Зелёный. начало рассказа

ОЛЬГА НИКОЛАЕВНА не первый день, едва начиналось утро, настаивала на том, чтобы муж отказался от русской печки и установил вместо неё печку металлическую. От неё, дескать, не будет большой пыли и лишней грязи в доме. Василию Алексеевичу не хотелось разводить канитель; он сопротивлялся, как мог. А когда понял, что победить жену не получится, сдался.

- В семье обычно прав не тот, кто сильнее или умнее, а тот, в чьих руках сковородка, - сказал он соседу, - придётся похлопотать насчёт печки.
- Да, человек птица гордая; не пнёшь - не полетит! - посочувствовал сосед. - Как справишься - позови ленточку разрезать. Заодно и обмоем!

Купил Василий Алексеевич, как он сам говорил, эту несчастную печку, подвёл сварщик к ней трубы: вари щи, хозяйка! Взял расчёт и был таков.

А тут скоро весна пришла, и надобность в печке отпала. Месяц прошёл, другой; не успели люди обернуться и пот от трудов праведных с уставших лиц смахнуть да спину разогнуть, осень стоит на пороге: готовься, народ, к зиме!

И стал послушный народ готовиться.
Ольга Николаевна к мужу, мол, надобно трубу печную проверить, на всякий пожарный случай.
- Надо! - покорно согласился Василий Алексеевич, и завился до центра, где мужики уже кружились в поисках выпивки.
Вернулся он вечером домой «на рогах», вспомнил про задание жены, хотел на крышу залезть, но обломилась лестничная перекладина, и путь на крышу оказался напрочь отрезанным. Донельзя оскорбившись неизвестно на кого, Василий Алексеевич под собственное сопение тихо удалился в забоку, где и заснул под кустом развесистой черёмухи. Снилось Василию, будто его старый друг-сосед пришёл к нему и жалуется на его, Василия Алексеевича, жену. Говорит, вышел вечером по огороду пройтись, насладиться дарами лета, с соседским урожаем сравнить. И видит он, как жена Василия Алексеевича, Ольга Николаевна, что-то с подсолнухами не своими делает. А его участок как бы западнее огорода Василия Алексеевича находится. Подсолнухи-то вслед за солнцем поворачиваются, они в его, соседскую, сторону и повернулись. Так вот, жаловался сосед, Ольга Николаевна разворачивала подсолнухи в свою сторону, чтобы отомстить соседу, поскольку накануне поссорились они на почве того, чей урожай лучше. И сосед в связи с этим требует с Василия Алексеевича бутылку - мировую распить с Ольгой Николаевной, а его, Василия Алексеевича, они не позовут, потому что он уже сам по себе напился.

ОЛЬГА НИКОЛАЕВНА ВИДЕЛА, как муж явился домой. Видела его идущим от сарая с лестницей на плече и решила, что он хоть и поздновато, но почистил-таки трубу.
Затопила она печку, но дым, против ожидания хозяйки, не по трубе поспешил, а радостно в избу повалил. Метнулась Ольга Николаевна за водой, залила огонь, отослала пару крепких проклятий мужу, прислушалась, не икается ли тому. Но Василию Алексеевичу сегодня не до икоты было: спал мужик без задних ног. Почти впотьмах прибила Ольга Николаевна новую перекладинку к старой лестнице, со страхом, охами и ахами взобралась по ней на крышу и пошуровала малость длинной палкой в трубе.

- Ты чего там, соседушка, делаешь? - удивился вышедший до ветру сосед. - Я уж думал, бабка Яга прилетела в гости. А пригляделся, фигура будто бы на твою смахивает.

- Мне наплевать, что ты обо мне думаешь, - зло огрызнулась Ольга Николаевна и едва не запустила палкой в соседа, фигура которого угадывалась близко к дому. - Я о тебе не думаю вообще.

- Кажется, Вольтер на досуге говаривал: «Я не согласен с тем, что вы говорите, но буду до последней капли крови защищать ваше право высказать вашу собственную точку зрения», - продолжал шутить сосед, однако всё же отступил на всякий случай; что-то казалось в тоне соседки угрожающе сердитым.

- Поддеть красивую женщину - дело не из простых, ведь она от твоих слов не подурнеет. - Ольга Николаевна запустила палку в соседа. - Не лезь под горячую руку, не то зашибу!

- Всё, всё! Не шути так, соседка! Вот пошлёшь кого-нибудь сгоряча, меня, например, куда подальше, а потом в душе переживаеть всю ночь, дошёл ли я до места назначения, не дошёл.

