Смола, Глава первая

               

    Жил Агафон в небольшой комнатке. Как и другие. Не лучше и не хуже. Хоть он в гости особенно и не любил ходить, но знал, что так оно и было. Правда, в отличии от многих, у него имелась существенная разница. Своё жилище обустроил не под привычную старину, а на современный лад. Решил пойти в ногу со своими сожителями, со своей семьёй. Чтоб стояло меньше препятствий во взаимоотношениях и жизнь проходила удобней, с большим взаимопониманием. Но некоторые говорили, что может потеряться связь времён. А он сам кто был? Та самая связь. Мебель и утварь тоже важны, но можно попробовать и в нынешнем стиле. А ещё домовой жил без кухни. Зачем домовому кухня? Есть общая. Одна на всех, как положено. Семейная. А чайник имелся — электрический. Агафон втыкал вилку от прибора в розетку в стене, которая к электрическим проводам была не подключена. Что видим, то и видим. А чайник всё равно грелся да кипел. Так же у него стояла маленькая кровать, стол с двумя стульями, кресло, на стене висела иллюстрация картины Архипова А. Е. «Девушка с кувшином». Цветастая, сшитая из разноцветных лоскутов дорожка на полу передавала настроение ещё большего тепла и душевности. На полированную тумбу он поставил радио, которое слушал лишь иногда. И телефон, что разместил на специальной маленькой тумбочке. Телевизор Агафон смотрел с семьёй, в общей гостиной. А вот окна с уличным светом в комнате отсутствовали. Но зато под потолком висела уменьшенная копия семейной люстры из гостиной. Свет включался и выключался выключателем, что находился около межкомнатной двери. Дверь же Агафон установил тоже по последнему слову квартирной моды, лёгкую, коричневую с блестящей гнутой латунной ручкой. Рядом с которой кверху поднималась узкая лесенка с площадкой на конце, перед единственным окном, открывавшего вид почти всей гостиной. На площадке стоял маленький столик с двумя стульями. Сама же межкомнатная дверь выходила в гостиную между комнатной стеной и мебельной стенкой. Хозяева в этот угол никак не могли что-либо поставить. Не получалось. Или казалось не совсем красиво, или не влезало.
    На самом деле там никто никакой двери и не видел. Обычная стена, угол, пол. Маленькой коричневой двери с гнутой ручкой там и в помине не было. Семья Перепродаевых жила в нормальном реальном времени и месте. Они знали, что у них есть домовой. Но эти знания носили несколько поверхностный характер. Впрочем, как и в других квартирах и домах. Все чувствовали, что он прошёл здесь где-то рядом, чуть не задев, но не видели. А как зовут, откуда только появлялось в голове, знали многие. И Перепродаевы тоже помнили, что с ними живёт Агафон, домовой. Хозяйка, Лариса Михайловна, в него поверила, когда на своём заду почувствовала звонкий шлепок с непонятно откуда взявшемся голосом: «Неряха!» Да успела заметить перед своим носом чью-то промелькнувшую сердитую всклокоченную бороду. Поначалу оторопев от такого происшествия она испугалась и замерла. Но как женщина сообразительная, поняла, что, по-видимому, нужно прибрать на кухне. Чем сразу же и занялась.
    Глава семьи Перепрадаев Александр Васильевич тоже хорошо относился к домовым, разным кикиморам, и даже к чертям, если от них был толк да прибыток. Некоторые люди под словом - толк, понимали, что нужно кого-то пихнуть своим задом, зачастую ни в чём не повинных людей, или у себя дома, на улице, или в автобусе. Показав таким образом некоторую свою боевитость. Александр Васильевич же к слову - толк, всегда относил ум. Потому что мыслительную способность человека считал самой главной. Но и в физическом развитии глава семьи выглядел неплохо. Роста чуть выше среднего, немного полноватый, но не толстый, и имел небольшой животик. Неплох лицом: с правильными чертами, правда нос был несколько великоват, но для мужчины в самый раз, карие глаза, стриженые чёрные прямые волосы. В обычной жизни, в быту вёл себя немного медлительно, но при необходимости мог показать и прыть, и подвижность, и шустрость, и даже силу. Как он один раз крикнул на Ларису Михайловну, что та даже присела. Сила голоса, хоть и не телесное физическое воздействие, но тоже имеет своё влияние.
