Мангуст семейства виверровых. Повесть. Глава 2

Глава  2.

В очередной раз к очередному медицинскому светилу Катя привезла сына опять с маленькой надеждой на чудо...

Кирилла  опять опутали проводами,  перекладывали с места на место, с прибора на прибор..
Светило опять простукивало и прощупывало всю нижнюю половину его тела, хмурило бровки, прикладывало пальчик ко лбу, включало-выключало хитроумные приспособы,  сдвинув очки практически под нос, изучало  рентгеновские снимки...
После чего, видимо поняв тщетность своих усилий, в поисках достойного выхода из ситуации, вдруг спросило:
               
                -- А что, и щекотки не боишься?! –

Это означало, что обследование закончено, Кириллу надо удалиться в коридор, а Кате опять предстоит выслушать досаждающее безотрадные слова...

                -- Ухудшений не обнаружено –

как можно бодрее сказало светило, когда дверь за Кирилловой коляской закрылась.

Катя уже знала про невинную хитрость докторов, выдающих эту фразу за радостное известие.

                -- К сожалению, более ничем порадовать не могу, сигналы
                мозга по-прежнему не проходят к мышечному аппарату
                нижних конечностей. Организм растёт, будем надеяться на
                возрастные изменения. –

И эта расписка в собственном бессилии была Кате хорошо известна: « возрастные изменения! Вон их  сколько этих организмов по коридору в колясках  разъезжают – всех возрастов!»

                -- Массаж, рефлексотерапия, дозированная физическая
                нагрузка – будем наблюдать. –

«Наблюдать» Кате было мало...

В сыне заключалась вся её семья и дом. По сути, их было только двое на этой Земле...
Инстинкт самосохранения, сложенный с материнским инстинктом, заставлял её не наблюдать, а действовать...

Все эти три года беды она мучительно искала решение.
Тех сведений, что она получила на незаконченном факультете спортивной медицины, было явно недостаточно.
Она упорно перебирала все известные ей возможности, дававшие хотя бы теоретический шанс: физиотерапия, гомеопатия, грязелечение, ароматерапия,  кранио-сакральная терапия, бесконечный массаж и т.д и т.п….

Один бог знает, сколько убито времени, сил и денег на все эти курсы, консультации, препараты – результата не было ни малейшего...
Да, признаться, она и сама сомневалась во всех этих методиках, как-то не чувствовала она их силы в исцелении повреждённого позвоночника сына.

И вот теперь китайская акупунктура...
Возраст в сорок веков впечатлял, профессионалы убеждали в прецедентах, и она почувствовала относительную серьёзность способа.
Как бы там не было, а попробовать и это она должна.

Запредельная мотивация к учёбе открывала мощные резервы памяти, природное упорство и схваченный в своё время крепкий английский позволяли ей с лёгкостью проглатывать море информации...

Водительский стаж Кати приближался к десяти годам, поэтому вела она свой "Golf", как и положено, автоматически, на подсознании, думая при этом о своём.
Она явно не принадлежала к женщинам - горе-водителям,  которые узнаются в машине даже сзади и которые автоматически  могут лишь бросить руль закрыть лицо руками и произнести обомлевши: «Мама-а-а…»

Однако,  теперь по дороге домой Катя не понимала, что происходит...
Два тёмных джипа, плюя ей на лобовое стекло грязной кашей с роду нечищеной зимней дороги, взяли её машину в коробочку и диктовали свою манеру езды,  то  подгоняя сзади, то тормозя спереди, не давая ей вырваться.
Она попробовала остановиться, но задний стал мягко толкать вперёд.

Так продолжалось до самого съезда в их посёлок, после чего джипы круто развернулись и хищно умчались в город.
Катя была в недоумении, но пока оставила этот случай при себе.

Когда же на следующее утро она вышла из книжного магазина и увидела под  дворником на лобовом стекле лист бумаги, она вдруг почему-то сразу вспомнила вчерашний случай на дороге.

На листе бумаги была фотография истерзанного, полуобнажённого, окровавленного тела женщины, лежащей в неестественной позе на земле...
Катя машинально огляделась вокруг - ничего подозрительного...
Она села за руль, включила двигатель и сидела так в тупом недоумении: Кто?  Что? Почему?

В таком состоянии прошёл остаток дня, вечером она решила дожидаться мужа, рассудив, что ему это всё должно быть понятней, чем ей.

Услышав шум его машины у ворот, она выглянула в окно: Герман стоял перед открытыми воротами и в свете фар что-то рассматривал на земле.
Потом ногой отбросил это в сторону, брезгливо вытер ботинок о снег и загнал машину в гараж.

