Сашка

Мой брат Сашка лежал на папиной кровати и громко надрывно кашлял, тихонько постанывая в перерывах между приступами. Каждый раз, когда очередной спазм сотрясал его худенькое тело, я опасался, что он задохнется.
А все почему? Потому что очень умный! Ему уже одиннадцать лет, и он считает: раз пошел второй десяток, то брата, который старше всего на пять лет, можно игнорировать и не слушаться.
Сколько раз за сегодняшний день я говорил ему:
«Хватит! Вылезай из воды! Ты весь синий уже!»
На все мои угрозы залезть в речку самому и утопить его на месте, Сашка только стоил мне гримасы, таращил глаза и отплывал подальше, наотрез отказываясь подчиняться.
Рядом с нами купались девчонки, поэтому мелочь проявлял характер, показывая им, насколько он крут и независим. Девчонкам, по-моему, были до фени все его заплывы вокруг них, как мой братишка не старался привлечь их внимание, они не смотрели в его сторону, а Сашка старался изо всех сил.

Некоторое время он пытался привлечь внимание одной тощей красотки, его возраста, в ярко-красном раздельном купальнике. Хорошенько раскачавшись на подвешенной к толстой ветке камере от колеса, мелочь с шумными брызгами входил в воду между корягами, с победным видом проплывал в метре от матрасика, на котором плавала та девчонка и вылезал на берег, чтобы снова прыгнуть. Вот дурень-то! Если так он хотел перевернуть ее, то это просто смешно! Волны от его прыжков едва доходили до матраса и лишь слегка покачивали его. Девчонке даже нравилось: она перевернулась на спину, подставив под жаркое солнце выступающие кости таза и ребра. Доходяга, по ней можно было изучать строение человеческого скелета, но мелочь явно положил на нее глаз. Может, ему понравился купальник — кроме него смотреть там было не на что.
Мы с Максом, моим приятелем и нашим соседом по даче, сидели на берегу, на расстеленном пляжном покрывале и резались в покер. Не на деньги, а просто так, хотя это неправильно. В покере обязательно нужно делать ставки, но ни у него, ни у меня не было денег.  Рядом с нами стояли две бутылки из-под колы, к которым мы время от времени прикладывались. В бутылках было темное пиво, его мы потихоньку стащили из дома Макса и перелили. В пакете лежали сэндвичи, и мы чудесно оттягивались на берегу речки, недалеко от наших домов. Солнышко припекало, мелкий не доставал, и мы блаженствовали. Расслабуха!

— Смотри! Смотри! — Макс толкнул меня под локоть.
Вот тогда я и смог лицезреть Сашкины усилия по окучиванию девчонок. Он как раз раскачивался на камере, а она с интересом наблюдала, напорется он на какой-нибудь сучок или впишется между ними. Из воды там торчало много сухих веток и мелочь мог запросто пораниться.
Я пронаблюдал весь процесс охмурения от начала до конца, а потом еще раз, и еще, и…
— Сашка, хватит прыгать, там одни коряги! — несколько раз пытался я его остановить от этого безнадежного занятия, когда он в очередной раз пробегал мимо нас к камере.
В ответ он строил мне страшные гримасы и снова цеплялся за веревку, будто ему ключ зажигания повернули в одном месте. Я сокрушенно покачал головой, в конце концов, я что, нянька ему? Мы с Максом допили пиво, съели по сэндвичу и откинулись на покрывале. Меня разморило под теплыми лучами. Руки и ноги стали тяжелыми, поднимать их не хотелось, глаза сами собой закрылись и я, кажется, немного задремал.

Когда я проснулся, приятель уже собирался домой, его уже ждал отец в гараже.
— Приходи сегодня вечером к Женьке! — приятель торопливо натягивал шорты. — Его родители уходят на весь вечер, он пригласил!
— Забито! — кивнул я ему и повернулся посмотреть где же мелкий.
Тот все еще плавал вокруг надувного матраса. Девчонка усиленно делала вид, что ей нет до него никакого дела и, что она его даже не замечает.
Господи! Уже давно спихнул бы ее в воду! Сколько можно любоваться?! Но мелочь стеснялся сам познакомиться. Ну стесняешься и стесняйся дальше! Все шансы ты уже упустил!
— Вылезай! Уходим! — прокричал я брату, а сам принялся сворачивать покрывало и складывать его в пакет. Потом влез в нагревшиеся на горячем солнышке шорты и майку и повернулся к воде. Вместо Сашки на берег вылезала девчонка и вытаскивала свой матрасик, так и не познакомившись с моим братишкой. Ну, милая моя, ты много потеряла. Могла бы и сама проявить инициативу, видела прекрасно, на какие жертвы тут некоторые шли ради тебя!
Братишка сидел в воде по самую шею. Ярко-синие губы прыгали над поголубевшим подбородком.
— Вылезай! — снова крикнул я ему. Он молча затряс головой.
