Отпуск в деревне

Когда на пики гор опускаются облака, когда ты видишь, как они, гонимые ветром, перекатываются по откосам, будто полируя породу, то ощущаешь, насколько на самом деле мал, в сравнении с этими громадинами. Мне всегда нравилось проводить время на природе, а где еще можно насладиться ее красотами, как не в деревне? Из-за постоянных ветров здесь и жара не так чувствуется.
- Сара, давай быстро сюда! – послышался крик из-за сарая, рядом с которым я полировала содой кастрюли, сдирая с их стенок черный маслянистый налет, который наслаивался годами.
Бросив свое занятие, бегу на зов и вижу как бабуля, кряхтя и переваливаясь на своих пухлых ножках пытается погрузить в тачку прогнившие деревянные балки. Закатываю глаза, забирая у нее одну прямо из рук.
- Ну сколько тебе раз говорить, бабуль! Скажи мне, если надо что-то сделать. – Причитаю я, заканчивая, начатую работу.
- А мне что прикажешь делать? На диване лежать и телевизор смотреть? – возмутилась она, уперев руки в бока. – Так у меня после этого еще сильнее всё  болит, это вы, городские, привыкли бездельничать.
Тяжело вздыхаю, выкатывая тачку на солнце, чтобы просушить дерево.
- Я чего звала тебя, - идет за мной вразвалочку, - сегодня Марина в лес собралась, ее корова не вернулась. А она трусиха, каких поискать,
- Кто, корова?
- Маринка… - усмехается, кряхтя и вытирает лицо смятым платком из кармана. – Пойдешь с ней, ты же у нас бесстрашная барышня!
Вот что мне нравится в бабуле – это находить для меня занятия буквально на ровном месте. И, нет, зачем спрашивать? – это необходимо сделать, и ты хоть тресни. И попробуй откажи или заупрямься, а то, что может быть хуже обиженной бабушки?
- Ладно – ладно… - согласилась я, принимаясь снова за кастрюли.
Тяжелый физический труд, вкусная еда, свежий воздух и красоты гористой местности – вот так можно вкратце описать практически каждый мой отпуск, а точнее, какую-то его часть, ведь находиться тут больше недели практически невозможно, если только ты здесь не вырос.
***
- Мурка со вчерашнего вечера, говоришь, не вернулась?
Мы с Мариной, нагрузив рюкзаки едой и прочим необходимым в походе, продирались через лесные заросли, которые плавно уходили в горы, что было весьма ощутимо для моего неподготовленного организма. 
- Угу. Она у нас самая умная и всегда возвращается. – Пояснила девушка.
Мы с ней дружили в детстве. Веселая хохотушка с россыпью веснушек на вздернутом носу и копной непослушных рыжих кудрей.
- А чего ты боишься? – недоумевала я. – Детских сказок наслушалась?
Здесь действительно любили пугать детей разного рода байками, чтобы те не ходили одни в лес и не забредали в безлюдные места. Кто-то говорил, что здесь водится снежный человек, который забирает молодых девушек к себе, кто-то – что в горах раскиданы мистические места, где исчезают люди. Последних я побаивалась, если честно. Потому что даже местные мужчины на полном серьезе говорили, как их друзья возвращались из таких мест не похожими на себя. Все было бы не так страшно, но я сама читала, что по миру разбросаны такие «двери» или «порталы», где происходит всякая чертовщина. Опасность в том, что ты не знаешь, где можешь на подобное наткнуться.
«Отставить глупости!» - дала я себе указание.
Сейчас день, до темноты часов пять, а далеко заходить мы не собираемся, так что нужно представить, что это обычный поход, а если еще учесть еду, которую мне запихнула бабуля – то пикник.
- Да не верю я в эти глупости! – отмахнулась подруга. – Просто дядь Леша недавно рассказывал всякие ужасы, что мол в этом лесу по ночам какие-то песни и пляски слышны. Они с мужиками тут как-то заночевали после пьянки у костра и вот.
