Джон Лейн - Вневременная красота

 Введение к книге John Lane, Timeless Beauty (In the Arts and Everyday Life) Green Books, 2003.


Есть три материальные вещи, не только полезные, но и главнейшие для Жизни. Никто не знает, как жить без них.
Это чистые Воздух, Вода и Земля.
Есть три нематериальные вещи, не только полезные, но и главнейшие для Жизни. Никто не знает, как жить без них.
Это Восхищение, Надежда и Любовь.
- Джон Раскин

Написание этой книги привело меня к поразительному выводу:  на протяжении всей человеческой истории мы инстинктивно  настраивались на красоту. В те далекие дни, перед тем как был изобретен автомобиль, стиральная машина, электрическая зубная щетка и колесо, мастера и музыканты, каменщики и  поэты,  художники и  танцоры просто не знали, как  производить уродливые вещи;  они не  закрывали свои сердца от света небес. Для  бессчетного количества художников красота была  такой же необходимостью как воздух, которым они дышали. Она была сродни воде для рыб.  Она придавала достоинство и смысл однообразной и тяжелой жизни  и воодушевляла великие (и часто жестокие) цивилизации, в которых люди вели творческую  и осмысленную жизнь.

 То, что сегодня это не так, очевидно. Многие из нас на индустриальном Западе утратили этот инстинкт.  Посмотрите, например, на такую простую вещь как положение окна в деревенском доме; его положение, пропорции, материалы, из которых оно изготовлено,   обладают инстинктивным смыслом; оно  непретенциозно, пропорционально, обладает достоинством и красотой. А вот другое окно, в новом дорогом доме, построенном управляющим директором;  его положение  и пропорции бессмысленны,  материалы бессмысленны, дизайн  практически не имеет отношение к  соседнему пространству.  Возможно этот пример слишком частный – но я лучше буду переходить от одной малой вещи к другой, от окна к окну,  от комнаты к комнате,  от дома к дому,  улица к улице,  чтобы вынести эстетические суждения,  способность выносить которые часто теряются.

У души есть инстинкт как у животных, позволяющий найти травы или воду; но сегодня этот инстинкт, это бессознательное ощущение прекрасного и гармоничного, был, так сказать, “заглушен”. Сегодня все проектируется,  рассчитывается на бумаге,  задумывается далеко от самого места. Можно отрицать тот факт, что токсины отравили нашу душу, но достаточно посмотреть по сторонам или прислушаться, чтобы увидеть, что это так. Режущая глаз заправочная станция, городок, освещенный  неоном,  выкорчеванный лес,  - не просто нарушение эстетики. Рана, которую они наносят, гораздо серьезнее,  они разрушают физическую среду,  в которой культура обретает смысл.

Люди прошлого существовали в ментальных, моральных и физических условиях настолько  отличающихся от наших,  что кажется уже принадлежат к  чужой цивилизации.   Тем не менее,  определенные качества  остаются неизменными в человеческой природе.

Два таких качества -  это творчество -  желание и способность проявлять творческое воображение -  и его естественное  следствие,  выражать  красоту и ежедневно радоваться ей.  Оглядываясь на нашу длинную историю, можно видеть, что красота играла первостепенную роль. Во всех забытых цивилизациях красота проявлялась в  дизайне вагона  или лодки, в орнаменте ножен, в украшении блузки – и  в расположении окна.  Когда требовалось, не жертвовали ничем – ни временем, ни стоимостью, ни трудом.  И когда – довольно часто -  в этом принимал участие Бог – скупость не имела места. Пророк Магомед провозгласил : “Бог прекрасен и любит красоту”, а Христос  указывал на несравненную красоту полевых лилий. Но данные аксиомы не требовали никаких принуждений; в те дни красота никогда не была случайностью,  она была как хлеб и вода, обязательной составляющей жизни.

   Сегодня, многие в промышленных странах выбирают другие приоритеты. Желание большинства (и я не исключение) -  приобретение материального комфорта, хорошего дома, медицинских услуг. Даже живущие в буддийских или исламских странах   выбирают приоритеты,  отводя красоте  вторичное место.   Поэтому, для дизайнеров  и художников,  садовников и поваров, инженеров и  строителей, учителей и портных, парикмахеров и типографов,  занимающихся созданием эстетически привлекательных вещей  красота игнорируется – среди архитекторов она часто даже не обсуждается. И это норма. Для цивилизации, в которой объективность считается “научно-обоснованной”, в которой накопление материальных вещей рассматривается как ключ  к  человеческой реализации, а технологическое  развитие как  ключ к социальному прогрессу,  трудно ожидать, что красота получит заслуженное место. Она обречена на то, чтобы игнорироваться.

