще не хочу отпускать. Мне это не нужно. А тебе?

Манэрик: да, мне тепло в твоих объятьях.

Клёнер: как так. Ты ничего не хочешь. А я хотел встретить тебя. И всё.

Манэрик: и всё!

Клёнер: знаешь? Я тоже ничего не хочу. Теперь я буду жить с тобой. Мы будем счастливы. Наконец-то.

Манэрик: от страха - к счастью. И навсегда. (пауза 10 секунд, только музыка) А что ты хочешь ещё, кроме любви?

Клёнер: я буду писать картины. И всё.

Манэрик: а ты ещё пишешь?

Клёнер: хочешь, я покажу тебе свои картины?

Манэрик: давай! (Выпускает из объятий Клёнера, Клёнер бежит за сцену, приносит оттуда те самые 4 картины, по одной, и музыка кончается)

Клёнер расставляет эти 4 картины вокруг сцены, ходит по сцене и рассказывает о них.

Кленёр: Манэрик, родная, посмотри! Здесь находятся 4 рисунка.

Манэрик: (кивает головой) мне очень нравится, нравится! Уже нравится!!!

Клёнер: Смотри. На этой картине я изобразил лес (показывает на лес). Я гулял, мне было 17, потом пришёл домой и всё. Картина родилась как бы сама собой.

Манэрик: очень интересно. Так просто и... легко...

Клёнер: а на этой (показывает на натюрморт) - я купил себе фруктов, и когда разложил их на столе чтобы съесть, желание поесть как рукой сняло. Я взял кисть и нарисовал эти фрукты. А потом даже есть их не захотел. Вынес на улицу и отдал птицам и кошкам. Зачем они мне? Они уже тут - на картине.

Манэрик: как интересно...

Клёнер: а тут (показывает на портрет) - я когда учился в школе маленьким, ко мне пришёл учитель. Он начал учить меня, а я не захотел учиться, мне был интересен его взгляд, с которым он учил меня, и я его изобразил. Ты не представляешь, сколько времени мне потребовалось, чтобы заставить его не просто сидеть передо мной, а ещё и учить чему-то меня.

Манэрик: (улыбаясь) это очень интересно, а что это? (показывает на рулет)

Клёнер: это рулет. когда я принёс из магазина рулет и поставил его на стол, он как бы заулыбался мне. И я изобразил его - весенним и счастливым.

Манэрик: и, как всегда, не стал есть, и отдал кошкам?

Клёнер: нет. Я положил его на шкаф, и держал там два года. Я забыл о нем, и однажды он разбудил меня, когда я спал, он упал со шкафа с жутким треском и проломил мне даже кусок пола. Пришёл сосед и стал удивляться. Я показал ему кусок рулета и сказал что совершенно забыл о нём. Он ушёл, улыбаясь. Он всё понял, Манэрик! Хотя многие мои друзья считают, что он на меня зол! Странная жизнь. Разные люди на одну и ту же ситуацию имеют разные мнения. Ведь странно, да?

Манэрик: нет, не странно. У меня такое всю жизнь. Я привыкла. Мне твои картины очень, очень нравятся. А что другие говорят?

Клёнер: мне даже стыдно. Так как говорят только хорошее. Ни слова плохого я не услышал вообще! Ни одного.

Манэрик: расскажи мне о себе немного. Кто ты есть?

Клёнер: я родился в трудные минуты. Итальянский город Артур (ударение на первом слоге). (в момент слова "АРТУР" - музыкальное сопровождение удар грома и сильный дождь!!!) То было ночью. Я закричал. Это первое что я помню. Казалось, это и последнее. (на слове "последнее" дождь прекращается) Но нет.
Далее всё как по маслу - школа, потом меня выгнали оттуда. Я рисовал. И рисую сейчас.

Манэрик: а кто твои родители?

Клёнер: мама - врач, папа - политик.

Манэрик: ты так мало о них сказал... Они для тебя ничего не значили? (с укором посмотрела на Клёнера)

Клёнер: они дали мне жизнь. Единственное, против чего я не могу пойти.

Манэрик: ты немного странный, Клёнер. Ты совсем не говоришь. И мыслишь ещё удивительнее, чем твои картины. Я даже не поняла о чем ты.

Клёнер: зачем меня понимать? Ты же сказала, что будешь только любить.

Манэрик: я уже не помню, что я сказала (встряхнула длинные волосы). Я действительно люблю тебя.

Клёнер: зачем же нам тогда говорить? (обнимает Манэрик)

Манэрик: я хотела узнать о тебе. Но ты не говоришь.

Клёнер: я не хочу о себе говорить. кто я такой, чтобы обо мне говорить? Рулет гораздо интереснее!!!

Манэрик: ты немного странный.

Клёнер: другим ты меня не увидишь!

Манэрик: слушай. Я немного подумала. Ну неужели прямо таки всем нравятся твои картины?

Клёнер: да!! Всем-всем-всем!!!

Манэрик: как? всему миру?

Кленёр: ну, нет. Только тем, кто их видел!

Манэрик: но в них же ничего такого нет. Просто детские рисунки.

Клёнер: в том-то и дело что это и есть детские рисунки. И от этого ещё удивительнее, что они нравятся.

Манэрик: ты не хочешь нравится абсолютно всем?

Клёнер: это как?

Манэрик: ну, чтобы слух разнёсся на всех, и даже те, кто не видел твоё, пришёл, посмотрел на твоё и восхитился! И однажды ты соберёшь весь мир в своём музее?

Клёнер: да, это было бы очень интересно. Но я не думаю, что это возможно.

Манэрик: возможно. Хочешь я дам совет?

Клёнер: что мне делать?

Манэрик: твои картины сейчас о лесе, о рулете, о фруктах, то есть о том, что люди уже видели. А нужно новое (слово "новое" надо произнести невероятно жёстким холодным тоном с пропеванием как бы "в нос" буквы "Н" "НННННННовое", "НННННовое". сейчас и потом, когда это слово будет встречаться у Манэрик, его надо так и произносить!!! Клёнер же произносит это слово обычным тоном.)

Клёнер: но никто кроме тебя не говорил мне об этом.

Манэрик:  Правильно. Ведь никто этого никогда не видел. Это новое (той же интонацией!)

Клёнер: а это нужно?

Манэрик: ты же сам сказал, что хочешь собрать весь мир на своей выставке, но у тебя не получается.

Клёнер: ты уверена, что это сработает?

Манэрик: абсолютно.

Клёнер: тогда буду писать новое. У меня всё получится! Я знаю! Ведь получилось и в прошлый раз! (Клёнер отправляется за сцену, и приходит затем с холстом и красками)

Манэрик: художник - да, это хорошо. Как хорошо! (Клёнер садится и начинает рисовать что-то) Рисуй новое. новое. Новое. Старое уже было и ничего тебе не дало.