По лицу мужа Катя поняла: что-то не так.

                -- Ублюдки,  насмотрелись детективов, дохлую кошку подбросили –

были его первые слова. На лице немного растерянности и много злости.

                -- И что?! –

                -- И ничего! Кое-кто совсем страх потерял,
                придётся напомнить! –

злоба на его лице окрасилась решимостью, растерянность почти исчезла.

Когда же Катя вкратце рассказала о своих злоключениях, им обоим стол ясен смысл происходящего: угроза, запугивание, давление...

Мысли заметались в их головах...
Почему-то до сих пор и ему и ей казалось, что такие особенности национального бизнеса их не коснутся. И как быть теперь?!

Катя хотела было что-то сказать, но Герман опередил её:

                -- Давай отложим до завтра… --
               
Ночью же, ворочаясь каждый в своей постели, они, пожалуй, впервые по-настоящему пожалели, что не были единомышленниками...



 А наутро, встав по обыкновению раньше всех и в темпе проделав утренний моцион, он вдруг поймал себя на мысли, что стоит у приоткрытой двери комнаты сына и смотрит на него...

Впрочем, это заняло всего несколько секунд...

В машине он уже обдумывал план ответных действий. Когда же автоответчик в кабинете среди прочего выдал изменённым киношным  голосом: «Уймись и не балуй!», он уже знал, что делать...

Хотел позвонить домой, но, поразмыслив на предмет прослушки, передумал...

Спустя пару часов, он уже входил в гостиную своего дома, где и застал заспанную ещё Катю с красными глазами и в голубой пижаме.
Не задумываясь, он подошёл к ней, взял в ладони её лицо и, как в юности, поцеловал в нос.

                -- Всё будет хорошо, только тебе с Кириллом на
                некоторое время надо уехать из России. Я уже
                заказал билеты на самолёт. Полетите
                на Кипр, снимите виллу, покупаетесь, отдохнёте,
                а я тут всё улажу и прилечу к вам... –

В  другой ситуации такую бесцеремонность к себе Катя и представить не могла. Чувства чувствами, но семейные дела они всегда решали втроём и вполне демократично.
А тут она  как-то не задумываясь сразу с ним согласилась и только спросила:

                -- Когда самолёт? –

                -- Завтра в 7.30 утра. –

Кирилл на удивление спокойно воспринял это известие.
Кажется, это был тот самый случай, когда криминальное  чтиво образовало и подготовило его юные мозги на соответствующие повороты судьбы.
Отца он уважал, поэтому сразу поверил и подчинился: раз так надо, значит надо...

Сборы были не долги, к нужным вещам Катя добавила книги и конспекты по китайской акупунктуре, а Кирилл -  кляссеры с марками.
 
Казалось бы, странно, но вопрос об учёбе Кирилла даже не обсуждался.
То ли от неясности со сроками пребывания, то ли от уверенности в продолжении  учёбы и там, то ли в надежде на светлые мозги Кирилла.
Скорее всего, эти вопросы казались им теперь мелкими по сравнению с тревогой за отца...

Слишком часто в последнее время отечественное телевидение пичкало своих зрителей кровавыми сюжетами,  убеждая, что это особенности национального бизнеса – ничего не поделаешь...

Звонки и прочие сообщения кому бы то ни было были на время строжайше запрещены...

Ближе к полуночи Катя услышала робкий скребок в дверь своей спальни, от чего вдруг сильно заколотилось сердце.

                -- Не спишь? –

робкий голос мужа показался ей каким-то просящее виноватым. Слова нашлись сразу, они были их паролем:

                -- Нет, жду колыбельную… --
               
Запах её любимых духов  мгновенно пронзил его насквозь,  напрочь отбивая всю остальную суету...

Дальше всё было как много лет назад:  страстно-судорожно,  предельно желанно и так жарко, что казалось вокруг дома растаял снег...

На эти мгновения уходит всё: боль, тревога, голод, холод, обиды...
Есть только животная страсть, вбирающая целиком, сильнейшая из всех людских эмоций...

Для чего природой задумана такая колоссальная встряска всего организма во время оргазма?!

Вопрос далеко не праздный, малоизученный, но дальнейшие события этой повести частично дадут на него вполне приземлённый, хотя и неожиданный ответ.

А наутро была дорога в аэропорт...

Реальная дорога в реальный аэропорт, которые, казалось, и вернули реальные отчуждение и тревогу...

Процедура прощания Кате показалась холодной, вероятно, поэтому последний взгляд друг на друга вызвал в ней необъяснимый страх и оторопь будто здесь, на паспортном  контроле уходит целый этап её жизни и начинается другой…


Продолжение следует...