Дисней или Стравинский кто победил после читки

Дисней или Стравинский: кто победил после читки?
Ирина Пекарская

Публичная читка пьес – жанр, ставший неожиданно популярным, и, вероятно, не случайно. Когда традиционный театр в погоне за кассой из-за конкуренции с масскультурой вынужден ставить комедии и шоу, на читке, в кажущейся простоте, рождается подлинная глубина. А если и не рождается – не велика потеря, затрат не слишком много.

Читками наша команда занимается недавно. До нас в Костроме публично пьес никто не читал, в какой-то мере здесь мы первопроходцы, но в чём-то, безусловно, изобретаем велосипед. Однако уже есть высказывания, что такие читки могут оказаться лучше некоторых театральных постановок; своей простотой они не уводят от смысла текста, не перегружены «номерами» и «поисками», открыты людям и провоцируют к высказыванию, то есть, в некоторой мере, к соучастию. А, как оказалось, люди поговорить не прочь.

Считается, что в читках не нужно ни переигрывать, ни добавлять постановочные элементы – музыку, бутафорию. Но иногда такие вставки сами просятся. Так, музыка показалась почти самостоятельным героем (впрочем, так и должно быть в любой полноценной постановке) и, отчасти, даже демиургом в пьесе современного американского драматурга и сценариста Фредерика Строппеля «Small World: A Fantasia» - «Дисней и Стравинский: Фантазия» в переводе-адаптации Ольги Варшавер и Татьяны Тульчинской. Почему мы выбрали этот текст? Во-первых, это наше доверие вкусу этого тандема переводчиков, а во-вторых, для читки в июле мы искали малонаселённый текст или вообще монопьесу. «Дисней и Стравинский» не требует никого, кроме заявленных в заголовке революционеров от искусства. Вся пьеса – это три диалога между мультипликатором и композитором. Диалог, переходящий в диспут об отношении к искусству и о философии художника, даёт представление не только и не столько о биографии Диснея и Стравинского, сколько ставит вопросы и вызывает в читателе или зрителе противоречивые ответы. Начальный посыл в реальной истории – Стравинскому не очень понравилось то, как его музыка отредактирована и с каким видеорядом соединена в ставшем ныне классическим двухчасовом мультфильме «Фантазия». В пьесе легко, штрихами, но вполне определённо сравниваются разные подходы к жизни. Даже не сравниваются – даётся возможность зрителю додумать глубину конфликта между этими творцами. И, парадоксально, глубину их близости. Так, например, короткая реплика героя Стравинского «Не богохульствуйте!» уже в эпизоде, не связанном с «Фантазией», возвращает к мысли об иных, религиозных, причинах неприятия композитором истории с зарождением звёзд и динозавров. Разница в вере или неверии не расшифрована больше нигде, но ведь и эта тема тоже может быть развита. Что касается музыки: вероятно, драматург развивал конфликты и выводил героев под музыку, которую ввёл в партитуру пьесы не с иллюстративной целью – уж очень тексты и указанные фрагменты ритмически близки. Очевидно, Строппель опирался на те же видеозаписи, которые доступны нам в интернете. Так, в сюжете есть репетиция оркестра, которую ведёт сам Игорь Стравинский, дирижируя без палочки. Видеозапись с разучивания «Жар-птицы» послужила в нашей читке, с одной стороны, антрактом для артистов, а с другой – это очень хороший исторический документ, который превратил в зрителей всех, включая артистов, и создал за две с половиной минуты уникальную атмосферу единения при встрече с подлинным.