    Родители Перепродаевы имея двоих детей, мальчика и девочку, чувствовали некоторую родовую успокоенность. Хотя, если что, то от третьего бы не отказались. В общем-то и возраст позволял и силы как-то были, да и кусок хлеба для ещё одного ребёнка нашёлся бы. Но время, которого вечно не хватало, и главное, сама жизнь вела их по уже проторенной колее. А нынешнее состояние несло в себе естество и привычность. И потому они думу об увеличении семьи откладывали на другой раз, на другой год. Тем более, хоть мальчик с девочкой росли, а забот меньше не становилось. А организованный ими самими семейный быт их устраивал. И понимание того, что завтра может оказаться хуже, чем сегодня, тоже не прибавляло оптимизма. В общем, не надо ничего трогать. Всё есть, как есть. Не худшие на этом свете.
    Александр Васильевич заведовал своей собственной производственно-коммерческой фирмой «Лучезарные+». Он имел специальное торговое образование, почти высшее. А самое главное, конечно же призвание, то к чему лежит душа. А она себя чувствовала по-настоящему удовлетворённо и достойно, когда к концу дня специалист держал в руке пачку денег. Или хотя бы он видел сумму на которую вырос его счёт в банке. Само дело, Александра Васильевича всегда влекло. Порой суетное, волнительное, требующее иной раз необычных решений и действий, которые всё же должны привести к достатку. Потому что прибыль и есть тот индикатор, который указывает на успех предприятия. И соответственно на его благополучие и жизнестойкость. Деньги должны находится постоянно в обороте. Если они крутятся, то прибыль есть. Если же просто лежат, то её нет. И эти, всем общеизвестные азы предпринимательства, засели в Александра Васильевича настолько глубоко, что он о них почти и не думал. Действовал чуть ли не машинально. Потому что хватало ещё и других нюансов и тонкостей, по которым необходимо было принимать решения быстро, почти мгновенно, и с умом. Направление его деятельности определял всеми любимый символ, знак, городская гордость, природный источник теплоты и красоты — органический камень янтарь. Он был всеми любим, уже только по тому, что когда развалили страну и социализм, то всех перенаправили на свободную добычу денег. А в городе Кагараде много торфа и янтаря. Торфом заниматься никто не захотел, народ кинулся к солнечному камню. Моряки, военные, милиционеры, электрики, инженеры, продавцы, художники, кто только не возжелал поразить весь мир красотой своего ювелирного искусства.  Правда, ещё одно время поговаривали насчёт рыболовства. Но морской рыболовный флот развалили тоже. И все потомственные, и просто настоящие рыболовы пошли на озёра с удочками. Жёны остались не довольны. Потому что от пьяного мужика с селёдкой из магазина толку было никакого. Ни материальной поддержки, ни любви. В общем, и этим кормильцам, как всем, пришлось пойти к янтарю.
    И в подхватившем времени жизни, случай и личные притязания расставили всех по своим местам. Появились две категории специалистов: те кто добывал янтарь из земли и из воды, и те кто его обрабатывал, подводя древнюю естественную красоту к цивилизованному совершенству. Причём, состоявшиеся профессии настолько разнились, что те, кто добывали натуральный камень, даже через десять лет работы, понятия не имели, что и как с ним делают дальше. Но слово — ювелирка, им было знакомо. На ювелирку. А ещё потише: «Загранка не подавится». Не то слово. Сам Янтарный комбинат по величине добычи, иной раз, висел в хвосте у вольных старателей. Перекупщики своё дело знали: «Заграница нам поможет». Немного конечно оставляли и себе, но только немного.
    Так вот, Александр Васильевич, как специалист, мастер торгового дела, одно время и принялся за сбыт древней окаменелой смолы. И хорошо пошло. И покупали. Не одни, так другие. Только давай. Но как человек опытный, он вскоре почувствовал, что пути продажи начали отклонятся, смещаться не в то направление закона, как хотелось бы. Законодательная планка могла открыть ему дорогу не к тому дому к которому привык. Народ уже пошёл прятать добытое и отсиживать присуждённый срок. А Александра Васильевича такое продолжение не устраивало. Слишком муторно и нервозно лазить по камере и обучаться новым установкам общения. Он быстро свернул своё дело и притих.
    Первый месяц, как настоящий примерный отец, занимался только семьёй, детьми. Сделал ремонт на кухне. По просьбе жены поставил посудомоечную машину. Это было современно и наглядно показывало отношение мужчины к женщине. Как падают оковы кухонного тяжёлого труда с развитием бытовой техники. Старший ребёнок, мальчик Пётр, начал ходить в школу и потому уроки стал делать старательней. Младшая, рыжеволосая девочка Лида, которая в школу собиралась только через два года, в поведении себя показывала прилежней и менее капризной.
