Истории Разноцветовки. Вторая

    Настоящая история про Спор, и как потом стало жарко.

               
         Однажды, когда Мама Лимпопо чуть-чуть не наделала в штаны, хотя говорят это произошло в следующей, и даже говорят в сказке, а настоящая история, то есть без всякого вранья и обмана случилась следующая.
         Однажды Мама Лимпопо встретила своего старого друга, и даже очень хорошего и очень старого друга – Свинью На Откорме и поспорила с ним, (а Мама Лимпопо очень любила спорить): «Кто кого переспит?». Свинья На Откорме, чтобы не ссориться с Мамой Лимпопо, (а он никогда не любил ссориться) – согласился.
Мама Лимпопо тут же быстро разделась и в одной рубашке, так же быстро залезла в спальный мешок, который она всегда носила с собой. А Свинья На Откорме никогда с собой ничего не носил, и ему пришлось прилечь рядом с мешком и подоткнув под себя прелые листья. К этому времени Мама Лимпопо уже спала. И Свинья На Откорме тоже прикрыл глаза.
Погода как назло установилась ясная, как глаза любимой девушки, и спать Свинье На Откорме совсем не хотелось. К тому же Свинья На Откорме считал себя свиньёй на откорме и поэтому постоянно хотел есть. Мама Лимпопо спала в своём маленьком, плотненьком, с мелкими цветочками, мешке, как пеклась в горячей печке сдобная плюшка. А в Свинье На Откорме, хотя и было два метра росту, но всего три пуда весу и ни одной жиринки. И всё это, даже с рубашкой, и с брюками, и с ширинкой.
«Худо дело, худо» - Свинья приоткрыл один глаз – Мама спала.
Свинья закрыл глаз и приоткрыл другой – Мама спала как прежде.
Так Свинья На Откорме стал подглядывать за Мамой, приоткрывая по очереди то один, то другой глаз, но Мама стала спать ещё крепче. Скоро глаза Свиньи На Откорме запутались в своей очереди и Свинья решил полежать с закрытыми глазами. Ведь открывать оба глаза без очереди было никак нельзя, так как Свинья тогда без сомнения проиграл бы спор, а Свинья хоть и был свиньёй, но был свиньёй исключительно честной, и даже больше того – колхозной.
-«И отчего я такая колхозная?» - думал Свинья На Откорме. «Худо дело, худо».
Мама Лимпопо сладко засопела во сне.
            А в это же самое время, то есть не тогда, когда Мама Лимпопо чуть-чуть не наделала в штаны, да и то говорят, то было в сказке, а в самое, что ни на есть, настоящее, взаправдешнее время, без вранья и без обмана, в своей многокомнатной улучшенной планировки квартире, бегала из комнаты в комнату, из угла в угол Худая Жизнь и не находила себе места. Никто не знает, может Её когда и по другому называли, но кто сколько помнит, её всегда  звали просто Худая Жизнь – и всё. Худой Жизни сегодня хотелось гулять на улице, ведь и погода на улице была, как глаза у любимой девушки на свадьбе, но Худая Жизнь продолжала бегать из комнаты в комнату, из угла в угол, твёрдо решив и назло себе: на улицу гулять не ходить. Уж такая это была Худая Жизнь.
            Мама Лимпопо продолжала спать в своём спальном мешке и была счастлива – потому что ничего не видела.
            Свинья На Откорме продолжал лежать с закрытыми глазами и был несчастлив – потому что всё слышал.
            А Худая Жизнь продолжала бегать из комнаты в комнату, из кухни в туалет, из туалета в ванную, туда, сюда и обратно, из угла в угол, а из того в другой угол, а потом опять всё сначала. Уж такая она была – экстрасенс. А по потолкам она бегать не умела, хотя и была худая, а может быть как раз по этому. А то бы непременно бегала бы и по потолкам. Но видимо до того она уже была Худая Жизнь, что и по потолкам бегать не умела. И так всё продолжалось довольно очень даже долго.