Участники читки Степан Белканов и Василий Голубев – артисты разных темпераментов, однако оба музыкальны: их интонации мгновенно вливались в ритм «Весны священной», когда она звучала фоном. Внешне их можно утверждать на роли Диснея и Стравинского в кино, но по типу характеров сначала, казалось, можно было бы и поменять. Степан, которому досталась роль Стравинского, – харизматичный, с голосом, рокочущим баритоновыми тонами, в первой части себя как будто сдерживал, но всё равно «наезжал» на Диснея. Василий – тип иной, скорее романтического плана, даже с нотками меланхолии, этакий молодой русский интеллигент, вживался в роль Уолта Диснея на пике славы. А ведь это – уверенный в своём таланте неутомимый художник и готовый блефовать делец, который уверен, что ему принадлежит не только настоящее, но и будущее. Мы стали искать способ раскрыться, раскрепоститься, приблизиться к герою, и очень помогла, кажется, мелочь – традиционная американская поза сидеть, положив ногу на ногу, так называемая «американская четвёрка». Потом на фотографиях с офф-бродвейской постановки нашли точно такую же позу у этого персонажа. На обсуждении Степан признался, что его смутила только первая часть при первом знакомстве с текстом, когда Стравинский оказался как бы в зависимой ситуации и его темперамент был приглушен. Но во второй части, когда герои «меняются» обстоятельствами – у Диснея кризис, потеря веры в себя, а Стравинский прижился в США и строит планы, ведущий и ведомый, как две линии ДНК  переплетаются, кривая закручивается. В этой пьесе обоим актёрам дана возможность проявиться, показать все свои возможности, выступить в интересном дуэте. Степан и Василий, начав достаточно плавно, постепенно набрали потрясающий темп. Их споры были настолько страстными и живыми, с репликами – наезжающими  друг на друга, как было бы в настоящем конфликте, что позволяло забыть о текстах в руках. И текст, который на репетициях читался около двух часов, пролетел примерно за час с четвертью. Конечно, мы не останавливались. Сокращения в тексте мы сделали, но они были минимальны – немного сократили рассказ Диснея о сюжете мультфильма, так как у нас на репетициях возникало чувство затянутости. Этот текст звучал на фоне мультфильма, который сокращали прямо по ходу рассказа, и музыка помогала актёру менять интонацию. Также мы немного подрезали финал, завершив песенкой Сверчка, которую цитировал Дисней, под этот текст вывели заставку «Мир Диснея» - музыка и стишки совпадают по размеру (возможно, они как раз «родные») и бежит нарезка из мультфильмов разных лет. Получается ощущение завершённости, добавляется сентиментальная нота. Этот «режиссёрский» ход привёл зрителей к выводу, что «массовая культура» побеждает и вокруг этой темы завязалось обсуждение.

Какие же темы в пьесе главные, что выделили для себя мы и что отметили зрители?
1. Диалог по принципу магнита – отталкивание-притяжение одновременно. Герои, с одной стороны, не могут принять друг друга, с другой – нуждаются друг в друге, притягиваются, так как, несмотря на разную сферу деятельности и разные принципы в творчестве, это личности одного масштаба.
2. Одиночество художника – лучше беседовать с оппонентом, который знает, кто ты, чем с тем, кто ничего не знает ни о тебе, ни о творчестве в принципе. Было высказано мнение, что эти двое помогают друг другу отвечать на свои собственные вопросы себе.
3. Противостояние массового и элитарного искусства. Музыка Стравинского в мультфильме с танцующими грибами и динозаврами – элитарное в массовом. Является ли здесь анимация «динозавром в посудной лавке»? Поглощает ли масскультура классику? Что побеждает – попса или «академики»? В кризис больший уровень выживаемости у столовой, где есть узнаваемые блюда из общедоступных ингредиентов, а ресторан может погибнуть. Как выжить и тому и другому? Через мультфильм музыка Стравинского становится узнаваемой в более широких кругах зрителей и перестаёт пугать своим лейблом «для избранных». Мультфильм «Фантазия» с использованием серьёзной музыки становится классикой анимации, в то время как фильмы, основанные на более простом материале, сегодня далеко не все пользуются спросом – капризы масскультуры сиюминутны, представление о доступном и недопустимом меняются постоянно. И сама пьеса Строппеля, в свою очередь, в простой и доступной форме несёт зрителям «элитарную начинку», популяризирует классику.
4. Пьеса учит принимать разные точки зрения, так как в каждом конфликте зритель сначала принимает позицию одного героя, затем тут же не может не признать справедливость контраргументов другого. Мир не чёрно-белый, и «высокое», и «низкое» имеют право на существование. Заблуждаться может каждый. И у каждого – свой ответ.

В пьесе «Дисней и Стравинский: Фантазия» затронуты темы искусства, творчества, родины, войны и мира, успеха и денег, серьёзного и смешного, достоинства,  вечного и сиюминутного, подлости и порядочности; с иронией, с шуткой, но герои ведут зрителей к размышлениям и радуют их возможностью сделать собственные выводы о роли искусства в жизни и о философии творчества.