Недоразумения

               
               
                Три рассказа Шукшина               
                1  АРТИСТ ФЕДОР ГРАЙ
                2   СЕЛЬСКИЕ ЖИТЕЛИ
                3   БЕССОВЕСТНЫЕ               
Здравствуйте дорогие товарищи! Здравствуйте дорогие односельчане. Разрешите поздравить вас с праздником! Вы все хорошо поработали и теперь имеете полное право хорошо отдохнуть. И пусть в этот день ваши лица засветятся улыбками и добротой.
         Пусть всех вас добрый ветер дразнит
         Нам жить без праздников нельзя
         Не уходи из сердца праздник …
         Короче, с праздником друзья!               
                Сегодня силами нашей художественной самодеятельности мы приготовили для вас театральный концерт. Наши артисты покажут вам три сценки. Это маленькие недоразумения, истории из жизни селян. Возможно, кто-то узнает в них себя, друга или соседа. Просьба - во время представления не кричать громко из зала, не тыкать пальцем, что узнал и не мешать артистам., (я думаю, что кое-кто догадывается, про кого я сейчас говорю), тем более, что артистами сегодня будут выступать ваши товарищи и коллеги: счетоводы, трактористы, доярки. Они и так сейчас очень волнуются, так что …вы лучше поддержите их своими аплодисментами. А сейчас вы увидите первую историю. Называется она "АРТИСТ ФЕДОР ГРАЙ". И так, как говорят большие режиссеры больших и малых театров: свет, музыка, начали.   
                Артист Федор Грай               
                Действующие лица:               
                Кузнец Федор Грай
                Актер играющий чиновника
                Руководитель драмкружка
                2
Реж. –     Ура! Ура! Ура! Друзья мои. На следующей неделе к нам приезжает комиссия! Мы будем участвовать в конкурсе художественной самодеятельности нашего края. Мы с вами, в отличии от других коллективов, покажем на конкурсе пьесу нашего, местного автора, и я просто уверен, что мы победим!!! В этой пьесе все просто и понятно, поэтому я жду от вас инициативы и предложений. И дисциплины- репетиции не пропускать. Договорились!? Давайте сделаем так, чтобы и нам и комиссии было интересно. Сегодня начинаем репетицию со сцены … А давайте с самого начала! Со сцены Федора и председателя. Кто у нас председатель? Садись за стол и занимайся важными делами. Положите ему побольше бумаг для важности. И поставьте телефон. Так Федор, на сцену. Текст знаешь? Напоминаю, твоя роль сводится, в сущности, к положению жалкого просителя, который говорит бесцветным, вялым языком и уходит ни с чем. Попробуй. Ну…. Начинай!
Ф.Г. -          Кхе-кхе
Реж. -          Те-е-екст!
Ф.Г.-           Здравствуйте. Иван Петрович.
Реж -           Громче…
Ф.Г.-           Здравствуйте. Иван Петрович.
Реж -           Громче…
Ф.Г. –          Я насчет клуба…
Реж -           Громче…
Ф.Г. –          Я насчет клуба…
Реж. -          Не слышу! Ну!
Ф.Г. -          Я насчет клуба…
Реж. –         Стоп. Что ты мямлишь? Что ты под нос себе бормочешь? Бесцветный и вялый язык, это не значит невнятная речь. Что ты слова глотаешь? Тебя же с первого ряда неслышно. Ещё раз сначала…               
Ф.Г. -           Здравствуйте, Иван Петрович.               
                3               
Реж. -          Федор! Ты меня не услышал? Я только что о чём говорил? Ты что, разговаривать не умеешь? Ты же… Чушка чугунная! Верстак недокрученный
Ф.Г. –         Да! Я кузнец, и что?
Реж. –         А то! Это ты там кузнец. А на сцену вышел, и ты артист.   И не смотри на меня так своими глазищами. Повторяю, (выглянули артисты) Для особо одаренных повторяю: я прошу всех говорить громко, четко, внятно. Зритель должен понимать, что ты говоришь! Слышать каждое твое слово! Понял? Внимание! Всем перерыв десять минут. Повторите роли.
                (режиссер ушел, а к Федору подошел артист)
Артист -     Ну ты чего расстроился?
Федор -      Да ну его.
 Артист -    Ну ты же сам всё понимаешь! Он хочет всем показать, какой он талантливый. А тут как раз смотр художественной самодеятельности. Вот он и суетится. Шипит, как разгневанный гусак. Тебе что, трудно?
Федор-         Мне не трудно, мне тошно говорить всякие ЧАВО, КУДЫ, ЕВОННЫЙ, ЕЙНЫЙ. А он требует, чтобы так говорили все, когда речь идет о простых людях. Ну, разве так говорят?               
Артист-       Федор! Ну, это же театр.
Федор-        И что? Да я понимаю, что тут все не по-настоящему, все понарошку. Только язык у меня не поворачивается произносить всякие ТЕПЕРИЧА.
Артист-      А для языка есть упражнения. Мне этот…, как его зовут… режиссер показывал. Повтори сто раз подряд  В сущности говоря               
Федор-        Пьес, что ли, хороших нету? Мне ему в лоб дать хочется за его дешевые выходки и выкинуть отсюда.
Артист -      Федь. Ну, потерпи. Немного осталось.
Федор -       Я и так молчу, и терплю этого вьюна только потому, что он больше меня в искусстве понимает. А все эти - ТЕПЕРИЧА! Ну, кто так говорит? Простые люди так не говорят.
                4
                (Незаметно подошел режиссер)               
Реж. -          А как говорят? Вот как говорят простые люди? Ты же простой парень? Вот и покажи, как простые местные парни говорят.
Федор-        Ну… так не говорят.
Реж. -          (реж. сует ему под нос пьесу) Так не говорят? Да вот же! Боже ты мой! Видишь? Как тут говорят? Наверное, поумнее тебя писал человек. "Так не говорят". Читай, что тут написано?
Федор -       Я не могу
Реж. -          Что не могу?
Федор -       Какое-то слово дурацкое. Кто так говорит?
 Реж. -         Это же художественный образ. Понял, Федор?
Федор -       Понял.
Реж. -          Всем внимание! Продолжаем репетицию с этого же места. Ты, простой парень, заходишь в кабинет бюрократа-председателя. Давай, давай, давай.
Федор-        Здравствуйте, Иван Петрович. Я все насчет клуба.… Кхе-кхе. Поймите Иван Петрович, молодежь нашего села…
Реж.  -         Стоп! Федор! Мы же договорились! А я не понял ни одного слова. Я не услышал, что было сказано. Нести же надо слово. Ещё раз и активнее надо! Активнее.
Федор -     Здравствуйте, Иван Петрович…
Реж. -         Да не так же! Боже ты мой. Не верю! Вот смотри!  "Здравствуйте Иван Петрович! Нам, то есть молодежи нашего села, необходимо нужен клуб…. Чаво?" Вот так, примерно, старик. Надвинь кепку на глаза, засунь руки в карманы. Ты же простой парень! Так вот и войди в кабинет, как простой местный парень. Так или эдак, не важно. Должно быть интересно. Копировать меня не надо. Можешь делать по-своему. Но мне важен общий рисунок! Понимаешь? Давайте пойдем дальше. Председатель готов?(артисту) Вспомни всё о чем мы говорили- ты, бюрократ… махровый бюрократ, волокитчик. Покажи мне это. Сыграй.
                5
Федор -       Здравствуйте, Иван Петрович.
Председ. -  Ну что ещё? Некогда мне.
Федор -        Я насчет клуба…               
Пред. -        Не до клуба мне сейчас. Посевная срывается.
Федор -       Молодежь нашего села….
 Реж. -        А-А-А!!!Ну-у-у! Тут даже я бессилен. Где у тебя язык? Ну-ка, покажи язык. Ведь есть же у тебя язык? Где у тебя язык?
                (Федор взял режиссера за грудки и встряхнул)               
Федор -      Больше не ори на меня.
Актер -         Федя!
Федор -       Молчи.
Реж. -          Молчу, молчу. Я только просил чуть погромче.  И всё! На сегодня конец репетиции. Все свободны. (ушел)
                ( К Федору подошел актер)
Актер -       Федь. Ты молодец. Только ты чересчур всё близко к сердцу берешь… Ты хорошо играешь, но чересчур презираешь этого человека, которого играешь. Это же роль такая.  Ну, проситель. Ну, жалкий человечек.  Ну, пришел и ушел ни с чем.… Это - роль.  А так - молодец!
                СЦЕНА 3               
ГОЛОС-      Наступил день межрайонного смотра художественной самодеятельности. В переднем ряду сидела мандатная комиссия.
  Режиссер -  Голубчики, только не волнуйтесь! Все будет хорошо... Вот увидите: все будет отлично.
 (Федор сидел в сторонке, в углу, курил. Перед самым началом режиссер подлетел к нему
               
