Наказание за трудоголизм

Глава 132. Наказание за трудоголизм, вроде бы, несправедливо, но…

Видение: Вскапываю участок далеко от города, в поле, что-то сажаем с женой. Перехожу дорогу-поле, чтобы дать волну для грядки, там глубокие и мелкие. Глубокие лучше, потому что не ограничивают роста, но они тяжелые для копки. От жены помощи вообще никакой.
Эпизод: Приезжают четверо, все на одно лицо, среди них одна женщина. Один, вроде, узнал меня, хочет поздороваться, здоровается полукивком. Все как на подбор – одного роста, лица вытянуты, похожи на артиста Ледогорова.
Эпизод: Крестный ход. Вдруг в небе, все видят, летят куры, стая кур. Нет, они больше, чем куры. Говорю, орлы! Затем одна падает во двор к Жойцам. Рухнула, как стог свалился.  Громадной оказалась курица, метров пяти в длину. Говорю, знамение. А во дворе люди (крестный ход) тоже молятся. Говорю, у меня записано это знамение, предсказано. Люди просят почитать. Говорю, оно в несколько картин, длинное (это книга).
Эпизод: Приходим в спортзал. Здесь собираются бывшие спортсмены, байдарочники. Я с сыном, с ребенком, другие – тоже с детьми. Все приходят и не знают, что здесь и зачем. Я, не зная, объясняю новичку-карандашу, что сюда приходят заниматься. Кто хочет, может секцию организовать, вести её, но платить ему за это не будут, как бы не наоборот. Другие говорят, что здесь помогают бывшим спортсменам найти себя, открыть ларьки.
1997: Жизненной волной называется (рисунок 100) то, что в целом составляет жизнь человечества.  Жизненная волна проходит, в целом, через семь глобусов, на каждом из которых задается определенный ход волне. Семь раз проходит жизненная волна по каждому глобусу.  Волна может быть с большим шагом высокой и с малым шагом мелкой. На каждом глобусе жизненная волна входит в глобус и выходит, повторяя вкратце все то, что прошла на предыдущем глобусе и будет проходить на следующих глобусах. На рисунке 57 показана одна большая синусоида, по которой движется синусоида малая. Это схема параллельного довольно сложного воспроизведения того же самого, когда одна большая цель достигается малыми энергетическими взлетами и падениями.
В середине между прошлыми и аналогами будущих уроков отрабатываются уроки, спланированные непосредственно для данного глобуса. Условия жизни зависят от того, какой величины волна будет задана. Малая волна для жизни легче, что значит, вводится масса разных ограничений, поддерживающих жизнь людей (Эго) в заданных пределах. Жизненная волна, если судить по нашей жизни на планете Земля, для Востока одна, для Запада – другая, и в частности для России, которая расположена и на Востоке и на Западе – третья. На Западе внутренняя  жизненная волна мелкая, делаю я такой вывод, поскольку там ограничения на алчность капитала во внутренней жизни работают строго. Хороша малая волна для жизни людей, но – не для роста Эго. Компенсируются издержки роста Эго на Западе внешней его  ничем не ограниченной активностью. Большая волна  более благоприятна для роста Эго, которое лучше всего растет, когда нет совсем ограничений. Как раз это – снятие ограничений (после введения их по западному образцу) – мы наблюдаем в нашей жизни в России в начале реформ в 1992.
В 1997 на старой улице, где я жил когда-то, похоронили фронтовика Жойца. Ему было около восьмидесяти лет. С фронта он пришел без руки по локоть. Без руки Жойц приспособился так работать, что не хуже двуруких. Стал он делать красивые этажерки, у него начали покупать их: почти в каждой квартире на улице стояла его этажерка.   На огороде копал  землю не хуже штатных землекопов: сделал приспособление, позволяющее задействовать обе руки. Трудяга был такой, что с утра до вечера в своей плотницкой или на огороде. Казалось бы, с его высокой фронтовой пенсией миллион рублей (по деньгам девяностых годов) попивай винцо, сидя на завалинке, да слушай музыку. Однако слушал музыку не он, а его жена Нинка, которая первой на улице купила патефон (после войны), выставила его на окно, чтобы всем на зависть, покрутила заводную ручку и с пластинки понеслось «Летят перелетные птицы…» Перелетной птицей между тем стала она от жизни за таким мужем: попивать стала, появились у неё собутыльники. Наконец, допилась до того, что муж перестал давать ей деньги. Получит пенсию и спрячет подальше от неё. Она знает, что накопилось там у него в его заначке пять миллионов (по деньгам 1997). Жалуется собутыльникам. Собутыльники её жалеют. А дело-то общее: все сидят без денег, кроме лихих людей. К тому времени у Жойца еще и левую ногу отняли. Инвалид. И вот приходит к нему собутыльник его жены, душит занавеской, требуя денег. Не отдает он ему деньги. Умирает – но не отдает.
