О рукоделии наших бабушек

Наши бабушки на посиделках пряли, вышивали. Так наши бабушки в пору своей юности с пользой дела проводили свободное время. Рукодельничать им приходилось при лучине, в то время другого освещения в деревне не было. Наши мамы в юности занимались рукоделием уже при керосиновой лампе. Керосиновые лампы в деревне были в основном семилинейные (это лампа, фитиль которой по ширине равен семи линиям; одна русская линия равна 2,54 мм., значит, ширина фитиля семилинейной лампы – примерно 18 мм). Кто жил побогаче, у того были десятилинейные лампы. Чем толще фитиль, тем ярче светит лампа, и, соответственно, дороже стоит.

Электричество в деревне Рублёво появилось в 1958-1959 гг. Каждый сам копал ямы под столбы возле своего дома. Ну а ставить столб сбегалось полдеревни. В соседнем селе Адово находился генератор. До 11 часов гонял мотор, а на ночь электричество отключали.

Раньше все женщины в деревне умели ткать, поэтому и ткацкий станок был, пожалуй, в каждом доме. Ткали половики и льняную грубую материю (портянину). Чтобы приготовить пряжу, сначала надо льняной сноп обмять на мялке, вычесать из него всё твёрдое, хорошо прочесать чесалками. Получались изгреби и волокно. Потом их пряли: из изгреби получалась грубая нить, а волокно пряли тонкой нитью. А затем из нитей на ткацком станке ткали неширокую портяную навину, длиной 10-15 метров. Портянина получалась грубоватой и серой. Чтобы она стала мягче и белее, её примерно на неделю расстилали на улице, часто смачивали водой. Зимой порнянину выносили на мороз, расстилали на снегу. Вечером заносили домой, а утром снова расстилали. Спустя несколько дней навина становилась белее и мягче из-за воздействия внешней среды и влаги. Из такой ткани уже можно было шить одежду. В платьях из самотканой материи ходили в школу ещё и после войны. Окрашивали ткань разной краской, получалось красиво, искренне радовались обновкам.

В конце 1970-ых, когда в деревне уже ни у кого ткацких станков не было, в нашей семье он хранился на подловке (чердаке). Раньше вещи, которыми долго не пользовались или не пользовались совсем, но всё же оставалась вероятность, что эти вещи могут пригодиться, не выбрасывали, а хранили на подловке. Мы, ребятишки, забирались туда и часами могли разглядывать старое родительское «добро». Когда у родителей появлялось более-менее свободное время от рутины крестьянских забот (чаще всего зимой), наступала пора рукодельного мастерства. Отец по частям стащил этот станок с чердака и установил его в избе. И мама, в свободное от работы на ферме и по дому время, ткала ковры из шерстяных ниток. Хотя я помогала маме, сейчас уже заблужусь в терминологии – ниченки, бёрдо.

Нитки продеваются в бёрдо и крепятся к палке, толщиной с черенок лопаты. Потом на эту палку накручивается готовый половик. Нитки должны быть крепко натянуты, эти нитки называются «основа». Наступаем на подножки по очереди, то одной ногой, то другой, получается в нитках зев и в этот зев кидают челнок со вставленной в него катушкой ниток. Катушку склеивали из бумаги. Выровняешь челночную нить (уток), прихлопнешь бёрдом. Ступишь на другую подножку, снова получается зев из нитей, нужно челнок кинуть в обратную сторону и снова пристукнуть бёрдом. Вот так и получается навина. А для ковра надо бёрдо широкое, примерно 1 метр 30 см. Нарезаются шерстяные нитки разного цвета по 3 см. Нужно взять ниточку и петелькой прицепить за две нити основы. Нить утка берётся тонкая, не как на половик. Привязываем ниточки, кидаем челнок, пристукиваем бёрдом, вот и вся работа. Набирается узор из цветных ниточек на всю ширину навины. А узор ковра рисовали на обоях, чертили клеточки, в них крестиком отмечали цвет. Каждому цвету крестика нужно было подбирать соответствующий цвет ниточки. Ковры у мамы получались с красивым узором – посередине три большие красные розы и по три маленьких розочки в каждом углу. Самотканый мамин ковёр до сих пор у нас висит на стене, просто уже как память.