                6
        Забудем все наши споры... Умоляю: погромче. Больше ничего не требуется...Чуть-чуть погромче. (Отошел)
Федор-        Пошел ты!..
Реж. -         (услышав Федора) ...Я уже не могу...
                (Звонок)               
Реж.-       Приготовились. Ну! Начали! Пошел!
 (вышел и уселся за стол бюрократ-председатель. Приготовился выйти Федор. Режиссер вслед)
         Громче. Громче.
(Это решило все. Федор как-то странно вдруг успокоился, смело и просто ступил на залитую светом сцену.)               
Реж. – (шепотом подсказывая) «Здравствуйте, Иван Петрович. А я все насчет клуба, кхе... Поймите, Иван Петрович, молодежь нашего села...»
(Федор прошел к столу председателя, сел на стул.)
Федор -     Когда клуб будет?
Реж. -        «Здравствуйте, Иван Петрович! Здравствуйте, Иван Петрович! А я все насчет...»
Федор -       Когда клуб будет, я спрашиваю?
Предс. -      Когда будет, тогда и будет! Не до клуба сейчас.
Федор-        Как это не до клуба?
Предс. -       Как, как!.. Так. Чего ты?.. Явился тут - царь Горох! - Небольшая птица - без клуба поживешь.
Федор-          Будет клуб или нет?!
Председатель- Не ори! Я тоже орать умею.
Федор -        Будет клуб или нет?
                7
Режиссер-  «Наше комсомольское собрание постановило... Наше комсомольское собрание постановило...
Федор-      Вот что... Если вы думаете, что мы по старинке жить будем, то вы сильно ошибаетесь! Не выйдет! Зарубите это себе на носу, председатель. Сами можете киснуть на печке с бабой, а нам нужен клуб. Мы его заработали. Нам библиотека тоже нужна! Моду взяли бумажками отбояриваться... Я их видеть не хочу, эти бумажки! И дураком жить тоже не хочу!
(Режиссер корчился за кулисами.)               
Председатель- Чего ты кричишь здесь?
Федор-        Сидишь здесь, как... ворона, глазами хлопаешь. Давно бы уже все было, если бы не такие вот... Сундук старо - режимный! Пуп земли... Ты ноль без палочки – один-то, вот кто. А ломаешься, как дешевый пряник. Душу из тебя вытрясу, если клуб не построишь! (Федор заходил по кабинету) Запомни мое слово: не начнешь строить клуб, поеду в район, в край... к черту на рога, но я тебя допеку. Ты у меня худой будешь.
Председатель- Выйди отсюда моментально!
Федор-            Будет клуб или нет?               
Председатель- Я подумаю.
Федор-            Завтра подумаешь. Будет клуб?
Председатель- Ладно.
Федор-             Что ладно?
Председатель- Будет вам клуб. Что ты делаешь вообще то.
Федор-           Вот это другой разговор. Так всегда и отвечай. До свиданья. Спасибо   за клуб!  (ушел со сцены)
Режиссер-      Что ты натворил?
Федор-          Что? Не по-твоему? Ничего... Проживешь. Выйди отсюда - я штаны переодевать буду. Я стесняюсь тебя. (Прибежал актер)
                8
 Актер-          Ты куда?
Федор-             Не могу больше выносить этой бессовестной пустоты и фальши. Бесит она меня. Вот! Решил порвать с искусством. (уходит)
Актер-          Федя. Подожди. Это же все не по-настоящему.
Голос-  Через три дня сообщили результаты смотра: первое место среди участников художественной самодеятельности двадцати районов края завоевал кузнец Федор Грай
 Актер-     Может, еще какой Федор Грай есть? 
Федор-       Кхм... Нет. Я один Федор Грай. А может, еще есть... Не знаю...   
Реж  -      Хорошее материальное и моральное стимулирование повысило трудовую активность людей, ускорило темпы и качество уборочных работ. Оплата труда поставлена в прямую зависимость от урожая. И сегодня сельских тружеников вдохновляет боевой призыв ЦК КПСС  "Колхозники и работники совхозов! Увеличивайте производство сельхозпродуктов, повышайте производительность труда." И мы все, как один, откликнулись на этот призыв партии.               
Режиссер -  Прежде чем мы покажем следующую историю, для некоторых товарищей, сидящих в зале, хочу пояснить отдельно, что Театр-это театр!  В театре, возможно, все. Поскольку не все артисты нашего драматического коллектива соответствуют возрасту, который будут изображать, то надо понимать, что Театр- это искусство воображения, искусство перевоплощения: молодой может стать стариком, и…наоборот.… Да-да, не нужно там усмехаться, парень может и девушкой переодеться, если понадобится. И ничего в этом такого.… Поэтому держите свои эмоции при себе. Нет, если будет смешно, то конечно смейтесь на здоровье. А мы продолжаем. И так… Следующее недоразумение называется "СЕЛЬСКИЕ ЖИТЕЛИ".   

