Освободитель часть 2 глава 19

Опознание
Странная тройка пассажиров вышла из здания Николаевского вокзала на Знаменскую площадь. Двое мужчин в шинелях и хрупкая девушка в пальто, какие носят преподавательницы и гувернантки.
- Возьмём лихача! - сказал полковник Дворжицкий. - Так будет быстрее.
Капитан Кох нанял извозчика и они помчались в придворный Конюшенный госпиталь. При входе в морг, от специфических запахов Софье Миллер вновь стало плохо. Карл позвал служащего здесь врача и он дал ей нюхательную соль.
- У мамзелей завсегда так, - усмехнулся он, - в первый раз все в обмороки падают…
Следователь объяснил цель их визита. Они прошли внутрь помещения, где был устроен ледник. Одна из комнат подвала была забита под потолок ледяными глыбами.
- Мужики нарезали за зиму из Невы, - пояснил служащий морга, - теперь нам льда до нового ледостава хватит.
Такие же ледяные прямоугольники стояли на слое соломы в мертвецкой. На них лежали завёрнутые в рогожу тела.
- Здесь мы храним долгоиграющих покойников… - уточнил он. - Ваш клиент из таких.
Врач подошёл к крайнему свёртку и развернул его. Взглянул на тело, Софья вскрикнула и упала на холодный пол без чувств.
- Что и требовалось доказать! - удовлетворённо потёр руки Кох. - Почему труп такой изувеченный?
- 1 марта его тело представляло собой сплошное кровавое месиво… - ответил он. - Пациент был доставлен в бессознательном состоянии с многочисленными повреждениями. На лбу и на лице много кровоточивых ранок, ушиб обеих век с кровоизлиянием под соединительную оболочку глаз. Вся правая голень покрыта ранами, проникающими в коленный сустав, толщину мышц. Кости правой голени раздроблены.
- Так же как у покойного Государя! - перекрестился Андриан Иванович.
- Дыхание раненого было поверхностное, пульс не прощупывался. На неоднократные вопросы о его имени раненый не отвечал и только в девять часов вечера отрывисто сказал: «Не знаю...»
- Поднимите Софью, - велел он. - Опознание закончено.
Пока Карл и врач приводили в себе нервную москвичку, полицмейстер размышлял над превратностями судьбы, сведшей в одной точке потомка польского шляхтича и правителя великой империи:
- И смерть их уравняла…
Миллер подняли на ноги и снова дали понюхать соли.
- Он пошёл на это чудовищное преступление, - с ужасом сказала она, когда открыла голубые глаза, - чтобы доказать мне свою любовь!
 
Первое покушение
4 апреля 1866 года государь Александр II, как всегда, днём гулял в Летнем саду с племянниками Николаем и Марией Лейхтенберскими.
- Нам нужно обсудить с вами деликатное дело... - сказал он, когда они остались втроём на пустых аллеях.
Снег не до конца сошёл с газонов парка, гаревые дорожки были влажными. Император в шинели и сапогах не обращал внимания на капризы погоды, но Мария, в туфлях и длинном платье едва поспевала за ним.
- Что случилось дядя? - спросила она.
- Ваша мать хочет вернуться в Россию! - сообщил он. - Я хочу знать ваше мнение по этому деликатному вопросу.
Его сестра Мария, любимая дочь покойного царя, оказалась в пикантной ситуации. Её муж, игрок и кутила, герцог Лейхтенбергский, сын пасынка Наполеона и внук его жены Жозефины, рано умер. У овдовевшей Маши начался бурный роман с графом Григорием Строгановым, который ворчал:
- В моём возрасте негоже тайно красться в постель к собственной жене.
Они тайно обвенчались, чем вызвали ропот придворных:
- Николай I отправил бы Машу в монастырь, а графа сослал на Кавказ!
Мягкий Александр II, который являлся главой династии и обязан был следить за порядком в семье, предпочёл сделать вид, что ничего не знает о тайном венчании. У Маши появились дети, им пришлось жить в Италии.
- Маша умоляет меня в письмах, - уточнил государь, - признать её новый брак и разрешить жить в России. Пишет, что устала от жаркой Италии, хочет жить в Мариинском дворце!
Покойный отец построил для неё великолепный дворец. С невиданным зимним садом, где среди пальм, орхидей, фонтанов и водопадов разгуливали павлины и летали попугаи. Мираж знойного юга среди петербургской зимы.
- Мы против возвращения матери! - заявил Николай.
Император покровительствовал её детям от первого брака, жившим без матери в Петербурге. Хотя Коля Лейхтенбергский невольно напоминал ему об ужасной трагедии с Никсом.
