Отравитель

   Наконец-то мне удалось раздобыть толстую книгу Альберта Швейцера о Бахе! Под чтение включил пластинку с первым томом Хорошо темперированного клавира, но вскоре понял, что глаза бегают по строчкам, а мозг весь в музыке Баха – как бы хорошо не рассказывалось о композиторе, но его музыка сильнее слов, пусть даже написанных самим Швейцером!
   Родина Баха, городок Айзенах, находится в центре Германии, в Тюрингии, называемой «Зелёным сердцем Германии». Весь юг Тюрингии занимают невысокие живописные горы «Тюрингенский лес», их как раз прекрасно видно из Айзенаха. Эти горы я тоже видел – когда совершал ужасающее отравление природы…
   В военном аэропорту молодых призывников срочной службы разделили на две группы – одних отправили воевать в Афганистан, других забросили в Восточную Германию, охранять советские рубежи от буржуинов НАТО. Мне как раз повезло оказаться в местах, породивших не предков современных душманов, а мировых гениев восемнадцатого и девятнадцатого веков! Нас, восемнадцати- и девятнадцатилетних счастливцев, собранных со всей нашей страны – от Белоруссии до Дагестана и Киргизии, периодически отправляли на учения – отрабатывать действия во время ядерной или химической войны.
   Правительства ведущих мировых держав считают, что война – это до сих пор очень актуально. По их разумению любой доминантный самец должен успешно воевать! Или быть образцовым интендантом! Достоевский написал о великом инквизиторе, но почему-то забыл написать о великом интенданте. Заполнить этот пробел постарался Новиков-Прибой.
   Конечно же, юным безмозглышам в военной форме командиры не торопились рассказывать о местах, где жили и творили великие немецкие гении – Бах, Бетховен, Шиллер, Гёте, Гегель, Томас Манн… В то время, как наши гражданские подруги имели возможность учить стихи Шиллера, выписывать в блокноты остроты Гёте и впитывать божественную музыку Баха, мы тупели, бесконечно перебирая двигатели и трансмиссию своих «бронегробов на колёсах» – БРДМ, чистили автоматы и изучали свойства отравляющих газов. Чтобы мы не расслаблялись, отравляя свои мозги размышлениями о смысле жизни, командир взвода заставлял нас вдвое перевыполнять нормативы – надевать противогаз за три с половиной секунды, напяливать на себя за полторы минуты прорезиненный костюм химзащиты, в таком устрашающем наряде бегать кросс, стрелять из автомата и даже крутить на турнике семь раз подъём переворотом. Где нам было найти время для чтения «Фауста» или анализа сонат Бетховена? Когда же мы совершали военизированные автопробеги из Вайсенфельса через Наумбург, Йену, Веймар и Эрфурт на Айзенах, нас, авитаминозников, больше всего интересовали не памятники культуры, а почти не охраняемые сады с яблоками, грушами и черешней. Сначала мы их опустошали, а на следующий день обильно удобряли, не ведая, что плоды и ягоды наверняка были опрысканы химией. А вместо «культурного зуда» нас чаще донимал ночной зуд от клопов и вшей, вскормленных юной плотью обитателей армейских казарм.
