Волчий паспорт семиклассника Жени Евтушенко

Евгений Евтушенко стал студентом Литературного института имени Горького не получив среднего образования. В седьмом классе его исключили из шклы с безнадежной характеристикой-  волчьим паспортом, это не позволило будущему великому поэту продолжить школьное образование. Причём, исключили его за поступок, которого Женя не совершал. Вот как сам Евгений Евтушенко рассказывает об этих событиях своих юношеских лет:
«Я не был ни драчуном, ни скандалистом, но я был «злостным прогульщиком».
Причиной погулов была моя новая страсть- футбол. Я удирал из школы и с такими же, как я, прогульщиками, играл до темной ночи в футбол. Все кончилось тем, то я остался «второгодником» в седьмом классе, не сдав ни физики, ни химии, ни математики.о
Но за мною водилось кое что, почище прогулов и второгодничества.
Однажды в нашу школу приехал инспектор райкома комсомола с разъяснительной лекцией о докладе Жданова. Инструктор ничего в литературе не мыслил. Я поднял руку. Я был дотошный мальчик и пришёл на лекцию, вооруженный томом «Лиературной энциклопедии» тридцатых годов. Я раскрыл энциклопедию и, одновременно,брошюрку с ждановским докладом, изданную миллионным тиражом. Я был краток: «Нас всегда учили, что списывать нехорошо. Но вот посмотрите , что здесь написано об Ахматовой. И там, и здесь, все то же самое. И там, и здесь, Ахматова названа « Монахиней и блудницей». Смотрим, когда вышла энциклопедия- пятнадцать лет назад. Значит, ясно, кто списал. Я предлагаю отправить от нашей школы письмо товарищу Сталину и попросить его сказать товарищу Жданову, чтобы тот больше не списывал». Воцарилась тишина. Ученик седьмого  класса, да ещё второгодник, против секретаря ЦК ВКП(б).
Мненя выручил школьный комсомольский вожак- «Мне кажется, Женя, ты не здоров.у тебя явно высокая температура...Ребятя, проводите Женю  домой. Мало ли что говорят люди в бреду». И меня перевели в только что открывшуюся новую школу №607, куда со всей Москвы спихивали так называемых «неисправимых»....607-я школа  стояла на самом краешке обрыва советкого образования, а внизу уже была пропасть».
Далее Евтушенко очень тепло отзывается о директоре этой школы- Исааке Борисовиче, фронтовике: “...cловом, такого прекрасного диктора мы даже не заслуживали....Но случилось нечто. Однажды ночью кто-то взломал учительскую комнату и украл все классные журналы. Позднее их обгоревшие остатки обнаружили на свалке. Подозрение пало на меня, потому что именно в этот день я получил «кол» по немецкому. Честно говоря, сжечь классный журнал я был способен. Но там произошло кое- что похуже-
Кто- то стукнул старика сторожа по голове, а вот этого я сделать не мог.
Исаак Борисович созвал общее собрание... требовал, чтобы виновник сам повинился. Обещал полное прощение. Все молчали. Наконец, Исаак Борисович не выдержал и ткнул в меня пальцем. На следующий день я был исключён из школы. Я у меня оказался «Волчий паспорт».
«Волчьим паспортом» в советское время называли официальную отрицательную характеристику,выдаваемую или школой, или институтом. Совсем без характеристики  ткнуться было некуда, а с такой характеристикой- тем более.
Но были люди, которые поверили в меня, давали почитать умные книги, не позволили мне, даже с «волчьим билетом»- стать волком. Когда мне было 15 лет, в газете «Советский спорт» напечатали мое первое произведение. В 1952 году вышла моя книга «Разведчики грядущего». Меня начали читать, переписывать.
Однажды мне позвонил Исаак Борисовича: «Читаю тебя. Горжусь. Очень понравилось:
«О, свадьбы, дни военные»у. У нас через неделю вечер встречи выпускников.
Приезжай, почитаешь стихи. Выпьем немного, потрепемся. Я приехал.
И вдруг случилось нечто непредвиденное. Один мой одноклассник по кличке Пряха, впоследствии ставший членом- корреспондентом  АКадемии наук СССР сказал:
Ребята, я хочу у Жени, у Исаака Борисовича и у всех вас попросить прощения. Это я тогда сжег классные журналы... Все так и застыли. Но почему ты это сделал? - вырвалось у Исаака Борисовича- ты же всегда был круглым отличником. - Я первый раз в жизни получил пятерку с минусом.. . А я к минусам не привык.
Я никогда не представлял раньше, что Исаак Борисович способен плакать. Он плакал не глазами, он плакал плечами.
Почему я тебе не поверил тогда, ПО- ЧЕ- МУ?
Почему я тебе выписал «волчий паспорт»? Ты мог бы от отчаяния стать вором и, кто знает, может быть, убийцей... Это я бы сделал тебя таким, какая страшная ошибка.
....судорожно вырвалось у него.
Недавно на Ваганьковском кладбище,совсем близко от могилы отца, я вдруг вздрогнул,прочитав четыре строки из моего стихотворения «Марьина роща», всесеченные на чьём- то могильном камне:

Поняли мы в той школе
Цену и хлеба, и соли ,
И научились у голи
Гордости вольной воли,

Надпись на камне гласила: « Исаак Борисович Перятинский. Педагог.»
Больно ошибиться в доверии к людям. Но не дай бог ошибиться в недоверии,  как ошибся в недоверии ко мне Исаак Борисович Перятинский.





Доба Каминская

Примечание: в очрке имеется обширная цитата самого Евгения Пвтушенко