Мама Лимпопо спала сном младенца мерно посапывая в такт Вселенной и даже раскидалась во сне как ребёнок в своём широком как парашют, с мелкими цветочками, спальном мешке.
Свинья На Откорме лежал с закрытыми глазами и ругался про себя и скрежетал зубами.
-«И всё равно я тебя пересплю» - скрежетал зубами Свинья На Откорме.
- И почему я такая колхозная? - продолжало вертеться в голове.
И уже с мыслью: «Худо дело, худо» - Свинья как проваливалась, или, вернее сказать, проваливался, так как Свинья был мужского рода, иначе говоря, был кабаном, не то в полудрёму, не то в полусон.
И всё бы, наверное, так и продолжалось до скончания века, а про Худую Жизнь всем и так всё было понятно, если бы на всю эту не сказку в которой Мама Лимпопо чуть-чуть не наделала в штаны, а историю самую историческую, то есть всамделишную, без, ну никакого вранья и тем более обмана, не свалилась (а то что она свалилась и было единственно невероятным и даже сказочным в этой не сказочной истории) Девочка – Тусовочка. Никто не знает, откуда свалилась эта Тусовочка – или с «Дискотеки» или от бабушки. Хотя от бабушки, как говорила сама Тусовочка «она не сваливалась, а сваливала». Значит наверное с «Дискотеки». На Тусовочке висела тесёмочка – то ли трусики, то ли шортики – вот и вся её одежёночка. Через плечо лишь висела сумка, а в той сумке лежала пудра, а в кармашке у сумки румяна, а в другом, в точь таком же помада и два сдавленных тюбика крема и на сумке стояло: «НЕ НАДО». Не Тусовочка, а прямо Мадонна. Она то и задала в этой истории жару. А жару задала такого, что эта история, ещё бы вот на столечко, ну вот ещё чуть-чуть и могла бы превратиться в сказку и тогда, Маме Лимпопо пришлось бы стирать не штаны, а свой красивый, в мелких цветочках, спальный мешок.
Перво-наперво Девочка – Тусовочка свалилась прямо в многокомнатную улучшенной планировки квартиру Худой Жизни и перво-наперво на кухню. Там она одной рукой ухватила из холодильника колбасный бутерброд, в простонаречьи называемый «Мак – Дак», а другой рукой ухватила за шиворот тут же подвернувшуюся Худую Жизнь. Худая Жизнь обычно потому и худая, что её часто хватают за шиворот. Тусовочка стала быстро жевать бутерброд, не забывая однако ещё быстрее трясти за шиворот Худую Жизнь. Видимо так ей «Мак-Дак» казался вкуснее.
В открытое кухонное окно выплывал еле уловимый запах от тщательно пережёвываемого бутерброда.
Свинья На Откорме приоткрыл правый глаз, и хотя бутерброда он не видел, но нюх у него был, как у собаки Шерлока Холмса и доктора Ватсона вместе взятых.
-«Худо дело, худо» - подумал Свинья и опять закрыл глаз.
-«Глаза бы мои не глядели» - ещё подумалось в голове, и Свинья вздохнул.
Мама Лимпопо же продолжала безмятежно спать, как говориться «ни ухом, ни рылом…».
Тусовочка же тем временем, дожевала первый бутерброд и недолго думая заставила Худую Жизнь пропылесосить квартиру, выучить уроки, вымыть руки, и выгнала её на улицу гулять. И Худой Жизни с хныканьем пришлось идти на улицу собирать цветочки и ловить бабочек. Во-вторых, а может это было и в наипервейших, Тусовочка, ещё когда сваливалась в квартиру, пролетая мимо споривших – спящих, сплюнула сквозь зубы и помаду свою жвачку проговорив: «Вот козлы, заняться что ли нечем?», хотя прекрасно видела, что там лежат не козлы, а всего лишь Свинья На Откорме и любимая Мама Лимпопо. Задумчиво Тусовочка дожевала седьмой
( он был последним ) «Мак – Дак», и села перед зеркалом. Она закинула одну тонкую ногу, на вторую, кажется такую же, тонкую ногу и стала разукрашивать свои глаза во все 14 цветов, вывалив из сумки перед зеркалом и пудру, и румяна, и помаду, и кремы. То что в квартире Тусовочка чувствовала себя как дома её нисколько не смущало. Она и сама не знала где она живёт и поэтому во всех квартирах чувствовала себя одинаково – как дома.