   Трудно сказать, что хорошего оставил я после себя в Германии. Видимо – ничего. А ещё труднее рассказать о том, как оставил плохое – спровоцировал злодеяние, что произошло благодаря моей глупости. Но я расскажу. Конечно, можно всё списать на тупых экономных интендантов, чьими распоряжениями дегазационный порошок и хлорпикрин помещали в большие бочки, со временем приходящие в негодность. Хлорпикрин – жидкость с резким едким запахом, с её помощью проверяют противогазы на исправность, все мы подвергались испытанию в палатке, наполненной этой гадостью. Если нечаянно вдохнуть паров хлорпикрина, Вы начнёте чихать, кашлять, из носа и глаз у Вас потечёт в три ручья и моментально появится желание бежать со скоростью Усэйна Болта, лишь бы скорее покинуть отравленную зону. Нашему подразделению как раз было поручено доставить на учебный полигон бочки с хлорпикрином и наполнять едкой вонью специальные палатки. Ещё у нас были бочки с порошком для обработки одежды и оружия от радиации и отравляющих веществ. Одна из бочек оказалась с дырой. Видимо, она так долго хранилась на складах, что проржавела и её решили списать через использование на учениях. Мне пришло в голову, что заделать дырку в бочке можно расплавленной пластмассой. Лейтенант согласился и отдал мне команду: «действуй-злодействуй, товарищ солдат!» Ну, я и рад стараться – зажёг какой-то кусок пластика и начал закапывать-заваривать дыру. Проделал это блестяще – спустя минуту бочка была герметично запаяна… А ещё спустя несколько минут свежая пластиковая пробка со свистом вылетела и из бочки повалил дым! Видимо химический порошок оказался легковозгораемым и окислительный процесс пошёл... Какие-то доблестные химики набрали из природы разных веществ и создали новое соединение, полезное интендантам и наверняка не очень полезное всему живому и мыслящему. И теперь эта химия возвращалась обратно в природу! Увидев, что горящую бочку вот-вот разорвёт газами, наш лейтенант быстро принял решение – повалил её ногой на бок и хорошим пинком закатил прямо в болото, окружающее полигон.
   Умные немцы отдали воякам под их игры самые негодные земли, но внимательно ли они читали учебники географии, где рассказывается о мировом круговороте веществ? Бочка с порошком плюхнулась в воду. Раздалось бурление… И вскоре всё затихло. Надо полагать, порошок стал медленно растворяться в болотной жиже. И вместе с подземными водами начал совершать своё долгое путешествие по благословенной Тюрингии. Я не знаю, сколько времени потребуется, чтобы хоть несколько молекул порошка из гнилой бочки достигли места упокоения великого Баха и потревожили его череп! Хотя… Наши живые черепа вместе с мозгами в них, если это можно назвать мозгами, давно уже растревожены не только молекулами всяких хлорпикринов и фосгенов. Наши мозги постоянно атакуют нами же производимые выхлопные газы – оксиды углерода, серы и азота, углеводороды, альдегиды, аммиак, и Бог знает что ещё! Я уж не говорю про постоянное и с каждым днём усиливающееся отравление мирового эфира и ноосферы. Ведь вся наша жизнь – борьба и война друг с другом, а наши интенданты всегда и всюду готовы услужить воякам всевозможной химией – не только зарином, зоманом или ипритом! И так случилось, что я, болван, решивший никогда не покупать отравляющих природу машин, всё-таки потрафил горе-химикам и напакостил на родине своего любимого Иоганна Себастьяна Баха!
   С тех пор у меня развилась настоящая мания – ненависть к производителям всяких ядовитых порошков, едких жидкостей, удушливых газов, пищевых добавок и прочей отравы. Я даже стараюсь правильно и не слишком обильно питаться…
   Ну вот, мучимый постоянным стыдом за содеянное преступление против грунтовых вод Германии, а значит и чистоты родников родины настоящего источника величайшей музыки – Баха, я стал работать школьным учителем географии и своим ученикам прожужжал все уши экологическими проповедями. Однажды во время переменки ко мне подошла умная девочка и поблагодарила: «спасибо за урок, теперь моё мировоззрение совершенно изменилось!» Какой радости ещё после этого желать? Но, боюсь, на одну умную девочку приходится десять глупых мальчиков, которые отравят химией половину города, лишь бы продемонстрировать ей свою доминантность. Сколько уже говорилось и писалось великими мыслителями об эгоизме потребителей! Но многие ли услышали Ивана Ефремова, Олдоса Хаксли или Константина Паустовского? Чтобы читать детям лекции об отравлении атмосферы, сотрудники просветительских экоцентров приезжают на личных автомобилях – главных загрязнителях городской среды…
   Однажды мне попалась диссертация другой подросшей умной девочки, в которой всесторонне разбирается и доказывается вредоносность личного автотранспорта. Эта диссертация издана книжкой, мизерным тиражом. А что если эта книжка, не дай Бог, попадёт к процветающим производителям автомобилей? Боюсь, весь её тираж уничтожат. Вместе с умной девочкой. А сверху польют хлорпикрином и замаскируют дегазирующим порошком.
   Опять этот проклятый порошок…
   Хватит! Расскажу лучше о музыке Баха!