                Сельские жители               
       
                Действующие лица:
 Маланья Васильевна- бабка
 Шурка- внук, ученик шестого класса
 Егор-  местный почтальон
                9

Реж. -        Бабка Маланья жила вместе со своим внуком Шуркой, который учился в шестом классе. У её дочери не клеилась личная жизнь (третий раз вышла замуж), вот бабка и уговорила отдать ей пока Шурку. Она любила внука, но держала его в строгости.
               (Маланья вяжет носок, а Шурка за столом делает уроки)
Маланья -  Ну-ка, Шурка, померь носок.
Шурка   -   Ба!
Маланья – Мерь давай.  (Шурка меряет только что связанный носок. В дверь заходит почтальон Егор)
Егор -        Здрасти!
Маланья - Пенсию принёс?
Егор -        Нет, пока!
Маланья - Чего же нет-то? Пора уж. Черти окаянные.
Егор -        Ты чего ругаешься? Сколько у нас в СССР народу?
Маланья - Дьявол их знает, сколько? Много, небось.
Егор -        Много! И всем надо выдать пенсию.
Маланья – Чёй - то всем-то? Все зарплату получают.
Егор-         Ну не всем? Неправильно выразился.
Маланья - Ты, обормот, только рассуждать умеешь.
Егор-        Спокойно. Тебе государство задержало пенсию на один день, и ты уже,   как говорится, начинаешь возвышать голос. Сама злишься, и на тебя тоже глядеть тошно. А у государства, таких как ты - миллионы. Спрашивается, совесть-то у вас есть или нету? Вы что, не можете потерпеть день-другой? Вы войдите в ихнее-то положение.
Маланья –Я тебя про пенсию спрашиваю, а ты мне, мол "широка страна у нас родная". С чего бы мне в их положение-то входить? Прям не голова, а сельсовет. Ты чего пришел, умник? Выпить? Не дам. Сгинь с глаз моих, окаянный!
Егор -        Эх вы, Маланья Васильевна. Как же так можно? Ты меня, сперва послушай, постарайся понять, а потом уж и посылай. Я ж к вам не просто так.  Я вам письмо принёс.
Маланья-  Из Москвы?
Егор -        Ага! Из столицы нашей Родины.
Маланья – Чего ж ты молчишь, идол окаянный. (берет письмо, распечатывает и начинает читать)
Егор -        Вот опять. Ни спасибо тебе, ни другого доброго словечка. Шурка! Чего молчишь-то!               
Шурка -    Читаю!
Егор -       Что читаешь? Чего ты мне очки-то втираешь? Читает он! Язви тебя в душу.

                10
                Это же задачник. Читает он. Кто ж задачник, как художественную
                литературу читает? Менделеев, язви тебя в душу, нашёлся. (Маланье)
                Ответ-то писать будешь, Маланья Васильевна? Еже ли что, так я
                вечерком зайду?
Маланья – Зайди, зайди. (продолжая читать)               
Егор -        Всенепременно. (уходит. Шурка за столом делает уроки)
Шурка -     Ба-а-а! Ба-а-а!
Маланья -  (читая) Тряхни стариной, пишет, приезжай. "А что, мама? Москву поглядишь и вообще. Денег на дорогу вышлю. Только добирайся лучше самолётом!..»
Шурка -    Самолётом?
Маланья -  Ага! «…это дешевле станет.» О как! «И пошли сразу телеграмму, чтобы я знал, когда встречать. Главное, не трусь". Зовёт Павел-то к себе. У тебя, когда каникулы-то?
Шурка -    Какие? Зимние?
Маланья – Какие - же ещё? Летние, что ли?
Шурка -    С первого января. А что?
Маланья -  Ничего! Так спросила. Учи, знай. (сама с собой) Прям не знаю, что делать. Прям ума не приложу. Оно, знамо дело, можно бы. Внучат ни разу не видела ещё, только по карточке. Да шибко уж страшно. Шурка.
Шурка -    А?
Маланья -  Давай телеграмму составим? Пиши, я диктовать буду. " Дорогой сынок Паша, если уж ты хочешь, чтобы я приехала, то я, конечно, могу. Хотя мне на старости лет…"
Шурка -    Привет! Кто же так телеграммы пишет?
Маланья – А как надо, по-твоему?
Шурка -    Приедем. Точка. Или так: приедем после Нового года. Подпись: мама. Всё.
Маланья – В шестой класс ходишь, Шурка, а понятия никакого. Он же сыночек мой! Надо же умнеть помаленьку.
Шурка -    Пожалуйста. Мы так знаешь, на сколько напишем? Рублей на двадцать по старым деньгам.
Маланья – Ну пиши так: сынок, я тут посоветовалась кое с кем…
Шурка -    Я не могу так. Кому это интересно, что ты посоветовалась кое с кем? На почте такую телеграмму на смех поднимут.
Маланья – Пиши, как тебе говорят. Что я, для сына двадцать рублей пожалею?! …
                Дорогой сынок Паша. Конечно мне на старости лет боязно…
Шурка -     На почте все - равно переделают.
Маланья – Пусть только попробуют.
Шурка -     Ты и знать не будешь.