  Неудивительно, что американский психолог Джеймс Хиллман сетует на то, что “в течение восьмидесяти лет глубинная психология живет без единой мысли о красоте”; а  Джон Армстронг, директор программ по эстетике в Лондонском университете, замечает, что : “В течение долгого времени, любить произведение искусства за красоту оказывается неуместным.... современное искусство... превозносится главным образом за его способность возбуждать или эпатировать смотрящего, но никогда за красоту”. И заключая,  художник Марк Хатчинсон признает:  “Уродство  в последнее время стало интересовать многих”. Современные деконструктивисты-постмодернисты  говорят даже, что красота не существует, что  любое проявление человеческой деятельности  ничем не хуже всякого другого.

Миллионы, конечно,  пришли к выводу, что уродливое окружение не имеет большого значения; многие вообще не обращают внимание на окружение. Они утверждают, что важно другое, а именно то, куда наше общество уже направляет главные ресурсы: здоровье, работа, социальная помощь, заработок,  образование,  проживание и следствия глобального потепления. Без сомнения, все это важно. Тем не менее, разве надо ставить вопрос: или-или?  Учитывая уровень личного и общественного богатства в Западных странах,  можно только удивляться, насколько безразлично относятся к эстетике.  И  при том, что номады в Азии или на Ближнем Востоке уделяют такое большое внимание красоте, грациозности и благородству духа, мы, накопившие богатство их  современники, не замечаем визуальное убожество наших промышленных городов,  расползающихся пригородов,  небоскребов, шопинг-молов,  школ и университетов. Как получилось, что мы терпим это визуальное загрязнение?  Как мы  выносим отрицание нашего стремления к благородству и  достоинству?  Почему мы соглашаемся с тем, что искусство всегда оказывается  на последнем месте  в списке политических приоритетов ? Неужели мы стали настолько бесчувственными, что наше сердце больше не  отвечает на чувствительный мир,  и должно превратить все в монотонное однообразие и грубость?

Поэтому сегодня,  в то время, как миллионы протестуют против рухнувшей системы здравоохранения,  стандартов  государственного образования,  и вреда, который один биологический вид наносит всему миру,  подвергая опасности и вымиранию сотни, тысячи других видов, лишь немногие  говорят о не менее всеобщем и  убийственном следствии индустриального уродства. Лишь немногие воспринимают его как  загрязнение, не менее едкое  и опасное, чем  те, которые разрушают критически  важные условия существования экосферы, уменьшая ее способность поддерживать жизнь. Но это не первый случай, когда население обманывает себя.  Вспомните об ущербе, вызванном предположительно полезными синтетическими пестицидами перед тем как Рейчел Карсон предположила, что они приносут больший вред, чем пользу, и  поэтому должны быть запрещены. Перед появлением "Молчаливой весны", все молчали об  опасности;  после выхода книги – началось всеобщее осуждение.

  Я подозреваю, что подобная реакция -  молчание, затем осознание, затем неожиданная приверженность красоте – рано или поздно наступят   в отношении нашей убогой цивилизационной эстетики -  мрачным и враждебным городам, бездумной трате ресурсов, невнимании к качеству, постоянству, и художественному творчеству.  Но есть уже признаки перемен: новое видение прекрасного; пробуждающиеся движения за экологическую ответственность – первые ростки  новой культурной парадигмы, императивами которой будут  полнота, интеграция  и феминистический принцип.  Другие аспекты данного движения обсуждаются в Главе 6.

Из всех испытываемых нами ментальных процессов, чувства, по-видимому,  наименее понятны в биологических и особенно нейробиологических терминах.  Поэтому я  буду говорить о своих личных психологических переживаниях от уродства. По этой проблеме я не встречал серьезных работ. Я также  буду субъективен  в другом смысле -  мир прекрасного, который я так ценю,  будет окрашен моей собственной культурой. Поэтому признаю:  эта книга будет также обо мне.