— Ты совсем обалдел?! — возмутился я. — Или ты обнаглел?!
С пляжа все потихоньку уходили. К вечеру становилось уже прохладно и видно было, что мелкий промерз до костей. Чего он там сидит? Снова раздеваться и лезть в воду не хотелось.
— Сашка, кому говорю?! — я разозлился по-настоящему. — Быстро вылез!!!
Брат скрылся под водой до самого подбородка и мелко трясся, даже волосы все дрожали на голове. Как стучали его зубы слышно было на берегу. Я уже собрался скинуть шорты: придется лезть и выгонять пинками. Ну сейчас ты у меня схлопочешь, рыболов несчастный!
Девчонка ушла со своими подружками с пляжа, они были самыми последними, оставались мы с мелким соблазнителем-неудачником. Сашка проводил их глазами и двинул к берегу.
— Так ты ждал, пока она уйдет? — я только головой покрутил. — Ну она ушла, теперь давай, выходи!
Братишка медленно вылез на берег. Трусов на нем не было. Вот почему он сидел в воде — потерял штанишки! Я рухнул в траву от смеха. Представляю, что было бы, если бы девчонка решила познакомиться! С каменным лицом Сашка молча натянул шорты, футболку и, обхватив себя руками, лязгая зубами и дрожа всем телом, направился к дому.
— Да-а, Санчес! — я щелкнул его по макушке. — Сколько я тебя учу: не бойся их! Она вон тоже ждала, пока ты первый подплывешь, хорошо не дождалась, страшно подумать, что тогда было бы! В следующий раз просто спихивай в воду без разговоров, и она тут же сама с тобой начнет знакомиться. Сэкономишь время и нервы. Свои и мои.
В ответ он только стучал зубами. Дома он забрался в родительскую постель и сразу же уснул, а потом из комнаты стал раздаваться громкий лающий, надрывный кашель. Я решил посмотреть, что там с этой мелочью, наклонился над ним и меня всего прямо опалило жаром от его полыхающего тела.
Вот дурак! Накупался! Как теперь везти его в больницу? На чем? Наша дача только громко так называлась, на самом деле — это был старый дом в деревне, отсюда до райцентра с поликлиникой ехать минут сорок, если не больше. Родители наезжали к нам на выходные, а все остальное время мы оставались под присмотром бабули, маминой бабушки. С утра она заставляла нас полоть грядки и наполнять бочку водой для полива, чтобы она прогрелась, вечером, когда начинало смеркаться, мы эти грядки поливали, в наши обязанности входило еще кормить поросенка Федьку — все остальное светлое время суток мы были предоставлены самим себе.
А завтра суббота — отец меня убьет за то, что не уследил за мелким, мне не хотелось даже думать, что меня ожидает! А как я должен был уследить? Мне что, надо было плавать вместе с ним вокруг той девчонки?! Вот мелкий паразит, вечно из-за него у меня одни проблемы!
Братишка тяжело и натужно дышал во сне, с каким-то хрипом и кашлял без остановки. Глаза он не открывал. Что же делать? Бабули не было дома, она ушла к своей приятельнице вместе с ней смотреть какой-то сериал: хотя дома тоже есть телевизор, но вдвоем им было веселее. От безысходности я уж совсем собрался бежать за ней, но не успел.
— Лешка! — раздалось от двери. — Ты дома?!
Это была Аллка, одна из нашей компании — она тоже приглашена на вечеринку к Женьке, но в данный момент мне было совсем не до веселья.
— Аллка, у вас машина на ходу? — кинулся я к ней, даже не удивляясь, почему она зашла за мной сама.
— Нет, отец снял подвеску и колеса, — покачала она головой.
— А велосипед? — не терял я надежды.
— Да он давно уже сломан, — не радовала она меня. — А что?
— Сашка заболел, — объяснил я ей. — Температура высокая и кашель. Не знаю, что делать! Везти в больницу не на чем.
— Высокая? — обрадовалась Аллка. — Я знаю, как лечить! Сто раз видела, как бабушка делает! Нужно дать чаю с вареньем и намазать гусиным жиром! — Она решительным шагом направилась на кухню и принялась бесцеремонно рыться в полках. Мне пришлось подчиниться ей, выбора не оставалось, брата нужно было как можно скорей поставить на ноги.
— Кипяти чайник! — с нехорошим энтузиазмом садистки командовала моя приятельница. — Да где ж тут у вас варенье?
Я протянул ей банку с остатками засахаренных лимонных долек. Этой банке было года два, не меньше, но другого не было: у бабули диабет и все ягоды с огорода она предпочитала сушить, а зимой добавляла их в чай для аромата и сладости.
— Это что? Лимоны? — Алла сунула в банку нос. — О! Я такие люблю! — Не смущаясь тем, что это для больного, она положила себе в рот несколько ложек, а остатки сахара вывалила в чашку. — Этого не хватит, еще давай!