                11
Маланья -  Пиши дальше: мне, конечно, боязно маленько, но уж… ладно. Приедем после Нового года. Точка. С Шуркой. Ты уж теперь большой стал. Мне с тобой не так боязно будет. Пока до свидания, сынок. Я сама об вас шибко… соскучилась. Ребятишек твоих хоть посмотрю. Точка. Мама.
Шурка -      Посчитаем. Раз, два, три, четыре… пятьдесят восемь, пятьдесят девять, Шестьдесят. Так. Множим шестьдесят на тридцать- одна тысяча восемьсот? Так? Делим на сто- имеем восемнадцать. Ещё адрес. На двадцать с чем-то рублей
Маланья –  Дай-ка. Ты тут насчитаешь, грамотей.
Шурка -      Пожалуйста. То же самое будет. Может, на копейки какие-нибудь         ошибся.
Маланья –   Шурка, а ну-ка помоги. Достань-ка банку. Вот малинка. А облепишное есть? Повезём к им в Москву. Своё все-таки. А у них то всё в купли. Да не сделают они так, как я по - домашнему сделаю.
             (Входит почтальон Егор)
Егор -           Ну, Маланья Васильевна. Я пришёл. Чего сын-то пишет?
Маланья -     Тряхни стариной, пишет, мама.
Егор -            Тряхни… стариной!? Ха-ха! Как это?
Маланья -     Зовёт Павел, погостить. Прилетай, мол, Москву поглядишь и вообще! Прямо не знаю, что делать. Прямо ума не приложу. «Прилетай, – говорит, – мама, шибко я по тебе соскучился».
Егор -            Значит, лететь хотите?
Маланья –    Лететь, Егор. Лететь.
Егор -            Ох!
Маланья -     Тяжко?
Егор -            Ага! А что делать? Должен же я хоть раз в месяц отметиться. Вот почему человек с похмелья хворает?
Шурка -         Отравление организма.
Егор -            Чего?
Шурка -        Отравление сивушным маслом.
Егор -            Где масло? В водке? Доучились. В водке масло. А сыра там нет, случайно?
Маланья -     Пива хочешь?
Егор-             Да кто ж откажется от твоего пива, Маланья Васильевна?
Маланья-      Хватит! Прекрати меня по батюшке кликать. Слушай, Егор! Ты же на своём веку на самолётах летал?
 Егор -           Было дело.
Маланья   -   Ты мне лучше подскажи, всё по порядку - как и что? Мы ж не городские. Мы ж все-таки сельские жители.
Егор -            Так, а чего тут рассказывать-то. Доедете до города, потом поездом до Новосибирска, а там можно сразу в аэропорт ехать.
                12
Маланья -     Ты погоди, заладил: можно, можно. Ты говори, как надо, а не как можно. Да помедленней, а то свалил всё в кучу.               
Егор -          Ну значит так. Доедете до Новосибирска, Запоминай Шурка.
Маланья -   Записывай, Шурка.
Егор -          Там сразу спрашивайте, как добраться до Толмачева.
Маланья -    Толмачева - это что?
Егор -          Аэропорт в Новосибирске.  (Пьёт)
Маланья -    Так и говори.
Егор -          Так и говорю. Возьмёте билеты, сядете на Ту- 104 и через пять часов, как говорится, будете в Москве, столице нашей Родины…А-а-а! Забыл! В Свердловске сделаете посадку.
Маланья -   Зачем?
Егор -          Так надо! Там нас не спрашивают, сажают и все. Ну? За легкую дорогу? 
Маланья -    Держи. (наливает) Нам в Свердловске самим попроситься, или там всех сажают?
Егор -          Всех! Хорошее у тебя пиво, Маланья Васильевна. Как ты его делаешь? Научила бы мою бабу. В Толмачева, когда будете, смотрите не оплошайте.
Маланья -    А что так?
Егор -          Всякое может быть. А то и во Владивосток можете улететь.
Маланья -    О, господи. И чего делать?
Егор -          Внимательным нужно быть. Бывало, подходит человек и говорит: "Мне билет". А куда билет? Ну и летит человек совсем в другую сторону. Так что смотрите. На самолете лететь, это не это… - это надо, ух, нервы да нервы.
Маланья -    Чегой – то?
Егор -           Ха! Чего? Вот самолёт взлетает - тебе сразу конфетку дают.
Маланья -     Конфетку?
Егор -           А как же! Мол, забудься, не обращай внимания.…  А на самом деле это самый опасный момент. Или тебе, допустим, говорят: "Пристегнитесь ремнями". Зачем?
Шурка   -      Так положено!
Егор -           Положено? Да откуда ты знаешь-то? Сидит, тоже, от горшка два вершка, а рассуждает. Всё на свете знает. Эх ты, положено! Скажи уж прямо - навернуться можем, и всё. А то положено.
Маланья -    Господи, господи! Зачем же и лететь-то на нем, ежли так…
Егор -          Вот ты даёшь, Маланья Васильевна! В то время, как мы уже преодолели звуковой барьер ты боишься лететь на каком-то несчастном гражданском самолёте? У тебя ж сын лётчик. Вот ты хочешь посмотреть на Москву?
Маланья -    Ну, Егор, ну ты…свинота. Сначала напугает…
Егор -           Ты Москву поглядеть хочешь? Думать долго будешь - сроду от хозяйства не уедешь.               
Маланья -   Это да!
                13
Шурка -      Ужасно охота глянуть на Москву-то               
                Нет тебе на свете равных,
                Стародавняя Москва!
                Блеском дней во веки славных
                Будешь ты всегда жива!
                Здесь как было, так и ныне –
                Сердце всей Руси святой,
                Здесь стоят её святыни
                За кремлёвскою стеной!
Егор -          Во-от! Реактивные, они, надёжнее. Пропеллерный, тот что? Может в любой момент сломаться - и, пожалуйста. Потом: горят они часто, эти моторы. Я один раз летел из Владивостока. Летим, значит, смотрю в окно - горит…
Маланья -   Свят, свят!
Егор -         Ну, я, конечно, закричал. Прибежал лётчик. Чего ты, говорит, панику поднимаешь?  Обматерил меня. Вот такие порядки в этой авиации.  Там горит, а ты, значит, не волнуйся, сиди.…
Шурка -      Странно.
Егор -          Вот то-то и оно, что странно! Я одного не понимаю, почему пассажирам парашютов не дают? (Шурка пожимает плечами) Ну и пиво у тебя Маланья.
Маланья -   Ты шибко то не налегай - захмелеешь.
Егор -          Пиво просто… Ахх!!! (запел) Мчатся самолёты выше облаков, мчатся чуть похожие на больших орлов. Рано! Рано Павел у тебя из дома улетел. Ох рано. Я не в осуждение. Кого осуждать-то? Жизнь такая. Вот раньше это понимали. Дед рассказывал, что до 17 годов нельзя было парня из дома трогать. До 17 годов парня из дома не отпускали. А как отпустят раньше, так всё. Отойдёт человек от дома. Потому что не укрепился. Не окреп домом-то. Не пустил корешки. Как оторвётся, так всё. Начнёт его крутить по земле, как сухой лист. А потом до семнадцати годов что надо? Полюбить первый раз. Там, где родился и вырос. Вот как полюбишь на месте, дома, это и будет твоей родиной. Тосковать по ней будешь. До самой своей смерти.
Маланья -   Чего ты мелешь? Полюбил, не полюбил. Ну, чего попало. Я его про самолёты спрашиваю…
Егор -          Самолёты, они разные бывают. Вот реактивные! Они, конечно, надёжнее, но тоже опасные. Этот, ежели что сломалось, топором летит вниз.  Костей почём не соберут. Триста граммов от человека остаётся… вместе с одеждой. И всё! А вообще-то - не бойтесь. Садитесь на любой, только подальше от кабины, в хвост, и           летите.… Ну, пойду, пожалуй,… Пиво у тебя Маланья, просто… 
Маланья -   Слабый ты стал какой-то, Егор. Не поговорили толком.

