Лапландия. Часть 3

- Ге-е-е-на! – звал его отчим.
- Гена! – кричал Анатолий.

Гена слышал, что они уже прошли мимо его скалы и стали удаляться.
Нужно срочно что-то придумать.

 И тут Гена вспомнил, что умеет свистеть.
Он сунул пальцы в рот и попытался свистнуть. Но вместо звонкого, заливистого свиста, которым Гена удивлял своих сверстников, раздался звук, похожий на шипение разъярённой змеи.

Пересохшие губы не желали складываться должным образом
.
Так, спокойно, уговаривал себя Гена, нужно попробовать ещё раз.

Почти получилось. Правда, свист какой-то шипящий.
 И ещё раз! Уже лучше. Громче.

- Гена! Это ты свистишь? – раздался близкий голос отчима.

- Да! – совершенно спокойно сказал Гена. Сказал негромко, но его услышали.
Д
- Почему не откликался?
- Голос пропал.
- Но ты же сейчас говоришь.
- А сейчас нашёлся!
- Кто нашёлся?
- Голос!

- Ладно, с твоим голосом всё понятно. Ты где?
- Здесь я. На скале.

Среди деревьев замелькали лучики карманных фонарей. Константин Васильевич с Анатолием подошли вплотную к скале.

- Где ты? Мы тебя не видим!

- Я на карнизе. Вы светите вверх, и меня закрывает тень от карниза.
 Отойдите немного назад, и вы меня увидите.

- Вот он! – закричал Анатолий.
Он провёл лучом фонарика по поверхности скалы и удивлённо спросил:
- Как ты залез туда?

- Я залез на сосну, которая рядом со скалой.

- Ты спрыгнул с сосны на карниз? – изумился Анатолий.

- Не-е-е. Там ветка горизонтальная. Она надо мной. Я по ветке пробрался.
 Кому-то из вас нужно залезть на сосну и своим весом прогнуть эту ветку.

 Тогда я достану её и смогу по ней добраться до ствола сосны. А затем спуститься на землю.

Гена ещё продолжать говорить, а Анатолий уже поднимался по этому дереву.
 Вот он пополз по нужной ветке. Константин Васильевич подсвечивал ему фонарём.

Ветка прогнулась, и Гена вцепился в неё двумя руками.

- Гена! Подожди! – раздался встревоженный голос Константина Васильевича.
 - Если сейчас ты повиснешь на этой ветке, она может сломаться, и ты вместе с Анатолием полетишь вниз.

 Держи ветку, пока Анатолий не вернётся по ней на ствол сосны.
А ловкий и тренированный Анатолий уже был на  стволе дерева.

Гена забросил ноги на ветку и по ней добрался до Анатолия.

Спускаться было тяжело. Гена очень устал.
 В дрожащем свете карманного фонаря приходилось осторожно нащупывать сучья, по которым можно было вернуться на землю.

Анатолий спускался первым, помогая Гене, подстраховывая его.
 И вот они уже внизу.

Гена присел на камень. Ноги не держали его. Не было сил даже шевелиться.
 Но он радостно улыбался. Он был счастлив оказаться снова на земле.

К нему подошёл Анатолий и ободряюще похлопал его по плечу:
- Ну, силён ты, бродяга!

- Этому бродяге да уши бы надрать! – проворчал Константин Васильевич.
 - Только некогда. Нужно торопиться. Скоро фонарики наши погаснут, а нам ещё идти и идти до дома.
- Гена! Идти можешь?

- Да! Могу! – ответил Гена.
Короткий отдых и ликующая радость спасения быстро восстановили его силы.

- Ну, тогда в темпе!

Энергию фонарей экономили. Светили по очереди.
 Но когда дошли до береговой линии тропы, их карманные фонари уже еле-еле светили.
 А потом погасли совсем.

 Пришлось идти по россыпям камней в полной темноте.
Шли медленно. Осторожно нащупывая ногами опору для каждого шага.

                *   *   *
Мама Гены, Екатерина Сергеевна, работала в штабе воинской части. В этот день она допоздна печатала на пишущей машинке срочные документы.

По дороге домой она встретила маму Славика, которая и рассказала ей, что Гена в лесу, залез на какую-то скалу и слезть не может.
 И что Константин Васильевич пошёл его искать.

Тревога за сына сжала сердце Екатерина Сергеевны.
 Повинуясь безотчётному порыву, она кинулась по береговой тропе, совершенно не представляя, где и как она будет искать Гену.

 Прошла совсем немного, когда окончательно стемнело. Тропа исчезла. Под ногами камни. Идти стало совершенно невозможно.

 Екатерина Сергеевна села на плоский камень.
Так же как Гена она подняла лицо к звёздному небу и стала молиться.

Мама Гены не была верующим человеком. И не знала никаких молитв.
 Она горячо шептала:
- Господи! Помоги! Верни мне сына!

                *   *   *
А Гена шёл домой.
Опасное ночное путешествие по каменистой тропе веселило, радовало его и воспринималось им как новое приключение.

Следом за ним пробирался Анатолий.
 Он подлечился в санчасти и был энергичен и бодр.

Труднее всего было Константину Васильевичу. День у него выдался сложным, хлопотным. Вечером  переволновался за Гену. Он сильно устал, и идти по камням в кромешной темноте ему было тяжело.

До городка оставалось  уже совсем немного, когда навстречу Гене метнулось что-то большое и тёмное.

- Сыночек! Родной! Уже и не чаяла увидеть тебя живым!
Мать обняла Гену. Прижала его к себе.

Раскаяние охватило душу Гены. Это сколько же времени мать ждала его здесь, волновалась за него.

И Гена, презирающий «телячьи нежности», неожиданно для себя обнял мать, и неумело поцеловал её в мокрую от слёз щеку.