История моей семьи, М. К. Кузьмин и другие

Мой прапрадед, Михаил Кузьмич Кузьмин 1837 года рождения был кантонистом, моя тетя Ира объяснила, что это обозначает. Малолетних детей отбирали на военную службу у еврейских семей, их крестили и воспитывали в православии в военных училищах. В училище, высочайшим указом, должны были набирать детей с 12 лет, но часто брали и раньше, не разбираясь, поэтому теперь точно не известно сколько на самом деле ему было лет. Иногда таких курсантов называли еще – выкрест. По окончании военного училища их направляли на службу в армию.
               Указ о введении для евреев воинской повинности Николай I подписал 26 августа 1827 года. По этому указу принимались к призыву еврейские дети в возрасте от 12 лет, которых до 18 лет отправляли в специальные батальоны кантонистов. Годы пребывания в кантонистах евреям не засчитывались в срок военной службы, которая длилась 25 лет.
           В 1832 году Николай I разрешил производить евреев в унтер-офицеры «за отличия в сражениях против неприятеля». Еще через четыре года было разрешено награждать евреев за боевые подвиги военными орденами. После смерти Николая I институт кантонистов был фактически уничтожен.
            Владимир Гиляровский «В моих скитаниях» пишет – «Ездили воинские команды по деревням с фургонами и ловили по задворкам еврейских ребятишек. Схватят в мешок – и в фургон. Многие помирали дорогой, а которые не помрут, привезут в казарму, окрестят и вся недолга. Вот и кантонист.»»
     Михаил был приемным ребенком, поэтому точно его национальность определить теперь уже невозможно. По семейным рассказам, мать прятала сына под печкой, но всю жизнь прятать не будешь и вскоре стало известно, что в семье есть мальчик. Его вытащили из под печки и «забрали навечно» (это словечко прабабушки).
      Окрестили Михаилом присвоили и отчество, и фамилию (чаще всего отчество и фамилия давались по имени крестного отца), ему запрещено было общаться с родными. Забирали специально малышей, чтобы воспитать их в русских православных традициях, чтобы они не помнили свои национальные устои и семью и становились бы полностью русскими по духу и образу мыслей.
      После поражения в Крымской войне, которое доказало неподготовленность армии и значительной части командного состава, в ноябре 1861 г. на пост военного министра был назначен Милютин Дмитрий Алексеевич – высокообразованный генерал, человек с большими административными способностями. Проведенная под его руководством реформа в царской армии (1860-1870 гг), вошла в историю под названием милютинской. Реформа вооруженных сил предусматривала переход от рекрутских наборов ко всеобщей воинской повинности и сокращение сроков службы и включала в себя в том числе и реформу военного образования.
        Кузьмин М.К. особо зарекомендовал себя во время милютинской реформы трудами в области военного дела, за что и получил, высочайшим повелением царя Александра II, грамоту на личное дворянство. В его послужном списке значится, что он кавалер ордена Св. Станислава 3-ей степени, имеет бронзовую медаль в память войны 1853-1856 г.г. на Андреевской ленте. Родился он в 1837 г., был из мещан Виленской губернии (ныне губернский город Вильна называется Вильнюс), вероисповедания православного, воспитывался в неранжированном батальоне (батальон кантонистов) бывшего 4-го учебного Карабинерского полка. В службу вступил писарем в Херсонскую комиссариатскую комиссию 1855 г. июня 1-го зачислен в контору бывшего Широковского военно-временного госпиталя младшим писарем. Весь послужной список указывать не буду, остановлюсь только на последнем повышении - 1889 года, января 15-го М.К. Кузьмин был произведен в Надворные советники (что соответствует чину подполковника).