                14
Егор -          Так это…. Устал, поэтому. Да ещё пиво у тебя такое.… Поклон Павлу Игнатьевичу передавайте. И ничего не бойтесь, не робейте- летите. Садитесь только подальше от кабины. До свиданья. (ушел)
Маланья -    До свиданья. Ох! Не по мне, видать Москва. Страшно, Шурка!
Шурка -       Ба-а! Летают же люди.
Маланья -    Поедем лучше на поезде.
Шурка -       На поезде - это как раз все мои каникулы на дорогу уйдут.
Маланья -    А на самолёте - страсть такая, батюшки мои! Соберут потом триста грамм…. Господи, господи. Давай писать Павлу. А телеграмму анулироваем.
Шурка -      Значит, не полетим?
Маланья -  Пиши: "Дорогой сынок Паша. Посоветовалась я тут со знающими людями, порассказали они нам, как летают на этих самолётах… и мы с Шуркой решили так: поедем летом на поезде."
Шурка -      Ба!
Маланья -  Пиши-пиши: Оно, знамо, можно бы и теперь, но у Шурки шибко короткие каникулы получается…Ой, погодь, я конверт забыла…(ушла)
                (Шурка помедлил и продолжил писать)
Шурка -    "А теперь, дядя Паша, это я пишу от себя. Бабоньку напугал наш почтальон, дядя Егор, если вы его помните. Он, например, привел такой факт: он выглянул в окошко и увидел, что мотор горит. Я предполагаю, что он увидел пламя из выхлопной трубы и поднял панику. Вы, пожалуйста, напишите бабоньке, что это не страшно, только про меня, что это я вам писал, не пишите. А то летом она тоже не поедет. Тут огород пойдёт, свинота разная, куры, гуси - она сроду от них не уедет. Мы же все-таки сельские жители ещё. А мне ужасно охота Москву поглядеть. Мы её проходим в школе по географии и истории. Дядя Паша, пристыдите её, пожалуйста. Так вот вы ей и скажите: как же это так, мама. Сын у вас сам лётчик. Герой Советского Союза, много раз награждённый. Напишите так, она в миг полетит. Она же очень гордится вами. Я лично тоже горжусь. Нам с бабонькой ужасно охота глянуть на Москву. Ну, пока до свиданья.  С приветом- Александр."
                (пришла Маланья)
Маланья -   Пиши. Поближе туда к осени поедем. Там и грибки пойдут, солонинки какой-нибудь можно успеть приготовить, варенья свеженького сварить. Пиши. Поклон жене своей и ребятишкам от меня и от Шурки. Всё. Пока. Записал?
Шурка -      Записал.
Маланья -   Конверт сама подпишу.    (появляется режиссёр)
Режиссёр –   Адрес она всегда подписывала сама: знала, что так дойдёт вернее.               
                Москва. Ленинский проспект, дом 78, кв. 156
                Герою Советского Союза Любавину Павлу Игнатьевичу.
                От его матери из Сибири.    
                15 
Маланья -  Вот так. Не тоскуй, Шурка. Летом поедем.
Шурка -     А я и не тоскую. Ба!
Маланья -   А?
Шурка -     Может, возьмёшь, да надумаешь лететь?
Маланья -  Эхе-хе-хе. Шурка?
Шурка -     А?
Маланья -  Павла-то, наверно, в Кремль пускают?
Шурка -     Наверно. А что?
Маланья -  Побывать бы, хоть разок там…. Посмотреть.
Шурка -     Туда сейчас всех пускают.
Маланья -  Так уж и всех?
Шурка -      Нам учитель рассказывал. (помолчали) Но ты тоже бабонька: где так смелая, а тут испугалась чего-то. Чего ты испугалась-то?
Маланья -   Ишь ты. Храбрец. Сам первый в штаны наложишь.
Шурка -      Спорим, что не испугаюсь.
Маланья -   Иди-ка, Шурка, спать. А то завтра в школу опять не добудишься.