Клёнер рисует, включается музыка. Манэрик уходит за сцену. 2 минуты - сцена как Клёнер рисует. Рисунок его таков: он просто берёт краски разных цветов и кладёт разные мазки на холст. Он вдохновлён. Входит Манэрик.

Манэрик: что это?

Клёнер: это новое. Такое никто ещё не видел. Хотя, смотри, казалось бы, лишь разные краски.

Манэрик: да, посмотри. Это действительно новое. Красивое. Ты молодец. Сколько разных красок, и все лежат необычно. Такое мне нравится больше гораздо. Это новое. Новое. Оно будет
 нужно. Я знаю. Эту картину мы вывесим завтра же к твоей экспозиции и ты увидишь - всё изменится. Люди побегут на эту экспозицию и позовут ещё людей!

Клёнер: я тоже знаю. Это будет востребовано. Ведь это новое. Такого не было. Такое ещё не видели. Это захотят увидеть.

Манэрик: кстати, у нас будет ещё один человек, который это оценит. Мы сделаем его сегодня ночью.

Клёнер: как это делается?

Манэрик: это ещё новее, чем самая новая твоя картина ( в этом предложении - интонация в слове "новое" обычная). Манэрик и Клёнер уходят за сцену под музыку, грустную до невообразимости.


Занавес.


Сцена 3.     На следующий день. Опять антураж сцены 1. Выставка. Уже 5 картин. 2 слева, 2 справа и одна посередине, "новая".

4 Критика, Дрен Токо, народ другой (человек 10), ходят вокруг картин и смотрят.

Критик 1: смотрите, какая-то странная идиотская грязь, разные мазки, странно. Что эта картина делает здесь, в картинах гения, да ещё и посередине?

Критик 2: будете смеяться, это его же картина. Она попала на выставку вчера ночью.

Критик 3: действительно, я буду смеяться. К чертям такое искусство!!! Никогда не поверю, что это он написал.

Критик 2: это он. Да. Он пришёл вчера с какой-то девушкой и принёс эту картину в рамке и дал нам на экспозицию. Он был страшно радостный, как будто предвкушал какое-то грядущее прекрасное событие. Более радостным я его ещё никогда не видел.

Критик 3: да Вы что? Да? ЭТО (показывает на картину и смеётся) - ЭТО - его картина? Всё равно не верится. Кому это нужно?

Критик 4: (всматриваясь в картину) , а, знаете, я бы не стал смеяться. В этом есть что-то удивительно интересное. Посмотрите - один мазок как-то красиво сливается в другой. Нет-нет, (обращаясь к критикам 1,2,3) не подумайте, что мне ЭТО нравится больше, чем те 4 шедевра, но... Возможно, это даст новый виток к чему-то ещё более прекрасному.

Критик 1: к прекрасному? Вы шутите? Это же грязь! Я тоже так могу! Дайте мне холст.

Критик 4: но он ведь первый, кто так смог. Ты будешь вторым, это уже не так интересно. Он опередил тебя!

Критик 2: в творчестве главное не опередить а создать прекрасное! В тех четырёх картинах он был близок человечеству, а здесь - такое ощущение, что ему хочется чтобы человечество было ближе к нему.

Критик 3: человечество? Да вы смеётесь? это можно выкинуть хоть сейчас, право, друзья. Это худшее что я видел за всю жизнь.

Критик 4: я всё же не стал бы так, друзья. Когда-то это может стать новым искусством и этому восхитятся все.

Критик 3: нет. Я сейчас не восхищаюсь, и через 100 лет никто также не заставил бы меня восхититься!

Критик 1: Возможно, через сто лет изменится эпоха!

Критик 3: (кричит) эпоха - возможно, но Я, ЯЯЯ останусь тем же!!!! Никто не заставит меня измениться!! Я хочу вызвать этого Клёнера. кто-нибудь, позовите мне Клёнера!!! Я хочу поговорить с ним по душАм.

Дрен Токо (внезапно появляется на сцене) он не может сейчас. Он сидит дома. У него возлюбленная. Они вместе. И, судя по его улыбке, ему стало хорошо.

Критик 3: Дрен, вы только посмотрите на это (показывает на картину "новое")

Дрен: (встматривается, пять секунд молчит) что это?

Критик 1: а Вы угадайте!

Дрен: какого-то голубя накормили манкой и он не смог удержаться.

Критик 1 (4-ому) вот видите! а Вы говорите - новое искусство!

Критик 2: Дрен, держитесь, сейчас Вы упадёте.

Дрен: это действительно голубь?

Критик 1, 2, 3, 4 (хором): нет. Это Ваш друг.

Дрен:  Клёнер??? (хватается за голову). Нет, конечно (смеётся) вы конечно решили разыграть меня, чёрт возьми!!!

Критик 2: я тоже не верю до сих пор.

Дрен: но причём здесь... искусство... я не верю ни секунду того, что сейчас живу. Это сон. Конечно... (отходит от картины).

Критик 3: вот видите? Никто пока не верит.

Дрен: Я считаю что эту картину надо убрать пока не поздно. И пока другие её не увидели! И всё-равно я не верю что это он. Это ошибка. Либо подстава. но нет. точно. Это не мог быть он.

Входит ещё народ (5 человек) ходят вокруг картины "новое" и говорят по очереди каждый: "Ужасно! "Дикость!" "Гадость!" "Никому не нужная чушь!" "Профанация! Спасибо ещё что от этого не воняет!"

Дрен: вот видите!!! Я уберу её!!!

Критик 4: подождите убирать! Вы увидите, это ещё оценят!

Дрен: я уберу это!

Критик 3: нет, позовите мне Клёнера! Я хочу говорить с ним!!!

Дрен: он сейчас с девушкой. Ему хорошо.

Критик 3: зато нам - плохо.

Критик 2: пусть придёт. Да. Пусть. и без девушки. Один!!!! И всё объяснит.

Дрен: я скажу ему. но всё же, я его близкий друг и знаю, что это не может быть он. Ни при каком случае не может быть он. Я пойду к нему и схожу. Давайте это уберём?

Критик 3: не надо. Пусть остаётся. Я же говорю - сам видел что он нёс эту картину и устанавливал сюда.

Дрен: я бы всё же убрал. Но хорошо. Пусть пока стоит. Всё-равно понятно что это чушь. И всё-равно никто не поверит что это его. Пусть думают что это ошибка. Я пойду схожу к нему домой и разберусь. Я считаю что эту картину надо убрать пока не поздно. И пока другие её не увидели! Он останавливается на 5 секунд и говорит сладким детским голоском (поворачиваясь к зрителям, но смотря не на них, а куда-то вдаль): Клёнер очень любит животных! Он спасал их не раз! Наверное, он проходил по улице и увидел умирающую кошку. Он подошёл к ней и спросил: что я могу сделать для тебя? Она сказала ему: я тут вчера в туалет ходила. Но не в лоток. А на бумагу. Пусть после меня хоть что-нибудь останется! Покажи это в своём музее." И Клёнер согласился!!! В это я верю!! Да. Конечно же! Так и было. (он уходит за сцену)


Занавес.