        В 1858 году, 8-го октября, Михаил был переведен в Тверской батальон внутренней стражи для прохождения службы батальонным писарем. Поселился он  в Твери и в свободное от службы время стал присматривать себе невесту, ему было 24 года. В те времена, если молодой человек часто приходит с визитами в семью, где есть девицы на выданье, то он должен был обязательно со временем сделать предложение руки и сердца. В противном случае, это воспринималось как бесчестье для девушки и ее семьи. Так в семье, которую посещал Михаил, было две дочери, ему очень нравилась старшая дочь – Александра Григорьевна Богданова, и он собирался сделать ей предложение. Узнав об этом, кто-то из его друзей, сказал ему: - «ты что не видишь – она же горбатая !». Так она ему нравилась, что в пылу влюбленности он и не видел ее физических недостатков, да и туалеты у нее были удачные. Платья и воротнички с пелеринками скрывали дефекты фигуры. Погоревал Михаил, но не решился связать свою судьбу с девушкой, которая не смогла бы иметь детей, и посватался к младшей дочери – Ольге Григорьевне, моей прапрабабушке. Ольге – Олюшке было всего 16 лет. Сыграли они свадьбу, все честь по чести, как положено и зажили своим домом (свадьба была в 1861 году). Первые годы замужества шестнадцатилетняя Оля прятала любимую куклу за печкой и когда супруг уходил на службу, она находила время поиграть или сшить кукле новый наряд из лоскутков. Жили они в Твери, в городе у них был участок земли и свой дом. Детей рождалось у Ольги и Михаила 11 человек, но  многие умирали во младенчестве. Когда Михаил Кузьмич шел на службу мимо лавки гробовщика, его все время спрашивали – «Вам гробик не нужен?»… Выжило только пятеро детей. С семьей сестры после смерти своих родителей жила та самая старшая сестра Ольги - Сашенька, которая так и не вышла замуж, она помогала ей с детьми и по хозяйству. Судьба была у Ольги Григорьевны тяжелая, она хоронила детей, маленьких ангелочков, и не сломалась, выдержала, пережила это огромное горе наверное только благодаря вере в Бога. Причем ей пришлось потерять и двоих уже взрослых сыновей.   
       Первый сын, Василий (18 января 1868 г.р), умирал от чахотки, которая по домашней легенде явилась следствием его несчастной любви к молодой красавице еврейке, которую богатые родители увезли в Америку навсегда, посчитав брак с небогатым православным христианином и офицером не подходящей партией для иудеев. Когда у него началось кровохаркание и он просыпался в кровати на белых простынях испачканных кровью, он не выдержал этого мучительного состояния и покончил с собой.
      Второй сын Иван (13 марта 1873 г.р.), был блестящим офицером, был женат на богатой дворянке, имел двоих детей, но накануне военного смотра он поссорился со своею женой, которая в порыве ревности и злости разрезала его парадный мундир.  Для офицера это было бесчестье, он не мог не явиться на смотр или явиться не в парадном мундире, нельзя было и сказаться больным. На смотр должен был приехать царь и к этому событию готовился весь гвардейский полк особенно тщательно. В то время было воспитано неизвестное теперь чувство собственного достоинства и чести у мужчин, у офицеров. Был мощный стержень, который не позволял совершать какие-либо проступки и Василий, не желая бесчестья себе и своей семье, не успев предпринять что-то за ночь, застрелился на рассвете.
        Все это грустно и жаль его безмерно, думаю и вдова пожалела о содеянном, но теперь мы этого не сможем узнать поскольку она во время революции уехала сначала в Киев, а потом дальше с белыми войсками на юг и по слухам эмигрировала куда-то в Европу со своими двумя детьми и след их затерялся.
          Остались Кузьмины, Михаил Кузьмич и Ольга Григорьевна с сестрою и детьми: - третьей дочерью, ставшей самой старшей, Марией Михайловной (14 августа 1875 года рождения) – моей прабабушкой в честь которой меня назвали, Любовью Михайловной (30 марта 1883 г.р.) – младшей сестрой, и Леонидом Михайловичем (9 марта 1878 г.р.)- средним сыном.
          Мария Михайловна, будучи уже бабушкой говорила, что очень плохо для семейного рода то, что братья самоубийцы.
         Леонид закончил Петербургский технологический институт в 1902 году, со временем стал главным инженером текстильного производства, на текстильной фабрике Морозова в Твери. Женился, у него появилось пятеро детей, три мальчика и две девочки. Жили они в доме Михаила Кузьмича. Когда случилась революция, Морозова В.А., перед отъездом, выплатила всему инженерно-техническому составу жалованье вперед за год и велела всем ждать. Когда волнения закончатся, она рассчитывала вернуться и думала, что её мануфактуры продолжат свою работу, как и прежде. На полученные деньги Леонид купил вязальные машины и пряжу. В трудные годы гражданской войны, девочки вязали чулки и носки, а мальчики продавали, чтобы как-то прокормиться. (В Советское время его направили восстанавливать текстильное производство в город Иваново и ветвь Кузьминых ведет свой род уже оттуда. Леонид был очень талантлив, он защитил кандидатскую диссертацию, потом докторскую, а позже был профессором в институте текстильной промышленности в Иванове.)
