Виртуальный роман, или путешествие Ангела. Часть 2

     Андрей

Андрею не спалось... То ли из-за духоты, то ли из-за будоражащих его дурных предчувствий. Что-то будет. Не зря и луна такая огромная и красная сегодня, словно кровавая рана на некоем необьятном чёрном теле...
К чёрту мнительность. Всего лишь повздорил в очередной раз под вечер с отцом и ещё не остыл от грубых, но метких выпадов в свой адрес. Вот и переворачивается всё внутри. И совесть, падла, непрестанно жрет -- можно было бы и помягче со стариком. Одолели бедолагу болячки, да и возрастной маразм, поэтому бесится из-за всего... И не так-то уж он несправедлив, если совсем честно, но самолюбие никогда не позволит это признать. А совесть, сука такая, гложет --  настойчиво, изощрённо, сладострастно и беспощадно. Совсем, как баба, когда выедает мозг. Недаром ведь и совесть -- женского рода. Язык -- зеркало не только культуры и истории, но и мудрости людской. Все истины и тысячелетние наблюдения человеческие в себе отобразил. Или выразил? Собой? Нет, филолог в нём, Андрее, наперекор всему, жив и будет жить вечно. Ибо это не профессия, а диагноз. Навсегда.

Хм... Доброта также женского рода, однако и злость, и подлость -- тоже. И измена. Женщины... Последние три качества, как жизнь показала,свойственны им в большей мере, нежели первое. Эту горькую правду Андрей постиг ещё в детстве, когда родная мать бросила их с сестрой на отца и тётку, сбежав без оглядки к какому-то мужику, и больше никогда не интересовалась детьми, не появлялась в их жизни. И они ответили ей тем же, вырвали навеки из Души. По крайней мере, он, Андрей. Сестра, быть может, и общалась втайне. У него же не было ни малейшего желания что-то узнать, попытаться восстановить связь.

А потом были мучительные и тяжкие юношеские влюбленности. В красивых девчонок и взрослых леди, пленявших элегантностью, шармом и пониманием, когда, что и кому говорить. Естественно, они не воспринимали всерьёз неприметного паренька с вычурной речью и вечной книжкой в руках. Стремились к наглым, обаятельным, брутальным. Он же посвящал всем этим недоступным богиням длинные оды в стиле 19 века, которые потом рвал в мелкие клочки.
Первые отношения (платонические), начавшиеся в бытность студенчества, закончились предательством. Она ушла к более смелому, горячему и бесстыдному, не боящемуся осквернить невинные уста поцелуем. Невинные ли? Он уже теперь жестоко сомневался. И был это страх её обидеть или же страх стать объектом осмеяния? Сложно сказать... Наверное, и то и другое. Неважно...
Тогда же он сочинил свой первый и пока единственный роман, в котором обыграл самое любимое, зачитанное до дыр творение выдающегося писателя. Местом действия сделал университет, героями -- отталкивающих его сокурсниц и ненавистных преподов.  Маленькая утонченная вендетта.

И так -- всю дальнейшую жизнь: уходили, изменяли...
Мнение о женщинах формировалось самое непотребное. Пожалуй, сейчас, к тридцати двум годам, к достойным Андрей мог отнести лишь двух: сестру, в которой Души не чаял и которая несколько лет пребывала в счастливом браке, и интернет-подругу, жившую за тридевять земель, в неизвестной ему до знакомства с ней тьму-таракани. Впрочем, чистота виртуальной визави, на его взгляд, была, скорее, следствием обстоятельств, нежели врожденной. Да, светлая, очень наивная, искренняя в своей любви женщина, если откровенно, уже несколько поддоставшая этой безмерной, фанатичной любовью, ибо, как можно до такой степени боготворить человека, которого и не видела никогда? Но всеми этими свойствами она обязана своей болезни. Как знать, какой бы стала, уродись физически полноценной, свободно управляющей своим телом? В любом случае, она уже существует на планете, одна такая, какая есть, с безупречным внутренним миром, второе после сестренки исключение из общего правила. Всех остальных представительниц противоположного пола Андрей сурово и непоколебимо относил к нелестной категории шлюх.