Сцена 4.  На кухне у Клёнера, антураж - стол с 3 стульями, небольшая кровать в углу.

Действующие лица:

Клёнер. (на нём - синяя рубашка, брюки жёлтые)

Манэрик. (на ней - платье цветастое, лёгкое)

Дрен Токо. ( на нём - свитер и брюки черновато-коричневые)




Клёнер и Манэрик разговаривают, сидя за столом.


Манэрик: дорогой, уже утро.

Клёнер: и что с того?

Манэрик: ничего. Действительно. Я люблю тебя! (целует в лоб)

Клёнер: это тоже ты мне вчера говорила.

Манэрик: но не целовала тебя в лоб! Я так рада, что мы вчера поместили в музей твою картину. Теперь будем ждать отзывов. Вот увидишь - завтра мы не сможем быть с тобой в музее.

Клёнер: это почему?

Манэрик: потому что места для нас уже не будет. Там будут толпы.

Клёнер: Да, действительно. Ты права. Как же это хорошо... И почему я сам до этого не додумался. Ведь это так просто.

Манэрик: я всегда знала, главное для них - это новое (ИНТОНАЦИЯ!) Новое. Новое. Надо удивиться. Старое - не работает.

Клёнер: но почему не работает? Ведь у меня работает!

Манэрик: новое - работает лучше. Поверь.

Клёнер: а если я не хочу нового? мне итак хорошо! Зачем мне новое?

Манэрик: люди - хотят. Значит, ты тоже должен.

Клёнер: (крича) нет, Манэрик! Я ничего не буду делать ни для кого, если не захочу!

Манэрик: Смотри мне! ведь это я тебе подала эту идею. Ты мог её не брать, но взял. Мы оба - авторы идеи.

Клёнер: да? (грустный взгляд вдаль) Мы вместе? Как? почему? я ведь сам писал.

Манэрик: но идею подала тебе я.

Клёнер: ладно...

Манэрик: а совсем скоро у нас родится мальчик. Он, возможно, тоже будет художником.

Клёнер: да!! (улыбается). Это так классно! Мальчик...

Манэрик: нечего думать только о себе! Надо жить чем-то ещё.

Клёнер: а я никогда и не думал о себе. Это ты мне сейчас об этом первая говоришь. Странно.

Манэрик: ничего здесь странного. Я люблю тебя и могу тебе всё говорить.

Клёнер: но я могу не соглашаться. Да?

Манэрик ничего не ответила, так как на сцену вбежал Дрен.

Он быстро судорожно уселся на свободный третий стул вместе с Манэрик и Клёнером.

Дрен: привет, любезный! Мне кажется, меня сегодня обманули!

Манэрик: что Вы, какой обман? о чем он, Клёнер?

Дрен: Клёнер, я ничего не понимаю. Сегодняшний день... Ничего не хочу знать! Не говори! (он как бы плачет!)

Клёнер: Дренчик, любимый, что случилось?

Дрен посмотрел на Манэрик суровым взглядом. Манэрик не поняла ничего и отвела взгляд.

Манэрик: Клёнер! Кто это? (голос её дрожал, но был жёсток)

Дрен: Клёнер! Кто это ? (показал на Манэрик)

Клёнер: это моя любовь.

Дрен: (подаёт руку Манэрик, Манэрик её пожимает) мне очень приятно, простите. Я перепугался за вчерашнее. Извините меня за строгий взгляд.

Манэрик: Клёнер это моя любовь. Мы познакомились вчера.

Дрен: неужели? Как Вас звать?

Манэрик: Манэрик!

Дрен: извините, Манэрик. Вы меня чем-то испугали. Вы действительно полюбили его? Я очень рад за Вас.

Манэрик: я люблю его всем сердцем.

Дрен: я рад за Вас. Клёнер! Ты счастлив?

Клёнер: очень! Даже более чем!!! Я же хотел любовь. Она пришла.

Дрен: удивительно, мальчик! Ты прям расцвёл! но сегодня случилось удивление. Я был на выставке. Нет.... Лучше не будем... Ты не хочешь ничего сказать мне про выставку?

Клёнер: да, конечно! я написал вчера картину!

Дрен: (5 секунд молчит, смотря на Клёнера, потом кричит) Ты? Всё-таки, это был ты? (он встаёт со стула, отбрасывает его вдаль и удивляется). Как ты? Ты?

Клёнер остаётся сидеть с непонимающим выражением лица, а Манэрик встаёт и грозно подходит к Дрену:

- Молодой человек. У нас в доме не ведут себя так жёстко. Зачем Вы сделали это? Вы напугали нас!

Клёнер: меня - нет! Никто не пугал! Он так всегда делает, я знаю его всю жизнь!

Манэрик: никто не делает так из нормальных.

Дрен: Манэрик! (плача) я не понимаю!!!! Это горе. Он был гением а стал никем.

Манэрик: не знаю, друг Вы или не друг, но Вы не будете так говорить о его картинах. Он старался.

Клёнер: да я писал её две минуты, если что.

Манэрик: (смотря на Клёнера) и что? Дрен, сядьте сюда, за стол. Давайте поговорим с Вами спокойно.

Дрен: (подходит к столу и садится угрюмый, смотря то на Клёнера, то на Манэрик) Клёнер. но я не тот, кто будет в это верить.

Клёнер: как тебе картина-то, Дрен?

Дрен: ты хочешь мнение друга? Или честно?

Клёнер: честно, конечно.

Дрен: дерьмо это!

Манэрик вскакивает из-за стола и кричит: Дрен, выйдите из-за стола, пожалуйста! У нас не принято говорить такое!

Дрен: а Вам какое дело? Чего Вам-то? Неужели, нравится?

Манэрик: да, очень! Это новое. оно будет нужно. Вы должны покинуть сейчас нас. Клёнеру нехорошо.

Клёнер молчит.

Дрен: завтра ты знаешь где и знаешь почему.

Клёнер: хорошо.

Дрен уходит за сцену.

Манэрик: (строго!) кто это был? Неужели, твой друг?

Клёнер: конечно!

Манэрик: ты не возмущён?

Клёнер: нисколько! Я знаю его и доверяю ему.

Манэрик: как он посмел сказать об этой картине что-то плохое?

Клёнер: он имел на это право.
 Каждый имеет право говорить то, что он думает. Никто этого не отменял.

Манэрик: но это он один. Вот ты увидишь. Другие скажут что это здорово.

Клёнер: да? Действительно?

Манэрик: а даже если никто сейчас не скажет, то потом скажут. Всё великое признаётся после ухода.