          Любовь была музыкально одаренной играла на рояле, очень хорошо пела и стала певицей оперетты, позже служила в театре юного зрителя в Твери и жила все время вместе с семьей сестры – Марии Михайловны.
       Мария – моя прабабушка, как и другие дети закончила гимназию. В дипломе у нее было написано, что она дочь Статского советника, дворянина (это соответствовало генеральскому званию в то время). Она вышла замуж за Николая Михайловича Троицкого, который учился на агронома, но умудрился поучаствовать в студенческих волнениях за что и был отчислен из сельскохозяйственной Академии с четвертого курса без права обучения в других высших учебных заведениях. Пришлось ему заканчивать образование в другом месте и он закончил реальное училище, а потом он всю жизнь работал бухгалтером. Николай был очень многосторонне развитым человеком, много читал, собрал целую библиотеку, кроме этого у него был абсолютный слух, и он прекрасно играл на рояле. В книге Льва Успенского «Ты и твое имя» я прочитала, что фамилии Троицкий, Успенский, Покровский - по названиям церковных праздников, могла принадлежать священнослужителям. К сожалению история родителей Троицкого осталась для меня неизвестной.
          В войну 1914 года Николая Михайловича послали ревизором в армию. Должность была хорошо оплачиваемая, к этому он взял кредит в банке в размере 5000 рублей, купил землю в Заволжье (г. Тверь) и начал строить дом. Адрес был г. Тверь, 1-я Верховская улица, дом 96. То есть у самой Волги была улица – Набережная, а вторая улица от реки – 1-я Верховская, она не затапливалась в половодье. Если ехать от центра города со стороны царского дворца, надо было перехать через мост и налево вторая улица - 1-я Верховская, поворачиваем и по правой стороне (четной) был наш дом.
        Участок купили дешевый – болотистый, весь грунт был привозной. На строительстве работали заключенные поскольку их труд был дешевле.
     Сначала был построен флигель, который выходил на улицу, он был одноэтажный и имел две комнаты. К флигелю была пристроена баня и погреб с ледником, а слева был пристроен скотный двор, где содержались корова, лошадь, овцы, свиньи. В баньке стали держать новорожденных телят и овец, а мыться ходили в городскую баню.
          Проект главного дома вычертил собственноручно Михаил Кузьмич, сам же имел дело с подрядчиком и руководил стройкой. Дом был двухэтажный. В первом этаже был большой зал с роялем большие двустворчатые двери зала открывались на веранду, которая выходила в сад. Она вся была увита диким виноградом. Справа была спальня Любови Михайловны с мужем, слева спальня её сына и около кухни спальня для прислуги. Огромная кухня имела выход и в парадные сени и в хозяйственные, а также дверь, через которую можно было пройти в зал. Посередине кухни была расположена русская печка, которая растапливалась рано утром и была горячая круглосуточно, за печкой была устроена постирочная и там стирали и мыли в тазах детей. Кроме этого в первом этаже был теплый туалет с канализацией из гончарных труб, что было для того времени новшеством и лестница на второй этаж. Лестница была широкая и выходила в широкий же коридор, стены которого до самого потолка были оборудованы стеллажами с полками для книг. Книг было великое множество и в том числе совсем старинные в кожаных переплетах с бронзовыми замочками. На втором этаже было четыре спальни, для Марии Михайловны с мужем, для их сына – Андрея, для Дуси и для дочери – Ольги, еще была столовая с дорогой посудой и серебряными приборами. Серебряные канделябры и золоченые тарелки украшали большой резной буфет, на стене висели часы с музыкой, фирмы Павел Буре, а посередине стоял большой дубовый стол со стульями, спинки которых были украшены резьбой. Еще была большая терраса, где осенью складывали яблоки и этот свежий сладковатый аромат заполнял весь дом. Помимо большой русской печи, в каждой комнате была печь голландка, а в хозяйственных сенях были аккуратные штабеля заготовленных заранее к зиме березовых дров и второй холодный туалет. Михаил Кузьмич спланировал дом специально на две семьи обеих дочерей.
