Освободитель часть 2 глава 19

Первое покушение
4 апреля 1866 года государь Александр II, как всегда, днём гулял в Летнем саду с детьми сестры Николаем и Машей Лейхтенберскими. Его сестра Маша, любимая дочь покойного царя, оказалась в пикантной ситуации.
- Её муж, весёлый игрок и кутила, герцог Лейхтенбергский, сын пасынка Наполеона и внук жены Наполеона Жозефины, рано умер, - знали при дворе.
У овдовевшей Маши начался бурный роман с графом Григорием Строгановым. Они тайно обвенчались, чем вызвали ропот придворных:
- Николай I отправил бы Машу в монастырь, а графа сослал на Кавказ!
Но мягкий Александр II, который являлся главой династии и обязан был следить за порядком в семье, предпочёл сделать вид, что ничего не знал тайном венчании любимой сестры. Граф Строганов ворчал:
- В моём возрасте негоже тайно красться в постель к собственной жене.
Когда у Маши и графа появились дети, им пришлось жить в Италии. Маша умоляла государя признать её новый брак и разрешить жить в России:
- Я так устала от жаркой Италии!
Покойный отец построил для неё великолепный дворец. С невиданным зимним садом, где среди пальм, орхидей, фонтанов и водопадов разгуливали павлины и летали попугаи. Мираж знойного юга среди петербургской зимы.
- Хочу жить дома! - жаловалась сестра.
Но царь предложил сестре жить за границей, продолжая делать вид, будто не знает о морганатическом браке. Он покровительствовал её детям от первого брака, жившим без матери в Петербурге. Хотя Коля Лейхтенбергский невольно напоминал ему об ужасной трагедии с Никсом.
- Но юноша же ни в чём не виноват… - успокаивал он память.
Государь вышел из Летнего сада в четвёртом часу. На Невской набережной у решётки сада стояла толпа, люди глазели на них. Так бывало всегда, когда царь выходил из парка после традиционной дневной прогулки.
- Здравия желаю! - полицейский увидел государя и вытянулся.
Рядом с коляской скучал жандармский унтер-офицер. Александр II, подобрав длинные полы шинели, готовился сесть в коляску. Вдруг раздался глухой хлопок. Из расступившейся толпы выскочил высокий молодой человек и бросился наутёк по набережной в сторону моста.
- Держи супостата! - жандармы уже бежали за ним.
Полицейский догнал его, опрокинул на землю, вырвал пистолет. Ударил, а он защищал лицо от ударов и истошно кричал, обращаясь к толпе:
- Ребята, я ведь за вас стрелял!
Его подняли, подвели к государю, который спросил:
- Русский? И за что стрелял в меня?
Несостоявшийся убийца смело ответил:
- Я русский и ты государь нас обманул и обделил землёй крестьян.
После отмены крепостного права в России активно продолжались государственные реформы. Освободившимися из крепостной зависимости крестьянами кто-то должен был управлять. Помещики потеряли свою власть, поэтому пришлось создавать на местах земские учреждения.
- В слове «земство» уже заложена вольность, - сомневался Александр II.
- На Руси издавна по всем важнейшим поводам происходили собрания всех сословий - Земские соборы! - убеждал его брат Константин.
Земская реформа 1 января 1864 года состояла в том, что вопросы местного хозяйства, взыскание налогов, бюджета, начального образования, медицинского и ветеринарного обслуживания поручались выборным учреждениям - уездным и губернским земским управам. Выборы земских гласных были двухстепенными и обеспечивали преобладание дворян.
- Крестьяне не способны управлять даже собой, - напомнил император.
Гласные из крестьян составляли меньшинство. Избирались депутаты сроком на четыре года. Земские учреждения на местах были подчинены губернаторам, и состояло: земские губернские собрания и земские управы.
- Это второй шаг к новой России! - радовался великий князь.
К управлению местными делами впервые была привлечена вся «земля». В земских учреждениях страны заседали вместе представители дворян, крестьян и горожан. Но председателями земских учреждений были предводители местного дворянства, земцы занимались местными делами.
- И должны крепко помнить, - повелел император, - никакой политики!
Вскоре он впервые повелел опубликовать роспись государственного бюджета. Население страны смогло узнать строжайший секрет императоров, на что тратились деньги в государстве.
- Куда катиться Россия?! - публицисты обсуждали бюджет в газетах.
Пока в империи происходили изменения, рядовые обыватели жили привычной жизнью. Из Пензы в Москву приехал недоучившийся гимназист Николай Ишутин и поступил вольнослушателем в Московский университет.