- Вот я крикну сейчас жене твоей, что ты до меня домагиваешься, будет тебе подальше место назначения. Крикнуть?
- Упаси, Господи, от такого навета. Ухожу, ухожу, - и сосед поспешил благоразумно скрыться за сараем.

С большой опаской спустилась Ольга Николаевна с крыши, а как вернулась в избу, так и послышалась нехорошая чрезмерно громкая её брань через открытую дверь, да такая, что сосед не утерпел, чтоб не поинтересоваться, какая муха соседку укусила. Когда он вбежал в избу, ему только и оставалось прислониться к дверному косяку, чтоб от смеха не упасть.

Соседка гонялась с половником по избе за чёрным от сажи воробьём, и тот, мечась в испуге и не попадая в открытые окно или дверь, цеплялся то за шторы, то садился на белые подушки на кровати. И всюду, чего касалась птичка, оставались грязные пятна.
Беготня за воробьём-злыднем продолжалась никак не меньше десяти минут, пока, наконец, сосед не сообразил, что надо оказать помощь. «Глядишь, - решил он для себя, - на стопку заработаю!»

Но вслед за воробьём пришлось и соседу прошмыгнуть на улицу, достаточно ему было осознать, что теперь соседка на нём, как на мужской особи, отыграется за неряшливую птицу и всё ею в комнате перепачканное. Сосед едва увернулся от пущенного вслед ему половника, котма слетел с крылечек и затих за углом, потому что успел заметить, как на шум из дома выскочила жена, Елена Андреевна, и быстрым шагом направилась к Ольге Николаевне.

Она застала рыдающую Ольгу Николаевну за снятием штор с гардин.
- Ну, слава Богу! - выдохнула Елена Андреевна, прислонившись к косяку, у которого десять минут назад так же стоял её муж. - А я уж невесть чего про мужика своего подумала.
Хозяйка оторвалась от своего невесёлого занятия, спросила:
- Это за какие такие заслуги кому-то слава? - слёзы неудержимо текли по её щекам. - Ну, ирод! Ну, муженёк, отольются тебе мои сегодняшние слёзы!

Едва Ольга Николаевна управилась со шторами и наволочками, соседки, они же и давние подруги, разработали коварный план мести Василию Алексеевичу. Ольга Николаевна без промедления пошла в забоку к лежбищу мужа, а Елена Андреевна направилась в летнюю кухню, чтобы приготовить всё необходимое утренним гостям. Сосед до этого успел бесшумно и потому незамеченным ретироваться домой; он не видел ни того, как жена вошла в кухню, ни того, как туда же из забоки Ольга Николаевна почти принесла на руках и уложила мужа на лавке.

УТРОМ, когда деревня по заранее заведённому графику медленно и размеренно приходила в движение после сна, Ольга Николаевна тихонечко прошмыгнула к соседке, перед тем не забыв проверить, дрыхнет ли в летней кухне разлюбезный её муженёк.
С её приходом Елена Андреевна отправилась за покупками. У дверей дежурного магазина «Макарыч» уже полусидели и полудремали местные ханыги, за любовь к спиртному прозванные алконавтами. Завидев Елену Андреевну, зашевелились, переглянулись, решая, просить у неё деньги или от греха подальше пропустить молча. Но Елена Андреевна сама остановилась, победно оглядела троицу, пересчитала вслух, точно кур на насести: «Раз, два, три!», обрадовалась чему-то своему, сказала:
- К соседу моему, Ваське, ковыляйте. Он сегодня подаёт и угощает. День рождения у него, а Ольгу я только что к детям проводила. Сам он пока спит, но бутылку ему Ольга оставила. Сама видела.

Сказала и скрылась в магазине, но не пошла к прилавку, а прильнула к окну. С удовольствием наблюдала она, как трое не бритых и изрядно помятых горе-мужичишек понеслись под гору, туда, где за мостом стоял дом Василия Алексеевича. Только после этого Елена Андреевна направилась к прилавку.

- Ты, никак, влюбилась, Андреевна?! - пошутила продавщица Валька, весёлая и справная деваха. - Дай адресок, глядишь, и я найду себе прынца на белом коне.
- Привет, Валентина! - улыбаясь, поздоровалась Елена Андреевна. - Скоро узнаешь адресок! Через часок, а то и раньше. Вот как только три твоих дежурных прынца, - передразнила она продавщицу, - поймают своих белых коней, так и узнаешь.