          Возле дома был разбит прекрасный сад. Николай Михайлович очень любил заниматься садом и огородом, все-таки в нем пропал великий агроном. Все полученные знания в сельскохозяйственной Академии он использовал и преумножал это приносило совершенно невероятные урожаи. У него всегда все цвело и плодоносило. Во время революции и гражданской войны он организовал коллективные огороды на заливных лугах, чтобы люди могли кормиться во время голода. Николай Михайлович руководил посадками, читал лекции о правильном возделывании земли и выращивании различных культур, помогал соседям делом и советом, таким образом на этих огородах были получены самые высокие урожаи и излишки продавались на рынке. Все население этого микрорайона знало и чрезвычайно уважало Н.М. Троицкого. Он был коренной Тверичанин.
          Вернемся к нашему саду, здесь протекал ручей, через который был перекинут мостик, у входа на этот мостик слева и справа росла сирень белая и сиреневая. Ближе к дому был колодец, а рядом росла облепиха, которую сосед привез в подарок из Японии. Еще были яблони, груши и вишни, ореховые кустарники - фундук и грецкий орех. А в центре был огромный раскидистый дуб и под ним лавка.
         У Марии Михайловны и Николая Михайловича Троицких было двое детей младший Андрей и старшая Ольга – моя бабушка. Они жили все вместе в большом доме с Любушкой (сестрой Марии Михайловны), ее мужем и сыном Константином. Андрей Троицкий вырос и жил в большом доме, а когда была революция всей душой принял идеалы всеобщего равенства и братства и уехал бороться за светлое будущее.
       Ольга Николаевна Троицкая была на пару лет старше Андрея, она родилась в 1900 году, 22 апреля. До революции училась в гимназии, а уже после революции поступила и закончила текстильный институт. Она прекрасно рисовала и была художником по разрисовке тканей.
          Рядом с гимназией, где училась Ольга, находилась семинария, где в это же время учился Василий Александрович Волков (1898 года рождения). Он был сиротой, его родители очень рано умерли от скоротечной чахотки.
          Его отец – священник Александр Волков служил в сельском храме в селе Старое, Саропасынской волости, В.Волоцкого уезда, Тверской губернии, где и родились Василий и его брат Александр. Должно быть отец Александр с матушкой - Клавдией и похоронены в этом же селе. Молва сохранила в памяти только рассказы о необычайных способностях Отца Александра к языкам. Он хотел заниматься миссионерской деятельностью и знал более 5-6 иностранных языков, в последствии, в пересказах старших, эта цифра доросла до 15-16 языков и неизвестно, где теперь правда. Во всяком случае почти у всех его потомков наблюдаются такие же способности к языкам, кроме меня, наверное. (всегда ненавидела зубрить слова)
       Вернемся к их детям, младший сын Александр во время гражданской войны пропал без вести или ушел с белыми. А Василий, который вначале вместе с братом воспитывался в семье у тетки по матери, тоже жены сельского священника, когда подрос, был определен в духовную семинарию. Он был смешной, длинный и страшно тощий. Гимназистки шутили над семинаристами: - «А семинарики комарики полетывают, семинарики комарики попискивают». (присказка эта подлинная, ее мне рассказала моя тетя - Ирина Васильевна, которая 04.04.1923 года рождения и сегодня ей 95 лет)
          Так вот, когда Ольга привела домой такого жениха, Мария Михайловна ужаснулась и решила теленка резать, чтобы зятька откармливать. Возможно, что Николай Михайлович не возражал против этого брака с семинаристом, поскольку сам был из рода священнослужителей. Итак, молодые Василий и Ольга поженились, но революция и гражданская война изменила ситуацию в стране, семинария была закрыта. Начались гонения священнослужителей, закрывались и разрушались храмы. Василий так и не закончил семинарию и не стал священником. После революции, когда стала восстанавливаться система образования, был организован институт, который он  и закончил – это институт легкой промышленности по специальности кожевенное производство. 
          У Ольги и Василия родились дети: Ирина – 04.04.1923 года рождения, Михаил – мой отец, 14.01.1927 года рождения и Татьяна – 1934 года рождения.
            Вернемся опять к простому быту провинциального городка. Зимой жили в городе всей огромной семьей (дедушка. бабушка, сестра бабушки с семьей, Ольга, Василий и их дети, одинокая двоюродная сестра бабушки  - Ольга Николаевна Богданова, ее все звали - Дуся  и прислуга – всего 12 человек), а летом переезжали на дачу.