     А на втором месяце инициативный предприниматель начал приглядываться к другой стороне работы с янтарём. Его всё больше и больше интересовала обработка солнечного камня. Соединение с металлом. И конечно же сама резьба, миниатюрная скульптура из такого податливого пластичного материала. Ювелирное искусство притягивает очень многих. Ювелирная промышленность всегда соотносилась со словом — дорого. То есть там должны быть деньги. Красиво и богато.
    И далее, Александр Васильевич слыл человеком грамотным и вскоре обзавёлся специальной литературой: журналами, книгами, красочными альбомами. Определил для себя тот перечень людей, знакомых, которые могут помочь, оказать содействие в развитии нового дела. Сходил на ознакомление на подобное предприятие. После которого у него остался восторженный след, желание преодолевать трудности. И он уже принялся составлять, подготавливать направление сбыта пока ещё не существующей продукции. Настоящая работа по немногу стала занимать необходимое ему русло. Началось движение. Присмотрел здание под свой будущий производственный цех. Оно находилось на территории авторемонтных мастерских. Как ему сказали, что почти все ювелирные конторы в Кагараде поставлены или в бывших общественных туалетах, или среди авторемонтных мастерских. Александр Васильевич всегда стремился идти вместе с реализмом и практикой жизни. Поэтому сразу же подумал о том, что для предпринимателя хороший стул не менее важен, чем хороший автомобиль. Судьба его связала с автомобилями. А вы сами знаете, что для любого человека дела езда и быстрое перемещение являются залогом будущего успеха. Тем более, естественно,  он имел свой автомобиль, которым управлял гордо и с достоинством. Но сами знаете что дорога есть дорога, случай есть случай, когда гордость и достоинство куда-то испарялись, и ему приходилось слушать всякую ерунду от напарника (и порой от напарников) по сложившейся ситуации. И хорошо что нежелательные происшествия не столь уж часты. Они в памяти постепенно блекли, исчезали и забывались, а оставалось то удивительное чувство возможностей техники, её красоты, своей ловкости и умения, стремительности и личной свободы. Не надо стоять на остановках и ждать автобуса, - когда он приедет? А потом ехать в толкучке удерживая равновесие, да покупать билеты. Свобода и самостоятельность, - вот что необходимы каждому современному, организованному, прогрессивно думающему и живущему человеку.
    В это утро, Лариса Михайловна, как женщина, хозяйка, встала раньше всех, привела себя в порядок, и пошла на кухню, чтоб встретить своих родных вкусным, полезным и питательным завтраком. Сегодня от овсяной каши решила отказаться и приготовила картофельное пюре с вчерашними котлетами из свинины. Детям яблочный сок с апельсинами, а мужу чай с бутербродом из батона, сливочного масла и сыра.
    Она слышала, как муж прошёл в туалет и отправилась будить детей. Сначала зашла в комнату к Лидочке, которая уже открыла свои прекрасные чистые глаза, да смотрела, почти не мигая, в белый матовый потолок. Где не было резких перепадов света и тени, а всё стелилось сглажено, приглушённо и не вредно для зрения. Да и окна ещё оставались зашторины, от коих дневной свет, во всю светившего утра, стоял мягкий и осторожный. Лариса Михайловна улыбнулась и заботливо произнесла:
    - Вставай дочка. Уже утро. Нужно помыться, да пойдём все вместе завтракать.
    При этом она подошла к окну и раздвинула шторы. И свет всей своей  силой, мгновенно и широко вылился во всё пространство  играя яркими пятнами, бликами и тенями. Девочка сразу чуть прищурилась да притворно захныкала:
    - Уже вставать …
    - Да. Сегодня воскресенье и мы пойдём в парк кататься на каруселях.
    - О, как здорово! - радостно проговорила Лида.
   Она быстро вскочила, скидывая с себя светлое с рисунками одеяло, и одела на ноги мягкие тапочки. И далее сама ринулась, широко растворив дверь комнаты, в ванную. А Лариса Михайловна, всё также улыбаясь, направилась к Пете.
    Сын сидел на диване в постели, заспанный, всё ещё не решаясь проститься со своим ложем детских сновидений.
    - Ну, молодец, давай вставай, поднимайся, утро доброе. Быстренько мыться и кушать, - прошла она через комнату к окну и отдёрнула шторы.
    Ребёнок посопел, повздыхал, о чём-то думая, и затем только поздоровался:
    - Доброе утро мама. Сегодня воскресенье, можно что-нибудь придумать.