- Да эти алкаши наверно «белую» словили. – Усмехаюсь.
- Все может быть, но он в красках описал, со всеми подробностями…
- А ну-ка расскажи. – Полюбопытствовала я.
Молча идти все равно скучно, а мы идем по животной тропе, протоптанной множеством парнокопытных. Какова вероятность, что коровка в один прекрасный момент свернула со знакомой тропы и отправилась в неведомые луга, где трава сочнее? Я подозревала, что ее загрызли дикие собаки. Но пока не буду об этом думать, волосы на загривке становятся дыбом, как представлю такую участь, ее и корове не пожелаешь. А Маринка тем временем принялась рассказывать, причем ее дыхание от ходьбы ничуть не сбилось.
- Да ночью проснулся он по нужде. Костер, говорит уже догорал, темень вокруг. Пошел за ближайшие кусты…
- Он что, действительно рассказывал детям, как ссать собирался? – перебила я.
- Кхм, ну ты же знаешь его, – пожала худыми плечами рыжуха. – Так вот, видит он, значит за деревьями вдали свет какой-то. Подумал, что показалось со сна, да и алкоголь еще не выветрился. Но до ушей начал доноситься какой-то шум. Ну и, значит, пошел он на него. А там, у костра черти пляшут.
- Что, настоящие черти? – скептически хмыкаю.
- Да, волосатые, говорит, с копытами и рогами, хоровод водят вокруг костра и смеются как гиены какие-нибудь.
- Ох уж этот дядь Леша, «Вечера на хуторе» и в подметки не годятся…
- Хватит издеваться, - толкает меня в плечо. – Они его к себе начали подзывать. Один откуда-то бутылку вытащил. Говорили с ним человеческим голосом и вполне доброжелательно, несмотря на то, что черти.
- Угу…
- Не перебивай. И вообще, суть в том, что они его убить попытались, понимаешь? – округлила глаза подруга.
- И как? Получилось?
- Сбежал он, говорит. Со всех ног ломанулся, весь исцарапался. Слышал, говорит, как несутся за ним и смеются примерзко.
- Веселенькая история. – Заключила я, помогая Марине переступить небольшой овражек.
- И как после такого одной в лес идти?
- Само собой, никак! – обнадежила ее я.
Мне не хотелось признавать, но такая смешная и неправдоподобная история из уст алкоголика чуть-чуть, да и затронула ниточки страха в душе. Само по себе оно, может, и не страшно, но вот мы в том самом лесу, пробираемся в самую глубь и ищем, скорее всего, уже мертвую корову. Тут уже не до шуток
Мы преодолели основную часть пути, никакой живности и в помине не видно. Идем, болтаем о том о сем, позабыв о рассказе дядь Леши. Набрели на лощину, орешки в скорлупках еще молочные, вкусные, как же пройти мимо? Решили сделать привал. Расстелили старый плед, разложили еду и устроились поудобнее. Все-таки, люблю я деревню за особую атмосферу. Здесь и люди проще. Да, возможно, придется погнуть спину, но когда наступает отдых, ты понимаешь, что жизнь хороша и ты молодец.
За разговорами и заливистым смехом подруги мне в моменте удалось расслышать мычание. И раздавалось оно будто в трехстах метрах от нас, в глубине леса, уходящего под откос из-за крутого склона. Мы посмотрели друг на друга, замолкнув и перестав шевелиться. Затем снова послышалось мычание, но уже чуть дальше, как будто удаляясь. Маринка вскинулась.
- Я за ней, это точно Мурка! – засуетилась она.
- Подожди! Я сейчас все соберу….
- Она уходит, Сара, я быстро, честно-честно! А ты лучше жди меня здесь, а то еще потеряешься. Я-то эти места как свои пять пальцев знаю! – кидает она уже вдогонку.