          Переезд на дачу… - это было особое действо, сложное и для меня удивительное. А дело обстояло так - …
          На берегу Волги было сыро, наследственность у детей была плохая, болели они часто, слишком много у них родственников умерло от туберкулеза, поэтому врач велел на лето снимать дачу в сухом сосновом бору. Детей вывозили каждое лето, деревня называлась Изворотенка. Недалеко была речка Изворотенка, которая впадала в реку Тверцу, а Тверца в Волгу.
          Деревня Изворотенка находилась в сосновом бору на песчаных грунтах, в ней снимали избу, брали у хозяев подводу, чтобы перевезти вещи и перегоняли в деревню корову (на отдых брали и ее!!!). Хозяйка избы очень любила корову, целовала ее, чистила, кормила и очень плакала, когда семья уезжала осенью в город. Она была очень бедна, и сама не смогла бы прокормить животное. Она умоляла на следующее лето опять приехать к ней на дачу и привести с собой корову. Обещание было дано и несколько лет подряд мои приезжали в деревню. Слушая эти рассказы, я всегда смеялась, когда рассказ доходил до места переезда на дачу вместе с коровой! Я представляла вполне себе деревенскую жизнь в городе и никак не могла понять зачем надо было ехать в деревню, да еще с коровой!
          По возвращении в город жизнь опять шла неторопливо своим чередом, дети ходили в детский сад. Который был организован среди соседей. Из шести домов собрали детей, наняли мужа и жену педагогов. Они были из бывших аристократов и занимались с детьми рисованием, музыкой, танцами, пением, готовили с ними спектакли, учили их читать и писать и читали им книги сами. Питались дети по одной неделе в каждом из шести домов по очереди (завтрак, обед, ужин). Что примечательно, между соседними участками везде были калитки анфиладой и можно было пройти по улице и так же внутри по участкам из конца в конец. Дети, не выходя на улицу ходили к друг другу в гости и бегали везде играя. На лавке под огромным дубом, который был у Троицких на участке, было место сбора детворы, они часто забирались на раскидистые ветви дерева и рассказывали друг другу сказки и страшные истории.
          Моя тетя Ира рассказывает, что – «мы жили как в раю». Зимы были снежные, лето было теплое, свой дом на берегу Волги, роскошный сад, огород- свежие овощи и фрукты, свое свежее молоко, творог, сметана, множество книг, музыкальные и театральные занятия, пианино и рояль в доме. Общение с другими детьми, свободные проходы между участками. Это было их счастливое детство, не смотря на строгий и чинный жизненный уклад принятый в то время.
          В доме был заведен свой особый порядок, готовила всегда сама хозяйка – Мария Михайловна, убирала всегда тетя «Дуся» - Ольга Николаевна, в честь которой была названа моя бабушка Ольга Николаевна Волкова (в девичестве Троицкая). Для тяжелой, черной работы в доме всегда была прислуга. Это протапливание печей, читка сажи, стирка белья, полоскание белья в проруби на Волге, уход за животными на скотном дворе. Служанка всегда ходила с хозяйкой на базар и тащила за ней тяжелые корзины с продуктами.
          Прислуга пишу потому, что имена их к сожалению, не сохранились в памяти и не у кого больше уже спросить. Но сохранилась одна история о том, как к прадеду в дом попала первая служанка.
          Дело было в маленькой и очень бедной деревеньке неподалеку от Твери, в одной семье у крестьянина были одни дочери. Он не мог их обеспечить приданым и выдать замуж. Мужских рук не хватало для помощи в хозяйстве, они нищали с каждым годом все больше и больше и, когда нечего было уже есть, продали одну из дочерей в проституцию (так рассказывала мне моя тетя Ира) Бедняжка понимала безысходность ситуации своей семьи, и пошла туда добровольно поскольку первоначально не очень-то понимала, чем придется ей заниматься. Поначалу, чтобы она не была такая диковатая и зажатая, ее пристроили в кабаке разносить напитки и еду, потом она убирала комнаты (нумера), потом стали заставлять развлекать клиентов, но будучи порядочной и верующей девушкой, она не выдержала и убежала оттуда в одной рубашке. Была студеная зима, снега было – по уши, а она раздетая бежала по снегу босиком, так и замерзла бы где-нибудь в сугробе. Ее случайно встретил Николай Михайлович, привел к себе в дом и оставил работать прислугой. Когда об этом узнали родители девушки, они приезжали проведывать ее, падали в ноги Николаю Михайловичу - благодарили очень. Через некоторое время девица слегка поправилась, похорошела, приоделась и вышла замуж. А ее другие сестры и родственницы все по очереди приходили работать в этот дом прислугой до своего замужества. Поэтому до самого отъезда в Москву в 1935 году всегда в семье были помощницы по хозяйству.