А вот еще один случай   из тех же лихих девяностых. Один из наших садоводов Женька, тоже весьма способный и умелый трудоголик, построил себе такую дачу, что на загляденье: на втором этаже ульи с выходом на улицу. Я всё присматривался к его даче, когда строил свою. С завода его уволили: всех тогда увольняли, даже уникальных специалистов. Без дела трудоголики сидеть не могут: наладился он ездить в Москву на заработки, строил там дачи для правительственных чиновников. Это он мне сказал, что зовут Гайдара местные поросенком, из-за его щек, которые сзади видно. И вот этого трудягу я вдруг вижу с банкой водки в руке, пьет на ходу. Дачу свою он забросил. Говорит, так привык работать за деньги, что у себя на даче уже работать не могу. Три тысячи долларов привез он из Москвы. Отдал их за три процента другу на один месяц. Никак не думал он, что друг кинет его. Его и в Подмосковье, говорит, местные рэкетиры не трогали: вид у него авторитетный и связи всегда везде из-за его общительности со всеми самые дружеские, -- а тут вдруг был богатым, а стал нищим. Знает Женька всех авторитетов в городе, ходил к одному – отказал, сейчас ищет ходы к другому, но уже чует, что толку от этих авторитетов не будет и надо настраивать свои обрезы. А прошло уже восемь месяцев.
Подал в суд на друга.  Там следователь Володя Ульянов разбирается с его делом. Кстати, на памятнике Ленину перед входом в парк Дегтярева отхватили правую руку. Ленин там небольшой, но вознесен на постаменте так высоко, что без лестницы не достать. Достали – отхватили. В парке экскаваторщиков Ленин у нас стоит с протянутой вперед левой рукой. Там постамент ниже, но рука, поскольку левая, цела.
 Рассказываю я всё это к тому, чтобы оправдать в какой-то степени людей, которые не виноваты в том, что на них накатила какая-то неизвестная им жизненная волна. И Жойц и Женька трудоголики такие, что только в пример бы их ставить. Однако судьба для них складывается так, что за все их труды в награду им наказание. Вроде бы, несправедливо?
За справедливость у нас отвечает Механизм Кармы, который регулирует все эти наши земные нравственные и моральные категории строго в соответствии с законом причинно-следственных связей. 
Другими словами, у всякого следствия обязательно есть своя причина. В целом вся земная жизнь настраивается так, чтобы люди постоянно трудились. Трудоголики это крайность того, что в меру нужно и не наказуемо. Стимулируют труд деньги и награды. Деньги имеют способность увлекать так, что ради них одних начинает капиталист работать не по восемь часов в день: круглосуточно капиталист думает о своих делах.
Четверых нам здесь показывают, похожих на Ледогорова. Четыре тела у человека в Душе (тело физическое, эфирное, чувств и ума). Все тела Души у трудоголиков пропитываются Духом, который как ледовая гора: таким сильным становится Эго, которое очень много трудится, что как гора, и таким бесчувственным в отношении других, как лёд. Одно из тел женщина. Это тело чувств, вокруг которого обычно всё крутится. Крутится  вокруг своих чувств Эго, себя ублажает, как правило, за счёт других. Горе других для них радость, потому что их чувства вспархивают при этом.
Вспархивают их чувства, как куры, которым кажется, что высоко в небо взлетают они, как орлы. Однако когда наказание настигает их, падают они с этой огромной высоты как пятиметровой длины бройлерные курицы.
В тяжелые для народа девяностые, как будто в помощь бывшим фронтовикам, спортсменам, детям, инвалидам, начали создаваться унас организации, фонды, благотворительные общества. Их не облагали налогами. И они делали свое дело. Какое они делали дело, можно было догадаться по тому, что в 1997, когда сняли с них льготы, прокатилась волна убийств руководителей этих организаций. Очевидно, что кормили они преступные организации, пока было чем кормить. Не стало льгот – нет и денег. А у рэкетиров разговор короткий: отказываешься платить – пуля в лоб.
У рэкетиров в частности и во всей Системе в целом есть свои правила гласные или негласные. Даётся такой пример (ТВ рассказывает в 1997). Трое выгуливали своих собак в парке. Подошел к ним человек и попросил, как положено по правилам, взять своих собак на поводки.  Хозяева ответили, что собаки мирные. Человек достал пистолет и хладнокровно убил всех троих хозяев, произведя, как это делают профессионалы, контрольные выстрелы. Собаки между тем спокойно продолжали выгуливаться. Действительно, оказались они мирными. Но – правило есть правило. Собака, как всякий зверь, это такое животное, которое, поскольку оно охотник, может затаиться, если надо, или сделать очень дружелюбные глаза, чтобы тут же броситься вслед. Не все собаки злые, но человек не в состоянии угадать, какая из них добрая. Поэтому устанавливается правило. Кто правила не соблюдает, я имею в виду высшие правила для людей, те подлежат ликвидации, чем занимаются специальные (высшие) службы, у которых есть свои проводники внизу. Очевидно, какие-то правила нарушил Жойц, поскольку пришел к нему хахаль жены и убил. Очевидно, слишком много работал Жойц: больше, чем установлено нормативами. Те же самые правила нарушил и Женька-садовод. Благодаря нарушению этих правил, он вообще потерял интерес к бесплатной работе.