А я вижу ее удаляющиеся рыжие кудри, да красную футболку, яркой точкой мелькающую среди деревьев. А через минуту меня окружают звуки леса. Если это действительно Мурка, то через полчаса, максимум сорок минут, они будут здесь. Если нет, то увижу ее раньше. А вдруг там дикие собаки или шакалы? Последние недавно утащили соседских кур, еще их тявканье иногда можно услышать ночью. Но мужики должны были всех хищников перестрелять. Вот черт, надо было оставить все это барахло здесь и побежать с ней. И почему умные мысли приходят, когда уже поздно?
«Спокойно, она здесь выросла, не о чем волноваться».
***
Уже не оставалось ни единого довода сидеть на месте. Но меня будто пригвоздили к земле. Наступили сумерки и видимость продолжала снижаться, на небе Луна лишь слегка подсвечивала сквозь облака, а из-за отсутствия освещения, я предполагала, что через несколько минут это место погрузится в мрак. Исходя из знаний, полученных на уроке безопасности жизнедеятельности, потерявшись в лесу, нужно оставаться на месте. Особенно если потерялся такой городской олух как я. Обратную дорогу знала лишь приблизительно. Начать возвращаться домой мне мешали мысли о до сих пор отсутствующей Маринке. А идти за ней – здравый смысл. Кто знает куда она пошла? Я уже давно собрала в рюкзак плед с едой и сидела у большого камня, покрытого мхом и сохранившего солнечное тепло. Даже если она задержалась там по неизвестной причине, все равно, первым делом придет сюда, за мной. Так что уходить нельзя.
- Ва…мэ… - возглас заставил меня замереть. И снова, только теперь четко. – Вамэ!
Я начала озираться по сторонам, в поисках источника звука, пока глаз не наткнулся на легкое свечение.
«О нет!» - тут же подумалось. – «Но я не настолько глупа, чтобы выяснять, что это».
Действительно, после услышанного рассказа, пойти к костру ночью, будучи одной в лесу – последнее дело.
«А вдруг это кто-то из деревни?» - подумалось.
Нет-нет, исключено. Что бы там ни было, нужно оставаться на месте и прикидываться пнем. Да, я часть пейзажа, и все это мне привиделось, как мираж в Сахаре. Только я в лесу и вполне в своем уме. Но страх-то коварен, это именно он подкидывает видения и всяческие иллюзии. К тому же, фантазия у меня всегда хорошо работала. А как же, если ты являешься поклонником жанра «ужасы», тебя мало чем удивишь. Так-то.
- Вамэ!
Да что же это такое… Если сравнивать со случаем дядь Леши, то никаких песен и плясок не слышно, лишь выкрики, которые черт знает что значат. Если бы не была в деревне, подумала бы, что это сатанисты, но тут таких не водятся.
Так я просидела несколько минут. Ничего особенного не происходило, вот только за это время я убедилась, что у меня вовсе не галлюцинации. Потому что как не поверну голову, а свет на месте. Да и возгласы не замолкали. За это время я даже чуток перестала бояться. А это что значит? А то, что любопытство взяло вверх над страхом. Я знала, что оно сгубило пресловутую кошку и множество иных живых тварей в придачу, за миллиарды лет эволюции. Но бездействие в моем случае тоже может стать ошибкой.
Тихо и осторожно ступая по опавшей листве, стараясь не издавать и малейшего звука, я словно черная пантера крадусь в сторону света. С каждым шагом все явней проступают очертания костра, яркие сполохи, улетающие в небо, да свечение, отражающееся от деревьев. Сразу показывать себя будет глупо, так что решаю сперва понаблюдать. Прячусь за густорастущим кустом боярышника, не обращая внимание на шипы и немного выглядываю вбок. Взору открывается небольшая прогалина, высокий костер, за которым виднеется какое-то копошение. Никаких чертей, что радует. Возможно, это местный охотник. Люди здесь добрые, так что он наверняка мне поможет.