          После революции все квартиры и дома в городе уплотняли, не избежали этой участи и Троицкие. Во флигель по уплотнению заселили художника с супругой. У них не было своих детей, и жена художника всегда старалась уделять внимание детям Волковых и их друзьям, она всегда читала им сказки. Ее муж очень любил цветы и разводил георгины, вокруг домика все полыхало чудесным разноцветьем.
         В большом доме по уплотнению жила портниха с мужем на первом этаже. Она частенько из лоскутков шила новые платья для Ириной куклы, к каждому празднику у нее были обновки, но потом, к сожалению, появились другие жильцы.          
         Василий Александрович Волков (мой дед) был очень умен и талантлив, он обладал техникой скорочтения, много учился, писал труды по кожевенному производству, три изданные его книги дошли до меня. В 1934 году он уже был главным инженером нескольких заводов в Тверской области. А в 1935 году его пригласили в Москву на кожевенный завод им. Тельмана главным инженером.    Потом его повысили перед войной в 1938-1939 году и он работал в Министерстве легкой промышленности, главным инженером Главка.   
         Итак, вся семья вслед за Василием в 1935 году переселяется в Москву.  Дом удобный, такой родной, с которым столько всего было связано Николай Михайлович продал еще в 1934 году «Торфтресту». Свою кооперативную квартиру, расположенную по адресу: г. Москва, ул. Беговая, д.32, кв.76 (дом стоит и по сей день), отдал им брат Ольги Николаевны (моей бабушки) – Андрей Николаевич Троицкий. Он с самого начала революционных выступлений вступил в партию, ему не было еще и 18 лет, в 1930 году началась его работа в газете «Комсомольская правда» в Москве. Он был первым 28-летним редактором. После покушения и смерти Сергея Мироновича Кирова, ЦК партии направил в Ленинград группу лучших партийных работников, среди них был Троицкий. Он стал редактором газеты «Ленинградская Правда». В 1937 году он был репрессирован, а потом реабилитирован посмертно. Его жена Роза, тоже была арестована почти одновременно с ним, но осталась жива, хотя и провела в застенках более года. Она написала воспоминания о своей жизни, но копии не сохранилось, и я уже мало что о прочитанном помню.
          В то время детей арестованных отправляли в детские дома и меняли им фамилии, чтобы они не помнили о своем происхождении. Ольга Николаевна, узнав об аресте брата, успела приехать в Ленинград и забрать детей с собой в Москву, это были Анна(Нюся) и Артём. И вот накануне войны в Московской трехкомнатной квартире на Беговой, что рядом с ипподромом и цыганским театром «Ромэн» оказалась семья в составе десяти человек – Николай Михайлович и Мария Михайловна, двоюродная сестра – Дуся, дочь Любушка с сыном Константином (супруг ее, Константин Константинович, умер от инфаркта где-то в 1935 году), дочь Ольга со своими тремя детьми (Ирой, Мишей и Таней) и сыном брата – Артемом (Анна – Нюся умерла). С Василием Ольга развелась.
          Беговая улица в то время была узкая и тихая, имела широкие тротуары и широкие полосы зеленых насаждений, она просто утопала вся в зелени. С одной стороны улицы, дальней от нашего дома, ходил трамвай. Напротив дома, находился стадион «Юных пионеров», где каждый мог заниматься спортом совершенно бесплатно. На другой стороне Ленинградского шоссе находился стадион «Динамо» и бассейн. Наш дом - кирпичный с толстыми стенами, со смешанными перекрытиями и высокими потолками. В доме даже был лифт с решетчатыми дверями, который останавливался между этажами. А уж в квартире !!!! Все комнаты были изолированные, а отдельный коридорчик вел на балкон рядом с кухней и слева были расположены туалет и ванная комната - !!!. Ванна была чугунной и огромной по длине и ширине. Жизнь только наладилась, дети ходили в школу, взрослые работали, как неожиданно для всех грянула война.