                КОНЕЦ

 Реж.        -  Дорогие старейшие жители нашего села! Вам низкий поклон и огромное спасибо, за долгий и тяжелый крестьянский труд, за преданность родной земле, за Вашу житейскую мудрость. Пусть следующая история будет нашим подарком для вас и для всех сидящих в этом зале! Артисты! Прошу на сцену!
                "БЕССОВЕСТНЫЕ

                ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

1. актриса, она же Ольга Сергеевна Малышева
2. актриса, она же Отавиха
3.  актер, он же Глухов Емельян Егорович

                1 эпизод

1актриса - Старик Глухов (актер надевает фуфайку)
2актриса - 68лет
3 актер    - Сколько?
2актриса -  68! ( актер одевает старую солдатскую шапку)
1и 2   -       Овдовел.
Глухов   -  Ох! (и сел)
1 -  Схоронил старуху, справил поминки, поплакал.
                16
 2             - Ну, все как полагается.
Глухов   - Э-хе-хе! Как же я теперь буду-то? Один- то? Троих старших сынков на войне побило! Теперь вот.… Э-хе-хе!
1              - Но прошло время…
2              - Год прошел!
1              - и старику впрямь стало невмоготу. Не то, что он затосковал..
2              - Да нет, пожалуй, затосковал! Дико стало одному в большом доме.
1              - Так у него ж младший сын в городе!
2              - Ну да! Наезжает изредка - картошки взять, капусты соленной, огурцов, сальца домашнего
1              - Медку для ребятишек..
Глухов    - Да не жалко мне ни сальца, ни меда, ни огурцов.
2              - Ну так, а чего ж тогда…?
Глухов    - Жалко и грустно… и обидно, что родной сын - вроде уж и не сын, а так - пришей-пристебай. Молчу, скрепив сердце, не жалуюсь, мол, плохо мне сынок! Душа чего-то.… А чего он, Ванька-то? Чем он поможет? Ну, повздыхает вместе со мной. Ну, бутылочку разопьем. И уедет он в свой город-городок, к семье. Такое дело.
2             - Так может жениться?
Глухов   - Чегооо?
1 и 2       - А чего???(переодеваются)
Глухов   - Брысь, сороки!
               
                2 эпизод

Глухов      - Было это 9 мая! В день Победы. Как всегда в этот день собралось все село на кладбище - помянуть погибших на войне. Сельсоветский стоял, списки зачитывал. Бабы тихо плакали, в уголки полушалков, вздыхали осторожно, точно боялись, что нарушат и оскорбят тишину. Когда моих сынов зачитывали, горло сдавливало, дышать трудно было. Все вокруг молчали.
Сергеевна - Сколько ж людей загублено!
Отавиха     - У-у-у!(тихий стон)
Глухов       - Надо же! У неё никого в этом скорбном списке нет.
Сергеевна – У Отавихи-то?
Глухов      - А она вместе со всеми  плачет, крестится. Тоже ведь одна, мается.…
Сергеевна - Уважаешь набожных?
Глухов       - Ну да!
Сергеевна - За что?


                17
Глухов      - За честность! Их преследуют, нал ними посмеиваются, а они всё терпят. А что? Дюжая ещё старушка, может и с огородом управиться, и баньку истопить и хлеб выпечь…
Сергеевна - А "казенный хлеб" из магазина уж никак???
Глухов      - Эх, да ну тебя!.. Пришел домой, выпил за убиенных сынов. А что, дюжая ещё старушка, Отавиха-то! Ну, вот продала бы она свою избенку, перешла бы ко мне жить.  Всё не так пусто будет в доме. Хоть в баню по-человечески сходить. На стол есть кому поставить, есть кому позвать: " Садись Емельян!" Опять же ночью, когда не спится, можно потихоньку поговорить, бригадира колхозного матернуть. Она, правда, набожная, но можно же другие слова найти, не обязательно материться. У самого дело к могиле идет,- хватит, наматерился за жизнь. Если б она пришла - было бы хорошо! Хорошо было б! Как ни поворачивайся, а хозяйка, есть хозяйка. Это ж надо, аж взволновался! (уходит)
                3 эпизод
Режиссёр - Вот выбрал он воскресный день и пошел к Ольге Сергеевне Малышевой.
2актриса   - Тоже уже старушке
Сергеевна - Но, помоложе Отавихи, побашковитей.
2актриса   - Когда-то он её любил.
Сергеевна – Ну да! Молодую, красивую, горластую. Сватов слал!
2актриса    - Но,…
Сергеевна - Что но? Революция!
Глухов       - (появляясь) Ой да ладно, революция! Молодец- комиссар!
Сергеевна  - Ну - да!  Увезти-то увез, а сам и сгинул. С тех пор одна.         
Глухов      - Ты же сама говорила, что после своего орла-комиссара никогда в жизни никого близко к себе не подпустишь? Всех напугала этим своим комиссаром!
Сергеевна - А что тут такого? Все мужики и мизинца его не стоят!         
Глухов       - Да ладно?                Сергеевна  - Чего пришел-то? Ну, заходи, что ль.
      ( Глухов достает  бутылку водки, а Сергеевна закуску выносит на стол).
Глухов       - Вот ведь власть, какая… аккуратная власть. Раньше как: дожил старик до глубокой старости - никому не нужен. А теперь - пенсия. За что мне, спрашивается, каждый месяц по двадцать рублей отваливают? Мне родной сын - приедет, пятерку сунет, и то ладно, а то и забудет. А власть - легулярно- получи! Вот они, комиссары-то, тогда… они понимали. Они жизни свои клали - за светлое будущее. Я советую, Ольга Сергеевна, стать и почтить ихную память.
Сергеевна - Сиди! Чего теперь-то? (выпили) Что- то на меня накатывать стало ночами! Вот накатит - всё, думаю, смертынька моя пришла…
Глухов      - А куда накатыват-то? На грудь?
                18
Сергеевна - А на всю! Всю вот так вот как обдаст, ну - думаю, всё! А после рассла-абит всю-ни рукой. ни ногой не шевельнуть. И вроде я плыву куда-то, всё плыву, плыву-у.
Глухов      - Да-а! Дело такое. Так и уплывешь когда-нибудь. И не приплывешь.
Сергеевна - Что? Тоскуешь?
Глухов      - Так… Жалко, конечно. Все ж таки мы с ей… пятьдесят годков прожили.
Сергеевна - Прожить-то можно и сто лет. А смысл-то был? Вон слоны по двести лет живут, а какой смысл?
Глухов     - Сергеевна! Ты в своем уме?У меня три сына на войне погибли, а ты мне такие слова…
Сергеевна - Я ничего не говорю. Наливай!(наливает) Они погибли за Родину.(выпивают, помолчали)
Глухов      - Тоскую, конечно. Сколько она пережила со мной! Терпела. Я смолоду дураковатый был, буйный.… Всё терпела, сердешная. Жалко.
Сергеевна - Сознание, сознание.… Тесать вас ещё и тесать! Ещё двести лет тесать- только тогда на людей будете похожи. Вот прожил ты с ей пятьдесят лет… Ну и что? И сказать ничего не можешь. У меня в огороде бурьян растет, тоже растет. А рядом - клубника виктория. Есть разница?
Глухов      - Ты чего? Сердишься?
Сергеевна - Я спрашиваю, есть разница?
Глухов      - Сравнила телятину с козлятиной.
Сергеевна - И буду сравнивать! Потому что один человек живет- горит, а другой тлеет. У одного - каждая порочка содержанием пропитана, а другие … делают свое дело и всё. Жеребцы.
Глухов      - Не всем же комиссарами быть?               
Сергеевна - Пятьдесят годков с ей прожил, а из них неделя наберется- содержательная?
Глухов      - Ну, содержания-то, слава богу, хватало! С избытком!
Сергеевна - Оно и видно! Жеребцы.  (отвернулась)
Глухов      - Я, Сергеевна, за советом. Помоги.
Сергеевна - Что случилось?
Глухов      - Ты старуху Отавину знаешь?
Сергеевна - Ну.               
Глухов      - Поговорила б ты с ей- не согласится ли она ко мне в дом перейти?   
Сергеевна - А свою избу куды?
Глухов      - Пускай продаст… или пускай пока заколотит ее: поживем-уживемся, тогда и продаст. А деньги себе на книжку положит. Чтоб не рисковать зря. Как думаешь?
Сергеевна - А сам то чего…