Вот наглая, нечего было самой жрать! Взялась лечить, так не ешь лекарство, его и так мало! Я мог бы ей все это высказать, но тогда она ушла бы, а я остался бы один, без помощи, поэтому молча скрипнув зубами, пошарил в шкафу у самой стены и вытащил еще одну завалявшуюся банку.
— Вот держи, только сгодится ли? — засомневался я, заглянув под крышку. Там пышным ковром цвела жирная плесень.
— Конечно сгодится! — Аллка вырвала у меня из рук баночку и, не долго думая, смешала в чашке два варенья: плесенное и лимонное. — Теперь надо гусиный жир! — она уставилась на меня, видимо ожидая, что я сейчас суну руку в карман и достану его. Где я, интересно, должен был взять ей этот гусиный жир?
Вместо него на лекарство пошло сливочное масло и полбанки горчицы. Больше взять с меня было просто нечего.
И мы пошли лечить моего братишку. Мелочь спал и гулко кашлял во сне, он был весь красный, как вареный рак.
— Иди мажь! — пихнула меня Аллка, а сама осталась в дверях, боялась заразиться. — Твой брат — ты и мажь! — округлила она глаза, объясняя, почему сама не идет лечить, как обещала.
— Ну ладно, — делать было нечего, я зачерпнул пригоршню нашего месива, развернул Сашку и щедро намазал ему спину, грудь и живот. Потом приподнял голову, заставил проглотить две ложки нашего универсального лекарства и дал запить горячей водой. Лечение Сашке не понравилось: он вяло отбивался от меня и давился лекарством, а потом раскашлялся до рвотных спазмов и заныл жалобно.
— Что, заболел? Зачем вы его намазали? — в дом зашли Макс и его подружка Катька.
Не дождавшись у Женьки, они пришли меня поторопить. Катька смотрела на моего брата и флегматично жевала резинку.
— Чего это он такой красный? Температура? Его нужно облить холодной водой. Тогда жар пройдет, спроси кого хочешь. А варенье надо смыть — это вредно, — выдала она свой вариант лечения.
— Вот иди сама и обливайся ледяной водой! — со злостью предложил я ей. — Раз ты такая умная!
— Леха, ты кого слушаешь? — Макс посмотрел свысока на подругу. С его ростом 180 см это было легко, Катька едва доставала ему до плеча. — То есть, насчет варенья она права, а в остальном… Твоего брата нужно согреть! Ты же сам видишь, он весь трясется!
Сашка и правда, метался на липких, запачканных вареньем, простынях. Он буквально захлебывался кашлем и стонал, под мазью у него разливался отек, как будто кожа воспалилась. Я не знал, кого слушать.
— Чего вы так долго? — Женька устал нас ждать и притащился сам.
Еще один! Мы стояли, окружив кровать, и тихо спорили.
— Напоить лекарством! Он мало ему дал!
— Это по-твоему лекарство?! Горчица с вареньем?!
— Надо облить водой, у меня так дядя всегда лечится!
— Твой дядя ненормальный, поэтому и лечится, как последний псих! Надо внутрь, просто гусиного жира не было, но масло там же все равно есть! — насмерть стояла Аллка.
— Леха, накрой его одеялом!
— Нет! Его нельзя накрывать — тело дышать должно!
— От кашля самое верное средство — растереть спиртом! У тебя спирт есть?
Спирта у меня не было, но я знал, где у отца стояла заныканная бутылка пива.
— Только пиво, — пробормотал я.
— Отлично, неси! — скомандовал Женька.
— Отец меня убьет за него! — сомневался я в том, что риск оправдан и медлил.
— Ты хочешь, чтобы твой брат поправился? 
Женька поставил вопрос ребром и мне пришлось согласиться. Я хотел, чтобы Сашка поправился, был шкурно в этом заинтересован.
— Тогда тащи сюда пиво! Только время теряем! — пинал приятель.
Мы с пацанами выгнали девчонок из комнаты, раздели моего брата, смыли с него варенье с горчицей и растерли пивом. Сашка был огненный на ощупь. Он пытался уползти от нас по кровати, но мы держали его и терли. Мой братишка вертелся под нашими руками и скулил, орошая крупными слезами папину постель.
— Все, теперь заверни его в одеяло! — командовал Женька.
Все-таки он из нас оказался самым умным.
— А что здесь происходит?! — раздался от дверей голос, который я надеялся услышать только завтра. Папа нагрянул раньше, чем предполагалось, и именно в тот момент, когда его меньше всего ждали. Он тут же принюхался:
— Это что, пиво? Что с Сашкой? Алексей, в какой дряни моя кровать?
Через пять минут мои друзья, опережая друг друга, выскочили из нашего дома. Папа с завернутым в одеяло Сашкой уехал в больницу, а я остался думать над своим поведением и, заодно наводить порядок в его комнате.
Ничего хорошего в ближайшее время меня не ждало…