          Ире в начале войны было уже 18 лет, многие ее одноклассники ушли на фронт добровольцами. Сын Любушки – Костя сразу же ушел на фронт, и геройски погиб в первые годы войны. Ира работала в швейной мастерской, которая изготавливала военное обмундирование. Михаил учился в речном техникуме, а Таня и Артём ходили в школу.
          Василий Александрович – мой дед, в начале войны был главным инженером «Главкож» Советского Союза в Министерстве легкой промышленности, он был не призывной по состоянию здоровья (у него был туберкулез). У него к тому времени уже была другая семья и еще двое детей Саша и Аня. Его сын Александр наверное и продолжил династию Волковых.
          Когда немцы подошли к Москве, дед Василий организовал всем своим детям и другим членам семьи эвакуацию в Сызрань, не побоялся взять с собой и Артема, у которого не было прописки и документов. И все 9 человек прежней семьи вместе с его новой семьей поехали в Сызрань.
          Когда пришло время вернуться из эвакуации, оттуда вернулись не все члены семьи. Николай Михайлович и тетя Дуся остались на местном кладбище, не пережив тяжелое и голодное время. Вернувшись в свою квартиру, они обнаружили, что в ней жили какие-то люди. Они мебелью и книгами Николая Михайловича топили буржуйку. От драгоценной библиотеки остался только один стенной шкаф (это около 200 томов). Не знаю, когда и куда выехали эти люди, но мои родные уже заехали в почти пустую квартиру. Им надо было обустраиваться заново. Когда закончилась война у всех счастьем светились глаза, появилась уверенность в завтрашнем дне и радость мирной жизни.
          Как-то раз к ним приехала в гости дальняя родственница (тетя Нина) из Калинина (бывшей Твери) и рассказала, что в их любимом доме, с которым были связаны все воспоминания их молодости, немцы устроили штаб, весь сад они вырубили на дрова, а когда их гнали, от снарядов загорелся дом и сгорела почти вся улица 1-я Верховская. В Калинине на кладбище был фамильный склеп Кузьминых с красивыми коваными решетками, там был захоронен сам Михаил Кузьмич 1837 года рождения, который скончался 77 лет от роду: его супруга -  Ольга Григорьевна, 1845 года рождения, скончалась – 48 лет от роду; ее сестра -  Александра Григорьевна, 1841 года рождения, скончалась – 52 лет от роду. И другие родственники. При сносе кладбища, для расширения городских кварталов Калинина (ныне опять Тверь), всем рассылались письма с предложением перенести прах своих родных на другое место. К сожалению мои родственники не смогли оплатить и организовать перенос склепа. Таким образом все следы пребывания на Тверской земле моих предков были уничтожены временем.
          В квартире на Беговой улице мои родные жили примерно до 1990 года. В эту квартиру принесли из роддома меня в 1958 году и моих сестер Катю в 1953 году, Наташу в 1963 и Ольгу в 1964 году.
          Мои прабабушка Мария Михайловна 1895 г.р. с сестрой Любушкой и бабушка Ольга Николаевна (1900-1995 год) упокоились на Ваганьковском кладбище на 59 участке. Позже в 2014 году к ним присоединился зять (муж моей тети Иры) – Виктор Ильич Трофимов 1919 года рождения.
          Двоюродная сестра Катя Виноградова (в девичестве Трофимова, дочь Ирины Васильевны и Виктора Ильича) живет в Швейцарии, в Женеве, а две ее дочки Настя и Маша уже совсем иностранки и даже плохо говорят по-русски.
          Двоюродная сестра Наташа Орлова (в девичестве Куротченко) со своими родителями (моей тетей Таней – Татьяной Васильевной (в девичестве Волковой) и ее супругом Алексеем Степановичем Куротченко) и со своими детьми Катей и Алешей живет в Америке, где-то под Лос Анжелесом.
                В России, в Москве теперь живут:
- моя тетя Ира – Ирина Васильевна Трофимова 95 лет (в девичестве Волкова);
- мой дядя Тёма – Артем Андреевич Троицкий 87 лет (он последний в династии Троицких);
- мы с сестрой - Мария Михайловна №2 и Ляля - Ольга Михайловна (в девичестве Волковы).
         Мы с сестрой продолжили уже другие династии - Абрамовых и Марковых. Такова жизнь, все течет все изменяется, история семьи сохраняется только в нашей памяти. И мы чтим, храним и уважаем традиции, принципы и взгляды своих предков. Я горжусь ими.