- В провинции редко прорываются наружу страсти, - объяснял он причины отъезда. - Редко всё летит вверх ногами. То барин женится на крепостной, то крепостные, доведённые издевательствами до отчаяния, хватают барина, сажают его на вертел и поджаривают на медленном огне.
Бессильные вспышки возмущения низов не нарушали обычного порядка, покоящегося на безмолвном синониме тоски и гнета.
- Такие пертурбации оставались почти незамеченными - расстояния в России огромны, а полиция неусыпно бдительна! - сын бедного купца ходил в синей рубашке, в брюках, заправленных в сапоги, и был наделён болезненным честолюбием.
- Он жаждет управлять сверстниками… - подметили ещё в его детстве приёмные родители Каракозовы.
Пусть у него нищая одежда, зато он привёз с собой много новых идей о скорой революции. О ней Николай прочёл в запрещённых книгах и захотел её возглавить. Он поселился в большом доходном доме в Сытинском тупике.
- Здесь я найду сторонников! - понял Ишутин.
Дом состоял из крохотных квартир-клеток, которые хозяин сдавал молодым людям и стал огромным общежитием бедных студентов. Случай завоевать авторитет среди сверстников у него случился первой зимой. Обитатели дома группами поехали на первую зимнюю рыбалку в году.
- Лёд на Москве-реке только встал после первых морозов, - знал Николай, - у берега достаточно крепкий, а чуть дальше тонкий.
У другого берега компания рыбаков сидела с удочками. Ишутин пробурил лунки, сел рыбачить, но ни одной поклёвки не было.
- А парни на том берегу время от времени руками махали, подсекая рыбку! - завистливо подумал он и решил перейти к ним пристроиться порыбачить. - Значит, у них рыбка клюёт... 
Пошёл осторожно, лёд тонкий трещал под ногами, страшно идти, вдруг провалишься. Только одна мысль утешала его:
- Они как-то прошли на тот берег, значит и я пройду.
Коля перешёл к рыбакам и спросил:
- Здорово, ну, как клюёт рыбка?
Те подскочили, глаза у них на лоб полезли. Один поинтересовался:
- Ты как, сюда попал?
- С того берега пришёл…
- Охренел что ли, мы сюда на лодке приплыли! - ахнули рыбаки.
Так он приобрёл репутацию необычного человека и стал лидером кружка студентов. Внутри него Ишутин образовал ядро под названием «Организация», состоящее в основном из провинциалов.
- Целью подпольного кружка должно быть построение социализма в России! - объявил он.
Николай объяснил участникам кружка, что их «Организация» является частью некоего «Европейского революционного комитета», готовящего революцию во всем мире. Как он и предполагал, этот миф вызывал восторженный трепет у участников.
- И главное, - понимал организатор, - страх и повиновение лично мне!
Вскоре внутри «Организации» Ишутин создал законспирированную группу под названием «Ад» из самых доверенных студентов.
- Для убийства главного виновника бед России - царя! - убеждал он сторонников. - Убийство царя должно было стать сигналом для великого социального переворота. Тотчас должны будут восстать крестьяне.
Вот что обсуждалось в Сытинском тупике во время бесконечных студенческих чаепитий с сахаром вприкуску, калачами и дешевой колбасой.
- Далее должен начаться общий великий бунт, который обратит в прах существующий строй! - соглашались с ним молодые люди.
В отношении к студентам была доля иронии, Николай часто говорил им:
- Знаю цену ваше радикализму: пока учитесь, все вы страшные революционеры, а кончите курс да получите местечки и как рукой снимет ваше революционное настроение.
Они заверяли его в обратном и становились людьми «Ада», ибо не боялись самых страшных и грязных методов, если служат революции.
- Чистая беда, - упрекал он колеблющихся. - Только наладится у нас дело, шарахнула кого-нибудь интеллигенция, и опять провалы. 
Для назидания Ишутин рассказывал, как один из членов «Организации» совершил отравление отца и наследство отдал на революционное дело:
- Вот как надо всем поступать!
Многие знали о существовании «Ада», но относились, как к болтовне молодых людей. Членом тайного общества стал Дмитрий Каракозов. Сын обедневшего дворянина, всегда молчаливый двоюродный брат Николая, после переезда в Москву заболел смертельной болезнью.
- Он чрезвычайно опаснейший и очень наш тип... - радовался его брат. - Такие молчат, пока другие спорят!.. Но внимательно слушают.
Пока товарищи шумели и тешили себя опасными фантазиями, в голове религиозного юноши уже созрела идея самопожертвования:
- Если царь мешает социализму, который принесёт счастье его родине, царя, действительно, надо убить!