Такая уж она была вселюбимица.
            Свинья На Откорме приоткрыл левый глаз и с грустью стал наблюдать как неподалёку на той же солнечной полянке, где он спорил с Мамой Лимпопо, Худая Жизнь с хныканьем бегала и ловила бабочек.
Тусовочка же тем временем разукрасив себя под «гамадрила в пору любовных игр» вспомнила про тех «козлов» и решила немножко «проветриться», «прикинуться» и «потащиться», тем более что она решила отомстить за зря выплюнутую жвачку.
Такая уж она была мстительница.
Под тесёмочку Тусовочка запихнула от сумки верёвочку, поправила чуть заколочку и выпорхнула на погоду с глазами ясными, как у любимой девушки ожидающей медовый месяц. Глаза были такие ясные, что Тусовочка вскоре и запнулась о спящего Свинью На Откорме.
-Да не нарочно я, не нарочно! - стала она крича оправдываться перед Свиньёй и пока, упав, вставала с коленок, а Свинья только начинал простительно улыбаться, вдруг показала Свинье, мелькнув в воздухе ногами или руками, а может даже тесёмочкой, ТА-А-А-А-КОЙ приём УШУ или КАРАТЕ, а может даже ДЖИУ-ДЖИТСУ или ДЗЮ –ДО, что Свинья совершенно ничего не поняв, с диким нечеловеческим рёвом и визгом, соскочил и бросился бежать, пока не спрятался в какой-то уборной. Из которой он уже вышел веся ровно 2 пуда и 25 фунтов. Свинья На Откорме очень испугался, что может быть и «ДЗЮ – ПОСЛЕ».
          Что делала в это время любимая Тусовочкой Мама Лимпопо, история умалчивает, потому что, иначе она превратилась бы в сказку.
Так эта история и закончилась. А что касается Спора, то действительно из «ГлавКосмоса» Маме Лимпопо пришло Действительное Уведомление, заверенное четырьмя зелёнными, двумя красными и одной синей печатью, об отправке Удостоверения в котором чёрным по белому написано, что «космическим наверёвкелётным аппаратом «Радуга радуг» зафиксировано на фотоплёнку ( негатив прилагается ), записано на магнитную ленту ( магнитный порошок прилагается ), на диск «СД и СР» нарезано ( нарезка прилагается ) хронометром замерено         ( стрелки с песком прилагаются ), учёными на «Компе» обработано и перепроверено, в Академии печатями подтверждено и заверено, что Мама Лимпопо действительно, по уточнённым данным, переспала своего очень хорошего и очень старого друга Свинью На Откорме на 0,00333 миллисекунды». Космический аппарат от переизбытка полученной информации, немалую роль в чём сыграли Худая Жизнь и Девочка – Тусовочка, тут же сошёл с орбиты и ( не приходя в сознание ) сгорел в верхних слоях атмосферы, а частично
( не сгоревшей своей задней частью) упал в болото.
А на что спорила Мама Лимпопо со Свиньёй На Откорме, она и сама не знает. Они об этом не успели договориться. И Мама Лимпопо потом, помахивая перед носами встреченных ею обитателей своим  Действительным из «ГлавКосмоса» Уведомлением, обычно говорила: «Переспала и ладно, а вот как Удостоверение получу, так всем нос утру!».