Прогул

Спать я хотел все время. Не высыпался отчаянно. На работу утром к шести.

Здоровенный механический будильник я заводил на без пяти шесть. Это был самый ненавистный предмет в моей каморке. Кошкам он, наверное, тоже не нравился. До обеда я на кухне. Первые четыре месяца - в посудомойке, но потом, поругавшись с тамошним менагелем, попросил о переводе. Стал "кухонным мужиком". С утра разделка овощей, потом мытье громадных кастрюль, мармитов, миксеров, тяжелых, из нержавейки, стоек жарочных шкафов, потом мытье ведущей на помойку эстакады тоже из блестящей нержавейки, просто "принеси-подай-подмети-вытри".

Наконец, обед. На обед я, обычно, не ходил. Лучше эти сорок минут поспать. Потом ульпан. Презрительный взгляд моры. На фоне этих двадцатилетних балбесов, никогда не корпевших над заданием и хватавших иврит "из воздуха" я, наверное, выглядел тупицей. Меня это не сильно расстраивало. Иврит не был моим приоритетом. В стране пять миллионов человек, знающих иврит лучше меня. Глупо было бы конкурировать с ними на этом поле. Я хотел быть программистом. У всех это, конечно, вызывало смех. Самые доброжелательные, предлагали пойти поработать электриком - я уже подтвердил свой инженерный диплом - без права поступления в аспирантуру. Но в аспирантуру я не стремился. Как и в электрики. Реально, же спрос был только на рабочих в коровники. Даже на консервном заводе, и то все места были заняты приехавшими еще в прошлую алию выходцами из Средней Азии.

Давида - одного из старейшин киббуца я чуть-чуть знал: дважды заходил к нему домой. Юваль был его сын. Директор киббуцного заводика. Программистов там было человек пять - писали программы для собственной системы капельного орошения. По слухам, киббуц зарабатывал на ней миллионы.

Моей мечтой был компьютер. Пока что, я видел их только издали - PC/AT, 28 MHz. Это было немыслимо круто. В Союзе у меня была машинка Turbo PC/XT на 4.77 MHz. 28 MHz казались мне пределом мечтаний. К несчастью, столовая и заводик находились в разных сторонах киббуца. Успеть одновременно в два конца не получалось. Чтобы попытаться увидеть Юваля, нужно было пожертвовать обедом. Бегал я за ним два месяца: то его нет, то совещание, то он просто торопится... Наконец, мне удалось добиться аудиенции. Показал свои программы - на привезенных из Союза дискетах. Получил разрешение приходить вечером - после ужина. Еще с месяц прошел, пока у меня появился свой ключ - и я смог работать всю ночь. Правда, от моей помощи в производстве, киббуц отказался. Сначала условием выдвинули Pascal. Я же писал на С. Но если надо... Попросил разрешения брать книги на ночь домой - два толстых тома по Turbo Pascal лежали прямо на столе у Главного. Но мне не разрешили - а вдруг кому ночью потребуется? Хочешь читать - читай здесь.

В прошлой жизни, на вопрос о знании иностранных языков я уверенно писал в анкетах: "Английский. Читаю и перевожу со словарем". Но здесь в первую же ночь стало ясно, что словарь бесполезен - искать почти каждое слово просто не было времени. И я решил читать так - сколько пойму. Потом вернусь, если что... По счастью, в книжках было много листингов с примерами кода. Их я понимал почти без перевода. Подумаешь, Pascal... Правда, (не)знание английского меня потом подвело. В одном из листингов стояло "Incorrect". Что это такое я не знал, но решил, что там все правильно. Кусок кода я списал прямо оттуда. Он не работал. Перепроверив все, я полез в словарь. Оказалось, это был пример, как не надо делать. Идиоты...

За две ночи я "прочел" первую книжку. Еще за две - вторую. После этого я поверил, что могу читать по-английски. По крайней мере, программы. В выходные сел писать свою первую Pascal-программу: переписывал с C, какой-то обмен с буфером экрана, для скорости, я работал с ним напрямую. К несчастью, чего-то нужного в Pascal не оказалось вовсе - не то сам язык не предполагал серьезной работы, не то версия была слишком старой. В Союзе, помню, со всех углов зазывали на курсы по Turbo Pascal 6.0 и с нашей кафедры несколько преподавателей на них записались. Потом, правда, те кто занялись программированием всерьез, переучивались на С. И приходили ко мне за консультацией. В киббуце же писали на старой четвертой версии. Я спросил почему. Ответили, что шестая слишком глючная и Главный запретил ей пользоваться.

Но мои успехи в Pascal тоже ни к чему не привели. От моих услуг даже не отказались - их просто проигнорировали. Настаивать я не стал - рад был, что не отобрали ключ и не запретили приходить ночью. На старом выделенном мне компьютере я поставил Turbo C 2.0 и был почти счастлив. Недолго.

Саша - москвич. Четкая уверенная дикция. Непререкаемое собственное мнение по всем вопросам. Вовка, мой приятель, собрался как-то на всю ночь играть с ним в карты. На деньги. - Пойду, "обую" Сашку! - уходя, похвастался он. - А если он тебя? - съязвил я. - Дурак не может хорошо играть в преферанс. - ответил Вова серьезно.

Сашка был с женой - скромной зашуганной девочкой. Я иногда угощал ее бананами из киббуцной лавки - она их очень любила, но не смела покупать из-за мужа, считавшего ее "слишком толстой". Мы все были в одном ульпане, но его иврит был настолько же лучше моего, насколько сам он был моложе меня. Да и знакомств среди киббуцников у него было больше. По крайней мере, Ализа, вечно тершаяся возле молодых мальчиков, его явно опекала и зазывала "на чай".