Клёнер: мне всё-равно, что будет после меня. Мне важно то, что есть сейчас. Манэрик! Ты сказала мне, что эту картину будет понимать каждый. вот ко мне пришёл друг. Он - один из каждых. Он сказал что это ему не нравится. И что?






Сцена 5. Выставка картин, Антураж сцены 3.

4 Критика, народ (человек 6 в разных одеждах, не принципиально каких, но одежда без наклеек и надписей!), Дрен Токо (на нём - одежда сцены 4)

Народ ходит по сцене, смотря на картину "новое" и плюётся, говоря разные гадости про картину.

Критик 1: я собрал вас, дорогие друзья, ещё раз, чтобы уяснить - мог ли Клёнер такое написать? (показывает на "новое")

Критик 2: сегодня должен придти Дрен, друг Клёнера, он вчера ходил к нему. А вот и он!! (на сцену вбегает запыхавшийся Дрен)

Критик 3: ну что? Как оно?

Дрен: я ужаснулся. Это действительно он. Но я всё-равно не верю. Он решил что-то скрыть.

Критик 4: я же говорил! это он! Конечно!

Критик 3: Дрен, Вы не верите? Но это так! Он сам принёс картину.

Дрен: хорошо. я Верю что принёс. Но не верю что написал.

Критик 4: кстати. Руководство музея сегодня приняло решение закрыть выставку навсегда. Народ плюётся. Не было НИ ОДНОГО человека, который оценил 5-ую картину, и поступило 6 жалоб в дирекцию музея. Сегодня выставка закрывается.

Критик 1: пришла пора уходить нашему новому гению. Не успел он раскрыться, крылья уже и обвалились. Да, любовь к человечеству вначале и в конце неуважение к нему же. Вот и конец, друзья. Давайте расходиться.
 (Критики расходятся)
Дрен: но я... Давайте  уберём картину!! Я же говорил об этом вчера!

(критики уходят, не обращая внимание на Дрена, один из них говорит вслед: "Не надо было писать такое!")

Дрен: надо было вчера снять эту картину (он лёг у этой картины ("новое") и стал плакать, как ребёнок.

Включилась грустная музыка через 3 секунды плача. МУзыка звучит 40 секунд. Далее на сцену входит человек лет 40 (работник музея, мужчина) и говорит: Выставка сейчас закрывается! молодой человек, встаньте и покиньте её!!! Вы лишний. (Дрен продолжает плакать, работник музея нагибается к нему и просит : Вы должны покинуть выставку, мы её закрываем!)

Дрен: (встаёт, и уходит, работник музея уходит вместе с ним): скажите, Вам-то хоть нравится эта картина, новая?

Работник: я на неё даже и не смотрел. Бросил взгляд. Дерьмо дерьмом. Как ему пришло такое в голову, не понимаю.

Занавес.



Сцена 6. Антураж сцены 4. Одежда сцены 4.



Клёнер и Манэрик.



Клёнер: Манэрик. Так хорошо - любить. Можно забыть обо всём.

Манэрик: ну, не обо всём. О картинах же ты не забудешь. Теперь наш удел ждать, пока человечество присоединится к тебе.

Клёнер: будем ждать. И любить.

Манэрик: И любить.

Клёнер и Манэрик вместе: и любить!!!!!!!!!!!!!!!! (обнимаются) Я пойду погуляю. Мне нужно остаться одному. (Клёнер собирается и уходит со сцены)

Манэрик: ты надолго?

Клёнер: нет. совсем чуть-чуть.

Манэрик: я буду тебя ждать!

Занавес.





Сцена 7. Антураж сцены 2.

Клёнер. (на нём жёлтая рубашка и синие брюки)
Дрен Токо. (на нём красная рубашка и серые брюки)


Клёнер медленно ходит взад-вперёд по сцене, как бы гуляет, так секунд 30, под грустную музыку.

Сзади подходит Дрен и окликает Клёнера: эй!

Дрен: Клёнер, друг мой. Я пришёл к тебе ровно в то время, когда ты всегда тут гуляешь.

Клёнер: да, любимый друг.

Дрен: но у тебя же теперь другая любимая? Она затмила весь любимый тобою народ.

Клёнер: что ты? о чем ты говоришь? (искренне грустное выражение лица, он искренне не понимает)

Дрен: я же вижу что она над тобой издевается! А ты всё готов принять, поскольку ты добр ко всем людям.

Клёнер: (смотрит на Дрена в упор, молчание 5 секунд) я знаю что она издевается! Но я очень очень люблю её! И не могу без неё.

Дрен: ты не можешь не без неё. Ты не можешь без мысли о ней! Без неё ты можешь!

Клёнер: но ведь это ты кинул мне мысль о том, что мне нужна любовь, друг мой, Дрен!

Дрен: я кинул мысль. Но я не просил тебя ей верить!!! Ты сделал как легче.

Клёнер: как легче?

Дрен: да. Любовь легка как ветер, самое лёгкое к чему может прийти человек это любовь. Это доступно любому. Вопрос лишь в том, нужно ли это любому? Тебе это было не нужно.

Клёнер: а что плохого? Я теперь люблю её! Мне хорошо!

Дрен: тебе не хорошо. Я же вижу как она просит тебя что-то сделать, и ты повинуешься её сиюминутному настроению. А главное что нехорошо другим.

Клёнер: а почему другим-то не хорошо?

Дрен: потому что сегодня другие лишились твоих картин (начинает плакать)!

Клёнер: как лишились? (смиренно, с печальным видом) ( 5 секунд молчания). Дрен! Не может быть!

Дрен: (обнимает Клёнера) друг мой, я сам не верю в это. Сегодня выставка закрылась.

Клёнер: но почему?

Дрен: из-за новой картины. Пятой.

Клёнер: (прекращает обниматься и чуть отходит от Дрена) то есть, вместо любви народа - нелюбовь?

Дрен: да. Ранее - ты был с народом. Сейчас ты выбрал Манэрик. И народ не простил тебе этого. Я всё-равно останусь с тобой. Если ты захочешь, конечно.

Клёнер: почему ты спрашиваешь?

Дрен: потому что ты всё-равно захочешь остаться с Манэрик. Ты ещё меня вспомнишь.

Клёнер: ты теперь не веришь в меня?

Дрен: я надеюсь. но верить, увы, не могу. Последнее что я посоветую тебе - бросай Манэрик. И срочно. Несчастья будут сыпаться к тебе горой с твоей любовью. И когда-нибудь ты не сможешь от них отделаться.

Клёнер: но почему?

Дрен: я же говорил. Любовь - самое лёгкое что может найти в себе человек. А гении никогда не шли лёгкими путями. И чем более гениальный он, тем большая ответственность на нём.
но ты уже выбрал лёгкий путь. Значит, ты перечеркнул свои достижения до этого. Ведь - чем дальше - тем сложнее. А ты опустился до лёгкого. Сейчас самое правильное будет - выбросить Манэрик из своей жизни навсегда и начать всё заново.