- Вамэ! – очередной возглас заставляет меня снова притаиться. Не понимая, что происходит, немного обхожу костер, чтобы углядеть фигуру за ним. А когда вижу, застываю как вкопанная, ошалело вглядываясь в происходящее. Высокая сутулая фигура в рванных балахонах сидит ко мне спиной и неистово что-то нарезает, слышен скрежет кости, когда нож отрезает кусок. А я точно уверена, что именно это и происходит, потому что повсюду на траве разбрызгана кровь. Сердце замирает, но все еще хочется думать, что это охотник и он просто освежевывает свою добычу.
- Вамэ! – после выкрика он поднимает руку с тем, что так неистово отрезал. А у меня просто отвисает челюсть, а внутри что-то обрывается. В окровавленных пальцах, сжимающие запутанные рыжие кудри Маринка… точнее, ее голова, глаза закатаны до белков, рот открыт в немом ужасе. Черная фигура кладет голову к какой-то куче рядом с собой. И только сейчас я разглядываю в ней человеческие конечности. А мужчина принимается снова за дело, выкрикивая это жуткое «Вамэ», подбрасывая в кучу все новые куски Маринки. Меня сковал страх. Я понимаю, что нужно бежать со всех ног, но тело не слушается. Мне приходится дальше наблюдать весь этот ужас, затаив дыхание.
Закончив свое страшное дело, убийца встает и потягивается, издавая кряхтящие звуки.
- Проходи, – слышу и понимаю, что это адресуется мне. Но не могу сдвинуться с места. – Да не стесняйся ты!
Ноги сами меня понесли к костру, будто не мои, а управляет кто ими. Словно в замедленной съемке горбатая фигура разворачивается, являя свое лицо и заставляя мурашек ползти от затылка и ниже по всему телу. Кто бы сомневался, что будет он уродлив как атомная война. Все лицо изъедено струпьями и наростами, с которых сочится гной, когда он улыбается при виде меня.
- Твоя подруга? – Кряхтит он, указывая окровавленным пальцем в груду того, что от нее осталось.
Меня хватает лишь на то, чтобы медленно кивнуть.
- Ты это… будь посмелее что ли, - пожимает оно плечами, подкидывая веток в костер. – Она сейчас нуждается в тебе, а ты дрыхнешь.
- Что?
- Дрыхнешь ты, говорю. – Смеется чудовище и тянется ко мне с ножом, которым недавно кромсало Маринку.
Я вздрагиваю и просыпаюсь. Лежу на пледе, вокруг еще светло, но уже скоро начнет темнеть, судя по солнцу, закатившемуся за линию деревьев на горизонте. Быстро собираю все в рюкзак и бегу со всех ног в ту сторону, в которую ушла подруга. Страх, холодным дыханием по затылку подгоняет, и я буквально несусь, перепрыгивая корни, завалы и овраги. Когда достигаю пологого края скалы, уходящей вниз на несколько метров, замечаю какое-то шевеление внизу.
- Эй там! Я здесь… - слышится оттуда и я срываюсь в обход, только теперь не спеша, потому что со склона сыпется, стоит оступиться и камни попАдают.
- Мари-ин, это ты? – Кричу я, уже подходя к краю и видя барахтающееся тельце.
- Нет, Папа Римский!
Фуф. От души отлегло.
Оказалось, что она оступилась и разбилась бы на смерть, но успела уцепиться за уступ, обломав все ногти до крови и оцарапав пузо, она провисела так чуть больше получаса, периодически вставая носочками на маленькие выступы в скале, но не имея сил подтянуться на руках, чтобы выбраться.
Хватаю ее за кисти, лежа на животе сверху и отползаю назад. Она же, чуть поднявшись выше, упирается ногами в уступ и ловко запрыгивает наверх, словно обезьянка. Лежим мы на камне, смотрим в темнеющее небо, тяжело дыша и ничего не говорим.
- А где Мурка? – лениво спрашиваю я, немного придя в себя.
- Да ну ее…
И я с ней полностью соглашаюсь.
- Марин, а что такое «вамэ»? – задавая этот вопрос, я не ожидала услышать вменяемый ответ, который последовал тут же.
- Так местные снежного человека прозвали. А что?
- Да ничего…