                19
Глухов      - Да не осмелюсь я один с ней говорить, а ты сумеешь. Я не обижу её. На четырех-то ногах, хоть они у нас уже и не резвые, но все-же покрепче стоять можно. Как думаешь? ...  Чижало одному. Да и ей, думаю, тоже полегче будет. Как думаешь?
Сергеевна - Жениться собрался?
Глухов      - Да какая уж это женитьба-то? Так, сойдёмся для облегчения
Сергеевна - Юридически - это все - равно женитьба. Чего хвостом-то виляешь?
Глухов      - Ну-у-у… жениться. А что, это не поощряется?
Сергеевна - А она согласна? Хотя, ты говоришь, не успел с ей…
Глухов      - Не знает она. Вот и пришел просить- поговорила б ты с ей. Где поговорила, а где и уговорила.
Сергеевна - Она старушка верующая. Может, скажет - грех…
Глухов      - А какой грех? Так-то разобраться-то? Я одинокий, она тоже одинокая…
Сергеевна - У неё дочь в городе.
Глухов      - Да это-то! Это и у меня  вон сын в городе. Толку-то от них нынче. А мы бы как-нибудь и скоротали бы остаток жизни-то. Кто первый помер - есть кому схоронить.
Сергеевна - У вас же дети!  Чего вы сиротинками-то казанскими прикидываетесь?
Глухов      - Сергеевна!! Ты чего злишься-то?
Сергеевна - Я ничё! Вы жениться-то надумали, не я. А ты меня спрашиваешь: чё я? Я- то ничего!!!
Глухов      - Не! Ты чего-то сердишься? Прям изозлилась вся.
Сергеевна - Да нисколько! Вона, буду я ещё сердиться. Женитесь! Поговорить надо с Отавихой? Поговорю! Мне не трудно. Узнаю, согласна она, или нет. Чего мне сердиться-то? Смеяться-то над вами, шутами, будут, а не надо мной.
Глухов      - Как так?
Сергеевна - Что?
Глухов      - Думаешь, смеяться будут?               
Сергеевна - А что - радоваться?
Глухов      - Да разве не бывает так - старики сходются…
Сергеевна - Бывает-бывает! Давай завтра приходи в обед… Я её позову пораньше, обговорю с ей сперва, а ты попозже приходи, к обеду. Бывает так, бывает. Сколько угодно. Я поговорю с ей, не беспокойся. Поговорю. (выталкивает старика в двери)
Глухов      - (уходя) Странная какая-то старуха, ей-богу. Чего сердится, чего злится? Всех бы она переделала, перекроила. Всех бы жить учила. Не надо мне её помощи. Сам как-нибудь управлюсь. (вернулся)
Сергеевна - Ну? Чё ещё?
Глухов      - Ничего. (уходя) Ладно, черт с ней! Пусть поговорит. Пусть злится, а дело пусть сделает. У самого все - равно не так выйдет.   