- Но юноша же ни в чём не виноват… - подумал он и закончил разговор: - Так и решим! Я предложу сестре и дальше жить за границей, продолжая делать вид, будто не знаю о морганатическом браке…
Племянники ушли раньше, а государь вышел из Летнего сада в четвёртом часу. На Невской набережной у решётки сада стояла толпа зевак. 
- Здравия желаю! - полицейский увидел государя и вытянулся.
Рядом с коляской скучал жандармский унтер-офицер. Александр II, подобрав длинные полы шинели, готовился сесть в коляску. Вдруг раздался глухой хлопок. Из расступившейся толпы выскочил высокий молодой человек и бросился наутёк по набережной в сторону моста.
- Держи супостата! - жандармы побежали за ним.
Полицейский догнал его, опрокинул на землю, вырвал пистолет. Ударил, а он защищал лицо от ударов и истошно кричал, обращаясь к толпе:
- Ребята, я за вас стрелял!
Его подняли, подвели к государю, который спросил:
- Ты поляк?
- Русский! - ответил террорист.
- Почему же ты стрелял в меня?
- Ты обманул народ, - заявил он, - обещал ему землю, да не дал!
- Я дал волю русскому народу! - подумал император. - Провёл столько реформ, улучшающих жизнь людей, а мне такая награда?
После отмены крепостного права в России активно продолжались государственные реформы. Освободившимися из крепостной зависимости крестьянами кто-то должен был управлять. Помещики потеряли свою власть, поэтому пришлось создавать на местах земские учреждения.
- В слове «земство» уже заложена вольность, - сомневался Александр II.
- На Руси издавна по всем важнейшим поводам происходили собрания всех сословий - Земские соборы! - убеждал его брат Константин.
Земская реформа 1 января 1864 года состояла в том, что вопросы местного хозяйства, взыскание налогов, бюджета, начального образования, медицинского и ветеринарного обслуживания поручались выборным учреждениям - уездным и губернским земским управам. Выборы земских гласных были двухстепенными и обеспечивали преобладание дворян.
- Крестьяне не способны управлять даже собой, - напомнил император.
Гласные из крестьян составляли меньшинство. Избирались депутаты сроком на четыре года. Земские учреждения на местах были подчинены губернаторам, и состояло: земские губернские собрания и земские управы.
- Это второй шаг к новой России! - радовался великий князь.
К управлению местными делами впервые была привлечена вся «земля». В земских учреждениях страны заседали вместе представители дворян, крестьян и горожан. Но председателями земских учреждений были предводители местного дворянства, земцы занимались местными делами.
- И должны крепко помнить, - повелел император, - никакой политики!
Вскоре он впервые повелел опубликовать роспись государственного бюджета. Население страны смогло узнать строжайший секрет императоров, на что тратились деньги в государстве. Александр II искренне считал себя отцом своих подданных и расстроился, что в него выстрелил русский.
- Отвезите его в Третье отделение, - сказал император и отвернулся.
- Ваше Величество! - сказал жандарм. - Задержан ещё подозреваемый.
- Кто таков? - обратился царь к тщедушному человечку.
- Осип Комиссаров… - заикаясь, ответил он, - петербургский картузник, из крестьян Костромской губернии.
- Прошу прощения, Ваше Величество! - к ним протиснулся герой Севастополя генерал Тотлебен. - Я стоял поблизости и отчётливо видел, как Комиссаров толкнул террориста и тем спас жизнь государя!
- Это меняет дело! - повелел император. - Раз вы так говорите, Комиссарова надобно наградить!
После провального покушения он поехал в Казанский собор. Там отслужили благодарственный молебен за спасение. Когда вернулся в Зимний дворец, глава Третьего отделения князь Долгоруков сообщил обстоятельства произошедшего, о которых на следующий день писали все газеты:
- Покушавшийся на государя дворянин Дмитрий Каракозов, 26 лет!.. Учился в Московском университете, но был исключён за неуплату. Сам из провинции. В Москве сошёлся со своим родственником по фамилии Ишутин, вольнослушателем того же Московского университета.
- А это кто таков? - удивился царь.
- Николай Ишутин приехал из Пензы в Москву  и поступил вольнослушателем в Московский университет. Он и был душой заговора! - заверил князь.- Жил в большом доходном доме в Сытинском тупике.
Дом состоял из крохотных квартир-клеток, которые хозяин сдавал молодым людям и стал огромным общежитием бедных студентов.
- Здесь я найду сторонников своих идей! - рассчитывал он.
Николай стал лидером кружка студентов, образовал ядро под названием «Организация», состоящее в основном из провинциалов.
- Целью должно быть построение социализма в России! - объявил он. -Мы часть «Европейского революционного комитета», готовящего революцию во всем мире. 