Оказалось, мы делили один компьютер. То есть, я знал, что Саше обещано на заводике место. Так уж повелось, что если кого-то в ульпане сильно не любят, то именно он и останется кандидатом "хавер киббуц". Такое фрактальное свойство: каждая система порождает себе подобных. Правда, в этот раз киббуцу не обломилось - Саша слинял в Америку. Распустив, предварительно, слухи, что ненадолго возвращается по делам в Москву. Но в ульпане знали, что они распродают вещи, а Димка, бывший преподаватель английского, сказал, по секрету, что помогал им готовить документы в посольство. Но это все было потом, а сейчас я просто видел на диске какие-то сашкины файлы. Мне они были без интереса. Свою же работу я решил на диске не оставлять. Купил в киббуцной лавке за пять шекелей дискету - для меня это была серьезная, но необходимая трата и ежедневно паковал свои файлы архиватором LHA и сбрасывал на нее.

В тот раз я как-то особенно продуктивно посидел ночью, кучу всего исправил и к четырем утра - времени, когда шел уже спать - без пяти шесть вставать, привычно стал архивировать свои файлы. Архиватор спросил что-то про дату, я не глядя нажал клавишу и ушел домой уставший, но довольный.

Расплата за невнимательность настигла меня на следующий вечер. Режим у меня был такой: первая смена работа, после обеда вторая - ульпан. После ульпана садился делать задания. Ужин. Спал часа полтора-два и шел на освобождавшийся уже к этому времени от работников заводик. Работал всю ночь, до четырех утра. Возвращался к себе - мимо кладбища, бассейна и дискотеки, где "отрывалась" с пивом и девушками киббуцная молодежь и ложился спать. Время с четырех до шести утра самое тяжелое и я старался соблюдать режим.

И вот, придя вечером на завод и вставив дискету, я обнаружил на ней старый архив. Все, что я сделал прошлой ночью, пропало. Это было так обидно и несправедливо, что я едва не расплакался. Небольшое расследование быстро выявило причину. Саша играл на компьютере в игрушки. Видимо, срок триала у них уже кончился, и чтобы обмануть программу, он переводил системное время назад. Я просто не обратил на это вчера внимание. И когда архиватор спросил меня, надо ли переписывать новые файлы якобы более старыми, выбрал ответ по умолчанию - нет, не переписывать. Ночь ушла на восстановление уже вчера сделанного. И чтобы снова так не влипнуть, я восстановил правильную дату и почистил от хлама конфигурационные файлы.

На следующий день разразился скандал: или что-то из удаленного в конфигурации в самом деле было нужно для сашиной работы, или он просто наврал об этом, а не запустилась игрушка, но я был обвинен в саботаже и препятствовании его важной работе. О, Господи! Вот же все рядом - в бэк-файле. Ладно, восстановил все назад, сохранив на дискету уже свои, "чистые" конфигурации и выставил на конфигурационных файлах атрибут "только чтение" - чтобы, не дай бог, даже и случайно ничего там не поменять.

Назавтра скандал был еще больший. Едва удалось оправдаться. Оказывается, Саше потребовалось поставить какую-то программу. И внести изменения в файл конфигурации. Снять атрибут "только чтение" он или не смог, или просто не знал о таком. Короче говоря, виноват опять был я...

Думаю, никто в киббуце не радовался так сильно как я его отъезду в Америку.

Каждый вечер я приходил на завод, открывал дверь своим ключом и старательно работал над своими собственными программами. Во-первых, надо было исправлять цвета. В Союзе у меня был только монохромный дисплей - "янтарный" Hercules и цвета графических элементов были расставлены почти наугад, в надежде, что когда-нибудь смогу их исправить. Сейчас это время пришло. Во-вторых, весь мой архив был упакован в две пачки пятидюймовых дискет на 360 Kb, переформатированных специальным драйвером на 800 Kb. К несчастью, как выяснилось, поддерживал он не все дисководы и первые полгода я был лишен всякой возможности воспользоваться своим архивом. В Израиле для меня не нашлось места, где я мог бы переписать свои дискеты. Сейчас такая возможность, наконец, появилась. Но, во-первых, дискеты надо было покупать и я ждал ежемесячной выплаты корзины абсорбции, которую и без того было на что потратить - большая часть уходила на перевод документов, покупку словарей и учебников, поездки в город, визиты к стоматологу и прочие важные и неизбежные вещи и, во-вторых, и это было гораздо хуже, многое просто не прочиталось с дрянных советских дискет. По счастью, из собственных программ я восстановил почти все, но из утилит многое пропало и мне еще не скоро удалось обзавестись новыми.

Случалось, что иногда я так плохо слышал будильник, что просыпался только когда он уже полностью вызванивал весь свой завод. Я вскакивал, распугивая кошек, хватал одежду и мчался на работу. Недовольный Рафи уже ждал меня с упреками, а то и звонил с претензией менагелю ульпана, так что я старался не опаздывать.

В этот раз мне показалось, что я проснулся слишком рано - звонка не было. Я блаженно щурился в постели, ощущая себя как-то необычно выспавшимся, как вдруг сообразил, что в моей всегда полутемной конуре слишком светло. В ужасе повернулся к будильнику. Почти час дня - время к обеду. Похолодев, помчался в столовую. Рафи встретил меня с ухмылкой. - Ну что, хорошо выспался? - спросил он.