                20               
                4 эпизод
   Реж. - На другой день у старушек состоялось свидание, и состоялся разговор.
                (Входит Отавиха и ищет глазами икону)
Сергеевна - Нет у меня икон.
Отавиха     - Доброго здравия.
Сергеевна - Я чего призвала тебя, Глухова старика знаешь?
Отавиха    - Емельян Егоровича? Знаю, как же. У его трех сынов убило… У-у-у!
Сергеевна - Так вот он хочет на тебе жениться. Ты согласна?
Отавиха     - Чё?
Сергеевна - Так вот он хочет на тебе жениться. Ты согласна?
Отавиха     - Чё?
Сергеевна - Он хочет на тебе жениться. Ты согласна?
Отавиха    - Свят, свят, свят! Да он чё?!
Сергеевна - А что? Ты подумай сперва! Не торопись отвечать? Вы одинокие… Он такой же козел, как все, но… поможет дожить остаток жизни. Как сама-то думаешь? Избу, говорит, пока можно не продавать. Можно заколотить: ежли уживетесь, тогда, мол, можно и продать, а деньги на книжку. Как думаешь-то???
Отавиха    - Да как я могу думать? У меня и думы-то все из головы убежали. Эдак-то рассудка можно лишиться. Вот так невеста. Хи-хи!
Сергеевна - Ну и он тоже - жених. Так как все же?
Отавиха    - Да погоди ты, Сергеевна, не колготись, дай с духом собраться…
Сергеевна - С духом? Ну, собирайся! Только он придет сейчас, за ответом.
Отавиха    - Матерь божья! Вот задача-то.
Сергеевна - Ну, я гляжу, ты уж почти согласная.
Отавиха    - Я тебе так скажу, Сергеевна: он старик ничего, не пьет, не богохульничает особо, я не слышала. Только…
Сергеевна - Ну так что? Что?
Отавиха    - Бывает, сходются старики, живут…               
Сергеевна - Бывает.
Отавиха    - А ну, как он по ночам приставать начнет?
Сергеевна - Чего?
Отавиха    - А ну, как он по ночам приставать начнет?
Сергеевна - Как?
Отавиха    - А так! Перво - наперво я желала бы знать и быть в надежде, что он приставать не станет. И чтоб не матершинничал.
Сергеевна - Так он ещё и табак курит…
Отавиха    - Ну… тут уж. … Все курют, тут не укоротишь.
Сергеевна - Так ты согласная?


                21
Отавиха    - Погоди ты! Не гони коней. Много у меня всяких условиев получается: то нельзя, это - нельзя… А старик подумает тогда и скажет: А чего же тада и можно-то?" И все наше сватовство-то и распадется. Господи, господи.… Вот не                думала, не гадала…(подсела поближе) У меня вон товарка моя задушевная бывшая в Буланихе, где я раньше жила, тоже вот так вот: пришел старик, тары-бары, а потом говорит : "Давай, Кузьмовна, вместе жить!" И жили!
Сергеевна - И что, хорошо жили?
Отавиха     - Ничо, не обижал её. Годов пять жили.
Сергеевна - А что так?
Отавиха    - Умер года два как. Хорошо жили, я знаю. К концу-то жизни люди умней делаются. Счас вон… поглядишь на нонешних-то… на молодежь…  господи Иисусе! Поглядишь и ничего не скажешь.
Сергеевна - Так ты согласна, значит?
Отавиха    - Да…оно бы… знамо… и мне в покое дожить свой век, в тепле… Избенка то у меня вся прохудилась - никак её не натопишь. Топишь-топишь, топишь-топишь, а все как под решетом.
Сергеевна - А к дочери-то, почему не едешь?
Отавиха     - Куда-а? Сами ютятся на пятачке. Внуки-то маленькие были, жила. Измучилась! Все измучились. Теперь уж ребятишки-то в школу пошли, так я рада-радёшенька, что мне эту-то избенку купили. Свой то дом в Буланихе продала-а. Когда дочь-то замуж-то вышла, продала-а. Хороший дом-то был, крестовый! Лет сто ишо простоит.
Сергеевна - Ну и дура.
Отавиха     - Продала-а, что сделаешь? Им на кооператив надо, а где взять. Он с армии демобилизовался, моя тоже - только техникум закончила. Давай, мол, мама, продадим дом. С нами, мол, жить не захочешь, мы тебе потом другой купим. Вот и жила, ребятишек выняньчила, а потом уж - нет, говорю, покупайте мне хоть маленькую избушку. Не могу в городе, с души воротит. Ну, помялись, помялись, нашли денег на избу. В Буланихе-то у нас постройки дорогие, здесь подешевше будут, вот я здесь и оказалась. Оно бы конечно, так-то бы… на старости-то лет…  не помешало бы               
                5 эпизод
Глухов      - (входит) Доброго здоровьица! (ставит бутылку на стол)
Сергеевна - Ты погоди с бутылкой-то! Погоди! Не торопись.
Глухов      - Что же…
Сергеевна - А вот чего? Выслушала я вас обоих… Конечно, это ваша личная жизнь. Сходитесь. Люди с ума сходят, и то ничего. Сходитесь! Но хочу все - же вас спросить: как вам не совестно? А??? Как же после этого на белый свет глядеть – то будете? А? Да люди всю жизнь живут, одинокие…  Я всю жизнь живу одинокая, с двадцати трех лет одинокая.… А что, ко мне не сватались?
                22
           Сватались!  Не ходили по - ночам, не стучали в окошко? Ходили! Стучали! А ты, Глухов, не говорил мне, что жить без меня не можешь?               
Глухов      - То когда было-то? Чё ты зря-то.… Да и по дурости я… выпимши был.
Сергеевна - По дурости? А теперь шибко умный стал? В семьдесят лет жениться               
                надумал. А ты-то, ты-то!!! " Оно бы конечно… на старости лет не помешало бы…"Тьфу. Эх ты, богомольница, а туда же.… На других пальцем показываете - грех, мол, а сами… Какой же вы пример подаете молодым? Вы об этом подумали?  Вы свою ответственность перед народом понимаете??? Эгоисты! Народ сил своих не жалеет, трудится, а вы - со свадьбой… на выпивку людей соблазнять? На легкие отношения… Бессовестные!!!!
Глухов      - Да какая свадьба-то? Сошлись бы потихоньку и всё. Какая свадьба?
Сергеевна - Совсем как … подзаборники. Тьфу! Животный.
Глухов      - Ну, это!.. знаешь.!! Пошла ты,… и выругался матерно. И вышел вон! И крепко хлопнул дверью!
Отавиха    - А за ним следом вышла и Отавиха
Сергеевна - Какой вышли? Вылетели, как ошпаренные. Бессовестные!
Глухов      - Ох и плевался, и выматерился я! Места не мог найти. Сгоряча даже думал поджечь, стервозу такую.
Сергеевна - Ну, конечно, не поджег же!
Глухов      - Но ходить к ней зарекся. А когда встречал её на улице - даже не   здоровался.
Отавиха    - А я в город ездила, в церковь - грехи замаливать.
Сергеевна - Они, наверное, ждали, что я всему селу расскажу про редкостное сватовство. А я никому не рассказала! У-у-у! Бессовестные!!!

                Конец