    - Сначала нужно умыться и покушать, а  потом мы что-нибудь придумаем,  - ответила она, отходя от окна, - одевайся. Поедем в парк кататься на каруселях, - сразу же сжалилась мама.
    - О! Здорово как! - и он, быстро одевшись, в одних штанах выбежал из гостиной.
    Кухня у Перепродаевых была довольно просторной, с окном напротив двери. Достаточно широкой, почти квадратной в сине-белых обоях. Где свободно размещался кухонный итальянский гарнитур светлых тонов с плитой и металлической воронкообразной вытяжкой над ней, микроволновой печью, раковиной из нержавеющей стали да посудомоечной машиной. У противоположной стены они установили высокий белый холодильник с прилепленными на нём различными цветными наклейками да фигурками на магнитах. А рядом с ним поместили вытянутый в длину тяжёлый комод, высотой чуть более метра. Где разложили разную посуду, статуэтки,  кулинарные книги, и сверху примостили музыкальный центр, а в другой стороне маленький телевизор. В углу между комодом и стеной виднелся зажатый скромный маленький столик с ноутбуком. А почти по центру стоял прямоугольный стол с шестью стульями. С потолка свисал вычурный формы светильник из белого матового стекла с золотистыми полосками по периметру. Чувствовался здесь и комфорт, и уют, и семейный дух. Всё сразу. Готовили еду, ели, читали книги, работали с компьютером, играли, справляли праздники.
    Сегодня утро стояло хорошее, светлое, яркое и лёгкое. Место Александра Васильевича было во главе стола. Лариса Михайловна села с одной стороны, рядом с мужем, а дети разместились с другой. И собравшись все вместе, сразу же стали завтракать. Молча, конечно, не получалось, потому что у детей складывалась и за столом своя интересная личная жизнь, да и желание высказывать своё мнение никуда не пропадало. Но маме приходилось ограничивать права и свободы маленьких шалунов, а за одно и мужа, в соответствии с застольным этикетом. Лида почему-то захотела к соку такой же бутерброд, как у папы. А папа после бутерброда возжелал ещё и оранжевый ароматный апельсин, всё равно он раньше всех поел. И застолье так и закончилось шумно, но весело и дружно. После чего мама с дочкой остались убирать со стола да мыть посуду. А папа с сыном отправились в гостиную поговорить на интересные мужские темы. Конечно же Пете необходимо было старательно и хорошо учиться, а Александру Васильевичу обязательно купить Пете многоскоростной велосипед.
    А когда все закончили свои домашние дела, то время подошло к одиннадцати и дружная семья, под руководством Ларисы Михайловны, весело принялась собираться в парк кататься на каруселях. И так как лето стояло в самом разгаре, то одевать особенно много им не пришлось и налегке скоро пошли на улицу, во двор.
    Солнце уже во всю силу светило яркое, аж до боли в глазах. Небо голубым прозрачным сводом парило над головами без единого облачка. И чувствовалось, что сейчас, скоро начнёт накатывать беспощадная жара, от которой можно будет спастись только где-нибудь в тени с мороженым или с охлаждённой водой.
    Они возле подъезда остались стоять на тротуаре, ожидая, когда отец подъедет на чёрной блестящей лакированной машине. Который себя долго ждать не заставил и осторожно шурша по асфальту подкатил к ним.. Лариса Михайловна рассадила детей в кресла на заднем сидении, а сама села рядом с мужем. В салоне тихо играла приятная музыка и пахло чем-то вкусным, но не понятно чем. И вскоре выехав со двора, проехав по не широкой улице, оказались на главной дороге в веренице таких же автомобилей. И так переезжая с одной улицы на другую, со светофорами, оказались возле желанного парка развлечений с возвышающимися клубами деревьями. Машину оставили рядом на трамвайных рельсах, по которым уже давно никакой электрический транспорт не ездил. А сами, всей семьёй направились под входную арку ворот. И тут Александра Васильевича кто-то окликнул. Он оглянулся и увидел Виталика Ходовского, старого ювелира. Который имел свою небольшую ювелирную контору. Они на расстоянии улыбнулись друг другу и поздоровались.