Тем не менее,  интересно узнать,  что чувствуют человеческие существа на душе, когда сталкиваются с уродливым, громким, грубым окружением и, наоборот, с мирной, восстанавливающей средой?
Какие свойства среды легко вызывают у нас тошноту, а какие  умиротворяют? Есть ли какая нибудь разница, скажем, между прогулкой  вокруг Альгамбры в Гранаде и  в шоппинг-центре Броудмид в Бристоле?   Конечно, я полагаю, что страстные любители покупок видят в последнем живую, яркую притягивающую среду, но сомневаюсь, что  проводились объективные исследования различных реакций на эти две среды и их влияние на наше  психическое и физическое здоровье.

  Но все же существуют некоторые свидетельства, подтверждающие, что влияние среды на здоровье может измеряться. Исследования в больницах показывают, что в палатах без окон,  в два раза больше  пост-операционных осложнений, чем в палатах с окнами. В них также больше депрессивных больных. Согласно Роджеру Ульриху из Пенсильванской больницы, в 1984 г,  пациенты,  лежащие в палатах с видом на деревья и цветы,  быстрее выздоравливали, чем те, кто видел перед собой только кирпичные стены.

С этой точки зрения, полезно также рассмотреть масшаб и природу современных болезней западных стран – не столько туберкулез и холеру, сколько  эндемичные, связанные со стрессом болезни: курение, фаст-фуд, алкоголизм, быстрая езда, наркомания, самоубийства, вандализм и злость.   

  Насилие в этой стране резко возросло.  В 1950-м,  зафиксировано всего 6000 преступлений на почве ненависти, но в 1997 г их было в 42 раза больше – 253 000 случаев. Учитывая, что три чет верти преступлений были совершены на почве депрессии, это еще одно подтверждение роста депрессии. В самом деле, по некоторым данным, в мире от депрессии страдают около 330 млн людей, или как ее называют “злокачественной грусти”. Исследования Института психического здоровья (США) показали, что  в Америке один из шести  в течении жизни подвершается сильной депрессии.     В Британии  депрессия  также распространена.  Легкая депрессия возросла с 22% до 31%  в период с 1977 по 1986 гг, причем в 1995 г.  врачами было выписано 5, 6 млн анти-депрессантов.  В этой же стране, около 2,5 млн человек   зависят от транквилизаторов. Не менее устрашающая статистика в мире.

  Возможно, что размах  депрессии не имеет прямого отношения к уродству, но я полагаю, что должна быть косвенная зависимость.  Человек, живущий в мрачном, бесформенном окружении пост-индустриального города, наверняка должен страдать от несчастья, злости и депрессии.  Другое дело, если он живет в окружении близкого сообщества, скажем, в Сиене, Италия. 

Действительно,  изучение пяти европейских городов показало, что уровень депрессии в Ливерпуле (17%) в шесть раз выше, чем  в Сантандере, Испания. Но кто может сказать, что здесь на севере Испании важнее семейная и социальная поддержка, а не красота ? Надо признать, что наравне с шумом и уродством, большую роль играют бедность, отчуждение, перенаселение и  отсутствие культуры.

Забудьте о душе,  кормите ее лишь насилием, уродством и низкой культурой, и вы не почувствуете ни любви, ни полета воображения, ни глубоких мыслей; вам будет в тягость  нежность и красота.   Вас поразит психосоматическая болезнь. 

 Поэтому мой вопрос:  не теряем ли мы что-то жизненно важное в жизни, отказываясь от красоты?  Учитывая  общее мнение, что  она представляет собой лишь внешнее украшение, простое приложение к жизни, ответ должен быть отрицательным. Но если  это не так, если она представляет собой нечто более фундаментальное для жизни, нечто облагораживающее, излечивающее, вдохновляющее, нечто существенное для души и нашего здоровья, - а я в это верю -  тогда лоботомия красоты – дело великой важности для каждого из нас и всего общества.

Красота – это пища для души.  Это то, что придает достоинство нашему виду. Без нее мы злые,  нечувствительные к высшему дару,  к духу.
Не пришло ли время  проснуться и переделать культуру так, чтобы она признавала важность красоты?  Не пришло ли время признать, что мы становимся людьми только в соприкосновении с красотой?