Клёнер: но ты сам говорил мне - полюби.

Дрен: да, Клёнер. Я говорил. Поэтому я не гений. Но я не желал тебе зла. Если бы я знал чем это кончится, я бы никогда не советовал бы тебе полюбить.

Клёнер: я тоже не гений, Дрен. Ты выдумал это. Тебе просто нравились те мои картины. Я такой же простой как и ты. Но... Дрен, я действительно люблю её!

Дрен: люби.



Занавес.

Сцена 8. Антураж сцены 4.

Клёнер. (Зелёная рубашка и коричневые брюки)
Манэрик. (чёрное платье)


Клёнер тихо приходит домой. За столом сидит Манэрик. К ней подсаживается Клёнер.

Клёнер: Манэрик, дорогая. Здравствуй!

Манэрик: у нас будет ребёнок!

Клёнер: это здорово!!! Как я рад. но не всё хорошо. Меня выгнали с выставки. Меня больше никто не любит.

Манэрик: Выгнали?

Клёнер: Манэрик... Ты не знаешь?

Манэрик: не понимаю этого...

Клёнер: да. Выгнали. И я не знаю как дальше быть.

Манэрик: во-первых, я тебя люблю. Расскажи мне всё что сможешь.

Клёнер: ты меня обманула.

Манэрик: я? Как?

Клёнер: ты сказала мне что новая картина принесёт успех.

Манэрик: а я и сейчас так думаю.

Клёнер: но из-за неё мою выставку закрыли.

Манэрик: не расстраивайся! Ведь остальные картины сейчас ценят! А потом будут ценить и эту.

Клёнер: нет. Остальные картины обесценились!

Манэрик: почему? (она встаёт из-за стола и начинает судорожно ходить вокруг стола)

Клёнер: из-за той, новой. Ты сказала мне про новое тогда, что оно будет ценно. Через что ты меня повела, Манэрик...

Манэрик: я не знала. Я в недоумении. Разве я хотела чтобы тебе было плохо, скажи? (она остановилась)

Клёнер: Дрен тоже говорит, что не хотел, когда сказал мне что нужна была любовь. Надо было слушать себя. А я слушаю других.

Манэрик: так я не нужна тебе больше?

Клёнер: нет, любимая, только ты мне нужна! Как ещё?

Манэрик: ты тоже - мой самый-самый любимый. И единственный!!!!

Клёнер: но как мне быть с картинами? Что мне делать?

Манэрик: я думаю, надо взять передышку. Давай года три отдохнёшь, и посмотришь - я же знаю, что будешь ты нужен  - не сейчас так через три года.

Клёнер: да. Действительно. Я буду любить только тебя. И пусть всё будет проклято на свете. Любовь спасёт весь мир! Да! Всё остальное - сброд!! Ведь я тебя люблю! А что ещё мне нужно?

Манэрик: отдыхай, дорогой. Ты же знаешь, я всё отдам за тебя.


Занавес.






Сцена 9. Звучит грустная музыка минуты полторы. Затем новый антураж. Уже две кровати, стол с 4 стульями.
 
Действующие лица:

Клёнер Мариум (ему уже лет 35) - весь в синем
Манэрик (ей тоже на 15 лет больше) - платье цветастое
сын Соши (мальчику 15 лет) - свитер чёрно-коричневый, брюки тёмно-синие

 
На сцену входят Клёнер, Манэрик и Соши, мальчик ни разу не улыбается, он очень грустный и задумчивый. Они все садятся за стол.

Клёнер: пятнадцать лет прошло, Боже. И как мне хорошо с тобой, любимая! (целует Манэрик).

Сын Соши отдёргивает стул и бросается в угол сцены, и замирая, стоит там.

Клёнер: что с тобой, СошИ? Любимый!

Манэрик: он всегда странный. Он не говорит почти ничего. Нам не повезло с ним.

Клёнер: всегда в момент наших объятий или поцелуев он так делает.

Манэрик: я не могу понять, что это значит?

Клёнер: и я не пойму.

Соши подходит к столу и садится, грустный.

Клёнер: Соши, я могу развлечь тебя чем-нибудь?

Соши: (грустно) нет. Мне плохо. Я не знаю что делать.

Манэрик: я пыталась повести его в школу, но он отказывается. Он не хочет учиться!

Соши: мамочка, не хочу ничего. Вообще. Ничего. Прошу тебя. Мамочка.

Манэрик: (Клёнеру) не хочет в школу, значит, не будет учиться. А что он вообще хочет?

Соши: я не знаю чего хочется мне. Просто чтобы меня оставили.

Манэрик: но мы любим тебя.

Клёнер: да, конечно!!! Мы оба тебя любим!

Соши опять отдёргивает стул и бежит к углу сцены, встаёт там, смотря на зрителей грустным взглядом.

Манэрик: ты заотдыхался, Клёнер. Сын смотрит на тебя, лентяя, и берёт пример! Иди работай!!!!! Пиши картины!!!

Клёнер: наверное, я вернусь снова к портретам, рулетам.

Манэрик: не нужно вспоминать о старом! Твори ННННННовое, ННННННовое, НННННННовое.

Клёнер: да я б и рад вспомнить, но рука не тянется. Да, буду писать. Кстати, Манэрик, а почему у нас в доме остались только две краски? Ранее же были сто с лишним цветов?

Манэрик: а ты что хочешь? Нам надо сына кормить! Часть денег уходит. Красок только две. Твори ими. Ты сможешь, знаю!!! Тем более весь мир потом удивится, что наш гений сотворил шедевр всего двумя цветами. Мир захочет за тобой угнаться, но никто так не сможет!!! Твори!

Клёнер: хорошо. Я только погуляю.

Манэрик: зачем? Поговори с сыном лучше! Вразуми его!

Клёнер: я пробую уже почти пятнадцать лет, он не говорит со мной. Ты знаешь куда я. Дрен единственный кто у меня остался. Да и тот, по-моему, уже со мной не тот.


Занавес.


Сцена 10. Антураж сцены 2. Клёнер ходит медленно вокруг сцены, как бы гуляют с Дреном.

Всю сцену звучит фоновая музыка.

Клёнер.
Дрен Токо.
 

Клёнер: Дрен! Ты единственный сейчас кроме Манэрик, кто ещё со мной. Критики как в землю ушли, народ тоже провалился куда-то, такое ощущение, что я почти один.

Дрен: ты не один, в том-то и дело. Когда ты был один, с тобою были все. Народ, критики. Они, как раз таки пытаясь понять весь смысл одиночества, но при этом не видя одиночества, удивлялись, как ты мог такое писать. Может быть, они даже не знали, чего искали. Но они хотели видеть тебя таким. И народ тоже хотел. Да и гении вокруг, которые были в одиночестве, они тем более хотели быть с тобой, так как одиночество это их образ жизни.