    И сейчас Александр Васильевич что-то вспомнил. Это было года два назад. Ходовский встретил Фому Купского. Инопланетянина. Из созвездия Малого Коня. Раньше они могли перемещаться по коридору, что-то вроде космической пространственной трубы, только на остров Пасха на планете Земля. Где, иной раз семьями и проводили отпуск. После чего, на острове местные жители истуканов и оставили, внешне очень похожих на залётных гостей. Таких же с большими длинными черепами, долгоносых и узкими плечами. Фома Купский внешне выглядел один в один как скульптурные чуда острова Пасхи. Сейчас они могли приземляться на всю поверхность нашей прекрасной Земли. В общем они поменялись кусками янтаря. Ходовский подарил земной резной бастард, а Купский жёлто-зелёный с созвездия Малого Коня. И после этого Александр Васильевич случайно встретился с Виталиком. Тоже стояло лето, жара и они зашли в кафе что-нибудь попить. Взяли по соку и кофе. Ходовский положил перед ним на стол кусок янтаря граммов за триста. Здесь есть и полупрозрачный жёлтый и зелёный, но подобная расцветка всё равно была в диковинку. Столь весомой массы зелёного он ещё не встречал. Виталий какое-то время подержал его на столе, а затем обратно засунул в сумку: «Вот такой новый органический красивый камень приобрело человечество час тому назад». Заключил владелец. И далее он продолжил:
    - Ты знаешь кто на Земле самый главный? Властитель?
    - Наверно президент какой-нибудь... Ну а кто?
  - Человек самый главный. Он властитель планеты. Это от победил всех зверей: мамонтов, саблезубых тигров, всех бронтозавров, всех! Ставил ловушки, приручал. Он начал сажать зерно в землю и собирать урожай. Строить себе красивые удобные жилища. Никогда никакой Бог не был главным на Земле, он лишь помогал или не помогал человеку. Но главным был человек! Человек им строил храмы, молился им, приносил жертвы, но главным был он — человек! А среди людей во главенство всегда рвались воры. Правдами и неправдами, обманами, подлогами, убийствами, в любовь, в большие деньги, во власть. Они хотят главенствовать, верховодить. Это ещё издревле повелось, от самой дикости. С развитием ума возрастала и подлость и обман, лицемерие. С жизнью шла и правда, но правда ограничена в действиях, а ложь нет. Иисуса Христа убили люди. Если смотреть со стороны христианства, что же получается? У Христа мать человек, отец Бог. Тот, кто сотворил всё: и Землю, и небо, и леса, и зверей, и людей. Иисус Христос — сын Божий! Король, царь — он Божий помазанник, но он человек! И ты подумай, убить сына Бога! Какой маразм. Кретины собрались. Убить сына Бога! Причём у людей было право выбора: казнить Иисуса Христа, или человека вора, убийцу. Они выбрали на смерть Иисуса Христа, который в общем-то им ничего плохого не сделал. Говорят, что он претендовал на царство, но он сын Божий! Казнили, а человека вора, убийцу оставили в живых. Запомни этих двоих. Убили Иисуса никакие не кретины, а евреи с римлянами. Одни евреи говорят, что никакого Иисуса Христа не было. Другие утверждают, что он был никакой не Божий сын, а самый обычный человек, и начал претендовать на царский трон. Евреи разбрелись по всей планете. Разбрелось и христианство. Начинается исторический путь власти невинно убиенного и спасённого вора убийцы. Тевтонский орден — католический духовно-рыцарский орден. Это не государственное образование. Но стали продвигать идеи христианства по всей Прибалтике. Через огонь и меч. Целый народ извели под корень, уничтожили. Вспомни два креста: сын Божий, а рядом с ним вор убийца. Идея и средство. Со временем государство забрало права на территорию Тевтонского ордена. Государство в насилии как бы и не причём. За время своего распространения и власти католическая религия изрядно потрепала свой авторитет и человечность. Поэтому Первая мировая война проходила под знаком капитала, дележа торговых рынков, земель. Религия вела себя не так заметно, но всегда находилась рядом. На Земле правит человек. У вора желания вора. Вор снова раскручивает кровавое колесо, в кровь, миллионы людей в смерть. Власть и деньги! Через пару десятилетий — Вторая мировая война. Но её уже ведёт государство. Религия стоит лишь рядом. Ждёт. И авторы войны говорят во все рупоры: «Убивайте, насилуйте, жгите! Мы всё берём на себя, мы за вас ответим!» Не религия на себя берёт, а они — вожди, руководители. Католичество теперь благодарно, на них уже такого вселенского греха нет. Религия стоит лишь рядом. Фашизм разгромили, войну ликвидировали, правду восстановили. Но фашизм не исчез, он притаился. Виновники, которые всё нечестивое брали на себя — умерли. И теперь после этой поганой перестройки, переворота он снова начинает себя показывать. В католических странах, в открытую, нагло: в Литве, в Латвии, в Эстонии, на Украине, в Польше. Фашизму теперь есть за кого спрятаться.