Болезнь навела его к мысли о самоубийстве. Чтобы не умереть даром, а принести этим пользу народу, он задумал покушение на царя: 
- Мои товарищи только болтают!.. Значит, придётся убивать самому.
Ничего не сказав товарищам, Каракозов выехал в Петербург, где стрелял в царя. После провального покушения император поехал в Казанский собор. Там отслужили благодарственный молебен. Когда он вернулся в Зимний дворец, глава Третьего отделения князь Долгоруков сообщил обстоятельства произошедшего, о которых на следующий день писали все газеты:
- Покушавшийся на государя дворянин Дмитрий Каракозов, 26 лет!.. Учился в Московском университете, но был исключён за неуплату. Сам из провинции. В Москве сошёлся со своим родственником по фамилии Ишутин, вольнослушателем того же Московского университета. 
Третье отделение проявило удивительную оперативность, все лица, замешанные в покушении, были быстро выяснены и арестованы. Государю доложили все открывшиеся обстоятельства скандального дела.
- Так он промахнулся? - спросил у князя царь.
- Вас спас человек, стоявший рядом со злодеем... - ответил тот. - Он отвёл злодейскую руку в самый миг выстрела.
Простой человек по фамилии Комиссаров, оказался родом из Костромы.
- В Смутное время из Костромы был крестьянин Иван Сусанин, - напомнил Долгорукий, - спасший Вашего августейшего предка, Михаила Романова, и заплативший за это жизнью. И вот теперь...
- Сам Господь его рукой убрал руку злодея, - император распорядился немедля привезти Комиссарова.
В огромном Белом зале дворца выстроилась гвардия. Императора встретили криками. В зал ввели маленького ростом, белобрысого спасителя.
- Не самый приятный оказался господин, - шушукались за его спиной.
Царь обнял спасителя, поцеловал и пожаловал потомственное дворянство. Петербург высыпал на улицу. Вокруг движение  народа, волнение невообразимое. Беготня людей во все стороны, преимущественно к Зимнему дворцу, крики, в которых чаще всего слышались слова:
- Каракозов! Комиссаров!
Угрожающие ругательства по адресу первого, восторженные восклицания по адресу второго. Группы народа шли по улицам и пели «Боже, царя храни». Всеобщий восторг выливался в громовое «ура». 
- Столица сошла с ума от счастья, - удивлялась императрица. - Все вспомнили всё, что он сделал для России! 
В театре давали оперу Глинки о подвиге Ивана Сусанина «Жизнь за царя». Оба баса, исполняющие партию костромича, боролись за право петь в этот день. Арию Сусанина пели под непрерывные аплодисменты.
- Другой костромич «Спаситель», - рассматривали театралы в лорнеты, - сидит рядом с царской ложей.
Поздравительные депеши и телеграммы посылала в Зимний дворец вся Россия. Города, народности, сословия состязались в выражении патриотических чувств. Рабочие в провинции устраивали манифестации в честь спасения государя и торжественно обещали:
- Изведём нигилистов!
В Москве многочисленные студенты, как бы искупая недавнее мятежное прошлое, отправились процессией с пением гимна к Иверской иконе Божьей Матери и у храма Василия Блаженного, неистово молились и хором пели:
- «Спаси, Господи, люди Твоя!»
Вскоре в ликовании появился погромный акцент. На улицах объявились рьяные, но весьма пьяные патриоты. Они срывали шапки с прохожих, которые недостаточно ликовали, и всех длинноволосых в очках волокли в полицейский участок со словами:
- Ишь умники, чуть царя не извели!
Все обсуждали, какое наказание должен понести Каракозов. Многие  настаивали на смертной казни, меньшинство на вечной каторге:
- Ведь никого же не убил!
Пока население столь восторженно ликовало по поводу спасения царя, в столице шепотом начали рассказывать совсем иную версию покушения. По этой версии, Каракозов попросту промахнулся.
- Что касается Комиссарова, - злословили обыватели, - то он стоял в толпе у сада и глазел на царя.
После выстрела он был схвачен и отправлен в генерал-губернаторский дом. Оттуда его препроводили в Третье отделение. Начальство, узнав, что Комиссаров из Костромы, решило создать нового Сусанина.
- Так начался его путь на вершины славы… - завидовали обыватели.
Россия торопилась излить на него благодарный восторг за подвиг. Священники с церковных амвонов именовали  ангелом-хранителем, поэты называли смиренным орудием промысла Господня.
- Заслужил! - ему подарили дом.
Супруга Комиссарова бродила по Гостиному Двору и получала в подарок всё, что ей приглянулось, всего лишь представляясь:
- Я жена «Спасителя»...


 
продолжение http://www.proza.ru/2018/07/22/373