Клёнер: но тебе не кажется это странным? Одиночки же хотят одиночества?

Дрен: нет, друг. Это не странно. Одиночек не бывает. Мы все тянемся к другим. Просто кто-то может делать так, чтобы мир объединялся и дружить со всеми, а кому-то это пока недоступно. Ты же добрый, Клёнер. Я потому и общаюсь с тобой. Ведь ты сам никогда не изменишься, будь твоя личность хоть навек проклята всеми и вся. Просто ты попал под влияние Манэрик. И я не ожидал что так надолго. Я предупреждал тебя, что это ничем хорошим не кончится. Видишь, весь народ от тебя отвернулся. А ты же такой - ты с ними сам не будешь заговаривать, ты можешь говорить только творчеством, тебе большего не надо!!! Но ведь - им тоже ничего такого не надо!!! Где твоё творчество? Где оно? Мало того, что ты ТАКОЕ нарисовал 15 лет назад, так ты ещё и потом 15 лет подряд не проявлялся нигде. Чего же ты хочешь? А Манэрик - она с тобой, конечно! Ведь её устраивает сей факт - те твои четыре картины кормят тебя чисто на правах прошлого, кормят её и вашего сына...

Клёнер: сын... Насчёт него я хочу с тобой поговорить.

Дрен: что хочешь ты спросить?

Клёнер: мне страшно. Я не знаю почему. Но мне страшно. Очень.

Дрен: за что?

Клёнер: он почти не говорит. И у меня осталось только одно воспоминание о нём, это его крик при рождении. Я был тогда в роддоме. Это был самый страшный крик который я когда-то слышал.

Дрен: ему было больно?

Клёнер: нет. но это было почему-то страшно. И у меня сейчас этот крик в голове постоянно. Но бояться я его стал сейчас. Дрен, объясни мне, в чём проблема?

Дрен: я не имею понятия. Все дети кричат. Это обычно.

Клёнер: нет. Необычно. Акушер даже, который принимал роды, сказал, что это был один из самых необычных и ужасных криков в его жизни. Но он не нашёл объяснения ему. Сейчас я боюсь его более чем что либо ещё на свете. И мне уже неважно ни творчество, ничего вообще. Мне надо разобраться в этом, я не буду писать ничего, пока не пойму что к чему. Мне кажется, разгадка совсем близко.

Дрен: с ума только не сойди.

Клёнер: ладно, Дрен! Я пойду домой. Поздно уже, ночь.

Дрен: пока. Ладно. Иди.

Дрен уходит за сцену, Клёнер идёт медленно тоже за сцену, внезапно свет гаснет насовсем. Музыка по прежнему грустная, она длится секунд 30. Затем музыка прекращается на 6 секунд. Далее свет включается и освещает только ту часть сцены, где лежит неподвижный Клёнер. Через 3 секунды после освещения звучит страшный аккорд у медных духовых, и 30 секунд контрабас тянет низкую ноту "ми-бемоль", на 7-ую секунду этой ноты начинает опускаться занавес. Когда занавес полностью опустился, контрабас прекращает тянуть "ми-бемоль".







Сцена 11. Антураж - тот же что и в предыдущей сцене, на сцене лежит манекен Клёнера (как бы он убитый), и вокруг него стоят люди.

 Действующие лица: Фаурус Ферначек (человек низкого роста, в шляпе, в очках, толстоватый, лет 50 - это детектив)
                Манэрик (зелёное платье)
                Соши (одежда та же что и в прошлой сцене с ним)
                Дрен (синий свитер, чёрные брюки)


Все они стоят вокруг трупа, кроме Фауруса - Фаурус обследует его со всех сторон, одновременно задавая разные вопросы троим - Манэрик, Соши и Дрену.


Фаурус: кто вызвал меня?

Дрен: это был я. А кто Вы?

Фаурус: меня зовут Фаурус Ферначек, я детектив, соболезную, я попытаюсь понять что тут произошло.

Дрен: я вызвал Вас. Это просто невероятно. Я попрощался с ним на этой аллее, и отошёл буквально на несколько метров, было уже темно, но я услышал крики.

Фаурус: а зачем Вы сейчас сказали лишнюю информацию?

Дрен: что именно?

Фаурус: Вы зачем то сказали что было темно. Это наводит меня на мысль - не были ли вы причастны к такому.

Дрен: что Вы, Фаурус!

Фаурус: тогда предупрежу Вас - не говорите лишнего. Я запоминаю абсолютно всё. С другой стороны, мне можно не говорить вообще ничего. На моём счету десятки раскрытых убийств, так что не беспокойтесь, всё узнаем. (улыбается чуть-чуть) Убить меня никто даже не пытался. Знаете почему? Поскольку всем известен один факт - я никого не арестовываю. Я лишь распознаю. Арестовывать - не моё дело, ведь у меня есть чёткая позиция - я не умею никого судить. Но - если убийца среди вас, я не требую его признаваться. Я всё-равно всё узнаю итак.

Дрен: Фаурус, откуда в вас такое качество? Убийца же должен сидеть!

Фаурус: во-первых, я сразу снимаю с Вас подозрение. Человек, который убил кого-то, никогда не пожелает себе подобному тюрьмы.

Дрен: (взглянул на Манэрик) удивительный человек! Откуда есть такие люди?

Фаурус: а теперь я хотел бы понять что произошло. Если никто не хочет рассказать мне это сам (смотрит на Манэрик, потом на Соши)

Манэрик: нас вообще не было, мы прибежали вместе с вами, нас вызвал Дрен. И вообще, с чего вы подумали что убил кто-то из нас?

Фаурус: никто пока ничего не думает. Я пытаюсь понять что произошло. (наклонился к Клёнеру). У него какое-то странноватое ранение. (смотрит, поднимает палку с пола, показывает её всем). Маленькая палка. Я даже и не представляю как такой убить-то можно.

Манэрик: может, он сам себя? (плачет)

Фаурус: я пока не понимаю. Маленькая палка. Но убили явно ею. Притом ударили один раз. И сила тоже маленькая. Иначе бы смерть не наступила так сразу. Пока это странно. Убийца знал куда бить, но... в то же время, этот удар несёт для меня характер случайности, неотработанности.

Манэрик: почему Вам так кажется?

Фаурус: это интуиция. Слабый удар, случайно убил, похоже на... (обращается к Соши) где Вы, мой маленький друг, были час назад? Отвечайте сразу!

Соши: (смотрит и ничего не говорит)

Манэрик: я извиняюсь за наглость, заподозрить сына в убийстве своего отца ещё никто не мог! Фаурус, он Вам ничего не скажет. Он почти не говорит.

Фаурус: это другое дело. Почему он не говорит?