Внутри «Организации» Ишутин создал законспирированную группу под названием «Ад» из самых доверенных студентов.
- Для убийства главного виновника бед России - царя! - убеждал он сторонников. - Убийство царя должно было стать сигналом для великого социального переворота. Тотчас должны будут восстать крестьяне.
Вот что обсуждалось в Сытинском тупике во время бесконечных студенческих чаепитий с сахаром вприкуску, калачами и дешёвой колбасой. В отношении к студентам была доля иронии, Николай говорил им:
- Знаю цену ваше радикализму: пока учитесь, вы революционеры, а кончите курс да получите местечки и как рукой снимет это настроение...
Они заверяли его в обратном и становились людьми «Ада», ибо не боялись самых страшных и грязных методов, если служат революции.
Для назидания Ишутин рассказывал, как один из членов «Организации» совершил отравление отца, и наследство отдал на революционное дело:
- Вот как надо всем поступать!
Членом тайного общества стал Дмитрий Каракозов. Сын обедневшего дворянина, всегда молчаливый двоюродный брат Николая, после переезда в Москву заболел смертельной болезнью.
- Он чрезвычайно опаснейший и очень наш тип... - радовался его брат. - Такие молчат, пока другие спорят!.. Но внимательно слушают.
Пока товарищи шумели и тешили себя опасными фантазиями, в голове религиозного юноши уже созрела идея самопожертвования.
- Если царь мешает социализму, который принесёт счастье нашей родине, - решил Каракозов, - царя, действительно, надо убить!
Болезнь навела его к мысли о выгодном самоубийстве.
- Чтобы не умереть даром, а принести этим пользу народу, - размышлял Дмитрий, - можно принести себя в жертву!
Участвуя в бесконечных разговорах студентов, он понял главное: 
- Мои товарищи только болтают!.. Значит, придётся убивать самому.
Ничего не сказав товарищам, Каракозов выехал в Петербург, где стрелял в царя. Государю доложили открывшиеся обстоятельства скандального дела.
- Отлично поработали! - похвалил император князя. - Быстро выяснили.
Третье отделение проявило удивительную оперативность, все лица, замешанные в покушении, были быстро выяснены и арестованы. 
- В Смутное время из Костромы был крестьянин Иван Сусанин, - напомнил государю Долгорукий, - спасший Вашего августейшего предка, Михаила Романова, и заплативший за это жизнью. История повторилась...
- Господь убрал руку злодея, - царь распорядился привезти Комиссарова.
В огромном Белом зале дворца выстроилась гвардия. Императора встретили криками. В зал ввели маленького ростом, белобрысого спасителя.
- Не самый приятный господин, - шушукались Лейхтенбергские.
Царь обнял своего спасителя, поцеловал и пожаловал потомственное дворянство. Петербург высыпал на улицу. Вокруг движение  народа, волнение невообразимое. Беготня людей во все стороны, преимущественно к Зимнему дворцу, крики, в которых чаще всего слышались слова:
- Каракозов! Комиссаров!
Угрожающие ругательства по адресу первого, восторженные восклицания по адресу второго. Группы народа шли по улицам и пели «Боже, царя храни». Всеобщий восторг выливался в громовое «ура». 
- Столица сошла с ума от счастья, - удивлялась императрица. - Все вспомнили всё, что мой супруг сделал для России! 
В театре давали оперу Глинки о подвиге Ивана Сусанина «Жизнь за царя». Оба баса, исполняющие партию костромича, боролись за право петь в этот день. Арию Сусанина пели под непрерывные аплодисменты.
- «Спаситель», - рассмотрел в лорнет Коля, - рядом с царской ложей.
Поздравительные депеши присылали в Зимний дворец. Города, народности, сословия состязались в выражении патриотических чувств. В Москве студенты отправились процессией с пением гимна к Иверской иконе. На улицах объявились пьяные патриоты. Они срывали шапки с прохожих, всех длинноволосых волокли в полицейский участок со словами:
- Ишь умники, чуть царя не извели!
Николай и Мария Лейхтенбергские обсуждали детали знаменитого дня.
- Жаль, что мы ушли раньше… - сказал Николай. - Не увидели само покушение на дядюшку!
- Зато насмотримся на Комиссарова, - усмехнулась Маша. - Узнав, что он родом из Костромы, решили создать нового Сусанина.
- Начался его путь на вершины славы… - добавил он. - Священники с церковных амвонов именуют ангелом-хранителем, поэты называют смиренным орудием промысла Господня.
- Ему подарили дом! - закончила она. - А супруга Комиссарова бродит по Гостиному Двору и получает в подарок всё, что ей приглянулось, всего лишь представляясь: «Я жена «Спасителя»!
 
 
продолжение http://www.proza.ru/2018/07/22/373