Мужчина подошёл к распахнутому окну и нервно закурил. Чёрт! Он внезапно понял подлинную причину всё нарастающего беспокойства. Анна! Давно пора заканчивать с ней всякое общение. Она идеализирует и обожествляет его, прославляя в бесконечных слезливых виршах, и это безумно раздражает! (И одновременно приятно и тешит эго, чего простить не мог себе вдвойне). Но дело даже не в этом. Что он может дать ей? Как и она ему, кроме своего обожания? Что они оба способны предоставить друг другу, разделённые огромным расстоянием? Он к ней не поедет, это бесспорно. Нет средств тащиться по стране в какую-то неведомую дыру. И особого желания -- тоже. И главное -- "готов ли я жить с инвалидом?"

Определенно, нет. Но и без неё уже не может. С этой девушкой интересно. Она знает, понимает и чувствует намного больше, чем бегающие раскрашенные пустышки, у которых в голове только шмотки и постель. И не играет роли количество прочитанных книг (Анна не знакома, например, с трудами и даже многими именами выдающихся философов, предпочитает историческую и художественную литературу), речь о её умении глубоко вникнуть, увидеть самую суть. И с ним всегда на одной волне, то же мировоззрение, образ мыслей, идеи. Порой такое чувство, что у них с Анютой -- один мозг на двоих. Андрей лишь подумал -- она уже озвучила. И даже в его злополучном романе, обгаженном и уничтоженном критиками и критиканами всех мастей, она узрела -- шедевр.

Но и не в этом дело. А в том, что за годы общения с ней, он, помимо своей воли привязался к далекой поклоннице, прирос к ней нелюдимым сердцем, и теперь расставаться с ней -- всё равно, что с мясом и кровью отрывать... Так надо, необходимо. Больно, но лучше так, чем каждый день по кусочку хвостика, как в затертой притче о собачке. Стряхнул пепел в окно... Взял новую сигарету...
А-а-а! Да, что ж это такое? Так невыносимо, словно Душу пропускают через мясорубку, а руки сами тянутся ей позвонить. Резко откинул в сторону мобильник. Она непростая. Как бы и не ведьма, но иногда покидает тело. Однажды забирала его во сне, и они вдвоём путешествовали в Астрале. Он никогда не забудет того, что увидел в тех сферах, -- такого слепящего света, таких дивных картин, таких невыразимо прекрасных лиц. И её лицо -- неземное, сияющее, глаза -- озёра, затягивающие, поражающие бесконечной глубиной. Не лицо -- лик!
И ему было рядом с ней так легко, спокойно, все земные горести и обиды, будто сползли ненужной шелухой! Душа ликовала, и не хотелось возвращаться. В физический мир, в страдания, в тяготы, в косность...

Пришлось... Анна не позволила ему остаться...

Леший знает, вдруг, она снова вышла из тела и, незримая, присутствует здесь и вынимает его? Потому и боль такая... Адская, ужасающая...

Или же что-то случилось?

 Нет! Не поддаваться слабости! Не звонить! Никак не объявляться! Не искать для этого никаких поводов и объяснений. Исчезнуть, умереть для неё! Только это им поможет забыть друг друга и жить дальше.

Долго ходил по комнате из угла в угол. Успокоиться не получалось.
"Да, ложись ты уже! Что ты всё топчешься, спать не даёшь, придурок?!" -- раздалось старческое брюзжание из отцовской половины дома. -- "Пошёл ты!" -- зло шепнул Андрей.

Чем бы отвлечься? Рука потянулась к книжной полке, но не скоординировала. Книга полетела на пол. Та самая! Заветная! Знак? Поднял, положил на стол. Читать расхотелось.

Лег, повернулся к стенке. Сон не шёл. Трясло...