Манэрик: он странно себя ведёт уже 15 лет, с тех пор как родился.

Фаурус: мне надо снять с него отпечаток пальца. Это простая процедура, и я надеюсь что он пойдёт на неё.

Манэрик: Вы что? действительно? Вам это надо?

Дрен: Манэрик! Но он не будет в любом случае арестовывать, он же сам сказал. Тем более это ребёнок. Соши, дай ему отпечаток.

Соши на секунду отошёл ото всех. Потом медленно сказал грустным тоном: Не надо пальцы. Убил я!

Манэрик на секунду отошла в сторону, Дрен тоже.

Манэрик: Соши! Не говори такого! Это же не так!

Соши: это так! 

Манэрик: ну, я вообще такого от тебя не ожидала. Ты? Мелкая сошка - убил своего отца? Как ты мог? За что? Почему? Ты не спросил меня? Я бы никогда тебе не разрешила!!

Дрен: Манэрик! Ну что Вы такое говорите! Он всё понимает!

Манэрик: он сумасброд! Он будет лечиться всю жизнь. И я его не увижу.

Соши: мама, я всё скажу в суде.

Фаурус: да! Я дал клятву, что не арестую его, но в суде мы появиться должны. Того требует традиция, и если я не буду выполнять её, то я останусь без работы. Идёмте в суд вместе!


Занавес.




Сцена 12. Суд (огромный круглый стол, но при этом расположены все так, чтобы не находиться задом к зрителям).

Фаурус Ферначек, судья. (весь в чёрном)
Мина Лёме. Прокурор. (высокая худая строго одетая женщина в синей рубашке и синих брюках)
Савойски. Адвокат. (худой молодой человек лет 40)
Манэрик.
Дрен.
Соши.


Фаурус: дорогие друзья, мы собрались сюда чтобы разобраться в убийстве, в самом страшном для меня способе преступления, которое не оставляет жертве никаких дальнейших шансов на то, чтобы одуматься, если его убили не просто так. А убивают, как я выношу из опыта, всегда не просто так.

Манэрик: что Вы такое говорите? Фаурус? (плачет)

Фаурус: любезная Манэрик, за 30 лет работы с разными преступлениями я не увидел ни одного убитого так вот, просто. Просто так может упасть камень и убить человека. И даже дождь, если разобраться точнее, идёт всегда не просто так, у него есть свои законы. Я вам более того скажу ещё - если разобраться совсем точно, камень тоже падает неслучайно, хотя всем кажется - просто так.

Манэрик: Фаурус! Что Вы говорите? Вы идиот?

Фаурус: я привык к такому, мне говорят это на каждом суде. Я так же начинаю с этих слов каждый суд, и на первом слушании, когда мне было 20 лет, все показали на меня пальцем. Но когда слушание закончилось, всё изменилось. Я не стал изгнанником, хотя поначалу никто не понимает что я такое несу. Мол, чушь. Давайте разбираться. Я хочу понять, что произошло на самом деле. Хотелось бы честности. Я знаю, дети, как никто могут быть честными. В них это лежит по определению. Давайте предоставим ему слово. Соши, маленький, расскажи, что было на самом деле.

Соши: (сидя и грустно уткнувшись в стол) я родился 15 лет назад. И я не понимаю зачем.

Манэрик: как зачем? Сынок! Ты с ума сошёл?

Савойски: нет, Манэрик, пусть он всё скажет. Иначе это нечестно. Мы дали ему полную возможность говорить.

Фаурус: продолжай, Соши!

Соши: я не понимаю и сейчас зачем я тут нахожусь. Я выучил слова, потому что так мне сказала мама, но не пошёл в школу, потому что не понимал зачем. Папа со мной почти не говорил, он просто ходил вокруг меня, садился за стол, мы ели, они с мамой ложились спать, и я слышал, как часто папа говорил маме: "Я люблю только тебя!" А потом - опять - я спал, на следующее утро просыпался и не понимал зачем я ему был нужен, если он всё время говорит, что любит только маму.

Манэрик: я вообще не понимаю тебя (грозно)! Такого ты никогда не говорил мне.

Фаурус: спокойно, Манэрик, пожалуйста! он не говорил потому что он знал что Вы его не поймёте. Здесь его все понимают.

Манэрик: тогда зачем здесь адвокат? Прокурор? Кого защищать и судить, если все правы?

Фаурус: увы, нас на Земле скопилось слишком много. Мы тесним друг друга. И, поскольку на сегодняшний момент денежные отношения никто не отменил, мы вынуждены ходить на работу и делать вид, что работаем. Но нам это нравится. Ведь наше общество направлено не на то, чтобы кого-то осудить, а наоборот, мы понимаем что да как происходит в мире и зачем мы тут вообще нужны. О чём сейчас как раз нам и говорит СошИ. Слушаем тебя, СошИ.

Манэрик: людей убивают, а Вы тут понимать собрались? Да я любила его всю жизнь!!!

Соши: мама, ты любила не его, а его картины! Зачем тебе был нужен он? Он всё-равно за пятнадцать лет с тобой почти ни слова ни проронил.

Манэрик: хам ты, Соши. И гад. Я такого не прощаю.

Савойски (адвокат): я попрошу поосторожнее с выражениями, он не достоин этого!

Манэрик: но он убил папу!!!

Савойски: никто не говорит что это правильно, но это уже произошло, мы не можем ничего изменить здесь. Давайте слушать Соши.

Соши: когда мне было 7 лет, папа подошёл ко мне и сказал: "Я хочу показать тебе свои картины!" Я смотрел их, потом показал на одну и спросил: "Это тоже ты?" Картина была плохая. А другие были хорошие. Он сказал что это тоже его. Я спросил : "Папа, а когда ты их написал, те, хорошие, и когда плохую?" Он сказал -  это не плохая. Спроси маму. Она считает что она новее других и будет нужна другим людям, но только потом. Я спросил маму и узнал что это она сказала чтобы папа такое написал.

Манэрик: (плачет) да, это была я. но я не хотела ничего плохого!

Соши:  я спросил как-то папу, а когда он написал те, хорошие картины, что было с ним? Он сказал что он жил один, без мамы, и просто писал картины. Я спросил его: зачем тебе была мама, если у тебя были картины? Он не понял вопроса, и хлопнул дверью. С тех пор мы не разговаривали. Но мне грустно.

Манэрик: мама, Соши, чтобы тебе знать, вообще это мама. Её трогать не надо. Это человек, который родил тебя. Если бы не она, тебя бы никогда не было. НИКОГДА!!!

Соши: хорошо если бы меня не было!!!!

Далее молчание 10 секунд.