   Несколько лет назад на художественной выставке я познакомился с очаровательной девушкой узбечкой. Она была настолько славной, что я написал её портрет маслом. А девушка показала мне маленькую разборную блокфлейту и поиграла на ней! Потом она извлекла из рюкзака большую продольную флейту и сыграла самого Баха, его знаменитую «Шутку»! Девушка оказалась учителем музыки. Кто бы сомневался – спустя несколько дней я купил себе блокфлейту и начал самостоятельно её осваивать, играть любимую музыку. Конечно, музыкой это можно назвать с многочисленными оговорками. Скорее – это были разнообразные вариации из несложных мелодий, сочинённых создателями лёгкой и популярной в народе музыкальной продукции. Иногда удавалось исполнить что-то из сочинений сэра Пола Маккартни, или даже наших Алексея Рыбникова, Александры Пахмутовой и Евгения Крылатова. Баха я тоже пытался играть… И едва не сошёл с ума, ибо стал жалеть, что всю жизнь изучал географию и занимался рисованием, а не учил нотную грамоту.
   Недавно друзья музыканты попросили меня снять их выступление прямо на Красной площади Москвы. Разумеется, во время футбольного чемпионата в стране происходят чудеса демократии! Нас никто из полицейских не потревожил. Съёмка оказалась настолько удачной, что маленький фрагмент этого клипа промелькнул на первом канале телевизионного зомбоящика.
   Вскоре мы с друзьями вошли в азарт и разучили 10 известных композиций, здесь уже я подключился – солировал на блокфлейте. Ясным днём мы набрались наглости: расположились в центре Никольской улицы и целых два часа прокручивали свою нехитрую программу. Разумеется, Бахом там и близко не пахло. Зато были сочинения Битлз, Скорпионз, Геннадия Гладкова и Поля Мориа. А спустя неделю мы могли уже отыграть два десятка мелодий – чего не сделаешь ради минуты славы! Нам даже кидали деньги! Да куда там каким-то деньгам против улыбок и радостных глаз благодарных слушателей, пусть даже не слишком разбирающихся в нотах и подобно нам не занимавшихся сольфеджио!
   Но любимый Бах и его великие коллеги не давали мне покоя. Наконец, я умудрился подобрать самое начало пятого Бранденбургского концерта и несколько фрагментов популярных сочинений Моцарта, Грига и Шуберта. Решил вставлять их как маленькие интермеццо между нашими уже отработанными номерами…
   Вот тут мой грозный музыкальный Бог решил покарать дерзкого самозванца-недоучку. Только мы успели разогреться на сочинениях Бакарака, Антонова и Рыбникова, как наш концерт прервали двое вооруженных пистолетами и дубинками полицейских. Они настоятельно рекомендовали нам перебраться в специально отведённые для выступлений места – например, в один из залов консерватории, или, на худой конец, в любую из красных зон переходов метро…
   Негодуя за столь неуважительное к нам отношение, я гневно уставился в лицо молодого стража порядка. И тут…
   Сквозь звон в ушах послышалось: «па-ба-ба-дам»! Вспомнилась толстая книжка про Баха. Сыновья композитора по вечерам убаюкивали его своими музыкальными упражнениями и иногда внезапно останавливались, тогда Иоганн Себастьян немедленно просыпался, вскакивал с постели и доигрывал фразу до логического конца – так он трепетно относился к музыке. Вдобавок как из страшного сна восстала почти забытая давняя история с химическим порошком… Видимо так или иначе, я достал великого уроженца Айзенаха! Пролетев над собором Василия Блаженного, его грозная тень накрыла меня…
   Будь это он сейчас передо мной с пистолетом и дубиной… Уверен, маэстро сначала бил бы меня до тех пор, пока правильно не отыграю основную программу, а за надругательство над своим пятым концертом он наверняка сделал бы в моих дырявых мозгах ещё одну дырку – на этот раз последнюю и вполне заслуженную!
   Дух Баха наказал меня за то, что я отравил самое чистое, светлое и драгоценное во вселенной – музыкальный эфир.
   Очухавшись, я испытал стыд. И дал себе слово, что для начала хотя бы… научусь правильно брать на блокфлейте фа диез!