Весёлая поездка - 2

И опять про погоду.

После жаркого маршрута прошёл год. По воле обстоятельств я оказалась в пункте В, где асфальт плавился прямо на глазах, и откуда всеми правдами и неправдами  нужно было унести ноги в пункт А. Ноги отказывались повиноваться. Врать не буду, конечно же это не Тимбукту, где столбик термометра установил мировой рекорд в прыжках в высоту. Но и мы не такие уж южане, как о нас принято думать. Нет, конечно же «Лето – это маленькая жизнь» и похожие умильные подробности. Но! Не 45 же этих, как их, градусов. Как ни переводи в Фаренгейты, легче от этого не становится. Решив ещё раз испытать судьбу, я не прогадала. Поездка выдалась жгучая.

Скромный дяденька, тот, что сидел слева от меня, как оказалось в ходе завязавшейся беседы, поклонялся богу солнца не важно в какой именно мифологии.
 
- Жарко, - сумничала я, когда он полез в карман за третьим платком, два первых барственно покоились на его коленях.

- Мне, дочка, только такая жара и по душе. Вот только не очень удобно, когда на людях, вот так ..., - замялся мой попутчик указывая на ручьи известного происхождения, беспрепятственно стекающие  со лба.

В правом ряду уселась барышня с собачкой. Вернее собачка в клетке для перевозки расположилась у её ног. Она туда залезла нехотя и понуро уселась. Должно быть так безразлично закрывают дверь за заключённым. Померанский шпиц или кто-то в этом роде. В моей терминологии – просто белая миниатюрная живность. Нет, вы не подумайте, к братьям меньшим я отношусь очень даже хорошо, беззлобно, местами – даже нежно, но и без лишних эмоциональных затрат. Ну а где им, эмоциям, взяться, если моё общение с ними ограничивалось лишь эпизодическими встречами в непринуждённой обстановке. Без привязанностей, так сказать. Но всё же собак я иногда ценю больше, чем некоторых людей.

Барышня оказалась представительницей поколения Б, которое путатает  Брэдбери с торговой маркой Барберри. Надо признать, при этой мысли мне стало действительно обидно за шпица. Сразу стало ясно, что человек считает своим долгом приобняться с каждым кустиком и увековечить его в виде фотографии. Какое счастье, всё-таки, что в этой жизни меня обошла участь быть кустом. Наведя капитальный марафет, она отселфилась на славу. Меня всегда волновал вопрос: как возможно подкрашиваться в движении. Я честно попыталась однажды поэкспериментировать. Что сказать? Вышло ярко, но вульгарно. Правда, увидя своё отражение, я испытала настоящий культурный шок. Но на цирковой арене могла бы пользоваться популярностью.
По мере того, как наш минибас набирал обороты по обмякшему асфальту, нещадно обжигая колёса, домик с щенком продвигался к моим ногам, игнорируя все известные мне виды сопротивления. И пытаясь сдвинуть меня с места. Изумление моё продлилось ровно столько, насколько я подвержена полагаться на скатерть-самобранку и на свет-мой-зеркальце. Пару секунд. Реализм жесток. Никаких поблажек, никаких «а может...?».

Характер у меня, попутно замечу, нордический, в меру вредный. Да-да, бывает, грешу. Но человеческая наглость и бестактность в моём списке смертных грехов следуют сразу за алчностью. Вместо чревоугодия. И мои грехи на этом фоне тают на глазах ровно как мороженое у мальчишки в переднем ряду. Но о нём позже.

Шпиц медленно, но верно оказался у моих ног. Хозяйка решила окружить себя заботой и отодвинуть его подальше. Вот, положа руку на сердце, если бы это был сектор приз на барабане, я бы не отказалась. Вернее отказалась бы от денег, забрав собаку. А тут – ни денег тебе, ни даже справки о прививке от бешенства. Здравствуйте, я ваш непрошеный гость.

Но не тут-то было. Не мешкая, я скинула с себя остатки хороших манер и начала контр-операцию «прощай, любимый мой, видно не судьба» голосом Булановой из 90-х. Тем же путём я его отправила к хозяйским ногам. Всю оставшуюся дорогу он жалобно скулил, пробуждая во мне сострадание, понимание и осознание несправедливости бытия одновременно.

Уселась я, значит, наконец, поудобнее, сижу, с превеликим удовольствием наблюдая своё окружение.

Тем временем на горизонте нарисовался ещё один персонаж – с вытянутой рукой. На счёт «три» (я честно следила за счётом) срывалась клубничная капля с мороженого у мальчика. Он сидел между мамой и подчёркнуто прилично одетым мужчиной. Так выглядят послы. Наверное. В общем, если он и был таковым, то не иначе как послом доброй воли, так как по моим расчётам именно его белоснежные брюки оказались под прицелом. Интересно, жёны послов доброй воли тоже отличаются либеральностью взглядов? Иначе ведь ему самому придётся отстирывать пятно.

- Хорошо-о-о! – мой сосед с благоговением вознёс глаза к звезде по имени солнце, - лечь сейчас на траву и набрать энергии на всю зиму.

- А вы зиму в Антарктиде собираетесь провести? -  хотела было спросить я, но воздержалась.

- Вас до ближайшей травки проводить или вы сами найдёте дорогу? – снова воздержалось моё вредное, но при этом скромное альтер-эго.

Именно в эту секунду мы проезжали мимо запечённой под солнцем фигуры со шлангом. Он поливал придорожный газон. В пользу шланга нужно заметить, что последний выглядел живее.
«Кто бы меня полил», - читалось на его отшлифованной лысине. Молитва, не успев дойти до цели, рикошетом полетела обратно – в виде солнечного удара.

Скуление в какой-то момент сменилось завыванием. Между тем запахло жареным. Нет, не так. Жареным пахло всю дорогу, а тут ещё к общему амбре добавились пикантные нотки.
Было 2 варианта: либо описался мальчик, либо собака. Судя по тому, как часто мальчик оборачивался, с пугливым взглядом уставившись на меня, это вполне мог оказаться он. Касательно посла никаких подозрений быть не могло. Нет, ну что вы. Однозначно не он.


Шпицовский скулёж к концу достиг верхнего регистра. Ему я пожелала поскорее выбраться на свободу, а теплолюбивому дяденьке - приятного полёта на Венеру, или ещё лучше – на Меркурий. И скорейшего расплавления.

 Сложная это работа - быть доброй в таких климатических условиях.
 И вам добра.


                «Скоро кончится лето...это»
                В.Цой