Фаурус: не знаю, каким образом, но на всех заседаниях осуждёный заговаривает об этом. Это проблема всех нас, увы. Мы - абсолютная случайность, милиардная вероятность того, что мы родились, и абсолютно нулевая вероятность, что родимся когда-то ещё. Все осуждённые доходили до этого момента каким-то образом. Далее, Соши. Что ещё Вы хотите рассказать нам?

Соши: я видел, что папа во всём слушается маму, также я узнал от мамы, что папа был гением когда был один, и когда встретил маму, стал чужим всем. Я подумал, а почему так? Я знаю! Он также считал себя брошенным, как и мы все, и поэтому он писал картины. Он писал хорошо, потому что он наполнял этот скучный мир радостью. Когда он встретил маму, он стал любить её, а о других забыл. Поэтому та последняя картина была плохая и скучная как этот мир.

Фаурус: потому что Клёнер принял другую маску. Он стал любить Вас, Манэрик.

Манэрик: Фаурус, не смейте сейчас говорить мне такое! Вы же видите, мне очень плохо.

Фаурус: почему же Вам плохо? Он же не любил Вас.

Манэрик: как не любил? Он говорил что любит.

Соши: маме это важно. Папа ей каждый день это говорил, она всё время хотела, чтобы он ей это говорил.

Манэрик: я не считаю себя больше мамой этого человека. Он хам и нахал. Я выхожу из этого заседания. Соши, домой более можешь не возвращаться! Ты жалкий и ненужный.

но при этом Манэрик не встала со стула и замолчала. Было молчание 10 секунд.

Фаурус: а Вы и не сможете уйти. Потому что он говорит Вам чистую правду. Причём - абсолютно чистую. Я уверен, он не говорил Вам такое никогда, потому что видел, что у вас дома такой тон не дозволен.

Манэрик: это что же получается, я не должна была любить его, Фаурус?

Фаурус: почему же не должны были? это же была настоящая любовь. Чистая. И пусть он постоянно делал вам какие-то комплименты, которые нужны были только вам а ему не нужны, он же делал это? Делал. Всё что человек делает - это уже сделано. Большего или меньшего быть не может. И тут совершенно не имеет значения - гений он или нет. Всё, что сделано, уже не изменишь. Увы. Что ты хочешь ещё сказать, Соши?

Соши: я не мог смириться с тем, что он был сам наедине с собой, а потом ему понадобился кто-то ещё. Я не смог в какой-то момент простить ему это. Это было после ночи. Они легли спать с мамой и он опять сказал ей: "Я люблю только тебя!" Потом, на следующий день, когда он гулял, я подошёл к нему и спросил его, зачем ему нужен я. Он сказал: мама хотела. Мне было не надо." Я взял палку и ударил его. Я не знал что она убьёт его. Фаурус - Вы можете убить меня или посадить в тюрьму.

Фаурус: и эти слова уже были. Преступник всегда сознаётся и хочет наказания. Никто из преступников у меня в судах никогда не сказал что он прав. И все предлагали любые для себя наказания. Соши! Нет. Ты не будешь наказан. Я лишь прошу тебя знать - жизнь это самое ценное что есть. Никогда более этого не делай. Ведь знай - когда ты убиваешь кого-то - ты убиваешь частичку себя, тем более если речь идёт об отце. Он не был виноват в том, что судьба послала ему любовь, он сам согласился на неё. Мир, увы, создан таким, мы вынуждены жить и творить, любить, всё что мы делаем - мы должны делать! Мы не можем чего-то не делать! Соши. Ты понял что я тебе сказал?

Дрен: но он сделает это ещё раз, Фаурус, и Вы опять его не осудите? это будет похоже на сумасшествие!

Фаурус: никто из моих осуждённых после нашего суда не сделал преступлений. Я не знаю - случай это или правда, но это так. Так что я знаю, что Соши более не сделает такого.

Манэрик: но если он сказал что он случайность, от такой жизни можно сразу накладывать на себя руки!

Фаурус: из моих осуждённых после суда никто так не сделал. Потому что казус жизни состоит именно в том, чтобы идти до самого конца. И когда ты понимаешь это - ты вцепляешься в жизнь как в тряпку бык. И ты не можешь свернуть до самого конца!

Мина Лёме: Фаурус! Я как прокурор - всё же хочу задать Соши вопрос. Имею честь?

Фаурус: безусловно, Мина!

Мина: Соши! Тебя родил не только папа, но и мама! Ты, наверное, любил её более папы?

Соши: нет. Я просто видел, что она не смогла бы жить одна никогда, а папа - мог. Поэтому я не смог понять папу.

Манэрик: я не верю этим словам. Соши. Что ты сказал? Как такое может быть?

Фаурус: иногда чтобы понять то, что сейчас сказал Соши, могут уйти годы. а может - жизнь. Всё же, я верю, что в какой-то момент мы все поймём, почему мы должны быть одни. Всё же - Соши. Ты лишил человека жизни. И ты должен понимать что это будет висеть на тебе всегда. Тебе не должно быть стыдно, или что-то ещё, ты просто должен знать это. Пойми, ты не справедлив. Папа не сделал тебе ничего плохого. Никогда. Даже в тот момент, когда принял решение сделать тебя. Это жизнь. Хочешь, соглашайся, хочешь - нет.

Соши: знаю.

Дрен: да, Фаурус. Клёнер говорил незадолго до смерти о том, что он боится крика Соши. Хотелось бы прояснить. Соши. Почему ты кричал?

Соши: потому что я лишний. Я понимал это уже рождаясь.

Дрен: да, кстати, это последнее о чём Клёнер сказал мне. На этом мы навсегда расстались.

Фаурус: я думаю, что он чувствовал свой уход. Какие мы все жалкие, в самом деле. но это тем более не даёт нам возможности лишать других жизни или добрых помыслов, в каком-то деле. Мы просто обязаны быть добрыми. По определению. Без всяких поправок. Суд окончен. Всем желаем найти себя во всём и легче относиться даже к тому, что может казаться для нас тяжело. И уйдём все вместе, мы ведь одно целое. Единое. (все уходят со сцены, обнимая друг друга)

Занавес.


Сцена 13. Антураж сцены 1.

Клёнер и все кто в сцене 1.

Клёнер сонный приходит на выставку, смотрит - там стоит много народа (15 человек, включая 4 критиков)  и стоят всего 4 картины, те самые, 4, а не 5.

Клёнер: дорогие друзья, здравствуйте!!! Как я могу вас отблагодарить! Мне такое приснилось сейчас!

Критики 1,2,3,4 и народ хором: ты уже тут! Это самое главное!!!

Клёнер: давайте, перед тем как мы будем общаться, мы пообещаем друг другу что будем всегда дружить со всеми и ни с кем не ссориться!

Критики 1,2,3 4 и народ: ДА!!! Обещаем! Мы будем вместе до конца!! Ура!!!!!

Кто-то из народа: как тебе удалось создать такой весёлый рулет, расскажи?

Конец пьесы. Занавес.